По виду Лютого они сразу поняли - случилось нечто тревожное.
– Что произошло, аспирант? - спросил Удалов.
– Что-нибудь на раскопках? Что нашли? Или потеряли? - спросил старик Ложкин.
– Вы на петушка глядели? - спросил Лютый.
– Все вертится? - сказал Удалов.
– Это же ненормально! - сказал Лютый. - Петушок извертелся. Он сигнализирует, что от Салимы Хабибовны нам всем грозит страшная опасность.
– А, - сказал Ложкин, - понимаю. Я вчера ее видел. Очень представительная девушка. А моей супруге она не показалась.
– А почему ты к нам пришел? - спросил Удалов.
– Вы уважаемые люди, общественники. Вы должны спасти Гамалеева. Что он делает с ней в палатке?
– Дело молодое, - сказал Ложкин. - Даже если и целуются...
– Раскопки прерваны! - сказал Лютый, сгорая от ревности. - Тайна города останется неоткрытой.
– Ну ничего, Гамалееву тоже отдохнуть надо, - сказал Удалов.
– Он не вернется в археологию, - сказал Лютый. - Я это понимаю, петушок это понимает. Только вы не понимаете.
– А производит такое серьезное впечатление, - вздохнул Ложкин.
– Вы наивные или притворяетесь? - закричал аспирант Лютый. Вы знаете, откуда она приехала?
– Откуда?
– Я видел ее командировочное удостоверение! Она приехала из так называемого шамаханского музея!
Значение слов Лютого далеко не сразу дошло до Удалова и Ложкина.
Они смотрели на аспиранта выжидающе, думая, что он разъяснит, чем шамаханский музей хуже другого.
– Шамаханский музей! Ша-ма-хан-ский! - кричал Лютый. Открывались окна, выглядывали соседи.
– Шамаханский музей, шамаханский дворец, шамаханский шатер.
– О! - тихо и значительно произнес Ложкин. - Роковая Шамаханская царица!
– Она самая. Теперь вы понимаете, что Анатолий Борисович обречен?
В другой ситуации жители дома N 16 подняли бы аспиранта насмех. Мало ли какие бывают смешные совпадения. Но после случая с ревизией и крокодилом, все понимали, что факт существования эпохи Легенд доказан. А если так, то сказочные явления, которые теоретически прекратились с наступлением последнего ледникового периода, в самом деле не совсем прекратились.
И это заставило всех глубоко задуматься.
Начали обсуждать, что предпринять. Можно было, конечно, написать письмо директору института археологии и объяснить ему, что творится в Великом Гусляре. Но вернее всего очень занятый директор института не примет всерьез жалобы гуслярцев, так как относится к числу тех археологов, которые категорически не согласны с существованием эпохи Легенд. Можно было написать Розе Григорьевне, маме Гамалеева с просьбой приехать и воздействовать на Толю, можно было сигнализировать в шамаханский музей... последнее, правда, отмели сразу - понимали, что если даже таковой музей и существует, никто в нем Салимы Хабибовны не видел, которая десантировала к нам из легендарного прошлого с туманными зловещими целями.
И вот в разгаре споров Удалов сказал:
– Эврика!
– Чего? - Спросил Ложкин.
– Все свидетели, что начальник экспедиции, - сказал он, - обещал выполнить любое мое желание за то, что я разгадал тайну золотого петушка.
– И что?
– А я пожелаю, чтобы он отдал мне... - тут Удалов понизил голос, чтобы его супруга Ксения не услышала и не истолковала ложно его слова: - чтобы он отдал мне шамаханскую царицу.
– Ну что ж, - сказал старик Ложкин. - Хоть разгадал первым тайну петушка я, а не ты, поглядим, хозяин ли он своему слову!
Наутро, когда Удалов и Ложкин в сопровождении Саши Грубина шагали к лагерю экспедиции, Ложкин выразил опасение:
– Ты только осторожнее, Корнелий. Он ведь расставаться с этой шамаханской соблазнительницей не захочет. Может быть, в отчаянии постарается тебя убить.
