В пятницу он забрался на кухню к Василь Васильичу и выпил горячий суп из кастрюли на плите, потом ему мазали язык сливочным маслом. В субботу жильцы дома № 16, охваченные грустью, сошлись на совещание.
– Разумеется, - сказал Ложкин, - мы ставим эксперимент для науки и делаем благородное дело...
– Принюхайся, сосед, - перебил его Удалов.
Во дворе сильно пахло хлевом. Бегемот, как и всякое живое существо, не только ел.
– И кормить его не очень просто, - сказала жена Ложкина. - Мы теперь себя даже ограничиваем.
– А куда его денешь? - сказал Удалов. - Куда, спрашивается? Что ответил на нашу телеграмму областной зоопарк?
Все помолчали. Ответ на бланке читали и обижались, но работников зоопарка тоже можно понять. Как бы вы на их месте ответили людям, которые запрашивают вас из маленького северного городка, что им делать с бегемотом и куда его пристроить? Ясно, как бы вы ответили? Вот они и ответили.
– А я сегодня на животноводческую ферму ходил, - сказал Василь Васильич. - Как договаривались.
Бегемот высунул из сарая тупую морду и тихонько замычал. Требовал, чтобы его вели обливаться к колонке. Удалов только отмахнулся.
– Ну и что на ферме?
– Отказались. Наотрез. Бегемот, говорят, молока не дает, а вкусовые качества его мяса под большим сомнением.
– То есть как под сомнением? - удивился Грубин. - Они что, резать его, что ли, хотели?
– Я бы не дал, - сказал Василь Васильич. - Вы не думайте. Но вообще-то говоря, они скот держат либо за молоко, либо за мясо, либо за шерсть. Четвертого им не дано.
Бегемот выбрался из сарая, подошел поближе.
– Ну вот, жрать захотел, - сказал Ложкин. - Только днем два ведра сожрал.
На двор вышла Гаврилова с миской щей. Бегемот увидел ее и поспешил за кормом, раскачивая толстым задом.
– Вот что, - сказал наконец Удалов. - Я завтра перед работой зайду в газету, получу от них справку, что у нас на самом деле бегемот обитает. С этой справкой ты, Ложкин, съездишь в область, пригласишь сотрудника из зоопарка. Ведь должны они документу поверить.
На том и порешили.
Бегемот в тот вечер обошелся без купания.
Удалов лег спать в некотором смятении чувств, долго ворочался и вздыхал. Утром встал разбитый, злой, вспомнил, что его очередь убирать за скотиной. Взял в коридоре поганое ведро и метлу и отправился через двор к сараю.
– Небось дрыхнешь, - сказал он, заглядывая в теплый, пропахший бегемотовым навозом сарай.
Он ожидал услышать знакомый храп, но в сарае было совсем пусто.
Удалов сразу же выглянул во двор - не открыты ли ворота? Не хватало, чтобы бегемот выскочил на улицу и пошел сам купаться. Еще под машину попадет.
Но ворота были на ночь закрыты.
– Эй, толстяк, - сказал Удалов. - Ты где прячешься?
Никакого ответа.
Тревожное чувство подкатилось к груди Удалова.
На полу на перевернутом корыте лежала записка.
Он поднял ее.
Записка была написана крупными печатными буквами.
