Кроме того, мне лучше побыть сейчас одной – помолиться, подумать, побродить по квар­тире среди отцовских сокровищ. Прошу вас, пойдите и принесите хоть что-нибудь. Уверена, демон не явит­ся за вами раньше обещанного времени.
– Я рассказал вам все, поверьте. Больше я ничего не знаю. А еду я раздобуду – самую лучшую.
С этими словами я поспешил прочь из квартиры, чтобы выполнить ее поручение. Я вышел из здания как обыкновенный смертный и направился на поис­ки приличного ресторана, где можно было заказать на вынос полный обед и попросить упаковать его так, чтобы принести Доре еще горячим. В дополнение ко всему я купил несколько бутылок питьевой воды из­вестной фирмы – в последние годы смертные словно помешались на чистой воде – и вернулся обратно с большим свертком в руках.
Когда лифт остановился на нашем этаже, до меня вдруг дошла вся необычность ситуации: я, двухсотлет­ний, исполненный гордыни, жестокий вампир, толь­ко что беспрекословно выполнил поручение смерт­ной девушки единственно потому, что она просто попросила меня об этом.
Нет, не так. Были и иные причины! Ведь я похитил ее и, не спрашивая на то ее согласия, перенес за сотни миль от дома. Я очень нуждался в ней. Черт побери, я влюбился в нее!
Однако этот факт продемонстрировал мне и нечто другое. Он лишний раз подтвердил, что Дора действи­тельно обладала силой и. властью, зачастую свойствен­ными святым, и могла подчинить других своей воле. Вот еще одна причина, заставившая меня отправить­ся за едой для нее, причем не только без возражений, но с радостной готовностью, как будто подобное по­ручение не могло доставить мне ничего, кроме удо­вольствия.
Вернувшись в квартиру, я разложил покупки на столе.
Воздух был насыщен ее ароматом, неповторимой смесью запахов, среди которых особенно выделялся сладкий запах менструальной крови.
Я изо всех сил старался подавить в себе желание как можно скорее насладиться вкусом этой крови.
Дора, чуть сгорбившись и крепко сцепив перед со­бой руки, сидела в кресле и невидящим взглядом смотрела прямо перед собой. Раскрытые папки из черной кожи лежали вокруг нее на полу. Похоже, те­перь она знала истинные размеры своего наследства – во всяком случае, получила общее представление о нем.
Тем не менее она, казалось, потеряла к папкам всякий интерес и даже не удивилась моему возвраще­нию.
Словно в полусне, она медленно подошла к столу. А я тем временем лихорадочно искал на кухонных полках посуду и приборы, пока мне не удалось нако­нец найти китайскую тарелку и более-менее при­стойные ножи и вилки из нержавеющей стали. По­том я открыл крышки судков с еще дымящейся едой: мясом, овощами, чем-то еще – кажется, с какой-то сладкой смесью вроде салата. Все это было мне совер­шенно незнакомо и чуждо, как будто я сам ни разу не наслаждался подобной пищей, пребывая в смертном теле, – но мне не хотелось и вспоминать о том злосча­стном эксперименте.
– Спасибо, – с отсутствующим видом поблагода­рила Дора, даже не взглянув в мою сторону. – Очень мило с вашей стороны.
Откупорив бутылку с водой, она залпом жадно осушила ее.
Пока Дора пила, я не мог глаз отвести от ее горла. Все последнее время я не позволял себе думать о ней иначе как с любовью, но ее запах буквально сводил меня с ума.
«Да, это так, – признавался я себе, – но ты дал клятву. И если не можешь контролировать и держать в узде свои желания, то лучше уйди».
Дора ела без аппетита, почти механически. Нако­нец она подняла на меня взгляд.
– О, простите меня. Садитесь, пожалуйста. Вы ведь, кажется, не употребляете такие продукты? Ес­ли не ошибаюсь, ваш организм требует пищи иного рода?
– Совершенно верно, – ответил я. – Однако я с удовольствием посижу с вами.
Я сел рядом, стараясь не смотреть на нее и по воз­можности не обращать внимания на источаемый ею аромат. Устремив взгляд в расположенное напротив окно, я видел за ним лишь сплошную белизну – со­здавалось впечатление, что Нью-Йорк исчез, бесслед­но растворился в воздухе, но, скорее всего, на улице по-прежнему густо валил снег.
Дора расправилась с обедом всего лишь за шесть с половиной минут. Никогда не встречал человека, спо­собного так быстро есть. Собрав со стола посуду, она отнесла ее в кухню. Мне с трудом удалось уговорить упрямицу не заниматься грязной работой и при­шлось едва ли не силой привести ее обратно в комна­ту. Таким образом я вновь получил возможность прикоснуться к ней, ощутить тепло и хрупкую нежность ее рук.
