– Места! - воскликнул мальчишка с пафосом. - Кто будет смотреть на ваши места, когда каждый хочет быть поближе к экрану!
– Чепуха, - сказал Удалов, а Грубин поверил ребенку, одним глотком допил пиво, дожевал бутерброд и сказал Корнелию:
– Я первым пойду и тебе займу.
Но Корнелий уже спешил за Грубиным.
Они отыскали приличные места, в центре зала, куда как лучше тех, что были положены им по билету. Сели. В зале оставалось много народу. Некоторые из ребят берегли свои хорошие места, некоторые просто не имели финансов, чтобы сбегать в буфет.
– И вы все это кино по второму разу смотрите? - спросил Грубин у соседа.
– Многие и на третий раз остались бы, - сказал лукавый мальчишка.
– А если бы весь день этот фильм шел?
– Кое-кто бы остался, но некоторые бы сбежали, от голода.
– А ты чего такой исцарапанный?
– Кошку дрессировал. А вы чего на эту картину пошли?
– Соскучились по ней, - сказал Грубин. - Захотелось детство вспомнить.
– Нашли чего вспоминать, сказал мальчишка с презрением. - Я жду не дождусь, чтобы с этим детством покончить.
В зал тем временем влетали из фойе мальчики и девочки и неслись занимать свободные места. И что удивило Удалова, прямо перед ними, в пятом ряду, пустовало в центре одно место и никто его не занимал и даже никто на него не покушался. «Может, стул там сломанный?» - подумал Удалов. И хотел было подсказать одному ребенку, который стоял в проходе с конфетой в зубах, но без места, чтобы он туда шел, как в зале начал меркнуть свет, и тогда последним не спеша вошел невысокий, даже худенький мальчик в очках. Мальчик жевал мороженое, и на него все смотрели с уважением, и для того, чтобы мальчику пройти на его место, все, кто сидел в том ряду, поднялись и посторонились.
– Он, наверно, отличник, - сказал тихо Удалов, глядя на странного мальчика.
– Или большой хулиган, - сказал Грубин. - Самбист.
– Ничего подобного, - сказал лукавый сосед. - Это Тиша Зеленко, он не отличник и не хулиган, но большой человек.
Большой человек опустился на свой стул в середине пятого ряда и сделал движение ручкой, чтобы сидевшие впереди немного раздвинули головы и ему не мешали. И сидевшие впереди раздвинулись, хоть им так сидеть было неудобно.
– А почему он большой человек? - спросил Грубин.
Мальчик Тиша услышал эти слова, обернулся и поглядел на Грубина строго.
Тут свет погас, и начался мультфильм про Чебурашку. Мультфильм все отсмотрели без особого восторга, потому что знали наизусть и в нем не было драматических событий. Потом начался сам фильм. Все в нем было как надо. Удалов с Грубиным вспоминали, что, казалось бы, совсем вылетело из памяти, и даже удивлялись, как это они могли забыть такие известные кадры. Зал реагировал на кино, как и было ему положено, - с энтузиазмом, восторгом, а когда надо, и негодованием, а события тем временем шли к своему трагическому концу.
Вот уже отступают чапаевцы, а помощи ждать неоткуда. Вот уж виден высокий обрыв реки Урал, и все ближе наши к этому обрыву. в зале царило молчание, почти бездыханное. «Эх, если бы...» - подумал Корнелий Удалов, когда Чапаев уже плыл через реку Урал и пули шлепались о воду в непосредственной близости... Сколько раз он смотрел этот фильм и сколько раз надеялся, что на этот раз Чапаев все-таки преодолеет водную преграду, спасут его, придут на помощь...
Но вот чапаевская голова уже скрылась в водах, и Удалов даже непроизвольно прикрыл глаза, чтобы не переживать вновь такой неприятности. И тут еще в зале поднялся общий детский крик и топанье ногами. «Держись!» - кричали дети. - «Еще немного!» И другие голоса помогали им другим криком: «Тиша, давай! Тиша, спасай Чапая!»
– Ого! - сказал Грубин, и в голосе его было такое удивление, что оно заставило Удалова приоткрыть зажмуренные глаза. И он увидел невероятное зрелище: Чапаев вновь показался на поверхности, и, хоть был ранен, плыл с трудом, видно было, что на этот раз ему удастся добраться до берега. И навстречу ему уже вбегали в воду товарищи, и почему-то среди них оказались и верный Петька, и Анка-пулеметчица, и даже неизвестно откуда взявшийся комиссар. Дети начали хлопать в ладоши, потом зажегся свет, и никто из зала не вышел, даже самые малыши, пока со своего места не поднялся мальчик Тиша Зеленко, усталый, но довольный. А когда он проходил мимо, то лукавый сосед Удалова сказал ему:
– Сегодня у тебя лучше, чем вчера.