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
ПРОСТИТЕ ЗА ТО, ЧТО ПО НЕЗНАНИЮ ЯЗЫКА Я НЕ МОГ С ВАМИ ОБЪЯСНИТЬСЯ И ВОВРЕМЯ ПОБЛАГОДАРИТЬ ЗА ЗАБОТУ ОБО МНЕ, БЕССЛОВЕСНОЙ ТВАРИ, ЗА ТО ЧИСТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ТЕПЛО, КОТОРЫМ ВЫ ОКРУЖИЛИ МЕНЯ В ЭТОМ СКРОМНОМ ДОМЕ. КАК ПРИЯТНО СОЗНАВАТЬ, ЧТО, НЕСМОТРЯ НА ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ РАЗНИЦУ В ФОРМЕ ТЕЛА И ГАБАРИТАХ, ВЫ НЕ ПОЖАЛЕЛИ РАЗДЕЛИТЬ СО МНОЙ КРОВ И ВЕЛИКОЛЕПНУЮ ПИЩУ. ВОТ ВОИСТИНУ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР ГАЛАКТИЧЕСКОГО СОДРУЖЕСТВА! Я НЕ ПОНЯЛ НИ СЛОВА ИЗ ТОГО, О ЧЕМ ВЫ ГОВОРИЛИ В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ, НО ВАШИ ДРУЖЕСКИЕ ИНТОНАЦИИ УБЕДИЛИ МЕНЯ, ЧТО ЛУЧШЕ И СЕРДЕЧНЕЕ ВАС ВРЯД ЛИ ЕСТЬ СУЩЕСТВА В НАШЕЙ ГАЛАКТИКЕ. БЛАГОДАРЮ СУДЬБУ ЗА ТО, ЧТО ОНА ЗАСТАВИЛА МОЙ РАЗВЕДОЧНЫЙ КОРАБЛЬ ПОТЕРПЕТЬ КРУШЕНИЕ ИМЕННО НАД ВАШИМ ДОМОМ! ТЕПЕРЬ ЗА МНОЙ ПРИЛЕТЕЛИ ДРУЗЬЯ, ОНИ ПЕРЕВЕЛИ МОЮ СКРОМНУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ НА ВАШ ЯЗЫК, И Я СПЕШУ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К НИМ. НО НЕНАДОЛГО. КАК ТОЛЬКО Я ОБЪЯСНЮ ИМ СИТУАЦИЮ, Я ВЕРЮ, ЧТО ОНИ НЕМЕДЛЕННО ПРИБУДУТ К ВАМ В ГОСТИ, ПОТОМУ ЧТО ВРЯД ЛИ Я СМОГУ ИНАЧЕ ДОКАЗАТЬ ИМ, ЧТО САМЫЕ ДОБРЫЕ, ОТЗЫВЧИВЫЕ И МИЛЫЕ ЛЮДИ В ГАЛАКТИКЕ ОБИТАЮТ ИМЕННО В ДОМЕ № 16 ПО ПУШКИНСКОЙ УЛИЦЕ.
ИСКРЕННЕ ВАШ
ТРИМБУКАУНЛ-ПРУ.
ДО СКОРОЙ ВСТРЕЧИ.
– Ну и дела, - сказал Удалов, дочитав записку. - Может, даже лучше, что бегемот ничего не понял. Мы же его за дурака держали. А это любому космическому гостю неприятно.
Надо было будить соседей, рассказать им, что произошло, и вместе с ними порадоваться.
Удалов выбежал на двор. Светило солнце.
Ворота затрещали и упали внутрь двора.
Во двор входило большое стадо бегемотов. Разного роста и толщины, бегемоты толпились, чтобы скорей добраться до Удалова и подивиться на представителя самых добрых людей в Галактике.
– Погодите! - воскликнул Удалов, вздымая руки. - Вы же меня растопчете.
Два бегемотика уже бросились к сирени и начали быстро обжирать куст, громадный бегемот в синих очках походя сломал березку и хрупал ее, как былинку, остальные запрудили весь двор и ждали, когда их начнут угощать завтраком.
Удалов почувствовал, что теряет сознание...
И проснулся.
Светило солнце. Было утро. За окном тихо.
Сон. Всего-навсего сон. Ну и ладушки. Что-то надо сделать? Ага, сегодня его очередь убирать за бегемотом.
Удалов спустился вниз, взял поганое ведро и метлу и пошел через двор к сараю.
Бегемот еще спал. Он лежал на боку и громко храпел.
Удалов стал убирать навоз и думал, что сегодня придется остаться без завтрака, надо успеть до работы получить справку в редакции газеты, что во дворе живет бегемот, а не плод коллективной галлюцинации. И надо, чтобы Ложкин поскорей собирался в зоопарк. Скучает животное в одиночестве, и дом долго не выдержит такого гостя.
