Он был опечален поведением друга. Видно, Минц действительно заметно постарел.
Выйдя во двор, Удалов услышал сзади тяжелую поступь Минца.
– Не беги так, Корнелий, - окликнул он Удалова. - В мои годы приходится быть солидным. Да и ты не мальчик.
Удалов улыбнулся. Нет, его друг еще не окончательно потерян для науки и человечества.
Они вышли на улицу.
– Куда сначала? - спросил Удалов. - В туристическое агентство? В «Голден гууз»?
– Гуси подождут, - ответил Мини.
– Какие гуси?
– Учиться надо, Корнелий! Сколько раз я тебе говорил об этом! Учти, название фирмы английское, и означает оно «Золотой гусь».
Минц повел Корнелия на площадь Землепроходцев, где, по его сведениям, располагалась толкучка товаров из светлого будущего.
Они шли быстро, но все равно опоздали.
Площадь была почти пуста, лишь у гостиных рядов таился в прохладной тени мужик в приличном костюме, при красном галстуке, но в сапогах. Сбоку стоял большой полосатый баул. У ног лежал крокодил. А рядом, принимая красивые позы, стояли девицы, очень похожие на тех, которых Удалов уже видел. Несколько мальчишек глазели на крокодила, а пенсионер Пупыкин норовил заглянуть девушкам под туники, чем их веселил.
– Вы из будущего? - спросил Удалов.
– А что, не видно? Только сегодня вернулись. Товар свежий, - ответил мужик. - Купи девицу. А то у меня последний автобус в Столбики уходит.
– Я сам куплю, - сказал Удалов. - Завтра отправлюсь в будущее и куплю.
– Блондинок уже не осталось, - уверенно сказал мужик. - Там только брюнетки. Блондинок еще вчера разобрали.
– А крокодилы почем? - спросил Удалов.
– Крокодилов по полсотни отдаю. Животными интересуешься? У меня слон есть, недорого. Если у тебя дача, то слон - животина совершенно незаменимая. Хочешь посмотреть?
– Хочу, - сказал Удалов и огляделся: где же мужик прячет слона?
Мужик вытащил из полосатой сумки темный шарик размером с теннисный мяч.
– Посторонись! - велел он зрителям.
Все послушно отшатнулись.
Мужик уронил мячик на землю, щелкнул пальцами - и возникло дрожание воздуха. Оно сгустилось и посерело. Потом оказалось, что над толпой возвышается средних размеров слон, очень грустный, малоподвижный, лишь кончик хобота лениво покачивается над упавшей на землю надувной девушкой, которая не успела или не сообразила отскочить.
Минц и Удалов кинулись поднимать девушку, хотя, конечно же, опасались слона. Но мужик потянул слона за хобот, тот легко и послушно отошел в сторону и встал справа от крокодила. Тут же налетели мухи и стали виться вокруг, думали, что слон настоящий.
– Ну что, берешь? - спросил мужик.
– И почем у вас теперь слоны? - спросил Минц.
– Триста тысяч, за такие деньги вы теперь курицу не купите.
К ним спешил милиционер.
– Гражданин, гражданин! - укоризненно кричал он, - ну что же мне, с вас штраф, что ли, брать? Сказано же, что рынок закрыт, а на улице слонов продавать не разрешается.
Мужик щелкнул пальцами, слон растворился в воздухе и покатился мячиком под ноги Минца. Щелкнул еще дважды, и девушки тоже превратились в мячики, которые мужик небрежно побросал в сумку.
Негромко матерясь, он застегнул сумку на молнию и поспешил к автобусу.
* * *
В начале бывшего Маратовского стоял голубой двухэтажный барак. На одной из дверей была прикноплена картонка с надписью «Голден гууз».
Молодая женщина с невыразительным длинным лицом, с ярко нарисованными губами сидела за ученическим столом. При виде посетителей она негостеприимно сказала:
– А я уж закрываться хотела. Вы насчет круиза?
– Мы хотели бы побывать в будущем, - сказал профессор Минц. - Согласно объявлению.
Женщина громко вздохнула, словно всхлипнула. Затем на ее лице появился проблеск надежды.
– Паспорта с собой? - спросила она.
– Нет. А можно без паспорта? - ласково спросил Удалов.
– Ну подумайте, пожилой человек, а такую ахинею несет! Вы же отправляетесь за рубеж, мы за вас гарантируем своим карманом. Вам известно, что в будущее допускаются лишь лица с гуслярской пропиской?
– А из района можно? - спросил Удалов, вспомнив мужика.
– Из района можно. Попрошу завтра к десяти. Паспорт, сто долларов наличными, одеться прилично, но скромно. Вот список товаров, допущенных к провозу.
