При взгляде на него мне, однако, пришло почему-то в голову другое сравнение: с найденной на старом чердаке куклой со стеклянными красновато-корич­невыми глазами. И первое, что мне захотелось сде­лать, – это броситься к нему, расцеловать, а потом вымыть и отполировать до сияющего блеска.
– Тебе всегда хотелось именно этого, – мягко произнес Арман. Звучание его голоса поразило меня до глубины души: в нем не осталось и намека на фран­цузский или итальянский акцент, а тон был спокой­ным, даже меланхолическим, и совершенно беззлоб­ным. – Когда мы встретились в подземельях кладбища Невинных, ты тоже мечтал искупать меня в духах и одеть в бархатный костюм с широкими, отделанны­ми вышивкой рукавами.
– Да, – сердито подтвердил я, – и к тому же рас­чесать твои прекрасные волосы. Я люблю тебя, ма­ленький чертенок, и мне нравится ласкать тебя и об­нимать.
С минуту мы молча смотрели друг на друга, а по­том, к моему несказанному удивлению, он вдруг под­нялся со скамьи и шагнул навстречу моим объятиям. Его движения были уверенными, но не резкими. Два холодных, затвердевших тела тесно сплелись между собой.
– Ангельское дитя, – прошептал я, непроизволь­но потрепав его по волосам. Жест, надо признать, весьма дерзкий, если не сказать наглый с моей сторо­ны. Однако Арман, похоже, ничуть не обиделся.
Напротив, он с улыбкой, от которой черты его ли­ца сделались заметно мягче, покачал головой и не­сколькими небрежными прикосновениями ладони поправил прическу. Затем резким движением, словно поддразнивая, ткнул меня кулаком в грудь.
Удар оказался на редкость сильным. Сногсшиба­тельным. Теперь настала моя очередь улыбнуться.
– Я не помню, чтобы между нами было что-либо плохое, – сказал я.
– Помнишь и будешь помнить, – возразил он. – Как и я. Но это не имеет никакого значения.
– Ты прав. Это не важно, потому что мы по-преж­нему вместе.
Арман тихо, но искренне рассмеялся и покачал го­ловой, многозначительно глядя на Дэвида. Его взгляд свидетельствовал о том, что они хорошо знают друг друга – быть может, даже слишком хорошо. И это мне совсем не понравилось. Я вообще не испытывал радости от того, что они знакомы. Дэвид был моим Дэвидом. А Арман был моим Арманом
– Итак, Дэвид рассказал тебе обо всем, – сказал я, усаживаясь на скамью, и посмотрел сначала на Армана, а потом на стоявшего за его спиной Дэвида.
Тот отрицательно покачал головой.
– Разве я мог сделать это без твоего разреше­ния, принц-паршивец? – Тон Дэвида показался мне несколько пренебрежительным. – Я никогда бы не осмелился. Единственное, что привело сюда Армана, – это беспокойство о тебе.
– Неужели? – Я слегка приподнял брови. – С че­го бы это?
– Ты прекрасно знаешь, что это правда, и даже, черт возьми, знаешь почему, – ответил Арман.
Его манера держаться была небрежной – судя по всему, он усвоил ее за время своих странствий по ми­ру. Руки засунуты глубоко в карманы. Теперь он уже не походил на сошедшего с церковной фрески свято­го. Скорее – на крутого парня.
– Ты опять ищешь приключений на свою голо­ву, – продолжал он все так же медленно, слегка рас­тягивая слова, и по-прежнему без гнева в голосе. – Тебе уже и всей земли мало. На этот раз я решил попы­таться поговорить с тобой, пока ты не натворил но­вых бед.
– Ах, какой ты внимательный! Самый заботли­вый из всех ангелов-хранителей! – саркастически от­кликнулся я.
– Да, именно такой, – не моргнув глазом под­твердил он. – Итак, ты не хочешь мне поведать о том, что задумал и чем занимаешься?
– Пошли, – сказал я. – Будет лучше, если мы найдем местечко побезопаснее где-нибудь в глубине парка.
Они последовали за мной. Мы шли как обычные люди и вскоре оказались в самой гуще старых дубов. Высокая трава там росла без помех и нигде не была примята, ибо в такую глушь не рискнет забраться на отдых даже самый отчаянный из смертных.
Среди искривленных корней мы расчистили для себя местечко на заледеневшей земле. Свежий и чис­тый ветерок дул со стороны близлежащего водоема и иногда доносил до нас слабые запахи Нового Орлеа­на – впрочем, такие запахи характерны для любого большого города. Но главное, что мы опять были вме­сте, все трое.
