Попси-кон утешал друга как мог, но разве поможешь утешениями, если у друга хорошо развито воображение и он представляет, что скажет жена Ксения, если он появится в Великом Гусляре в молодежном виде? А что скажут на службе? А если его тело уже утонуло? Или упало с горы? Положение становилось критическим.
После обеда, когда дома все спали, Удалов вышел на улицу. Его влекло собственное беспокойство и нетерпение молодого тела, которому хотелось размяться. Удалов сдерживал шаги, чтобы не пуститься рысью и нервно оглядывался по сторонам, потому что не терял надежды случайно встретиться со своим телом.
Он вглядывался в лица и думал - все на свете только фасад, только маски. Так и на Земле бывает - под лицом негодяя скрывается добрейший души человек, за маской красавицы таится кобра, - и как их всех разгадаешь, если не по поступкам?
А вот и я! - мелькнула мысль. - Иду по улице и несу портфель.
Удалов бросился вслед за округлым мужчиной в черных очках.
– Стой! - закричал он, расталкивая прохожих. - Стой!
Он поймал человека за полу плаща и потянул к себе.
Лицо в черных очках воззрилось на него удивленно и Удалов, сорвав очки, понял, что жестоко ошибся. На зубах незнакомца были золотые коронки, чего себе Удалов никогда не позволял.
– Простите, - сказал печально Удалов, возвращая на место темные очки. - Я вас за себя принял.
– Потеряли тело? - спросил сочувственно прохожий. - Эта проблема встает в нашей жизни все чаще и острее. Собственное тело оказывается нужным при поездках за рубеж, на суде или на экзаменах, при прохождении военной службы или при совершении свадебной церемонии. А некоторые легкомысленные особы позволяют своему телу потеряться. Нет, пора принимать меры!
– Совершенно согласен! - воскликнул Удалов. - Вот мне сорок лет, и при том я здесь приезжий...
– Соблазнились! - вздохнул прохожий. - Вот, я тоже... И видите, чем это кончилось?
– Чем?
– Хромаю. Ногу где-то повредили, даже не знаю, при каких обстоятельствах. Поглядите и рука обожжена, глаз подбит, приходится в темных очках ходить...
– А мое тело тоже мальчишки взяли, - сказал Удалов.
– Ну, может обойдется, - сказал прохожий.
– Мне бы мое... - сказал Удалов. - Пускай с гастритом и зубной болью, но знаете... привык за сорок лет. Если не найду своего тела, уж лучше такое как ваше возьму. Хоть не стыдно перед женой и детьми.
И Удалов пошел дальше по улице, ощущая противоречие между бурлящей энергией своего юного тела и горьким настроением сердца.
– Постойте! - догнал его крик прохожего. - Я не могу смотреть без горести на ваше положение. Я согласен помочь вам. Берите.
– Чего брать?
– Тело мое берите. Не первой свежести, но все же... Если вам это поможет.
– Спасибо, - искренно сказал Удалов. - Большое спасибо. Вы настоящий Человек с большой буквы.
Через две минуты Удалов продолжал путь в пожилом, страдающим болями в печени и одышкой теле прохожего. Через темные очки было трудно различать краски, нога не слушалась и все время старалась подогнуться. Чувство благодарности к прохожему постепенно начало уступать место подозрительности. Уж очень тело было никудышным. Даже передвигалось еле-еле. А вдруг никто не захочет его взять? Что же тогда - уходить на пенсию и проводить остаток жизни по санаториям и больницам? Эх, до чего неладно получилось! Знал бы, никогда бы не полетел на Палистрату. Говорила же Ксения - сиди дома, не доведут тебя до добра твои космические приключения!
Путаясь в печальных мыслях и раскаянии, Удалов добрался до реки, что текла на окраине города. У реки сидело несколько рыболовов, кто-то купался, кто-то загорал на травке у берега.
Удалов грустно глядел на эту картину, размышляя, вернуться ли домой, или утопиться в этой реке.
И вдруг его взгляд случайно упал на тот берег.
И он не поверил глазам.