– Ничего, - сказал Удалов с наигранной храбростью, - в случае чего петушок за меня отомстит.
Ему было не по себе. Он уже раскаивался, что согласился идти. Но отступать было некуда. Раскопки следовало завершить - и этим исполнить долг Анатолия Борисовича перед наукой и Великим Гусляром.
Полог палатки был опущен. Возле палатки монотонно шагал - пять шагов направо - пять шагов налево, - бледный, лохматый остервеневший аспирант Лютый. На раскопе кто-то лениво копался в земле, но в целом работы затормозились.
– Они здесь? - спросил Удалов.
Лютый нервно кивнул. В подтверждение кивку из палатки донеслось: «Хи-хи-хи, ха-ха-ха». Это был голос шамаханской царицы.
Друзья Корнелия стояли за его спиной, готовые, если надо, придти Удалову на помощь.
– Анатолий Борисович! - позвал Удалов и отступил на шаг назад.
Никто не отозвался. Из палатки доносились тихие голоса. Потом снова зазвучал нежный женский смех, от которого у всех дрожь прошла по коже.
– Гамалеев, выйди! - еще громче закричал Удалов.
Полог палатки раздался и оттуда выглянул рыжий археолог. Он заморгал от солнечного света и улыбнулся.
– Доброе утро! - сказал он. - Вам чего?
– Выходите, разговор есть, - сказал Удалов. - От имени общественности.
Анатолий Борисович вышел из палатки и сказал:
– Только ненадолго. Я очень занят.
– Видим, - сказал Ложкин. - Весь город видит как вы заняты.
– Обещание давали? - спросил Удалов.
– Какое обещание?
– Выполнить любое мое желание. За петушка. - Удалов показал на золотую птичку, что по-прежнему вертелась на бревне.
– Разумеется, - сказал Анатолий Борисович, не удержавшись от смеха. - Так что же вы надумали?
– Отдавай мне шамаханскую девицу! - решительно произнес Удалов.
В этот момент полог еще раз шевельнулся и возникла шамаханская девица во всей своей свежей красоте. На этот раз она была облачена в розовую блузку и белые брюки.
– Кого надо отдать? - спросила она, посмеиваясь.
– Вас, гражданка, - сказал Удалов тверже.
– Зачем? - спросила девица, приподняв соболиные брови и сверкнув карими очами.
– Раскопки под угрозой, а петушок скоро сойдет с ума от опасности, которая грозит Анатолию Борисовичу. Вы только поглядите наверх.
– А что вы со мной будете делать? - спросила шамаханская девица.
– Я? С вами?
– Вот именно! - раздался сзади грозный голос Ксении, жены Удалова. - Что ты с ней делать намылился, старый распутник?
Удалов в некоторой растерянности бросил взор на красавицу шамаханского происхождения, затем метнул взгляд на собственную жену. Но нашелся:
– Отправлю обратно! - заявил он.
– Товарищи! Вы неправильно все поняли! - возмутился Гамалеев, который, видно, понял, что произошло. - Сейчас не легендарная эпоха! Салима Хабибовна - квалифицированный и уникальный специалист по археологии и биологии легендарной эпохи.
– Значит, не отдашь? - спросил Удалов зловещим тоном. - И не пытайся меня убить! Петушок жестоко отомстит!
От этих слов все внутренне сжались. Ложкин поглядел на петушка. Петушок тоже замер. Даже Ксения Удалова замерла.
– Товарищи! - сказала тогда прекрасная Салима Хабибовна. - Прошу минуту внимания. Я приехала сюда в командировку для оказания профессиональной помощи моему коллеге кандидату исторических наук Гамалееву. Двое суток мы с ним, практически не отрываясь, горя творческим энтузиазмом, проводили опыты над откопанным здесь материалом.
– Знаем мы ваши опыты! - ревниво вякнул аспирант Лютый. - Зачем в палатке прятались от общественности?
