Я могла бы рассказать вам еще очень и очень много. И хочу, чтобы вы поняли: единственное мое желание состоит в получении от вас знаний. Ведь вы осмелились войти в Нотр-Дам, и Господь не покарал вас…
– Хотите узнать еще один забавный факт? – пе­ребил я. – Это произошло более двухсот лет назад. В дореволюционном Париже. В те времена там уже существовали вампиры. Они жили на кладбище Не­винных мучеников, глубоко под землей, в катакомбах под старинными склепами. И они боялись войти в Нотр-Дам, а когда увидели, что я направился в собор, тоже были уверены, что Господь покарает меня смер­тью.
Обращенный на меня взгляд Доры оставался спо­койным.
– Я разрушил их религию. Их веру в Бога и дьяво­ла. А они были вампирами. Такими же земными суще­ствами, как и я, полудемонами, полулюдьми, упрямы­ми, недалекими, пребывающими в вечном смятении. И они не сомневались, что Господь непременно пока­рает их смертью.
– А до вашего появления у них и в самом деле была своя религия?
– Да, целое религиозное учение Они возомнили себя слугами дьявола. И своим предназначением счи­тали поклонение ему. Они жили, как и положено вампирам, но их существование было намеренно жал­ким и направленным на покаяние, на искупление греха А я… Я мнил себя своего рода принцем. Разгули­вал по Парижу в красном плаще, подбитом волчьим мехом. Хотя этот плащ был подарен мне, еще когда я был смертным человеком. Вас не удивляет, что вампи­ры могут тоже быть верующими? Я в корне изменил их существование и не думаю, что они сумели в конце концов простить меня. Во всяком случае, те, кому по­счастливилось выжить. Кстати, нас на земле не так уж много.
– Погодите, – прервала мой рассказ Дора. – Я очень хочу выслушать до конца вашу историю, но прежде, чем вы продолжите, должна задать вам один вопрос, выяснить кое-что.
– Что именно?
– Мой отец… Как все произошло – была ли его смерть быстрой, или?..
– Уверяю вас, она была совершенно безболез­ненной. – Я повернулся и взглянул на Дору. – Он сам сказал мне об этом. Абсолютно никакой боли.
Бледное лицо и огромные темные глаза делали сей­час Дору похожей на сову… И в то же время в ней чув­ствовалась удивительная внутренняя сила. Мне вдруг подумалось, что своим видом она может сейчас напу­гать любого случайно зашедшего сюда смертного.
– Ваш отец умер в состоянии, если можно так выразиться, экстаза, – продолжал я. – Сначала перед ним возникали образы и видения, потом он потерял сознание, а вскоре сердце перестало биться. Той бо­ли, что я мог ему причинить, он не почувствовал, по­скольку я сосал кровь… поскольку я… Нет, он не стра­дал и не мучился… – Я бросил на нее еще один взгляд, на этот раз более пристальный. Она сидела, поджав под себя ноги, белые колени выглядывали из-под юб­ки. – Я разговаривал с Роджером через два часа после его смерти. Всего через два часа! Он вернулся в этот мир только ради вас, затем, чтобы увериться, что я по­забочусь о его дочери. И что никто не сможет причи­нить вам вред; ни его враги, ни правительственные чи­новники, ни те, с кем он был связан, занимаясь своим бизнесом. И еще… Он не хотел, чтобы его смерть при­несла вам больше страданий и боли, чем она того за­служивает.
– Но почему Господь допустил такое? – прошеп­тала Дора
– А какое отношение к этому имеет Господь? По­слушайте, Дора, дорогая, Он тут совершенно ни при чем, Я ведь вам рассказывал, Я был в Нотр-Дам, и ни­чего не произошло… И вообще ничего не случалось…
Я лгал и знал это. Разве мог я забыть о своем пре­следователе? О том, кто только что посетил меня в об­лике обыкновенного человека и вышел отсюда, хлоп­нув дверью. Отвратительное чудовище. Да как он смел?..
– Как могла быть таковой воля Господня? – по-прежнему недоумевала Дора.
– Вы что, серьезно? Послушайте, я мог бы пове­дать вам еще множество историй. То, что я рассказал о парижских вампирах и их вере в дьявола, – это только начало. Знаете… Знаете…
Я оборвал себя на полуслове
– Что это?
Этот звук… Эти размеренные, медленные шаги… Не успел я подумать о нем со злобой, не успел позволить себе оскорбительные мысли в его адрес, как вновь раз­дались шаги.
– Я… Я хотел сказать…
Все мои попытки выбросить его из головы были тщетными. Шаги приближались.