Его собственное тело, почти обнаженное, в знакомых синих трусах, загорало на берегу, смежив веки и обратив столь знакомое и, в общем приятное лицо, к солнцу.
– Корнелий! - закричал он сам себе и тут же замолчал - обладатель его тела и не подозревает, что он и есть Корнелий Удалов.
Проклиная свою немощную оболочку, Удалов сбежал к воде.
– Гражданин! - позвал он. - Но видно обладатель его тела спал и не слышал.
Но как перебраться через реку?
– Мальчик! - крикнул Удалов ребенку, который резвился в воде, - ты не хочешь побыть немножко взрослым дядей? Я тебе свое тело дам.
– Такое? - спросил мальчик презрительно. - А что я с ним делать буду? Оно же ничего не умеет.
– Но мне на минутку. Мне очень надо!
– И не надейся, - ответил мальчишка и нырнул.
Ну кого позвать на помощь?
В отчаянии Удалов принялся раздеваться, чтобы попробовать переплыть речку самому, хотя все инстинкты и предчувствия предсказывали, что его новое тело плавать никогда не умело.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Удалова не пожалел рыбак и не перевез на тот берег в лодке.
Его тело мирно дремало под солнцем. Удалов наклонился над телом, искренне любуясь линией своего лба, курчавостью на висках, маленькой родинкой на щеке. Мог ли он когда-нибудь предположить, что будет любоваться сам собой...
Обладатель тела почувствовал на себе пристальный взгляд Удалова и открыл глаза.
– Вы кто такой? - спросил он.
– Я Удалов, - сказал Корнелий. - Я за своим телом пришел.
– Не меняюсь, - сказал обладатель тела и повернулся набок.
– Это еще почему? - удивился Удалов. - Мне домой улетать. Как же я в чужой оболочке, а?
Обладатель смежил глаза и игнорировал просьбы Удалова.
Вокруг стали собираться люди. Рыбак, который привез Удалова с того берега, пришел на помощь:
– Это же гость, понимаете? - сказал он. - Ваш долг вернуть тело.
– Нет, - сказал обладатель - ни за что! Второго такого тела мне не отыскать.
– Да почему же! - воскликнул Удалов.
– Да потому, что я - Кююкси-кон.
При этих словах обладатель тела раскрыл глаза, сел и обвел удаловским взором толпу любопытных.
По толпе прокатился почтительный шорох.
– Кто такой Кююкси-кон? - спросил Удалов.
– Это величайший из писателей нашего времени!
– Ну и что? - спросил Удалов. - Если величайший, значит тело отдавать не надо?
– Поймите, - сказал Кююкси-кон Удалову. - Я талантливо вживаюсь в чужие образы и фиксирую в убедительных словах новые ощущения и чувства. Для моего нового гениального романа нужен настоящий пришелец. Сегодня утром мне удалось раздобыть ваше тело. Вы теперь - герой будущего шедевра. Понимаете?
– Не хочу, - сказал Удалов. - Вы мне тело верните. Я заплачу.
– Не нужны мне деньги, - сказал писатель. - Мне нужна слава.
– Ну как же так! - возмутился Удалов, обращаясь к толпе. - Помогите мне, товарищи, войдите в мое положение!
Но никто не сочувствовал Удалову. Все восторженно смотрели на своего знаменитого земляка и стремились пожать ему руку, удаловскую руку. И Удалову хотелось крикнуть: «Поосторожнее! Вы мне пальцы отдавите!»
В этот момент сверху донеслось жужжание. С неба опускался вертолет. Из него выскочил взволнованный Попси-кон.
– Нашли! - закричал Попси-кон, бросаясь к удаловскому телу.
... Переговоры с великим писателем о возврате тела продлились до полуночи. Сначала на пляже, потом в доме у Попси-кона, наконец, на вилле писателя, за бутылками вина. В конце концов договорились, что писатель вернет Удалову тело за день до отъезда, а пока попользуется им, чтобы войти в образ. К ночи писатель с Удаловым так сблизились, что, обнявшись, долго гуляли по тихим улицам, пели песни, как русские, так и палистратовские и Удалову было странно, но приятно держать самого себя под руку, обнимать за плечи и заглядывать самому себе в пьяные глаза.