– Мы не хотели знакомить общественность с опытами до тех пор, пока они не будут завершены. Однако недоразумение, возникшее здесь, хоть и не делает чести вам, товарищи, должно быть рассеяно. Попрошу желающих пройти в палатку.
Желающие вошли в палатку и остановились у входа.
И замерли. Было от чего удивиться.
На рабочем столе, рядом со старой темней бутылью, сидел маленький человечек с длиннющей белой бородой, в красной чалме и цветастом, поношенном халатике. Перед ним стояло блюдце с клубникой, которую он ел, хватая каждую ягоду двумя руками. На вошедших он не обратил ровным счетом никакого внимания.
– Не бойтесь, подходите ближе, - сказала Салима Хабибовна. - Как вы видите, вокруг джинна, обнаруженного в черной бутыли при раскопках дворца, проведен мелом круг волшебного свойства, который создает силовое поле, за пределы которого он выйти не в состоянии. Этот волшебник - последний представитель разумной фауны эпохи легенд. Его показания при нашем совместном докладе в Академии наук, будут неопровержимыми свидетельствами правильности нашей с Анатолием Борисовичем теории. Поэтому мы, - тут Салима Хабибовна показала на видеомагнитофон в углу палатки и ворох кассет возле него, - двое суток непрерывно записываем все, что нам говорит этот волшебник. Если же вы подозреваете что у нас, охваченных научным энтузиазмом, было время, чтобы предаваться личным отношениям, вы глубоко заблуждаетесь.
– Куда им предаваться! - сказал джинн, дожевывая ягоду. Сок стекал по бороде, окрашивая ее в розовый цвет. - Я им ни одной минуты отдыха не дал! То излагаю, то словесно хулиганю!
Говорил он по-русски, но с сильным восточным акцентом.
– Я понимаю, - виновато сказал Удалов. - Мы вас оторвали от работы. Простите нас!
Ксения, которой было страшно глядеть на джинна, взяла мужа за руку.
– В частности, - сказал Анатолий Борисович, - без помощи Салимы Хабибовны мне никогда бы не извлечь джинна из бутылки. И я не смог бы заставить его держать себя в рамках. Что касается беспокойства золотого петушка, то оно вызвано присутствием джинна, которого золотой петушок не выносит, потому что джинн многократно навязывал петушку свою недобрую волю.
– Я до тебя доберусь, археолог, - грозно сказал джинн. - Мне смертельно надоели твои разоблачения!
Он запустил пальцы в бороду и невнятно завопил на восточном языке.
– Осторожно! - крикнула Салима Хабибовна, которая единственная поняла угрозу джинна.
Раздался треск, что-то тяжелое ударилось о крышу палатки, в крыше возникла дыра и внутрь, словно метеор, свалился золотой петушок. Судя по всему он намеревался ударить клювом по голове Анатолия Борисовича, однако присутствие шамаханской сотрудницы спасло археолога. Она успела оттолкнуть Гамалеева, тот упал на Удалова, а петушок ушел по плечи в земляной пол.
Джинн расхохотался и принялся доедать клубнику.
Завершение этой истории буднично, как сама наша жизнь.
Раскопки под Великим Гусляром более не дали любопытных находок, но и то, что удалось найти, вызвало бурю восторгов и споров среди археологов и журналистов. Трудно поверить, но рок безвестности, преследующий Гамалеева, вновь догнал его. Отчет об экспедиции был подписан Салимой и Толей. Фамилия дамы стояла первой, поэтому эпоха легенд, как вам известно, называется теперь эпохой Мансуровой. Доклад об экспедиции на общем собрании академии наук сделала Салима и степень доктора «гонорис кауза» была присвоена ей. В этом году доктор Мансурова уезжает копать эпоху легенд (эпоху Мансуровой) на остров Сопотру где-то в Красном море и неизвестно, возьмет ли она с собой Гамалеева или оставит его дома с близнецами Толенькой и Салимочкой.