Они слышались пока неотчетливо, но я безошибоч­но узнал походку крылатого создания – похоже, он намеренно сообщал таким образом о своем присут­ствии, – его тяжелая поступь будто эхом отдавалась в огромном зале, где в тот момент мысленно присутствовал я, оставаясь одновременно в комнате рядом с Дорой.
– Дора, я вынужден вас покинуть.
– В чем дело?
Шаги тем временем раздавались все ближе и бли­же.
– И ты осмеливаешься явиться сюда, когда она рядом? – закричал я, вскакивая на ноги.
– Что происходит? – воскликнула Дора Она уже стояла на коленях в кровати.
Я попятился от нее и был почти у самой двери, ко­гда звук шагов вновь начал слабеть.
– Будь ты проклят! – шепотом произнес я.
– Объясните же, наконец, что происходит, – ос­тановила меня Дора. – Вы вернетесь? Или уходите от меня навсегда?
– Нет, я не уйду. Ни в коем случае. Я здесь, чтобы помочь вам. Послушайте, Дора, если возникнет нуж­да, вам достаточно просто позвать меня. – Я прило­жил палец к виску. – Зовите, повторяйте свой призыв снова и снова. Как молитву. Это не будет выглядеть идолопоклонством, потому что я не бог зла. Непре­менно позовите. А сейчас я должен идти.
– Скажите хотя бы свое имя.
Шаги не стихали. Далекие, но достаточно гром­кие – сказать, в каком из помещений огромного зда­ния они раздавались, было невозможно, – они мучи­ли и преследовали меня.
– Лестат, – произнес я как можно отчетливее. – Ле-стат, с ударением на втором слоге и четким конеч­ным «т». – И еще одно. О смерти вашего отца пока не знает никто. И она останется тайной для всех еще ка­кое-то время. Я исполнил все, о чем он меня просил. Его сокровища у меня.
– Книги Винкена?
– Все вещи… Все, что он бережно хранил… Ваше состояние и еще многое, чем он владел и что хотел пе­редать вам. Мне пора идти.
Шаги становились тише? Или мне это только ка­залось? Я не мог позволить себе рискнуть остаться.
– Я вернусь, как только смогу. Вы верите в Бога, Дора? Не отказывайтесь от этой веры, пусть она ста­нет вам опорой. Ибо, скорее всего, вы правы в своих суждениях о Господе, совершенно правы.
Я поспешно выскочил из комнаты, едва ли не со скоростью света поднялся по лестнице в мансарду, от­туда через разбитое окно выбрался на крышу, взлетел высоко вверх и стремительно помчался прочь, чтобы только не слышать больше этой ужасной тяжелой поступи. Город подо мной превратился в ослепительный круговорот огней.
ГЛАВА 7
Через несколько минут я был уже во Французском квартале – стоял в собственном саду позади своего до­ма на Рю-Рояль и смотрел на собственные освещен­ные окна – на те окна, которые принадлежали мне с давних времен. Я молил Бога, чтобы Дэвид был там, надеялся, что так оно и есть, и боялся даже допустить, что его может не оказаться в доме.
Я ненавидел себя за бегство от страшного существа и вынужден был даже ненадолго задержаться в саду, пытаясь подавить бушевавшую внутри ярость. Поче­му я убежал? Потому что не желал быть униженным в присутствии Доры, которая могла стать свидетелем моего ужаса перед дьяволом и того, как он швырнет меня на пол к своим ногам?
Кто знает, быть может, и Дора увидела бы его.
Все во мне говорило, что, покинув монастырь и не позволив этому существу приблизиться к Доре, я по­ступил совершенно правильно. Дьявол преследовал только меня. И я должен был защитить Дору. Так что отныне у меня был прекрасный повод для схватки с ним не ради себя самого, а ради кого-то другого.
Только теперь мне в полной мере открылись доб­родетель и внутренняя красота Доры, и это ощущение не было связано ни с ароматом крови, исходя­щим от ее лона, ни с устремленным на меня при­стальным взглядом. Ошибаясь и оступаясь, смертные проходят свой путь от колыбели до могилы. И лишь однажды за столетие, а то и за два удается встретить среди них такое создание, как Дора, – умное, благо­родное, исполненное истинной добродетели и в то же время обладающее еще не свободным от пут веры и религии магнетизмом, который тщетно старался опи­сать мне Роджер.
Теплая ночь была исполнена очарования.
Этой зимой мороз не коснулся банановых деревь­ев в моем саду, они мощно разрослись и по-прежнему мирно дремали возле кирпичных стен. Цветки дико­го бальзамина ярко выделялись на заросших сорня­ками клумбах. Струи воды из рога в руках ангелочка падали в чашу фонтана – их хрустальный звон звучал в моих ушах прекрасной музыкой.
О Новый Орлеан, звуки и запахи Французского квартала!..