Писатель честно вернул Удалову его оболочку в намеченный срок, а две недели до того, Удалов, успокоившись, провел в развлечениях. Достаточно сказать, что он посетил восемь музеев, три раза был в театре, дважды в ресторане, пять раз на морских купаниях и, что самое интересное, поменял, теперь уж без боязни, восемь тел, в том числе побыл полчаса тигром, полетал над морем в образе альбатроса и шутки ради обещал руку и сердце одному провинциалу, когда проживал в теле прекрасной манекенщицы.
Провожать Удалова пришли не только Попси-кон с семейством, но и новые друзья, в частности, обладатели тел, в которых Удалов пожил. Мальчик, сын Попси, попросил прощения, и Удалов расцеловал его на прощание, что сделать было нетрудно, потому что именно этот сорванец унаследовал тело манекенщицы...
Ксения встретила Удалова ласково - ясно, почему. Ведь Удалов привез целый чемодан подарков. Поставив обед, Ксения начала разбирать чемодан, а Удалов сел просматривать газеты за последний месяц, сильно отстал в вопросах политики и спорта.
– А это кому? - услышал Удалов голос жены. - Фрукты, что ли?
Ксения держала в руке два шарика. Теперь трудно сказать, забыл ли Удалов вернуть генераторы, или сунул в чемодан, надеясь, что вернется когда-нибудь на Палистрату, воспользуется ими снова.
– Положи на место, - сказал Удалов. - Это чуждая техника.
– Техника, говоришь? - сказала Ксения, которая отличается подозрительностью. - Если чуждая, зачем привез? Сознавайся!
– Ну как тебе объяснить... Есть такая невинная игра... - Удалов отложил газету «Советский спорт» и вкратце поведал жене о странных обычаях на планете Палистрата. Ксения, разумеется, не поверила. Она удаловским рассказам не верила. Зато сразу взревновала мужа к тамошней манекенщице и возмутилась преступным, на ее взгляд, отношениям Удалова и пятнадцатилетней девчушки, тело которой ее муж якобы носил в саду. Когда Удалову надоело слушать, он поднялся с кресла, протянул жене один шарик и сказал:
– Дотронься до моего шарика, увидишь, что не вру.
– А током не ударит? - спросила Ксения.
– Током не ударит, - сказал Удалов. - На минутку перейдешь в мое тело, а потом обратно. И чтобы больше до шариков не дотрагиваться. Ясно?
Ксения подчинилась. Встала по стойке смирно, протянула вперед руку с зажатым шариком, зажмурилась, и Удалов, улыбаясь воспоминаниям о Палистрате, легко и привычно коснулся генератором генератора жены. И стал собственной женой.
– Открой глаза, - сказал он.
Ксения в облике Удалова открыла глаза, увидела перед собой Корнелия в образе Ксении и пошатнулась.
– Ох, - сказала она удаловским голосом. - С ума можно сойти.
И бросилась к зеркалу.
– Придумают тоже... - сказала Ксения, ворчливо ощупывая мужнино лицо. - Делать людям нечего.
– Ну ладно, - сказал Удалов, протягивая шарик, - поигрались и хватит. Давай, спрячу генераторы.
– Прячь, - согласилась Ксения.
Она обернулась к Удалову, поглядела на его полную женскую фигуру, на встрепанные волосы, на руки, огрубевшие от стирки, и задумалась.
– Ну, - сказал Удалов. - Сколько я ждать буду? Мне к Грубину сходить надо, сувениры я ему привез.
– Ага, - сказала Ксения голосом Удалова. - Сувениры... Козла забивать сядете. Знаю.
– Что за муха тебя укусила! Что случилось!
– А ничего, - сказала вдруг Ксения. - Ничего особенного. Я раздумала.
– Кончай шутить.