– Вчера не было Анки-пулеметчицы, - ответил Тиша, блеснув очками.
– Слушай, мальчик! - опомнился наконец Грубин, когда Тиша Зеленко покинул зал, сопровождаемый шумной толпой сверстников. - Слушай! - он схватил за рукав соседа. - Как так? Это он сделал?
– А кто же? Он не первый раз делает. Пока Тиша с нами не ходил, Чапаев всегда тонул. А теперь конец хороший. И каждый раз другой.
– Но как он это делает? - спросил Грубин. - Гипноз это, что ли?
– И зачем вы только на детские сеансы ходите? - ответил вопросом мальчик. - Так вы все испортите. Если его мать узнает, скандал начнется! Тиша Зеленко такой образованный. Он все про войну знает - и про гражданскую и про последнюю. У него миллион книг про войну, он чуть было в прошлом году на второй год в пятом классе из-за этого не остался. И потому родители ему запретили ходить на военные фильмы. «Если, - говорят, - про животный мир, про строительство, ходи, развлекайся. Про войну - ни-ни». А Тиша сильно переживает. Он обязательно будет военным историком. Несмотря на все строгости.
Разговаривая так, они вышли на улицу и шли под летним каникулярным солнцем.
– Как же случилось, что этот мальчик смог конец фильма переделать? - спросил Грубин.
– А может, теперь для детей счастливый конец сделали? - спросил Удалов. - Специально для детских сеансов? Чтобы не травмировать психику?
– Чепуха это, - ответил невежливо мальчик. - Вчера Тишу Зеленко родители дома заперли, нам его выкрасть не удалось. Так утонул Чапаев за здорово живешь. Нет, это все Тишкина работа. Он так это за всех представляет, чтобы Чапаев не утонул, что тот и не тонет. Разве непонятно?
– Понятно, - сказал Грубин задумчиво, потому что у него было развито воображение.
– Непонятно, - сказал с раздражением Удалов, у которого тоже было развито воображение, но которому возмутительна была власть пятиклассника над классическим произведением киноискусства. - А может...
И тут сомнения, одолевавшие Удалова, приняли иную форму. Тут он подумал, что, может быть, все куда проще, чем кажется. Что, может, зря они поддаются шуткам малышей. Что, может, Чапаев вовсе и не погиб? А только в кино это так изобразили для драмы?
– Удалов, - прервал течение мыслей друга Грубин. - Надо нам с мальчиком Тишей обязательно побеседовать. Это же явление психологического порядка и первостепенного значения. Наука не может его игнорировать.
– Ах, да, - спохватился Удалов. - Конечно. Только я в это мало верю. Это какой-то фокус.
– Только Тихон с вами разговаривать не пожелает, - сказал мальчишка. - Он мамашу свою боится. Вдруг узнает, чем он в кино занимается. Он же обещал родителям за ягодами в лес пойти.
– Мы его не выдадим. Слово, - сказал Грубин. - Но интересы науки твой Тиша должен учитывать.
– Попробую, - сказал мальчуган и побежал за Тишей.
Минуты через две он Тишу привел. Тот был скучен и говорил нехотя. Не верил он в науку, опасался родительского гнева.
– Мальчик, - сказал Удалов ласковым голосом. - Ты что в кино наделал?
– Ничего не наделал, - сказал Тиша. - Смотрел, как все.
– А кончается картина как?
– Кончается тем, что Чапаев реку переплыл.
– Ага. А потом что с ним стало?
– Потом он в боях погиб. При штурме Перекопа. Он уже корпусом там командовал.
– Лживый ребенок, - сказал Удалов вполголоса. - Нечего нам с ним делать.
– Погоди, - сказал Грубин. - Так не пойдет. Я тебе даю слово как исследователь исследователю. Ни слова родителям, ни слова в школе. Но у тебя такие способности, что они представляют интерес. Есть у меня одна книга. «Жизнеописания российских фельдмаршалов». Издана она сто с лишним лет назад. В ней биографии, которых ты нигде больше не встретишь. Хочешь ли ты ее получить задаром?
– Хочу, - сказал мальчик.
– Тогда ты мне должен оказать содействие.
Удалов вздохнул, не одобрял он этой мистики.
– Спрашивайте, - сказал Тиша Зеленко совсем как взрослый. - Только где гарантия, что я эту книгу получу?
– Мое слово, - просто ответил Грубин, и мальчик ему поверил. - Скажи, как тебе удается оказать влияние на кино? Ты гипнозом действуешь?
– Нет, что вы! - сказал мальчик. - Я просто очень хочу, чтобы Чапаев не утонул. Так сильно хочу, что просто ужас. И все ребята хотят. Вот он и не тонет.
– Но ты каждый раз новый конец делаешь?