Старый джинн прожил осень в академическом санатория «Узкое» и всем смертельно надоел своими дешевыми фокусами. Особенно невзлюбили его академики и обслуживающий персонал за то, что он в больших количествах сотворял из воздуха рахат-лукум и трюфели, жрал их килограммами и ни с кем не делился.
Спасла всех сестра-хозяйка, которая хитростью заманила джинна в бутылку из-под шампанского, заткнула его пробкой и бросила в верхний пруд.
Петушок хранится в Историческом музее, на шкафу в кабинете директора, предупреждая его об опасных визитерах.
Свободный тиран
Хоть горючее было на исходе, приземлился Удалов удачно: ничего не разбилось и сам не пострадал.
Удалов поглядел в иллюминатор - дождя не было, температура плюс семнадцать. Удалов надел пиджак, проверил, не забыл ли бумажник с документами, и спустился по трапу на незнакомую планету.
Корабль стоял на пустоши, в кустах, засеянное поле удалось не повредить, и это Удалова порадовало. Он зашагал по пыльной дорожке к городу.
В городе у крайнего дома копался пожилой мужчина в серой куртке и серых штанах.
– Простите, - обратился к нему Удалов на космолингве, языке, понятном во всей цивилизованной Галактике. - Вы не скажете, где у вас продают топливо для космических кораблей?
– Нет у нас космических кораблей, - ответил местный житель.
– А керосин у вас есть? Мне в крайнем случае керосин подойдет.
– Керосин есть, - ответил местный житель. - Только вам не продадут.
– Почему?
– Потому что вы нарушили. В зону спустились.
– Я с мирными целями, - сказал Удалов. - Пролетом. У меня все документы в порядке.
– Мое дело маленькое, - ответил местный житель. - Я простой заключенный.
И он снова принялся копать огород. А Удалов только тут заметил, что на груди и на спине поселянина нашит черный семизначный номер.
Эта новость несколько встревожила Удалова, но он продолжил путь. Встречались редкие прохожие. На Удалова они смотрели с любопытством, но вопросов не задавали. И он молчал. Все прохожие были в сером и с черными номерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235
– Что произошло, аспирант? - спросил Удалов.
– Что-нибудь на раскопках? Что нашли? Или потеряли? - спросил старик Ложкин.
– Вы на петушка глядели? - спросил Лютый.
– Все вертится? - сказал Удалов.
– Это же ненормально! - сказал Лютый. - Петушок извертелся. Он сигнализирует, что от Салимы Хабибовны нам всем грозит страшная опасность.
– А, - сказал Ложкин, - понимаю. Я вчера ее видел. Очень представительная девушка. А моей супруге она не показалась.
– А почему ты к нам пришел? - спросил Удалов.
– Вы уважаемые люди, общественники. Вы должны спасти Гамалеева. Что он делает с ней в палатке?
– Дело молодое, - сказал Ложкин. - Даже если и целуются...
– Раскопки прерваны! - сказал Лютый, сгорая от ревности. - Тайна города останется неоткрытой.
– Ну ничего, Гамалееву тоже отдохнуть надо, - сказал Удалов.
– Он не вернется в археологию, - сказал Лютый. - Я это понимаю, петушок это понимает. Только вы не понимаете.
– А производит такое серьезное впечатление, - вздохнул Ложкин.
– Вы наивные или притворяетесь? - закричал аспирант Лютый. Вы знаете, откуда она приехала?
– Откуда?
– Я видел ее командировочное удостоверение! Она приехала из так называемого шамаханского музея!
Значение слов Лютого далеко не сразу дошло до Удалова и Ложкина.
Они смотрели на аспиранта выжидающе, думая, что он разъяснит, чем шамаханский музей хуже другого.
– Шамаханский музей! Ша-ма-хан-ский! - кричал Лютый. Открывались окна, выглядывали соседи.
– Шамаханский музей, шамаханский дворец, шамаханский шатер.
– О! - тихо и значительно произнес Ложкин. - Роковая Шамаханская царица!
– Она самая. Теперь вы понимаете, что Анатолий Борисович обречен?