– Так что вы мне посоветуете делать?
Она села и не то задумалась вновь, не то просто старалась собраться с мыслями.
– Мне кажется, став союзником этого существа, вы практически ничего не потеряете. Ведь совершен­но очевидно, что при желании оно в любой момент может уничтожить вас. И возможностей для этого у него предостаточно. Далее после встречи с ним в соб­ственном доме вы спокойно легли спать, зная о том, что ему, то есть тому человеку, в чьем образе он явил­ся, прекрасно известно, где находится ваше тайное убежище Очевидно также, что вы не испытываете пе­ред ним ни малейшего страха. И даже в его мире у вас достанет сил, чтобы оттолкнуть его от себя. Так чем вы рискуете, согласившись сотрудничать с ним? Пред­положим, он действительно может взять вас с собой в рай или в ад. Но суть в том, что у вас по-прежнему остается возможность отказать ему в помощи. Так? В любой момент вы можете сказать ему, что, выража­ясь его же языком, не разделяете его точку зрения на природу вещей.
– Да, вы правы.
– Я хочу сказать, что, даже если вы согласитесь увидеть то, что он жаждет вам показать, это отнюдь не означает, что вы признаете и принимаете его само­го. Согласны? Напротив, он берет на себя своего ро­да обязательство: заставить вас взглянуть на все его глазами. Так, во всяком случае, мне кажется. Кроме того, вы нарушаете все правила и законы, какими бы они ни были.
– Значит, дело не в том, что он стремится обма­ном заманить меня в ад? Вы это имеете в виду?
– Вы серьезно? Неужели вы думаете, что Господь позволил бы обманом заманивать людей в преиспод­нюю?
– Но я не человек, Дора. Я тот, кто я есть, и не более. Поверьте, я не осмеливаюсь проводить какие-либо параллели между собой и Богом. Речь лишь о том, что я носитель зла и порока. Я – воплощение зла. Не спорьте, я знаю, что это так. С тех самых пор, как я стал питаться человеческой кровью. Я – Каин, убийца собственных братьев.
– В таком случае Господь мог в любой момент от­править вас в ад. Почему же Он этого не сделал?
– Меня самого всегда интересовал тот же вопрос. Я и сам хотел бы знать, почему до сих пор Господь не отправил меня в преисподнюю. – Я покачал голо­вой. – Как бы мне хотелось знать… Однако… Насколь­ко я понял, вы утверждаете, что в данном случае мы оба обладаем определенными возможностями и до­статочной силой?
– Несомненно.
– И что вера в возможность какого бы то ни бы­ло обмана не более чем суеверное заблуждение с мо­ей стороны?
– Именно так. Если вы попадете в рай, если побе­седуете с Господом…
Дора вдруг замолчала.
– А вы сами? – спросил я. – Вы сами последова­ли бы за ним, скажи он вам, что не несет в себе зла, что он соперник самого Господа Бога и способен изме­нить ваш взгляд на порядок вещей?
– Не знаю, – ответила Дора. – Возможно. Я при­няла бы решение, исходя из собственного опыта. Но это было бы мое решение. И вполне возможно, что я бы согласилась.
– В том-то и дело! Это было бы ваше решение! Неужели я сам теряю собственную волю? И разум?
– Мне кажется, вы в полной мере обладаете и тем и другим. А кроме того – невероятной сверхъ­естественной силой.
– Скажите, вы ощущаете присутствие во мне злого начала?
– Нет. Вы знаете, что слишком прекрасны для этого.
– Но вы же должны видеть и чувствовать внутри меня нечто отвратительное: нравственную испорчен­ность, зло, жестокость, в конце концов.
– Вы просите утешения, сочувствия. Однако я не могу дать вам ни того ни другого, – покачала головой Дора. – Потому что не чувствую в вас ничего подоб­ного. Я верю всему, что вы мне рассказали.
– Почему?
Она надолго задумалась, потом встала и подошла к стеклянной стене.
– Я обратилась к сверхъестественным силам, – наконец заговорила она. – И попросила послать мне знамение.
– И вы полагаете, что мое появление могло быть их ответом?
– Возможно. – Она обернулась и посмотрела на меня в упор. – Речь не о том, что все это происходит только из-за Доры, только потому, что Дора так захо­тела. К тому же это происходит с вами. Но я просила о знамении, и мне было даровано несколько чудесных событий… О да, я верю вам, верю столь же безогово­рочно, как верю в существование Господа нашего и в Его великую доброту.