Бегемот всхлипнул во сне и медленно перевернулся на другой бок.
Удалов замер, опершись о метлу.
Печальная мысль пришла ему в голову.
Вот свезем мы его в зоопарк, а вдруг прилетят его товарищи?
Что мы им скажем? Что отдали космонавта в зверинец, поместили в клетку на потеху толпе?
А что они нам на это ответят?
Недостойный богатырь
Иван Дегустатов шел по весеннему лесу. Листья берез еще не раскрылись и острыми концами свисали к земле, словно подвешенные куколки бабочек. Из темной лежалой хвои выглядывали яркие трилистники заячьей капусты. На концах еловых ветвей топорщились тугие, почти желтые кулачки. Сорвешь один, помнешь в пальцах - окажется, что он составлен из мягких душистых иголочек. Птицы суетились и пели, привыкали к теплу и солнцу.
– Эх, - сказал Дегустатов скворцу, поющему на ветке. - Пользуешься тем, что работники дома отдыха сделали тебе скворечник. Отдыхаешь. - Потом хитро улыбнулся и пошутил: - Вместо песен взялся бы и соорудил гнездо для товарища, которому скворечника не досталось.
Скворец склонил голову, поглядел на Дегустатова с сомнением.
– Я шучу, - сказал Дегустатов. - Пой. Ты птица, значит, твоя задача - петь и развлекать.
Дегустатов свернул с дорожки, нахоженной отдыхающими. Дорожка была забросана бурыми листьями, и, если бы отдыхающие в этом году не приехали, на ней выросла бы трава. Но отдыхающие приедут. Скоро. Через неделю начнется первый заезд, на автобусе будут прибывать трудящиеся из недалекого Великого Гусляра, чтобы вкусить заслуженный отдых, и тогда Дегустатов вплотную примется за свои директорские обязанности. Будет следить, чтобы у всех были чистые простыни, чтобы не проносили в столовую спиртные напитки, чтобы вытирали ноги при входе и не приглашали знакомых с ночевкой.
Дегустатов нагнулся, подобрал консервную банку, что осталась с прошлого года. Банка была ржавой, на ней сохранилась поблекшая этикетка - «Частик в томате». Рядом должна валяться бутылка. Бутылки часто встречаются рядом с такими банками, если люди, которые ели и пили, не взяли бутылку с собой, сдать. Бутылка нашлась. В нее набрались вода и ржавая хвоя. Банку Дегустатов спрятал под куст, чтобы не портить пейзаж, а пустую бутылку засунул в карман брюк. Его долг заключался в том, чтобы хранить окружающую экологию в чистоте.
Лес шел гуще. Здесь, за низиной, начинались холмы, поросшие елями. Назывались они Гуслярской Швейцарией. Таких мест вокруг города немало. У холмов иногда отдыхали туристы. Там тоже могли встретиться разные вещи. Дегустатов не считал себя жадным, но был бережлив, ценил копейку, потому что ее надо заработать. Если нужно, он не задумываясь выкинул бы три рубля, чтобы посидеть с человеком, но для собственного удовольствия такого не допускал.
Дегустатов продрался сквозь черемуху, всю в бутонах, перешел ручей по гнилому бревну. В ручье встретилась еще одна бутылка, но она была с щербинкой, и пришлось кинуть ее в черемуху. По узкой тропинке Дегустатов взобрался на холм. Воздух был свежий, с запахами, и на сердце у Дегустатова стало легко, и захотелось запустить найденной бутылкой прямо в небо.
Через тропинку лежало дерево. Большое и корявое. Дегустатов помнил его. Оно росло всегда на склоне холма и превосходило прочие деревья в лесу своими размерами.
– Ой-ой-ой, - произнес Дегустатов вслух. - Вот тебе и конец пришел. Не думал, что тебя так скоро подмоет вешними водами.