В другой ситуации жители дома N 16 подняли бы аспиранта насмех. Мало ли какие бывают смешные совпадения. Но после случая с ревизией и крокодилом, все понимали, что факт существования эпохи Легенд доказан. А если так, то сказочные явления, которые теоретически прекратились с наступлением последнего ледникового периода, в самом деле не совсем прекратились.
И это заставило всех глубоко задуматься.
Начали обсуждать, что предпринять. Можно было, конечно, написать письмо директору института археологии и объяснить ему, что творится в Великом Гусляре. Но вернее всего очень занятый директор института не примет всерьез жалобы гуслярцев, так как относится к числу тех археологов, которые категорически не согласны с существованием эпохи Легенд. Можно было написать Розе Григорьевне, маме Гамалеева с просьбой приехать и воздействовать на Толю, можно было сигнализировать в шамаханский музей... последнее, правда, отмели сразу - понимали, что если даже таковой музей и существует, никто в нем Салимы Хабибовны не видел, которая десантировала к нам из легендарного прошлого с туманными зловещими целями.
И вот в разгаре споров Удалов сказал:
– Эврика!
– Чего? - Спросил Ложкин.
– Все свидетели, что начальник экспедиции, - сказал он, - обещал выполнить любое мое желание за то, что я разгадал тайну золотого петушка.
– И что?
– А я пожелаю, чтобы он отдал мне... - тут Удалов понизил голос, чтобы его супруга Ксения не услышала и не истолковала ложно его слова: - чтобы он отдал мне шамаханскую царицу.
– Ну что ж, - сказал старик Ложкин. - Хоть разгадал первым тайну петушка я, а не ты, поглядим, хозяин ли он своему слову!
Наутро, когда Удалов и Ложкин в сопровождении Саши Грубина шагали к лагерю экспедиции, Ложкин выразил опасение:
– Ты только осторожнее, Корнелий. Он ведь расставаться с этой шамаханской соблазнительницей не захочет. Может быть, в отчаянии постарается тебя убить.
– Ничего, - сказал Удалов с наигранной храбростью, - в случае чего петушок за меня отомстит.
Ему было не по себе. Он уже раскаивался, что согласился идти. Но отступать было некуда. Раскопки следовало завершить - и этим исполнить долг Анатолия Борисовича перед наукой и Великим Гусляром.
Полог палатки был опущен. Возле палатки монотонно шагал - пять шагов направо - пять шагов налево, - бледный, лохматый остервеневший аспирант Лютый. На раскопе кто-то лениво копался в земле, но в целом работы затормозились.
– Они здесь? - спросил Удалов.
Лютый нервно кивнул. В подтверждение кивку из палатки донеслось: «Хи-хи-хи, ха-ха-ха». Это был голос шамаханской царицы.
Друзья Корнелия стояли за его спиной, готовые, если надо, придти Удалову на помощь.
– Анатолий Борисович! - позвал Удалов и отступил на шаг назад.
Никто не отозвался. Из палатки доносились тихие голоса. Потом снова зазвучал нежный женский смех, от которого у всех дрожь прошла по коже.
– Гамалеев, выйди! - еще громче закричал Удалов.
Полог палатки раздался и оттуда выглянул рыжий археолог. Он заморгал от солнечного света и улыбнулся.
– Доброе утро! - сказал он. - Вам чего?
– Выходите, разговор есть, - сказал Удалов. - От имени общественности.
Анатолий Борисович вышел из палатки и сказал:
– Только ненадолго. Я очень занят.
– Видим, - сказал Ложкин. - Весь город видит как вы заняты.
– Обещание давали? - спросил Удалов.
– Какое обещание?
– Выполнить любое мое желание. За петушка. - Удалов показал на золотую птичку, что по-прежнему вертелась на бревне.
– Разумеется, - сказал Анатолий Борисович, не удержавшись от смеха. - Так что же вы надумали?
– Отдавай мне шамаханскую девицу! - решительно произнес Удалов.