– А я не шучу. Гляжу я сейчас на тебя, Удалов, и думаю. Сравни ты наши жизни. Я весь день с двумя детьми и с тобой вожусь, стираю, готовлю, по магазинам бегаю. Ни минуты мне покоя и никакого просвета в жизни. А ты как живешь? Пришел с работы - к телевизору, от телевизора оторвался, побежал в домино играть, в домино отыграл - с приятелями ля-ля, потом на рыбалку... Наша жизнь несравнима.
– Да ты что? - возмутился Удалов. - Я же конторой руковожу!
– А вот теперь поймешь, что такое мои заботы по сравнению с твоими, - жестко ответила Ксения. - Конторой твоей я руководить смогу - дело нехитрое. А вот ты...
– Нет! - испугался тут Удалов. - Я готовить не умею...
– Научишься, на первых порах помогу.
– Ксения, брось эти шутки. Отдавай генератор!
– И не подумаю, мой любезный.
Широко размахнувшись, Ксения выкинула генератор в открытое окно. Он сверкнул в солнечных лучах и скрылся в пыльном мареве.
– Ты психопатка! - завопил Удалов и, путаясь в полах халата, метнулся к двери.
Бежать было трудно, тело на этот раз ему досталось рыхлое, тяжелое, натруженное. Ноги сопротивлялись резким движениям, норовили притормозить... Вслед ему несся знакомый смех. Кто смеет смеяться над ним? Да это его же собственный смех.
Соседи как раз усаживались за стол на дворе, они собрались играть в домино.
– Ксения! - крикнул Саша Грубин, увидев соседку. - От Корнелия вестей нету?
– Вернулся! - ответила со злостью Ксения. - Лучше бы не возвращался.
– Что с женщиной случилось? - удивился Ложкин. - В жизни не видел, чтобы она с такой скоростью передвигалась.
Соседи посмеялись словам Ложкина и стали размешивать кости.
Удалов в растерянности остановился посреди пыльной улицы. Шарика нигде не видно. Он поднял голову. Курчавая лысеющая голова Удалова торчала в окне. Голова ухмылялась джиокондовской улыбкой.
– Ксюша, - простер к ней руки Удалов. - Ты не заметила, куда генератор упал? Может заметила, а?
Ксения покачала удаловской головой и, не снимая с лица джиокондовской улыбки, затворила раму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235
После обеда, когда дома все спали, Удалов вышел на улицу. Его влекло собственное беспокойство и нетерпение молодого тела, которому хотелось размяться. Удалов сдерживал шаги, чтобы не пуститься рысью и нервно оглядывался по сторонам, потому что не терял надежды случайно встретиться со своим телом.
Он вглядывался в лица и думал - все на свете только фасад, только маски. Так и на Земле бывает - под лицом негодяя скрывается добрейший души человек, за маской красавицы таится кобра, - и как их всех разгадаешь, если не по поступкам?
А вот и я! - мелькнула мысль. - Иду по улице и несу портфель.
Удалов бросился вслед за округлым мужчиной в черных очках.
– Стой! - закричал он, расталкивая прохожих. - Стой!
Он поймал человека за полу плаща и потянул к себе.
Лицо в черных очках воззрилось на него удивленно и Удалов, сорвав очки, понял, что жестоко ошибся. На зубах незнакомца были золотые коронки, чего себе Удалов никогда не позволял.
– Простите, - сказал печально Удалов, возвращая на место темные очки. - Я вас за себя принял.
– Потеряли тело? - спросил сочувственно прохожий. - Эта проблема встает в нашей жизни все чаще и острее. Собственное тело оказывается нужным при поездках за рубеж, на суде или на экзаменах, при прохождении военной службы или при совершении свадебной церемонии. А некоторые легкомысленные особы позволяют своему телу потеряться. Нет, пора принимать меры!
– Совершенно согласен! - воскликнул Удалов. - Вот мне сорок лет, и при том я здесь приезжий...
– Соблазнились! - вздохнул прохожий. - Вот, я тоже... И видите, чем это кончилось?
– Чем?
– Хромаю. Ногу где-то повредили, даже не знаю, при каких обстоятельствах. Поглядите и рука обожжена, глаз подбит, приходится в темных очках ходить...