– Немножко. Сегодня я про Анку-пулеметчицу вспомнил. Чтобы она участвовала. А в прошлый раз Чапаева из воды комиссар вытащил.
– А позавчера Петька за ним нырнул. - сказал мальчик.
– Так, - задумался Грубин. - Раз ты такой феномен, будем тебя испытывать. Что дальше в кино идет?
– Детектив, - подсказал собеседник. - Про одного филателиста...
– Отлично, - сказал Грубин. - Вот мы сейчас все и проверим. Сеанс еще не начался?
– Вот-вот начнется.
– Удалов, беги за билетами! На всех.
– Четыре брать?
– Четыре бери.
– А меня дома ждут, - сказал Тиша, которому хотелось пойти на детектив.
– Я скажу твоей маме. Сам скажу, - обещал Грубин.
Так они вчетвером оказались в кино. На этот раз в зале сидели и взрослые, шума не было, все переживали сдержанно.
– Ты знаешь, чем кончится? - спросил шепотом Грубин у лукавого мальчика.
– Знаю. За этим длинным будут гнаться по крышам, он упадет прямо в бетон. Я уже три раза смотрел, я все новые кино смотрел...
– Отлично, - сказал Грубин. - Слушай, Тиша. Ты можешь захотеть, чтобы он не погибал в бетоне?
– Зачем? - удивился Тиша. - Туда ему и дорога.
– Нет, все-таки он живой человек, его еще перевоспитать можно, новую жизнь начнет. Спасем его, а? Если спасешь, книга твоя.
– А вы же так обещали?
– Да, если ты науке поможешь.
Грубин был нежадным человеком, книгу он все равно бы отдал, но требовались дополнительные методы воздействия. Если этот мальчик мог переделать видимый мир силой своей недетской воли, то он должен был захотеть это сделать.
Тиша вздохнул и сосредоточился. Блестел очками, глядел в экран. Удалов в эти штуки не верил, вообще уже сомневался, что Чапаев не утонул.
Началось самое драматическое в фильме. «Длинный» бегал по крышам, а за ним бегали преследователи.
– Ну! - почти крикнул Грубин, когда герой фильма пошатнулся, готовясь погибнуть на глазах у зрителей.
Тиша весь напрягся, подался вперед.
«Длинный» балансировал на краю крыши, вот-вот упадет.
Побалансировал и благополучно свалился в яму с жидким бетоном.
«Может, еще вынырнет», - подумал Грубин.
Но тут кадр сменился, началась сцена на другую тему.
Вышли из кино молча. Тиша чувствовал себя виноватым, про книгу даже не упоминал. Удалов с облегчением вдыхал свежий воздух. Он устал развлекаться. Грубин был расстроен провалом эксперимента, но полагал, что отрицательный результат - тоже результат.
– Что же, до свидания, - сказал Тиша. - Спасибо за кино.
– Постой, - сказал Грубин. - Зайдем ко мне, книжку возьмешь.
– Да я же не оправдал, - сказал мальчик совсем как взрослый.
– Слово надо держать, - сказал Грубин. - Ты все-таки принял участие в эксперименте. Зато мы теперь знаем, что ты к этому явлению с Чапаевым, наверное, не имеешь отношения.
– Не имею, - сказал мальчик.
– И , может, даже это явление было кажущееся.
– Конечно, - сказал мальчик.
Грубин взял расстроенного ребенка за руку, так они пошли до дома, Грубин вынес ценную книгу и распрощался с Тишей Зеленко, который поспешил домой, чтобы получить заслуженное наказание за столь долгое отсутствие.
– Так что же это было? - спросил Удалов, прощаясь с Грубиным.
– Сдвиг в психике при массовом воздействии, - сказал Грубин, но эти слова ничего не значили и ничего не объяснили.
На следующее утро было воскресенье, Удалов поднялся поздно, в домино играть не хотелось, в гости было рано. Спустился к Грубину. Того дома не было. Куда-то ушел с утра. Удалов отправился гулять один и незаметно для себя вновь оказался перед кинотеатром. Было около одиннадцати. Сеанс девятичасовой еще не кончился, до следующего было далеко. И тут Удалов понял, что там, в зале, картина подходит к концу. И вроде бы какое дело Удалову до этого, но стремление увидеть еще раз конец и выяснить, что же случилось с полководцем - потонул он все-таки или выплыл, одолело Удалова. И он подошел к окошку кассы и уговорил кассиршу дать ему билет на сеанс, который начался больше часа назад. Кассирша очень удивилась, билета давать не хотела, но Удалов объяснил ей, что его сын там сидит, а его надо извлечь наружу, потому что бабушка из деревни приехала.
Удалов вошел в зал и встал сзади, у стенки. Картина подходила к концу. Уже беляки напали на штаб дивизии. Вот уже отстреливаются из последних сил защитники штаба. Вот близка река. В зале творится что-то неописуемое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235