– Ну давай же, расскажи нам, чем ты сейчас за­нимаешься, – вновь попросил Арман и вдруг придви­нулся ко мне вплотную и как-то по-детски и в то же время с европейской элегантностью поцеловал ме­ня. – У тебя крупные неприятности. Только не пы­тайся отрицать – все знают, что это правда.
Металлические пуговицы его джинсового костю­ма обжигали холодом, как будто он только что при­был из тех мест, где стояли жестокие морозы.
Мы никогда в полной мере не знали возможно­стей и мощи друг друга. Это была своего рода игра.
Спросить его, откуда он узнал о моих проблемах и ка­ким образом оказался рядом, было все равно что по­интересоваться у смертного незнакомца, как именно он занимается любовью с собственной женой.
Я долго молча смотрел на Армана, а Дэвид полуле­жал рядом, откинувшись назад и опираясь на локти, и наблюдал за нами обоими.
Наконец я решился заговорить:
– Меня посетил дьявол. Он предложил последо­вать за ним и собственными глазами увидеть рай и ад.
Арман не проронил ни слова и лишь слегка нахму­рился. А я тем временем продолжал:
– Это тот самый дьявол, в которого я не верил и веру в которого много веков назад пытался разрушить в тебе. Но ты был прав. Прав по крайней мере в одном: он действительно существует. И я с ним встретился. – Я покосился на Дэвида, – Он хочет, чтобы я стал его помощником. И дал мне две ночи, чтобы я посовето­вался с другими. А потом обещал показать мне снача­ла рай, затем ад. Он заявил, что не несет в себе зла.
Дэвид молчал, устремив взгляд в темноту. Арман, тоже молча, с восхищением смотрел на меня.
Я стал рассказывать дальше и постепенно поведал им обо всем. Ради Армана я повторил рассказ о Род­жере и о беседе с его призраком, затем во всех под­робностях вспомнил, как неудачно сложился мой ви­зит к Доре, как в монастыре появился преследовавший меня повсюду дьявол, и как мы спорили и сражались с ним.
Я старался не упустить ни единой детали. Я полно­стью раскрыл перед Арманом свой разум, позволяя ему проникнуть туда и, быть может, отыскать там еще что-то важное.
Наконец я закончил.
– Только, пожалуйста, обойдемся без оскорби­тельных замечаний, – гордо заявил я, откидываясь на спину на траве. – Не спрашивайте меня, почему я сбежал от Доры или зачем выложил ей все про ее па­почку. Я не могу избавиться от ощущения, что Род­жер по-прежнему рядом, не в силах забыть его дру­жеское ко мне отношение и его безграничную любовь к дочери. А этот Мемнох-дьявол показался мне впол­не разумным и беззлобным существом, к тому же речи его весьма убедительны. Что же касается нашей битвы, то я и сам до конца не понимаю, что произо­шло; знаю только, что дал ему пишу для размышле­ний. Спустя две ночи он вернется, причем, если мне не изменяет память – а она не изменяет мне нико­гда, – он сказал, что найдет меня, где бы я в тот мо­мент ни находился.
– Да, в этом можно не сомневаться, – вполголо­са откликнулся Арман.
– Мои мучения, кажется, не доставляют тебе удовольствия, – с горьким вздохом заметил я.
– Конечно нет, – ответил Арман. – Надо при­знать, однако, что ты и не выглядишь измученным. Ты стоишь на пороге очередной авантюры, и на этот раз просто действуешь чуть более осмотрительно, чем прежде, когда ты так бездумно позволил смертному сбежать в украденном у тебя теле, а сам остался внут­ри его бренной плоти.
– Нет, я не осмотрителен – я просто в ужасе. Уверен, что это существо – Мемнох – действитель­но самый настоящий дьявол. Доведись тебе стать оче­видцем его видений, ты бы тоже не усомнился в его дьявольской сущности. Я говорю сейчас не о чарах, не об умении завораживать Ты и сам можешь зачаро­вать кого угодно, Арман, – и весьма успешно проде­лывал это со мной. Но я дрался с ним. Он обладает некой субстанцией, способной проникать в реальные тела, в то время как сам по сути своей, несомненно, материален, но бестелесен. Что до всего остального, то я вполне допускаю, что здесь не обошлось без чар. Во всяком случае, он недвусмысленно намекал, что обла­дает чарующей силой – так же как и я.
– Судя по твоему описанию, это был, скорее, ан­гел, – безапелляционно заявил вдруг Дэвид. – Только этот ангел возомнил себя падшим.