– А мое тело тоже мальчишки взяли, - сказал Удалов.
– Ну, может обойдется, - сказал прохожий.
– Мне бы мое... - сказал Удалов. - Пускай с гастритом и зубной болью, но знаете... привык за сорок лет. Если не найду своего тела, уж лучше такое как ваше возьму. Хоть не стыдно перед женой и детьми.
И Удалов пошел дальше по улице, ощущая противоречие между бурлящей энергией своего юного тела и горьким настроением сердца.
– Постойте! - догнал его крик прохожего. - Я не могу смотреть без горести на ваше положение. Я согласен помочь вам. Берите.
– Чего брать?
– Тело мое берите. Не первой свежести, но все же... Если вам это поможет.
– Спасибо, - искренно сказал Удалов. - Большое спасибо. Вы настоящий Человек с большой буквы.
Через две минуты Удалов продолжал путь в пожилом, страдающим болями в печени и одышкой теле прохожего. Через темные очки было трудно различать краски, нога не слушалась и все время старалась подогнуться. Чувство благодарности к прохожему постепенно начало уступать место подозрительности. Уж очень тело было никудышным. Даже передвигалось еле-еле. А вдруг никто не захочет его взять? Что же тогда - уходить на пенсию и проводить остаток жизни по санаториям и больницам? Эх, до чего неладно получилось! Знал бы, никогда бы не полетел на Палистрату. Говорила же Ксения - сиди дома, не доведут тебя до добра твои космические приключения!
Путаясь в печальных мыслях и раскаянии, Удалов добрался до реки, что текла на окраине города. У реки сидело несколько рыболовов, кто-то купался, кто-то загорал на травке у берега.
Удалов грустно глядел на эту картину, размышляя, вернуться ли домой, или утопиться в этой реке.
И вдруг его взгляд случайно упал на тот берег.
И он не поверил глазам.
Его собственное тело, почти обнаженное, в знакомых синих трусах, загорало на берегу, смежив веки и обратив столь знакомое и, в общем приятное лицо, к солнцу.
– Корнелий! - закричал он сам себе и тут же замолчал - обладатель его тела и не подозревает, что он и есть Корнелий Удалов.
Проклиная свою немощную оболочку, Удалов сбежал к воде.
– Гражданин! - позвал он. - Но видно обладатель его тела спал и не слышал.
Но как перебраться через реку?
– Мальчик! - крикнул Удалов ребенку, который резвился в воде, - ты не хочешь побыть немножко взрослым дядей? Я тебе свое тело дам.
– Такое? - спросил мальчик презрительно. - А что я с ним делать буду? Оно же ничего не умеет.
– Но мне на минутку. Мне очень надо!
– И не надейся, - ответил мальчишка и нырнул.
Ну кого позвать на помощь?
В отчаянии Удалов принялся раздеваться, чтобы попробовать переплыть речку самому, хотя все инстинкты и предчувствия предсказывали, что его новое тело плавать никогда не умело.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Удалова не пожалел рыбак и не перевез на тот берег в лодке.
Его тело мирно дремало под солнцем. Удалов наклонился над телом, искренне любуясь линией своего лба, курчавостью на висках, маленькой родинкой на щеке. Мог ли он когда-нибудь предположить, что будет любоваться сам собой...
Обладатель тела почувствовал на себе пристальный взгляд Удалова и открыл глаза.
– Вы кто такой? - спросил он.
– Я Удалов, - сказал Корнелий. - Я за своим телом пришел.
– Не меняюсь, - сказал обладатель тела и повернулся набок.
– Это еще почему? - удивился Удалов. - Мне домой улетать. Как же я в чужой оболочке, а?
Обладатель смежил глаза и игнорировал просьбы Удалова.
Вокруг стали собираться люди. Рыбак, который привез Удалова с того берега, пришел на помощь:
– Это же гость, понимаете? - сказал он. - Ваш долг вернуть тело.
– Нет, - сказал обладатель - ни за что! Второго такого тела мне не отыскать.
– Да почему же! - воскликнул Удалов.
– Да потому, что я - Кююкси-кон.