Я поднялся по ступеням, ведущим со стороны дво­ра к задней двери моего жилища
В полном замешательстве и смятении я быстро прошел по холлу и вдруг заметил какую-то тень, мелькнувшую в гостиной.
– Дэвид!
– Его здесь нет.
Я как вкопанный замер на пороге.
Это был он, тот самый человек!
Спокойно сложив на груди руки – истинное во­площение терпения и нерушимого самообладания, – он стоял спиной к столу Луи в простенке между окнами.
– Не вздумай сбежать снова, – беззлобно произ­нес он. – Я последую за тобой куда угодно. Ведь я же просил тебя не впутывать девочку. И все, чего я от те­бя хотел, – это чтобы ты поскорее покончил с этим делом.
– Я и не думал убегать! – Я вовсе не был уверен в правдивости своего утверждения, но исполнился ре­шимости отныне вести себя в соответствии с ним. – И в мыслях не было. Я всего лишь не хотел, чтобы ты приближался к Доре. Что тебе нужно?
– А ты как думаешь?
– Я уже говорил тебе, – собрав в кулак всю свою волю, ответил я, – что если ты пришел за мной, то я готов отправиться в ад.
– Посмотри на себя, ты же весь в кровавом поту от страха, – заметил он. – Знаешь, в этом и состоит мой интерес к преследованию тебе подобных. – Го­лос его был обыкновенным и звучал совершенно от­четливо. – И ты хочешь, чтобы после этого я обратил внимание на кого-то из смертных? Да мне достаточ­но было бы только раз подойти к любому из них и произнести необходимые слова. Но ты… Ты совсем другое дело. Ты успел преодолеть так много различ­ных стадий и столько раз выходил за рамки допусти­мого… Тебе есть что терять и за что поторговаться. Вот почему сейчас ты представляешь для меня гораздо большую ценность, чем кто-либо.
– Поторговаться? Ты хочешь сказать, что у меня есть шанс выбраться из этой переделки? И мы не от­правляемся прямиком в ад? Что прежде, возможно, состоится нечто вроде суда и мне будет позволено найти современного Дэниела Вебстера, готового вы­ступить в мою защиту? Мои слова прозвучали резко и насмешливо, и все же в них был вполне логично и обоснованно поставленный вопрос, на который я хо­тел получить не менее логичный и обоснованный от­вет, причем немедленно.
– Лестат, послушай! – столь свойственным ему выдержанным, снисходительным тоном заговорил он, опуская руки и неторопливо шагнув ко мне. – Вспом­ни историю, которую поведал тебе Дэвид: о его ви­дении в кафе. Я и есть тот дьявол. И ты мне нужен. Я пришел вовсе не затем, чтобы силой утащить тебя в ад. Кстати, ты понятия не имеешь о том, что он собой представляет в действительности. Ад совершенно не такой, каким ты его себе воображаешь. Я здесь, чтобы просить тебя о помощи. Я устал и нуждаюсь в твоей поддержке. Я выигрываю битву, и крайне важно, что­бы я не потерпел в ней поражения.
Я был настолько потрясен, что буквально лишился дара речи.
Он долго смотрел на меня изучающим взглядом, а потом явно неспроста начал менять свою форму – его фигура увеличилась в размерах, потемнела, за спи­ной появились крылья, которые, словно клубы дыма, потянулись к потолку… Вновь я услышал гул голосов, он быстро нарастал и вскоре стал оглушительным, а позади дьявола вдруг вспыхнул свет. Покрытые шер­стью козлиные ноги двинулись в мою сторону. Я за­кричал, теряя опору под ногами и видя, что мне даже не за что ухватиться, кроме как за это ужасное суще­ство. Я отчетливо видел и изгиб все выше и выше вздымавшихся крыльев и сияние перьев на них. А в грохочущем шуме причудливо сливались звуки пре­красной музыки и чьих-то голосов.
– Нет! Только не сейчас! Нет!
Я набросился на черную фигуру и схватил ее за грудки. Прямо перед моими глазами оказалось лицо чудовища – лицо гранитной статуи, однако на этот раз живое и чрезвычайно выразительное. Мой отча­янный крик утонул в невыносимом шуме песнопе­ний, стонов и воя. Рот дьявола раскрылся, брови сердито сошлись у переносицы, а огромные миндалевид­ные глаза наполнились светом.
Тогда я изо всех сил вцепился в его мощную руку, и мне показалось, что он безуспешно пытается высво­бодиться из моей хватки. «Ага! Не можешь!» – зло­радно подумал я и ударил его кулаком в лицо. Ощу­щение было таким, будто кулак ткнулся в нечто сверхъестественно жесткое, как если бы удар был на­несен кому-то из мне подобных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71