Что, если я сумею собрать мельчайшие частички материи со всего ми­ра? А кто лучше меня знает, из чего именно состоит человеческая плоть? Ведь я с самого начала был свиде­телем ее создания, наблюдал за процессом с самых ранних его стадий. Кому лучше, чем мне, известен ма­териальный состав тканей, клеток, костей, мышеч­ных волокон и мозгового вещества? Никому! Кроме одного только Господа Бога!»
Именно так я и сделал. Собрав всю свою волю, я создал собственную оболочку – живую человеческую плоть, интуитивно и без размышлений избрав для се­бя облик мужчины. Тебе нужны еще какие-нибудь объяснения по этому поводу?
– Никаких, – ответил я. – Полагаю, ты видел до­статочно насилия и мук в момент деторождения, что­бы сделать наиболее разумный выбор. Я понимаю, ибо сам видел слишком многое.
– Все правильно, – подтвердил Мемнох. – Но… Но иногда я думаю вот о чем. Если бы я тогда посту­пил иначе и предстал в облике женщины, могло ли это изменить дальнейший ход событий? А ведь такой вариант был бы вполне естественным. Ибо, поверь, женщины похожи на нас гораздо больше. Однако ес­ли допустить, что в нас присутствуют оба начала, то по сути своей мы все же скорее мужчины.
– Исходя из того, чему мне уже довелось быть свидетелем, и что ты сам успел мне рассказать, я скло­нен согласиться с таким утверждением.
– Итак, я обрел плотскую оболочку. На это мне потребовалось немного больше времени, чем можно предположить. Пришлось по крупицам восстановить в своей ангельской памяти все, что я когда-либо знал. Сначала я сконструировал тело. Потом заполнил его своей субстанцией и как можно более естественным образом разместил ее внутри. Я вынужден был заста­вить себя подчиниться обстоятельствам, сознательно ограничиться избранными рамками и при этом не впасть в панику. И наконец настал момент, когда я взглянул на мир новыми глазами.
Я медленно кивнул и чуть заметно улыбнулся. В свое время, отказавшись от собственного вампирского тела и променяв его на тело смертного, я, возможно, мог представить себе малую толику тех эмо­ций, которые испытал Мемнох. Однако я не стал бы претендовать на полное их понимание.
– Процесс отнюдь не был болезненным, – сказал он. – Речь шла лишь о необходимости покорно сми­риться. Однако, обретая плотскую оболочку, я совсем забыл о крыльях и в результате предстал перед миром в образе высокого ангела. Я подошел к расположен­ному неподалеку пруду и заглянул в его чистую, про­зрачную воду. Впервые я увидел себя самого, Мемноха, в материальном воплощении – мои глаза, волосы, кожу, все то, чем одарил меня Господь и что до тех пор оставалось невидимым…
Однако я мгновенно понял, что не могу оставаться в таком облике. Я был чересчур велик, и моя субстан­ция буквально сжигала изнутри плотскую оболочку. Нет, так дело не пойдет, решил я, и немедленно при­ступил к формированию нового тела, к уменьшению его размеров, пока наконец не достиг желаемого ре­зультата.
Как только ты последуешь за мной – если, конеч­но, ты примешь такое решение и согласишься стать моим заместителем, – ты научишься делать то же са­мое. А сейчас позволь лишь заметить, что это вполне возможно, хотя и непросто. Все, что в данном случае требуется, – это ангельские знания, ангельское тер­пение, ангельское желание и ангельская воля.
Теперь возле пруда стоял обыкновенный человек, обнаженный, светловолосый, светлоглазый, – мужчи­на, каких можно было встретить повсюду, разве что более совершенный и одаренный половыми органа­ми внушительных, хотя и не роскошных размеров.
И когда моя субстанция заполнила эти органы – я, как ты понял, имею в виду мошонку и пенис, – я вдруг испытал незнакомые прежде ощущения. Пре­бывая в своей ангельской форме, я не чувствовал ни­чего подобного. Это были очень сложные, труднообъ­яснимые ощущения, обусловленные целым рядом новых открытий. Я познал, что такое пол и, в частно­сти, что означает быть мужчиной. Я осознал, до какой степени незащищенным и ранимым может быть че­ловек, – убедился в этом, так сказать, исходя не из на­блюдений со стороны, а из личного опыта. И в то же время я с удивлением отметил, каким сильным и мо­гущественным себя чувствую.