Женщина протянула Удалову отпечатанный на машинке лист бумаги.
– А теперь идите, - сказала она. - Мы закрываемся.
* * *
Вернувшись домой, Минц все же позвонил президенту Академии наук.
Президент как раз возвращался в резиденцию и принял вызов из машины по радиотелефону.
– Толя, - сказал Минц. - Здравствуй, тебя Лев Минц беспокоит.
– Узнаю, узнаю взволнованный голос старого учителя! Что вас сегодня тревожит, коллега?
– Скажи мне, Толя, только честно, - попросил Минц, - путешествие в будущее возможно?
– Теоретически?
– И практически.
– Вряд ли, - сказал президент Академии, - а что, у вас получилось?
– Значит, ты ничего не знаешь?
– А что я должен знать?
– А то, что у нас в Великом Гусляре туристическая контора организует туры в будущее.
– Смешно, - сказал президент. Но голос у него был серьезный.
– Причем это не просто туры, - сказал Минц. - Это шоп-туры. Понимаешь?
– С трудом, - признался президент.
– Я сегодня наблюдал, какие товары привозят из будущего гуслярцы. И это впечатляет.
– Ты меня пугаешь, Лев.
– Толя, неужели в других городах это явление не наблюдается?
– Не только в других городах, но и в других странах. Нигде в мире не зафиксировано перемещение в будущее.
– Провокация?
– Но чья? Кому выгодно отправлять в будущее жителей Великого Гусляра?
– Вот и мы сомневаемся, - произнес Минц.
– Ясно, - сказал президент. - А что нужно противной стороне?
– Молодец, - одобрил вопрос президента Минц.
– Нас тут снабдили списком вещей, которые рекомендуется брать с собой в шоп-тур для обменных операций. Погоди, погоди... фрукты и овощи свежие, кедровые орешки... ткани хлопчатобумажные и шелковые... Слушай, не перебивай... драгоценные и полудрагоценные камни, янтарь, нефрит, агат... хорошо, пойдем дальше: книги с иллюстрациями в хорошем состоянии, выпуска до 1945 года, изделия из натурального меха... Да тут больше ста позиций!
– Любопытно, - заметил президент. - Судя по твоему чтению, практически каждый житель города, независимо от его богатства, может набрать дома материалов для шопа... для бартера! Лев, ты должен будешь сделать для меня лично и для науки одну вещь...
– Не надо подробностей. Я все понял. Завтра с утра мы с моим другом Корнелием Ивановичем Удаловым берем паспорта и отправляемся.
– Какова стоимость путевки?
– Не надо, Толя, на науку у нас дают скудно.
– На науку - скудно, а на разведку, сколько надо. Во внешней разведке у меня есть один академик. Так что деньги перевожу сегодня телеграфом. Тебе и товарищу Удалову. Завтра же жду от тебя звонка. На всякий случай с утра будем держать в боевой готовности бригаду десантников.
– Только не это! - взмолился Минц. - Мы же не знаем, кого испугаем и во сколько это нам обойдется.
– В зависимости от твоего доклада, Лева, - согласился президент. - Россия не забудет твоего подвига.
– Пока еще я жив, - скромно ответил Минц.
Он попрощался с президентом и объяснил Удалову, что был у того научным руководителем на кандидатской диссертации. Много лет назад...
* * *
Вечером Удалов отведал пищи из кухонного комбайна. На этот раз Ксения набрала на кнопках рагу из зайца в бургундском вине и омаров под майонезом. И все из той же картошки.
Омары Удалову понравились. Он взял у Ксении пропеллер, попробовал полетать по квартире, ушиб голову о люстру. К счастью, люстра осталась цела. Удалов упал, но не огорчился. Только сказал:
– К Максимкиному приезду спрячь эту штуку.
Ксения не ответила, но согласно кивнула.
Удалов долго не засыпал, сидел у окна. По улице брели парочки, возвращаясь из парка. Удалову казалось, что многие девицы не настоящие, а надувные. Но из-за плохого освещения он не был уверен в своих наблюдениях.
Ксения мирно спала, русские женщины быстрее мужчин привыкают к необычностям судьбы. Ну где бы вы увидели в Европе, чтобы женщина на шестом десятке, купив на толкучке пропеллер, стала летать с ним над городом? А у нас это бывает.
Взгляд Удалова упал на хозяйственную сумку, которую Ксения собрала ему в шоп-тур. Когда она узнала, что Удалов отправляется в будущее с государственным заданием и на государственные деньги, как бы в командировку, она обрадовалась и надавала ему поручений. Оказывается, Ксения знала о состоянии рынка будущего, ей была известна конъюнктура и курс тамошнего рубля. Сама она там не бывала, но прекрасно понимала, что будущее дается человеку лишь один раз и ты обязан использовать свой шанс так, чтобы не было стыдно перед внуками и правнуками нашими...