Дерево, видно, упало только-только - даже молодые листья не успели завять. Если был бы трактор, да была бы хорошая проезжая дорога к самому дереву, то можно бы перетащить дерево на территорию дома отдыха. И Дегустатов решил упросить лесника, когда дерево будут пилить, чтобы пень достался дому отдыха. Из него можно сделать стол на множество посадочных мест.
Неспешно размышляя таким образом, Дегустатов поднимался вдоль ствола, машинально считая шаги, досчитал до восьмидесяти трех, запыхался и увидел, наконец, вывороченные кверху громадные корни.
Корни были так разлаписты, что, стоя рядом с комлем, Дегустатов не мог заглянуть на ту сторону, узнать, какая получилась яма. Осторожно, чтобы не измараться, он продвинулся в сторону и заглянул в просвет между корнями.
Яма была велика. Дна не было видно. Как будто дерево росло над пещерой, прикрывая ее от атмосферных осадков.
Дегустатов обогнул корни и нагнулся над дырой. Она полого уходила в холм, а там могли таиться археологические находки и даже клады. Ведь в этих местах, у большой дороги, водились когда-то разбойники.
Дегустатов достал из кармана зажигалку и засветил ее. Были, правда, некоторые опасения, что в пещере может скрываться хищный зверь или ядовитая змея, но шансов к тому было немного. Ведь за последние сотни лет доступного входа в пещеру не наблюдалось. А то бы отдыхающие давно заметили и использовали.
– Эй! - крикнул Дегустатов негромко в пещеру. - Есть кто живой?
Никто не откликнулся. Дегустатов наклонился и вошел в пещеру. Зажигалка давала мало света, и Дегустатов прикрывал ее ладонью от себя, чтобы огонек не мешал смотреть вперед. Пол в пещере оказался гладким, без бугров, и потолок вскоре повысился настолько, что удалось поднять голову. Дегустатов держал свободную руку над шляпой, чтобы невзначай не случилось сотрясения мозга.
Пещера все расширялась и уводила в глубь земли. В ней было зябко и сыро. Дегустатов остановился, застегнул пиджак. Потом оглянулся - светлое неровное отверстие казалось далеким, и хотелось к нему вернуться. Ну, несколько шагов, сказал себе Дегустатов. И обратно.
Скорее угадав, чем увидев препятствие под ногами, Дегустатов замер. Впереди виднелось что-то белое. Дегустатов поднес к белому зажигалку, и обнаружилось, что это череп с пустыми глазницами. За черепом валялись кости, прикрытые истлевшей одеждой. Другой скелет сидел у стены, опершись о ржавое копье...
Дегустатов очнулся на свежем воздухе, шагах в пятидесяти вниз по склону. Как выскочил из пещеры, как добежал - не помнил. Здесь он заставил себя остановиться, осмотреться в мирной благодати и звуках весеннего леса. Никто его не преследовал и не убивал. Зажигалка погасла, но грела ладонь.
Можно было убежать дальше и позвать на помощь. Сообщить в музей. Но тут же пришла в голову мысль: скелет держал в руке копье, и это значило, что он в пещере много лет, с дореволюционных времен. Может, даже с тех, когда никакого дерева не было, и в пещеру легко было войти любому. Люди, которые туда забрались и остались, вполне могли оказаться именно охранниками клада. В литературе рассказывается, что разбойники убивали своих товарищей, которые много знали. И их вид впоследствии отпугивал охотников до чужого. Шансы на клад увеличивались. И бояться было нечего. Скелеты не кусаются. Дегустатов понял, что его долг - снова забраться в пещеру и посмотреть, нет ли ценностей. И он вернулся в темноту и сырость.
За скелетами было несколько метров гладкого пола. Потом обнаружился еще один скелет. На этот раз не человеческий. У скелета было три головы, черепа которых напоминали коровьи, но превосходили их массивностью, длиной и обладали рядом крупных заостренных зубов. Когда-то умершее животное обладало также чешуйчатым телом, и отдельные чешуи, рассыпанные по полу, костяные и темные, достигали длины в полметра. Громоздкий позвоночник заканчивался хвостом с носорожьими рогами на конце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235
– Разумеется, - сказал Ложкин, - мы ставим эксперимент для науки и делаем благородное дело...