В этот момент полог еще раз шевельнулся и возникла шамаханская девица во всей своей свежей красоте. На этот раз она была облачена в розовую блузку и белые брюки.
– Кого надо отдать? - спросила она, посмеиваясь.
– Вас, гражданка, - сказал Удалов тверже.
– Зачем? - спросила девица, приподняв соболиные брови и сверкнув карими очами.
– Раскопки под угрозой, а петушок скоро сойдет с ума от опасности, которая грозит Анатолию Борисовичу. Вы только поглядите наверх.
– А что вы со мной будете делать? - спросила шамаханская девица.
– Я? С вами?
– Вот именно! - раздался сзади грозный голос Ксении, жены Удалова. - Что ты с ней делать намылился, старый распутник?
Удалов в некоторой растерянности бросил взор на красавицу шамаханского происхождения, затем метнул взгляд на собственную жену. Но нашелся:
– Отправлю обратно! - заявил он.
– Товарищи! Вы неправильно все поняли! - возмутился Гамалеев, который, видно, понял, что произошло. - Сейчас не легендарная эпоха! Салима Хабибовна - квалифицированный и уникальный специалист по археологии и биологии легендарной эпохи.
– Значит, не отдашь? - спросил Удалов зловещим тоном. - И не пытайся меня убить! Петушок жестоко отомстит!
От этих слов все внутренне сжались. Ложкин поглядел на петушка. Петушок тоже замер. Даже Ксения Удалова замерла.
– Товарищи! - сказала тогда прекрасная Салима Хабибовна. - Прошу минуту внимания. Я приехала сюда в командировку для оказания профессиональной помощи моему коллеге кандидату исторических наук Гамалееву. Двое суток мы с ним, практически не отрываясь, горя творческим энтузиазмом, проводили опыты над откопанным здесь материалом.
– Знаем мы ваши опыты! - ревниво вякнул аспирант Лютый. - Зачем в палатке прятались от общественности?
– Мы не хотели знакомить общественность с опытами до тех пор, пока они не будут завершены. Однако недоразумение, возникшее здесь, хоть и не делает чести вам, товарищи, должно быть рассеяно. Попрошу желающих пройти в палатку.
Желающие вошли в палатку и остановились у входа.
И замерли. Было от чего удивиться.
На рабочем столе, рядом со старой темней бутылью, сидел маленький человечек с длиннющей белой бородой, в красной чалме и цветастом, поношенном халатике. Перед ним стояло блюдце с клубникой, которую он ел, хватая каждую ягоду двумя руками. На вошедших он не обратил ровным счетом никакого внимания.
– Не бойтесь, подходите ближе, - сказала Салима Хабибовна. - Как вы видите, вокруг джинна, обнаруженного в черной бутыли при раскопках дворца, проведен мелом круг волшебного свойства, который создает силовое поле, за пределы которого он выйти не в состоянии. Этот волшебник - последний представитель разумной фауны эпохи легенд. Его показания при нашем совместном докладе в Академии наук, будут неопровержимыми свидетельствами правильности нашей с Анатолием Борисовичем теории. Поэтому мы, - тут Салима Хабибовна показала на видеомагнитофон в углу палатки и ворох кассет возле него, - двое суток непрерывно записываем все, что нам говорит этот волшебник. Если же вы подозреваете что у нас, охваченных научным энтузиазмом, было время, чтобы предаваться личным отношениям, вы глубоко заблуждаетесь.
– Куда им предаваться! - сказал джинн, дожевывая ягоду. Сок стекал по бороде, окрашивая ее в розовый цвет. - Я им ни одной минуты отдыха не дал! То излагаю, то словесно хулиганю!
Говорил он по-русски, но с сильным восточным акцентом.
– Я понимаю, - виновато сказал Удалов. - Мы вас оторвали от работы. Простите нас!
Ксения, которой было страшно глядеть на джинна, взяла мужа за руку.