– Дьявол… Дьявол собственной персоной.. – за­думчиво пробормотал Арман. – Чего ты хочешь от нас, Лестат? Ты просишь нашего совета? На твоем месте я ни за что не последовал бы за этим духом по собствен­ной воле.
– Почему? – спросил Дэвид, прежде чем я успел вставить хоть слово.
– Понимаете, – пояснил Арман, – существует множество разного рода вполне земных созданий, чью сущность не в состоянии определить даже мы, равно как мы не можем установить места их обита­ния, не говоря уже о том, чтобы контролировать их поведение. Нам известно, что некоторые бессмертные существа выглядят как обычные люди, хотя на самом деле таковыми не являются. И тот, кого встретил ты, может оказаться кем угодно… К тому же его обхожде­ние с тобой кажется мне весьма подозрительным, все эти видения, льстивые речи…
– Возможно, ты прав, – перебил его Дэвид. – Но почему бы не допустить и другое: что он действитель­но дьявол, преследующий свои определенные цели, что он вполне разумен и рассудителен – как ты всегда и предполагал, Лестат, – и что он вовсе не моральный урод, а самый настоящий ангел, который нуждается в твоей помощи. Но при этом он не желает принуждать тебя к чему-либо. Сам факт его появления и без того можно считать своего рода насилием.
– И все же я не доверился бы ему, – настаивал на своем Арман. – Что значит – он нуждается в твоей помощи? Означает ли это, что ты будешь существо­вать одновременно на земле и в аду? Нет, уже за одни только речи я стал бы избегать его всеми силами, об­ходить стороной – за те образные выражения и сло­ва, которыми он пользуется. И даже имя его – Мемнох – звучит странно. Мне слышатся в нем отголоски зла и порока.
– Признаю, почти то же самое говорил тебе ког­да-то я сам, – вздохнул я.
– Мне не довелось собственными глазами лице­зреть Властителя Тьмы, – продолжал Арман. – На протяжении многих веков я сталкивался лишь с суе­вериями и предрассудками и видел чудеса, сотворен­ные такими же демонами, как мы сами. Ты видел чуть больше. Но ты прав. Сейчас я повторяю тебе то, что прежде от тебя же и слышал: откажись от веры в дья­вола, не считай себя его детищем… Между прочим, я говорил это и Луи, когда он пришел ко мне в поисках объяснений относительно Бога и вселенной. Ни в ка­кого дьявола я не верю! И тебе не советую. Не доверяй этому существу! Отвернись от него и не слушай его сладкие речи!
– Что касается Доры, – негромко заметил Дэ­вид, – то ты поступил неразумно, нарушив неписаные правила и законы сверхъестественных созданий. Од­нако мне кажется, что положение еще можно испра­вить.
– Сомневаюсь, – возразил я.
– Почему?
– Хочу спросить вас… обоих… Скажите, вы верите моему рассказу?
– Я знаю, что все действительно было именно так, – сказал Арман, – но я не верю, что тот, с кем ты встретился, действительно дьявол и что он возьмет те­бя с собой в рай и в ад. А если говорить совсем откро­венно, то, будь это правдой… Будь это правдой, тебе тем более не следует идти за ним…
Я долго смотрел на него, стараясь, несмотря на окружавшую нас темноту, как можно лучше разгля­деть его лицо и проникнуть в его мысли, чтобы в пол­ной мере понять его отношение к происходящему. В конце концов я убедился, что Арман говорил совер­шенно искренне. В нем не было и тени зависти или прежней враждебности ко мне, не было желания об­мануть или обидеть… Если он и испытывал когда-то такого рода эмоции по отношению ко мне, то они остались в прошлом. Возможно, они вообще были все­го лишь плодом моего воображения.
– Быть может, и так, – откликнулся Арман в от­вет на мои мысленные размышления. – Но ты прав в том, что сейчас я говорю с тобой прямо и откровенно. И хочу повторить еще раз, что на твоем месте не по­верил бы этому существу и его заявлению о том, что ты должен с ним так или иначе сотрудничать.
– В средние века это называлось договором с дья­волом, – уточнил Дэвид.
– И что все это значит? – спросил я довольно резко, хотя вовсе не хотел показаться грубым.
– Заключить договор с дьяволом, – пояснил Дэ­вид, – означает согласиться на какие-то предложен­ные им условия. Именно от этого и предостерегает тебя Арман. Нельзя вступать ни в какие соглашения с дьяволом.
– Совершенно верно, – подтвердил Арман, и гла­за его на миг сверкнули во тьме. На юношеском его лице застыло выражение печали и крайней озабоченности. – У меня есть веские основания подозревать, что он стремится связать это соглашение с какими-то моральными проблемами. Почему ты непременно должен принять его предложение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71