При этих словах обладатель тела раскрыл глаза, сел и обвел удаловским взором толпу любопытных.
По толпе прокатился почтительный шорох.
– Кто такой Кююкси-кон? - спросил Удалов.
– Это величайший из писателей нашего времени!
– Ну и что? - спросил Удалов. - Если величайший, значит тело отдавать не надо?
– Поймите, - сказал Кююкси-кон Удалову. - Я талантливо вживаюсь в чужие образы и фиксирую в убедительных словах новые ощущения и чувства. Для моего нового гениального романа нужен настоящий пришелец. Сегодня утром мне удалось раздобыть ваше тело. Вы теперь - герой будущего шедевра. Понимаете?
– Не хочу, - сказал Удалов. - Вы мне тело верните. Я заплачу.
– Не нужны мне деньги, - сказал писатель. - Мне нужна слава.
– Ну как же так! - возмутился Удалов, обращаясь к толпе. - Помогите мне, товарищи, войдите в мое положение!
Но никто не сочувствовал Удалову. Все восторженно смотрели на своего знаменитого земляка и стремились пожать ему руку, удаловскую руку. И Удалову хотелось крикнуть: «Поосторожнее! Вы мне пальцы отдавите!»
В этот момент сверху донеслось жужжание. С неба опускался вертолет. Из него выскочил взволнованный Попси-кон.
– Нашли! - закричал Попси-кон, бросаясь к удаловскому телу.
... Переговоры с великим писателем о возврате тела продлились до полуночи. Сначала на пляже, потом в доме у Попси-кона, наконец, на вилле писателя, за бутылками вина. В конце концов договорились, что писатель вернет Удалову тело за день до отъезда, а пока попользуется им, чтобы войти в образ. К ночи писатель с Удаловым так сблизились, что, обнявшись, долго гуляли по тихим улицам, пели песни, как русские, так и палистратовские и Удалову было странно, но приятно держать самого себя под руку, обнимать за плечи и заглядывать самому себе в пьяные глаза.
Писатель честно вернул Удалову его оболочку в намеченный срок, а две недели до того, Удалов, успокоившись, провел в развлечениях. Достаточно сказать, что он посетил восемь музеев, три раза был в театре, дважды в ресторане, пять раз на морских купаниях и, что самое интересное, поменял, теперь уж без боязни, восемь тел, в том числе побыл полчаса тигром, полетал над морем в образе альбатроса и шутки ради обещал руку и сердце одному провинциалу, когда проживал в теле прекрасной манекенщицы.
Провожать Удалова пришли не только Попси-кон с семейством, но и новые друзья, в частности, обладатели тел, в которых Удалов пожил. Мальчик, сын Попси, попросил прощения, и Удалов расцеловал его на прощание, что сделать было нетрудно, потому что именно этот сорванец унаследовал тело манекенщицы...
Ксения встретила Удалова ласково - ясно, почему. Ведь Удалов привез целый чемодан подарков. Поставив обед, Ксения начала разбирать чемодан, а Удалов сел просматривать газеты за последний месяц, сильно отстал в вопросах политики и спорта.
– А это кому? - услышал Удалов голос жены. - Фрукты, что ли?
Ксения держала в руке два шарика. Теперь трудно сказать, забыл ли Удалов вернуть генераторы, или сунул в чемодан, надеясь, что вернется когда-нибудь на Палистрату, воспользуется ими снова.
– Положи на место, - сказал Удалов. - Это чуждая техника.
– Техника, говоришь? - сказала Ксения, которая отличается подозрительностью. - Если чуждая, зачем привез? Сознавайся!
– Ну как тебе объяснить... Есть такая невинная игра... - Удалов отложил газету «Советский спорт» и вкратце поведал жене о странных обычаях на планете Палистрата. Ксения, разумеется, не поверила. Она удаловским рассказам не верила. Зато сразу взревновала мужа к тамошней манекенщице и возмутилась преступным, на ее взгляд, отношениям Удалова и пятнадцатилетней девчушки, тело которой ее муж якобы носил в саду. Когда Удалову надоело слушать, он поднялся с кресла, протянул жене один шарик и сказал:
– Дотронься до моего шарика, увидишь, что не вру.