– Принюхайся, сосед, - перебил его Удалов.
Во дворе сильно пахло хлевом. Бегемот, как и всякое живое существо, не только ел.
– И кормить его не очень просто, - сказала жена Ложкина. - Мы теперь себя даже ограничиваем.
– А куда его денешь? - сказал Удалов. - Куда, спрашивается? Что ответил на нашу телеграмму областной зоопарк?
Все помолчали. Ответ на бланке читали и обижались, но работников зоопарка тоже можно понять. Как бы вы на их месте ответили людям, которые запрашивают вас из маленького северного городка, что им делать с бегемотом и куда его пристроить? Ясно, как бы вы ответили? Вот они и ответили.
– А я сегодня на животноводческую ферму ходил, - сказал Василь Васильич. - Как договаривались.
Бегемот высунул из сарая тупую морду и тихонько замычал. Требовал, чтобы его вели обливаться к колонке. Удалов только отмахнулся.
– Ну и что на ферме?
– Отказались. Наотрез. Бегемот, говорят, молока не дает, а вкусовые качества его мяса под большим сомнением.
– То есть как под сомнением? - удивился Грубин. - Они что, резать его, что ли, хотели?
– Я бы не дал, - сказал Василь Васильич. - Вы не думайте. Но вообще-то говоря, они скот держат либо за молоко, либо за мясо, либо за шерсть. Четвертого им не дано.
Бегемот выбрался из сарая, подошел поближе.
– Ну вот, жрать захотел, - сказал Ложкин. - Только днем два ведра сожрал.
На двор вышла Гаврилова с миской щей. Бегемот увидел ее и поспешил за кормом, раскачивая толстым задом.
– Вот что, - сказал наконец Удалов. - Я завтра перед работой зайду в газету, получу от них справку, что у нас на самом деле бегемот обитает. С этой справкой ты, Ложкин, съездишь в область, пригласишь сотрудника из зоопарка. Ведь должны они документу поверить.
На том и порешили.
Бегемот в тот вечер обошелся без купания.
Удалов лег спать в некотором смятении чувств, долго ворочался и вздыхал. Утром встал разбитый, злой, вспомнил, что его очередь убирать за скотиной. Взял в коридоре поганое ведро и метлу и отправился через двор к сараю.
– Небось дрыхнешь, - сказал он, заглядывая в теплый, пропахший бегемотовым навозом сарай.
Он ожидал услышать знакомый храп, но в сарае было совсем пусто.
Удалов сразу же выглянул во двор - не открыты ли ворота? Не хватало, чтобы бегемот выскочил на улицу и пошел сам купаться. Еще под машину попадет.
Но ворота были на ночь закрыты.
– Эй, толстяк, - сказал Удалов. - Ты где прячешься?
Никакого ответа.
Тревожное чувство подкатилось к груди Удалова.
На полу на перевернутом корыте лежала записка.
Он поднял ее.
Записка была написана крупными печатными буквами.