Я ожидал, что в облике человека буду трепетать от страха, что сознание собственной незначительности, потеря многих способностей и, напротив, обретение целого ряда других качеств – каких именно, тебе хо­рошо известно, ибо ты сам прошел через это, когда отказался от своего тела ради тела смертного, – за­ставит меня навсегда утратить чувство собственного достоинства.
– Да, я очень хорошо помню это.
– Однако ничего похожего я не испытал. Я ни­когда не был и не намеревался стать существом мате­риальным. Я и представить не мог, что настанет мо­мент – и мне захочется взглянуть на свое отражение в обыкновенном зеркале. Я видел себя лишь глазами других ангелов и частично своими собственными ан­гельскими глазами.
Но теперь я стал человеком. Я ощущал наличие мозга в своей голове, отчетливо представлял себе его сложную, почти хаотичную работу, множество слоев влажной мозговой ткани, сформированной в ходе всех стадий эволюции и постепенно достигшей совершен­ства высокоразвитых клеток, которые составляют его кору. Этот на первый взгляд лишенный всякой логики процесс на самом деле происходил совершенно ес­тественно, но, чтобы постичь его естественность, нуж­но было обладать теми знаниями, которыми как ан­гел обладал я.
– Какими же? – спросил я, стараясь, чтобы во­прос мой прозвучал как можно вежливее.
– Ну, например, что эмоции, зарождающиеся на периферии мозга, способны завладеть мною, прежде чем достигнут моего сознания, – сказал Мемнох. – С ангелами ничего подобного случиться не может. Наши чувства полностью контролируются разумом. Мы не способны испытывать иррациональный ужас. Так, во всяком случае, мне всегда казалось. Как бы то ни было, но тогда, стоя на земле в плотской человече­ской оболочке, я в этом не сомневался.
– А могли тебя ранить или даже убить в таком облике? – поинтересовался я.
– Нет. Об этом, кстати, я буквально только что намеревался тебе сказать. Однако поскольку я нахо­дился посреди вот этой самой долины, окруженной девственными лесами… – а эта область, если тебе ин­тересно знать, впоследствии получит название Палес­тины – то я понимал, что мое тело вполне может стать пищей для диких зверей. Вот почему я восполь­зовался своей ангельской субстанцией и с ее помо­щью создал вокруг себя мощное защитное поле, дей­ствовавшее подобно электрическому. Как только ко мне приближался какой-нибудь зверь, а это произо­шло практически в первую же минуту моего суще­ствования в облике человека, оно мгновенно срабаты­вало и отражало любую атаку.
Огражденный таким образом от любых посяга­тельств, уверенный, что никто и ничто не сможет причинить мне даже малейший вред, я отправился в окрестные поселения, чтобы своими глазами увидеть все, что там происходит.
В моем облике не было ничего сверхъестественно­го. Напротив, я выглядел как самый обыкновенный, причем совершенно безобидный для окружающих человек и старался вести себя так, чтобы привлекать к себе минимум внимания.
Дождавшись наступления вечера, я приблизился к одному из поселений – самой большой в округе сто­янке людей, обитатели которой сумели силой до­казать свое превосходство над другими племенами и теперь собирали дань со своих соседей. На большой, обнесенной по кругу высоким забором территории стояло множество отдельных хижин. В каждой горел огонь. Просторная площадка в центре поселения слу­жила местом общего сбора. Ворота еще не были за­перты на ночь.
Я проскользнул внутрь и лег на землю, укрывшись за одной из хижин. В течение нескольких часов, осто­рожно перебираясь с места на место, чтобы оставать­ся незамеченным, я наблюдал за людьми. Мне было интересно все: и то, что они делали в сумерках на ули­це, и то, чем занимались в своих хижинах.
На следующий день я продолжил свои наблюде­ния, но уже из леса. Когда охотники отправились на промысел, я скрытно последовал за ними, а когда они меня все же заметили, бросился бежать. Никто меня не преследовал.
Три дня и три ночи я неустанно следил за вполне благополучной жизнью этого многочисленного и про­цветающего племени и за это время сумел многое узнать об их возможностях, способностях и потреб­ностях, о плотских нуждах и болезнях. Но главное, я понял, что такое страсть и вожделение, ибо однажды вдруг почувствовал, как этот огонь разгорается внут­ри меня самого.