– А током не ударит? - спросила Ксения.
– Током не ударит, - сказал Удалов. - На минутку перейдешь в мое тело, а потом обратно. И чтобы больше до шариков не дотрагиваться. Ясно?
Ксения подчинилась. Встала по стойке смирно, протянула вперед руку с зажатым шариком, зажмурилась, и Удалов, улыбаясь воспоминаниям о Палистрате, легко и привычно коснулся генератором генератора жены. И стал собственной женой.
– Открой глаза, - сказал он.
Ксения в облике Удалова открыла глаза, увидела перед собой Корнелия в образе Ксении и пошатнулась.
– Ох, - сказала она удаловским голосом. - С ума можно сойти.
И бросилась к зеркалу.
– Придумают тоже... - сказала Ксения, ворчливо ощупывая мужнино лицо. - Делать людям нечего.
– Ну ладно, - сказал Удалов, протягивая шарик, - поигрались и хватит. Давай, спрячу генераторы.
– Прячь, - согласилась Ксения.
Она обернулась к Удалову, поглядела на его полную женскую фигуру, на встрепанные волосы, на руки, огрубевшие от стирки, и задумалась.
– Ну, - сказал Удалов. - Сколько я ждать буду? Мне к Грубину сходить надо, сувениры я ему привез.
– Ага, - сказала Ксения голосом Удалова. - Сувениры... Козла забивать сядете. Знаю.
– Что за муха тебя укусила! Что случилось!
– А ничего, - сказала вдруг Ксения. - Ничего особенного. Я раздумала.
– Кончай шутить.
– А я не шучу. Гляжу я сейчас на тебя, Удалов, и думаю. Сравни ты наши жизни. Я весь день с двумя детьми и с тобой вожусь, стираю, готовлю, по магазинам бегаю. Ни минуты мне покоя и никакого просвета в жизни. А ты как живешь? Пришел с работы - к телевизору, от телевизора оторвался, побежал в домино играть, в домино отыграл - с приятелями ля-ля, потом на рыбалку... Наша жизнь несравнима.
– Да ты что? - возмутился Удалов. - Я же конторой руковожу!
– А вот теперь поймешь, что такое мои заботы по сравнению с твоими, - жестко ответила Ксения. - Конторой твоей я руководить смогу - дело нехитрое. А вот ты...
– Нет! - испугался тут Удалов. - Я готовить не умею...
– Научишься, на первых порах помогу.
– Ксения, брось эти шутки. Отдавай генератор!
– И не подумаю, мой любезный.
Широко размахнувшись, Ксения выкинула генератор в открытое окно. Он сверкнул в солнечных лучах и скрылся в пыльном мареве.
– Ты психопатка! - завопил Удалов и, путаясь в полах халата, метнулся к двери.
Бежать было трудно, тело на этот раз ему досталось рыхлое, тяжелое, натруженное. Ноги сопротивлялись резким движениям, норовили притормозить... Вслед ему несся знакомый смех. Кто смеет смеяться над ним? Да это его же собственный смех.
Соседи как раз усаживались за стол на дворе, они собрались играть в домино.
– Ксения! - крикнул Саша Грубин, увидев соседку. - От Корнелия вестей нету?
– Вернулся! - ответила со злостью Ксения. - Лучше бы не возвращался.
– Что с женщиной случилось? - удивился Ложкин. - В жизни не видел, чтобы она с такой скоростью передвигалась.
Соседи посмеялись словам Ложкина и стали размешивать кости.
Удалов в растерянности остановился посреди пыльной улицы. Шарика нигде не видно. Он поднял голову. Курчавая лысеющая голова Удалова торчала в окне. Голова ухмылялась джиокондовской улыбкой.
– Ксюша, - простер к ней руки Удалов. - Ты не заметила, куда генератор упал? Может заметила, а?
Ксения покачала удаловской головой и, не снимая с лица джиокондовской улыбки, затворила раму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235