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
ПРОСТИТЕ ЗА ТО, ЧТО ПО НЕЗНАНИЮ ЯЗЫКА Я НЕ МОГ С ВАМИ ОБЪЯСНИТЬСЯ И ВОВРЕМЯ ПОБЛАГОДАРИТЬ ЗА ЗАБОТУ ОБО МНЕ, БЕССЛОВЕСНОЙ ТВАРИ, ЗА ТО ЧИСТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ТЕПЛО, КОТОРЫМ ВЫ ОКРУЖИЛИ МЕНЯ В ЭТОМ СКРОМНОМ ДОМЕ. КАК ПРИЯТНО СОЗНАВАТЬ, ЧТО, НЕСМОТРЯ НА ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ РАЗНИЦУ В ФОРМЕ ТЕЛА И ГАБАРИТАХ, ВЫ НЕ ПОЖАЛЕЛИ РАЗДЕЛИТЬ СО МНОЙ КРОВ И ВЕЛИКОЛЕПНУЮ ПИЩУ. ВОТ ВОИСТИНУ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР ГАЛАКТИЧЕСКОГО СОДРУЖЕСТВА! Я НЕ ПОНЯЛ НИ СЛОВА ИЗ ТОГО, О ЧЕМ ВЫ ГОВОРИЛИ В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ, НО ВАШИ ДРУЖЕСКИЕ ИНТОНАЦИИ УБЕДИЛИ МЕНЯ, ЧТО ЛУЧШЕ И СЕРДЕЧНЕЕ ВАС ВРЯД ЛИ ЕСТЬ СУЩЕСТВА В НАШЕЙ ГАЛАКТИКЕ. БЛАГОДАРЮ СУДЬБУ ЗА ТО, ЧТО ОНА ЗАСТАВИЛА МОЙ РАЗВЕДОЧНЫЙ КОРАБЛЬ ПОТЕРПЕТЬ КРУШЕНИЕ ИМЕННО НАД ВАШИМ ДОМОМ! ТЕПЕРЬ ЗА МНОЙ ПРИЛЕТЕЛИ ДРУЗЬЯ, ОНИ ПЕРЕВЕЛИ МОЮ СКРОМНУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ НА ВАШ ЯЗЫК, И Я СПЕШУ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К НИМ. НО НЕНАДОЛГО. КАК ТОЛЬКО Я ОБЪЯСНЮ ИМ СИТУАЦИЮ, Я ВЕРЮ, ЧТО ОНИ НЕМЕДЛЕННО ПРИБУДУТ К ВАМ В ГОСТИ, ПОТОМУ ЧТО ВРЯД ЛИ Я СМОГУ ИНАЧЕ ДОКАЗАТЬ ИМ, ЧТО САМЫЕ ДОБРЫЕ, ОТЗЫВЧИВЫЕ И МИЛЫЕ ЛЮДИ В ГАЛАКТИКЕ ОБИТАЮТ ИМЕННО В ДОМЕ № 16 ПО ПУШКИНСКОЙ УЛИЦЕ.
ИСКРЕННЕ ВАШ
ТРИМБУКАУНЛ-ПРУ.
ДО СКОРОЙ ВСТРЕЧИ.
– Ну и дела, - сказал Удалов, дочитав записку. - Может, даже лучше, что бегемот ничего не понял. Мы же его за дурака держали. А это любому космическому гостю неприятно.
Надо было будить соседей, рассказать им, что произошло, и вместе с ними порадоваться.
Удалов выбежал на двор. Светило солнце.
Ворота затрещали и упали внутрь двора.
Во двор входило большое стадо бегемотов. Разного роста и толщины, бегемоты толпились, чтобы скорей добраться до Удалова и подивиться на представителя самых добрых людей в Галактике.
– Погодите! - воскликнул Удалов, вздымая руки. - Вы же меня растопчете.
Два бегемотика уже бросились к сирени и начали быстро обжирать куст, громадный бегемот в синих очках походя сломал березку и хрупал ее, как былинку, остальные запрудили весь двор и ждали, когда их начнут угощать завтраком.
Удалов почувствовал, что теряет сознание...
И проснулся.
Светило солнце. Было утро. За окном тихо.
Сон. Всего-навсего сон. Ну и ладушки. Что-то надо сделать? Ага, сегодня его очередь убирать за бегемотом.
Удалов спустился вниз, взял поганое ведро и метлу и пошел через двор к сараю.
Бегемот еще спал. Он лежал на боку и громко храпел.
Удалов стал убирать навоз и думал, что сегодня придется остаться без завтрака, надо успеть до работы получить справку в редакции газеты, что во дворе живет бегемот, а не плод коллективной галлюцинации. И надо, чтобы Ложкин поскорей собирался в зоопарк. Скучает животное в одиночестве, и дом долго не выдержит такого гостя.