– В частности, - сказал Анатолий Борисович, - без помощи Салимы Хабибовны мне никогда бы не извлечь джинна из бутылки. И я не смог бы заставить его держать себя в рамках. Что касается беспокойства золотого петушка, то оно вызвано присутствием джинна, которого золотой петушок не выносит, потому что джинн многократно навязывал петушку свою недобрую волю.
– Я до тебя доберусь, археолог, - грозно сказал джинн. - Мне смертельно надоели твои разоблачения!
Он запустил пальцы в бороду и невнятно завопил на восточном языке.
– Осторожно! - крикнула Салима Хабибовна, которая единственная поняла угрозу джинна.
Раздался треск, что-то тяжелое ударилось о крышу палатки, в крыше возникла дыра и внутрь, словно метеор, свалился золотой петушок. Судя по всему он намеревался ударить клювом по голове Анатолия Борисовича, однако присутствие шамаханской сотрудницы спасло археолога. Она успела оттолкнуть Гамалеева, тот упал на Удалова, а петушок ушел по плечи в земляной пол.
Джинн расхохотался и принялся доедать клубнику.
Завершение этой истории буднично, как сама наша жизнь.
Раскопки под Великим Гусляром более не дали любопытных находок, но и то, что удалось найти, вызвало бурю восторгов и споров среди археологов и журналистов. Трудно поверить, но рок безвестности, преследующий Гамалеева, вновь догнал его. Отчет об экспедиции был подписан Салимой и Толей. Фамилия дамы стояла первой, поэтому эпоха легенд, как вам известно, называется теперь эпохой Мансуровой. Доклад об экспедиции на общем собрании академии наук сделала Салима и степень доктора «гонорис кауза» была присвоена ей. В этом году доктор Мансурова уезжает копать эпоху легенд (эпоху Мансуровой) на остров Сопотру где-то в Красном море и неизвестно, возьмет ли она с собой Гамалеева или оставит его дома с близнецами Толенькой и Салимочкой.
Старый джинн прожил осень в академическом санатория «Узкое» и всем смертельно надоел своими дешевыми фокусами. Особенно невзлюбили его академики и обслуживающий персонал за то, что он в больших количествах сотворял из воздуха рахат-лукум и трюфели, жрал их килограммами и ни с кем не делился.
Спасла всех сестра-хозяйка, которая хитростью заманила джинна в бутылку из-под шампанского, заткнула его пробкой и бросила в верхний пруд.
Петушок хранится в Историческом музее, на шкафу в кабинете директора, предупреждая его об опасных визитерах.
Свободный тиран
Хоть горючее было на исходе, приземлился Удалов удачно: ничего не разбилось и сам не пострадал.
Удалов поглядел в иллюминатор - дождя не было, температура плюс семнадцать. Удалов надел пиджак, проверил, не забыл ли бумажник с документами, и спустился по трапу на незнакомую планету.
Корабль стоял на пустоши, в кустах, засеянное поле удалось не повредить, и это Удалова порадовало. Он зашагал по пыльной дорожке к городу.
В городе у крайнего дома копался пожилой мужчина в серой куртке и серых штанах.
– Простите, - обратился к нему Удалов на космолингве, языке, понятном во всей цивилизованной Галактике. - Вы не скажете, где у вас продают топливо для космических кораблей?
– Нет у нас космических кораблей, - ответил местный житель.
– А керосин у вас есть? Мне в крайнем случае керосин подойдет.
– Керосин есть, - ответил местный житель. - Только вам не продадут.
– Почему?
– Потому что вы нарушили. В зону спустились.
– Я с мирными целями, - сказал Удалов. - Пролетом. У меня все документы в порядке.
– Мое дело маленькое, - ответил местный житель. - Я простой заключенный.
И он снова принялся копать огород. А Удалов только тут заметил, что на груди и на спине поселянина нашит черный семизначный номер.
Эта новость несколько встревожила Удалова, но он продолжил путь. Встречались редкие прохожие. На Удалова они смотрели с любопытством, но вопросов не задавали. И он молчал. Все прохожие были в сером и с черными номерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235