Ксения сложила в сумку отрез крепдешина, палехскую шкатулку, хохломские ложки, пепельницу из малахита, янтарные бусы и множество вещей, которые вовсе не нужны дома, но выбрасывать жалко...
Заснул Удалов перед рассветом и во сне летал вместе со своим бородатым внуком над золотыми нивами светлого будущего.
* * *
Минц вышел с портфелем.
– Боюсь, - сказал он, - что у меня никуда не годный бартер.
– Я поделюсь, - обещал Удалов.
Перед агентством «Голден гууз» было людно. Отправляли группу. Вчерашняя женщина проверяла сумки, а нервный кавказец Георгий, сидевший в конторе, собирал деньги и шустро прятал их в сейф. На паспорта Минца и Удалова он взглянул мельком, словно они его на самом деле не интересовали.
– На улице ожидай, - говорил каждому кавказец. - На улице.
Выходя, они столкнулись с Мишей Стендалем.
Миша Стендаль - сотрудник гуслярской газеты «Гуслярское знамя»: раньше орган горкома, а теперь собственность коллектива редакции из шести человек во главе с товарищем Малюжкиным.
Миша склонился к уху Удалова и громко прошептал:
– Никому ни слова. Я выполняю редакционное задание.
– Слушаюсь, - ответил Удалов.
– Миша! - воскликнул Минц. - А вы что здесь делаете?
– Конспирация! - прошептал Удалов. - Он тоже на задании.
Женщина со скучным лицом появилась рядом, хотела о чем-то спросить, но Минц опередил ее своим вопросом:
– В какой год вы намерены нас отправить?
– В отдаленное будущее! - ответила женщина так, словно ее обидели.
– А год вам неизвестен?
– Говорят, что лет через сто, - сказала женщина. - Точнее меня не информировали. И попрошу на улицу, на построение!
На улице, у дверей в агентство, женщина выстроила всех шоп-туристов. Одиннадцать человек. Два или три лица Удалову были знакомы.
Женщина прошла вдоль строя.
– Участники шоп-тура, - сообщила она, - должны строго соблюдать правила поведения в чужом обществе. Запрещается вступать в разговоры с жителями будущего, навязывать им свои товары и услуги за пределами вещевого рынка. Любая попытка остаться в будущем или продлить срок своего тура будет наказываться денежным штрафом в десятикратном размере. Всем ясно?
– Простите, - сказал профессор Минц, вытирая платком вдруг взопревшую лысину, - а в десятикратном размере от чего?
– От максимума, - ответила женщина.
Алый рот ее совершал куда больше движений, чем следовало или было необходимо.
Кавказец выглянул из дверей и сказал:
– Можно запускать, Чикита.
– Может быть, вы знаете, в какой год нас отправляют? - спросил у него Минц.
– Главное, - ответил кавказец, - не заблудиться. Будешь слушаться, вернешься живой и богатый.
Удалов тем временем смотрел на своих спутников. Семь мужчин, четыре женщины. Женщины все деловые, это было видно по джинсам и тугим объемистым сумкам. Из мужчин - трое молодых, Миша Стендаль - в расцвете сил, а трое, включая Удалова и Минца, склонились к закату.
Больше разглядеть Удалов не успел. Их быстро погнали по полутемному коридору, кавказец возглавлял шествие, а длиннолицая дама его замыкала. Потом в глаза ударил свет - и они оказались в зале, похожем на актовый зал типовой школы. В углу навалом лежали стулья. Они были покрыты красным ситцем с выцветшими белыми буквами лозунгов.
Посреди зала стоял автобус Павловского завода. Кавказец занял место за рулем, женщина подталкивала, торопила туристов, повторяя, что времени в обрез, если опоздаем, придется возвращаться не солоно...
Обшивка с сидений была сорвана, некоторые сели на пружины, другие на голую фанеру.
– Крепче держитесь, - приказал кавказец.
Чикита с красным ртом прошла к двери, возле которой крепился выключатель. Она повернула его, и свет в зале погас. Стало почти совсем темно. Автобус взревел и начал покачиваться. Поехал. Иногда его подбрасывало на колдобинах.
Удалов с трудом удерживался на сиденье, так что вглядываться в темноту не было возможности.
Затем стало светло, даже ярко. Оказалось, автобус выехал на залитый солнцем луг. Ласковое солнце катилось по серому небу. Пели птицы, хотя в августе они у нас обычно молчат.
– Вылезаем! - приказал кавказец.
Женщина с длинным лицом ждала их внизу, снаружи. От этого создавалось ощущение какого-то розыгрыша, дурной шутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235