Вот как это произошло. Представь себе вечер, су­мерки на исходе третьего дня… Я успел увидеть доста­точно, чтобы сделать собственные умозаключения, и готов был представить Богу целый ряд доказательств того, что эта люди никак не могут считаться частью природы. Пришло время покинуть стоянку.
Однако существовала одна проблема, всегда крайне волновавшая ангелов, в том числе и меня. Мы не знали, что такое сексуальный контакт и плотские наслажде­ния. Конечно, невидимым ангелам не раз доводилось почти вплотную приближаться к совокупляющимся парам, видеть их полуприкрытые от удовольствия гла­за, слышать их крики и даже прикасаться к разгоря­ченным телам и раскрасневшимся лицам.
Лично я делал это неоднократно. Однако только теперь я впервые понял, что плотская страсть может стать ключевым, поворотным моментом в моей судь­бе. Я знал, что такое голод и жажда. Я знал, что такое усталость и боль. Я знал, как живут люди, что они ду­мают, чувствуют, о чем разговаривают между собой. Но не знал, что и как происходит в момент плотского совокупления между мужчиной и женщиной.
Итак, в сумерках на исходе третьего дня я стоял вот здесь, на берегу моря, довольно далеко от поселе­ния – оно находилось в нескольких милях вправо от этого места. И вдруг словно из ниоткуда передо мной появилась прекрасная дщерь человеческая.
Поверь, я повидал немало привлекательных жен­щин. Если ты помнишь, я уже говорил тебе, что жен­ская красота стала для меня одним из самых сильных потрясений в ходе эволюции… Еще до того, как люди избавились от волосяного покрова на своих телах и обрели гладкую кожу… Да и за три дня, проведенных возле стоянки, я успел полюбоваться множеством красавиц – но только издалека, ибо, помня о том, что с некоторых пор я обрел плоть и перестал быть неви­димым, старался держаться на расстоянии от людей.
Но, заметь, я уже целых три дня пребывал во пло­ти. И соответствующие органы этого тела – а они, на­до признаться, были в полном порядке – мгновенно откликнулись на появление очаровательного юного су­щества противоположного пола, дерзкого, чем-то явно рассерженного, с развевающимися на ветру длинны­ми волосами. Девушка в одиночестве шла по берегу – ни охранников-мужчин, ни других женщин поблизо­сти не было.
Вся ее одежда состояла из грубо выделанной шку­ры какого-то животного, подпоясанной плетеным ко­жаным поясом, – она доходила до колен, оставляя от­крытыми стройные ноги с босыми ступнями. Гнев и возмущение, отражавшиеся на юном лице, свидетель­ствовали о силе характера. А сочетание голубых глаз и темных волос делало девушку поистине неотразимой. Я сразу понял, что она в отчаянии и намерена совер­шить какой-то безрассудный поступок.
И тут девушка заметила меня.
Мгновенно осознав грозящую ей опасность, она резко остановилась Я молча, не двигаясь с места, смот­рел на нее, а мой мужской орган – о том, чтобы хоть чем-то прикрыть собственную плоть, я не позаботил­ся и потому все эти дни ходил обнаженным – явно демонстрировал свое страстное, не терпящее отла­гательства желание. Именно в тот момент я ощутил первые признаки того, что называется вожделением. До тех пор, включая и три дня, проведенные в облике человека, я мыслил и чувствовал как ангел, и вот те­перь заговорила плоть, а я внимал ей ангельским слу­хом.
Вместо того чтобы убежать, девушка сделала не­сколько шагов в мою сторону. Видимо, она поступила так, как подсказало ей мятежное, исполненное отчая­ния сердце, – хотя на каком опыте основывалось та­кое решение, я не знаю. Так или иначе, она готова была раскрыть мне свои объятия и дала это понять, грациозным движением приподняв правой рукой во­лосы, но тут же позволив им вновь упасть и рассы­паться по плечам.
Я подошел ближе. Девушка взяла меня за руку и повела в горы, вот к той пещере, которую ты сейчас можешь увидеть на одном из склонов, если оглянешь­ся через левое плечо. К тому моменту, когда мы подо­шли к входу в пещеру, я уже понял, что страсть, разго­ревшаяся в этом юном существе, ничуть не уступает моей собственной.
Она не была девственницей и хорошо знала, что такое плотские наслаждения. Знала и стремилась к ним. Ее губы коснулись моих, прижались к ним, и я почувствовал у себя во рту ее язык – искусный, жаж­дущий, ищущий…
Чувства, переполнявшие меня, трудно передать словами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71