Бегемот всхлипнул во сне и медленно перевернулся на другой бок.
Удалов замер, опершись о метлу.
Печальная мысль пришла ему в голову.
Вот свезем мы его в зоопарк, а вдруг прилетят его товарищи?
Что мы им скажем? Что отдали космонавта в зверинец, поместили в клетку на потеху толпе?
А что они нам на это ответят?
Недостойный богатырь
Иван Дегустатов шел по весеннему лесу. Листья берез еще не раскрылись и острыми концами свисали к земле, словно подвешенные куколки бабочек. Из темной лежалой хвои выглядывали яркие трилистники заячьей капусты. На концах еловых ветвей топорщились тугие, почти желтые кулачки. Сорвешь один, помнешь в пальцах - окажется, что он составлен из мягких душистых иголочек. Птицы суетились и пели, привыкали к теплу и солнцу.
– Эх, - сказал Дегустатов скворцу, поющему на ветке. - Пользуешься тем, что работники дома отдыха сделали тебе скворечник. Отдыхаешь. - Потом хитро улыбнулся и пошутил: - Вместо песен взялся бы и соорудил гнездо для товарища, которому скворечника не досталось.
Скворец склонил голову, поглядел на Дегустатова с сомнением.
– Я шучу, - сказал Дегустатов. - Пой. Ты птица, значит, твоя задача - петь и развлекать.
Дегустатов свернул с дорожки, нахоженной отдыхающими. Дорожка была забросана бурыми листьями, и, если бы отдыхающие в этом году не приехали, на ней выросла бы трава. Но отдыхающие приедут. Скоро. Через неделю начнется первый заезд, на автобусе будут прибывать трудящиеся из недалекого Великого Гусляра, чтобы вкусить заслуженный отдых, и тогда Дегустатов вплотную примется за свои директорские обязанности. Будет следить, чтобы у всех были чистые простыни, чтобы не проносили в столовую спиртные напитки, чтобы вытирали ноги при входе и не приглашали знакомых с ночевкой.
Дегустатов нагнулся, подобрал консервную банку, что осталась с прошлого года. Банка была ржавой, на ней сохранилась поблекшая этикетка - «Частик в томате». Рядом должна валяться бутылка. Бутылки часто встречаются рядом с такими банками, если люди, которые ели и пили, не взяли бутылку с собой, сдать. Бутылка нашлась. В нее набрались вода и ржавая хвоя. Банку Дегустатов спрятал под куст, чтобы не портить пейзаж, а пустую бутылку засунул в карман брюк. Его долг заключался в том, чтобы хранить окружающую экологию в чистоте.
Лес шел гуще. Здесь, за низиной, начинались холмы, поросшие елями. Назывались они Гуслярской Швейцарией. Таких мест вокруг города немало. У холмов иногда отдыхали туристы. Там тоже могли встретиться разные вещи. Дегустатов не считал себя жадным, но был бережлив, ценил копейку, потому что ее надо заработать. Если нужно, он не задумываясь выкинул бы три рубля, чтобы посидеть с человеком, но для собственного удовольствия такого не допускал.
Дегустатов продрался сквозь черемуху, всю в бутонах, перешел ручей по гнилому бревну. В ручье встретилась еще одна бутылка, но она была с щербинкой, и пришлось кинуть ее в черемуху. По узкой тропинке Дегустатов взобрался на холм. Воздух был свежий, с запахами, и на сердце у Дегустатова стало легко, и захотелось запустить найденной бутылкой прямо в небо.
Через тропинку лежало дерево. Большое и корявое. Дегустатов помнил его. Оно росло всегда на склоне холма и превосходило прочие деревья в лесу своими размерами.
– Ой-ой-ой, - произнес Дегустатов вслух. - Вот тебе и конец пришел. Не думал, что тебя так скоро подмоет вешними водами.