Аккуратно ступая среди разложенных на полу па­пок, она направилась в мою сторону.
– Вы же понимаете, что никому не дано знать, почему Господь позволяет существовать злу.
– Да.
– Равно как не дано знать истоков этого зла. Но миллионы людей во всем мире – людей верующих, будь то мусульмане, евреи, католики или протестан­ты, – миллионы потомков Авраама оказываются втя­нутыми в истории и махинации, становятся жертва­ми тайных замыслов, в которых присутствует зло и действует тот самый дьявол или какой-то иной, выра­жаясь языком вашего друга, соперник и противник Господа
– Да, он употребил именно эти слова: соперник и противник.
– Я верю в Бога, – сказала Дора
– И полагаете, что я должен поступать так же?
– А что вы теряете, обретая веру? – вопросом от­ветила она на мой вопрос
Я промолчал.
Дора в задумчивости ходила по комнате. Черные волосы локонами падали на щеки, стройные ноги в черных колготках казались чересчур тонкими и хруп­кими. Она давно уже сбросила с себя черное пальто, но только сейчас я обратил внимание, что на ней лишь черное платье из тонкого шелка Я вновь остро ощутил запах ее крови – таинственный аромат жен­щины.
Я отвел глаза.
– В отличие от вас мне есть что терять в подоб­ных обстоятельствах, – заговорила она. – Если я ве­рую в Бога, а Бога нет, это может стоить мне жизни. И на смертном одре я вдруг пойму, что упустила пре­доставленную мне возможность познать нечто един­ственно стоящее и реальное во всей вселенной и что другого шанса у меня уже никогда не будет.
– Да, вы правы, примерно такие мысли посеща­ли и меня в те времена, когда я еще был человеком. Я не желал впустую тратить свою жизнь, веруя в то, что не подлежит доказательству и должно прини­маться как само собой разумеющееся, – хотелось увидеть, ощутить и попробовать на вкус все, что мне дозволено будет самому познать в этом мире.
– Именно так. Однако, видите ли, сейчас ваше положение отличается от моего. Вы вампир. С точки зрения теологии – демон. Вы не можете умереть ес­тественной смертью и обладаете собственной силой и возможностями. Следовательно, у вас есть преиму­щество.
Ее слова заставили меня задуматься – мне и само­му приходили в голову подобные мысли.
– Вам известно, что произошло в мире сегодня, в течение одних только суток? – спросила Дора. – Мы всегда начинаем свою программу с краткой сводки новостей. Знаете ли вы, сколько людей умерло сего­дня в Боснии? А в России? А в Африке? Сколько про­изошло перестрелок и совершено убийств?
– Я понимаю, что вы имеете в виду.
– Я имею в виду, что это существо едва ли облада­ет достаточной силой, чтобы обманом увлечь вас ку­да-либо. А потому идите с ним. Позвольте ему пока­зать вам то, что было обещано. И если я не права… если вас действительно обманным путем заманят в ад… Что ж, значит, я допускаю страшную ошибку…
– Нет, это не ошибка, это будет вашей местью за смерть отца, и не более. Однако я согласен с вами, уловки в таком деле неуместны. Я живу и действую согласно собственной интуиции и, если хотите, ин­стинктам. К тому же… Хочу сказать еще кое-что о Мемнохе-дьяволе – возможно, мои слова вас удивят…
– Что он вам нравится? Знаю. Я поняла это с са­мого начала.
Но как такое могло случиться? Ведь я не люблю да­же себя самого. Естественно, я принимаю себя таким, каков я есть, и останусь преданным себе до последне­го своего часа. Но я себя не люблю.
– Прошлой ночью вы говорили, что, если возник­нет нужда, мне достаточно только позвать вас, хотя бы мысленно, достаточно обратиться к вам в душе…
– Да, правильно.
– Вы можете сделать то же самое. Если вы по­следуете за этим существом и я вам понадоблюсь – только позовите. Позвольте я выражусь иначе: если вам недостанет силы воли или не будет возможности самостоятельно выйти из трудного положения, если потребуется мое вмешательство – пошлите мне свой призыв. И я его непременно услышу. Я буду молить небеса – не о справедливости, нет, о милосердии к вам. Вы мне обещаете?
– Конечно.
– Что вы намерены делать сейчас?
– Провести с вами оставшееся время и позабо­титься о решении ваших проблем. Я намерен обра­титься к своим многочисленным смертным союз­никам и помощникам, чтобы быть совершенно уверенным в том, что у вас не возникнет ни малейших затруднений с наследством, прежде всего со всеми этими сокровищами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71