Дерево, видно, упало только-только - даже молодые листья не успели завять. Если был бы трактор, да была бы хорошая проезжая дорога к самому дереву, то можно бы перетащить дерево на территорию дома отдыха. И Дегустатов решил упросить лесника, когда дерево будут пилить, чтобы пень достался дому отдыха. Из него можно сделать стол на множество посадочных мест.
Неспешно размышляя таким образом, Дегустатов поднимался вдоль ствола, машинально считая шаги, досчитал до восьмидесяти трех, запыхался и увидел, наконец, вывороченные кверху громадные корни.
Корни были так разлаписты, что, стоя рядом с комлем, Дегустатов не мог заглянуть на ту сторону, узнать, какая получилась яма. Осторожно, чтобы не измараться, он продвинулся в сторону и заглянул в просвет между корнями.
Яма была велика. Дна не было видно. Как будто дерево росло над пещерой, прикрывая ее от атмосферных осадков.
Дегустатов обогнул корни и нагнулся над дырой. Она полого уходила в холм, а там могли таиться археологические находки и даже клады. Ведь в этих местах, у большой дороги, водились когда-то разбойники.
Дегустатов достал из кармана зажигалку и засветил ее. Были, правда, некоторые опасения, что в пещере может скрываться хищный зверь или ядовитая змея, но шансов к тому было немного. Ведь за последние сотни лет доступного входа в пещеру не наблюдалось. А то бы отдыхающие давно заметили и использовали.
– Эй! - крикнул Дегустатов негромко в пещеру. - Есть кто живой?
Никто не откликнулся. Дегустатов наклонился и вошел в пещеру. Зажигалка давала мало света, и Дегустатов прикрывал ее ладонью от себя, чтобы огонек не мешал смотреть вперед. Пол в пещере оказался гладким, без бугров, и потолок вскоре повысился настолько, что удалось поднять голову. Дегустатов держал свободную руку над шляпой, чтобы невзначай не случилось сотрясения мозга.
Пещера все расширялась и уводила в глубь земли. В ней было зябко и сыро. Дегустатов остановился, застегнул пиджак. Потом оглянулся - светлое неровное отверстие казалось далеким, и хотелось к нему вернуться. Ну, несколько шагов, сказал себе Дегустатов. И обратно.
Скорее угадав, чем увидев препятствие под ногами, Дегустатов замер. Впереди виднелось что-то белое. Дегустатов поднес к белому зажигалку, и обнаружилось, что это череп с пустыми глазницами. За черепом валялись кости, прикрытые истлевшей одеждой. Другой скелет сидел у стены, опершись о ржавое копье...
Дегустатов очнулся на свежем воздухе, шагах в пятидесяти вниз по склону. Как выскочил из пещеры, как добежал - не помнил. Здесь он заставил себя остановиться, осмотреться в мирной благодати и звуках весеннего леса. Никто его не преследовал и не убивал. Зажигалка погасла, но грела ладонь.
Можно было убежать дальше и позвать на помощь. Сообщить в музей. Но тут же пришла в голову мысль: скелет держал в руке копье, и это значило, что он в пещере много лет, с дореволюционных времен. Может, даже с тех, когда никакого дерева не было, и в пещеру легко было войти любому. Люди, которые туда забрались и остались, вполне могли оказаться именно охранниками клада. В литературе рассказывается, что разбойники убивали своих товарищей, которые много знали. И их вид впоследствии отпугивал охотников до чужого. Шансы на клад увеличивались. И бояться было нечего. Скелеты не кусаются. Дегустатов понял, что его долг - снова забраться в пещеру и посмотреть, нет ли ценностей. И он вернулся в темноту и сырость.
За скелетами было несколько метров гладкого пола. Потом обнаружился еще один скелет. На этот раз не человеческий. У скелета было три головы, черепа которых напоминали коровьи, но превосходили их массивностью, длиной и обладали рядом крупных заостренных зубов. Когда-то умершее животное обладало также чешуйчатым телом, и отдельные чешуи, рассыпанные по полу, костяные и темные, достигали длины в полметра. Громоздкий позвоночник заканчивался хвостом с носорожьими рогами на конце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235