А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Что с тобой? – тем не менее спросил он.
– Ничего, я в порядке. Поговорим о Доре. Рас­скажи о ней подробнее, о том, что она говорит, что делает.
– Она говорит о том, что современная жизнь сует­на, скучна и бесцветна, о том, что люди нуждаются в каких-то священных символах веры. Она говорит, что преступность принимает угрожающие размеры, а молодежь лишена идеалов и цели в жизни. Она меч­тает создать религиозное общество, в котором никто никому и никогда не причинит вреда. Это как «аме­риканская мечта». Она знает Библию вдоль и по­перек, перечитала все апокрифы и псевдоапокрифы, труды Августина, Маркиона, Моисея Маймонида… Она убеждена, что запрет на сексуальные отношения погубил христианство, – точка зрения, впрочем, весь­ма распространенная и находящая поддержку преж­де всего у женщин. А ее аудиторию все же преимуще­ственно составляют именно они.
– Ясно. Но в таком случае она не может хоть в малой степени не симпатизировать Винкену.
– И тем не менее… Видишь ли, в отличие от меня она никогда не воспринимала книги Винкена как не­кую последовательность образов.
– Понимаю.
– Кстати, книги Винкена совершенны не только по содержанию, но и во многих других отношениях. Ты только представь! Ведь он начал создавать их за четверть века до появления печатного станка Гуттенберга. И тем не менее ухитрился создать истинные шедевры: он был и писцом, и графиком, создавшим великолепные шрифты, и художником-миниатюрис­том. Его чудесные иллюстрации, изображающие обнаженных людей, веселящихся в раю, просто великолепны, а растительные орнаменты на каждой странице выполнены с непревзойденным мастер­ством. Он был един во всех лицах, в то время как в любом скриптории существовало совершенно четкое распределение обязанностей.
Раз уж мы заговорили о Винкене, позволь сказать тебе еще кое-что. Твои мысли сейчас заняты Дорой, но я все же хочу завершить разговор о его книгах. Ты Должен забрать их.
– Потрясающе! – мрачно произнес я.
– Поверь, они тебе непременно понравятся. А вот Дора, вполне вероятно, так никогда и не захочет взять их в руки и уж тем более не полюбит их. На сего­дняшний день в моем распоряжении двенадцать книг Винкена. Католик с берегов Рейна, не по своей воле в юности вступивший в бенедиктинский орден, он был влюблен в Бланш де Вайльд, жену своего брата. Тай­ный роман между Бланш и молодым монахом начал­ся с той поры, когда она заказала в скриптории не­сколько книг. У меня есть некоторое количество ее писем к даме по имени Элинор. Отдельные эпизоды в стихах тоже рассказывают об этой любви.
Самое печальное, что письма к Элинор, которые мне удалось раздобыть, написаны Бланш уже после смерти Винкена. Дело в том, что все послания, полу­ченные от Бланш, Элинор впоследствии передала не­кой Диане, а та, в свою очередь, – еще какой-то жен­щине. В результате уцелела лишь небольшая их часть. Из сохранившихся фрагментов можно сделать сле­дующий вывод. Любовники встречались в саду замка де Вайльдов – а не в монастырском, как я поначалу думал. Каким образом Винкену удавалось туда проникнуть, я точно не знаю, однако в некоторых пись­мах упоминается, что он украдкой уходил из монас­тыря и потайным путем пробирался в дом брата.
Все это действительно похоже на правду. Они до­жидались, пока Дэмиен уедет из замка, чтобы испол­нить какие-то свои обязанности. Ну, не знаю, чем там должны были заниматься в те годы графы или герцо­ги. Так вот, как только брат покидал замок, Винкен приходил туда и развлекался вместе с женщинами – они танцевали вокруг фонтана и занимались любо­вью, причем Винкен по очереди укладывал в постель, всех своих дам. Иногда они отмечали таким образом даже храмовые праздники. Обо всем этом свидетельствуют стихи и рисунки в книгах. Но… Однажды их поймали.
Дэмиен кастрировал и заколол брата на глазах у женщин, а самих женщин посадил под замок. После многодневных допросов, запугивания и издевательств несчастные признались в недозволенной любовной связи с Винкеном и рассказали, как с помощью книг поддерживали с ним связь. Тогда брат собрал все кни­ги, созданные этим великим художником. Ты только представь себе – все двенадцать книг Винкена де Вайльда!
– Его бессмертие… – прошептал я едва слышно.
– Вот именно! Его наследие! Единственное «по­томство», которое он оставил! Так вот, Дэмиен похо­ронил эти книги вместе с телом Винкена – зарыл их в том самом саду, возле того самого фонтана, которые изображены на миниатюрах. И Бланш из своего окна могла каждый день видеть то место, где покоились под землей останки ее любовника. Не было никакого суда, не было никакого обвинения в ереси, приговора и казни – Дэмиен просто-напросто убил своего бра­та. Вероятно, он пожертвовал монастырю огромную сумму. Хотя… Возможно, в этом не было нужды. Кто знает, как относились в монастыре к Винкену. Сейчас его стены лежат в руинах, и туристы фотографируют­ся на фоне старинных развалин. А замок был практи­чески полностью уничтожен во время бомбежки еще в годы Первой мировой войны.
– Но… Но что же произошло потом? Каким обра­зом книги оказались вне гроба? Или у тебя хранятся их копии? Ты говоришь о…
– Нет-нет, в моем распоряжении подлинники, все двенадцать оригиналов. Я совершенно случайно обнаружил и копии – довольно грубые, сделанные по просьбе Элинор, родственницы и наперсницы Бланш. Однако, насколько мне известно, копирование было прекращено. Осталось только двенадцать книг. Каким образом они оказались не под землей, я понятия не имею – могу только догадываться.
– И каково же твое предположение?
– Думаю, что ночью Бланш вместе с другими женщинами выкопали тело и достали книги из гроба – или в чем там были погребены останки бедняги Вин­кена, не знаю. Потом они вновь похоронили тело и уничтожили все следы своего деяния.
– Ты считаешь, они могли отважиться на такое?
– Почти уверен. Я словно воочию вижу, как при свете свечей пятеро женщин копают землю. А тебе разве трудно представить такое?
– Да.
– Я не сомневаюсь, что они могли сделать это, по­тому что чувствовали то же, что и я. Они ценили кра­соту и совершенство этих книг. Лестат, они отлично понимали, что книги Винкена – истинные сокрови­ща. Такова сила увлечения, такова сила любви. Трудно сказать, быть может, им хотелось оставить себе на па­мять и кости Винкена. Допустим, одна из них взяла бедренную кость, другая – палец или… Ах, впрочем, этого я не знаю.
Я вдруг отчетливо представил себе всю картину, и она вызвала во мне непреодолимое отвращение, а глав­ное – заставила вспомнить о том, как я сам отрезал кухонным ножом руки Роджера, а потом упаковал их в пластиковый пакет и затолкал в кучу хлама. А те­перь передо мной опять были те же руки, точнее, их призрачное воплощение, Они постоянно находились в движении – то поглаживали край стеклянного бо­кала, то нервно постукивали по стойке бара.
– Как далеко в прошлое удалось тебе проследить судьбу этих книг? – спросил я.
– Очень недалеко. Но в моем бизнесе – я имею в виду торговлю антиквариатом – такое случается не­редко. Книги обнаруживались по одной, изредка по две. Некоторые перешли ко мне из частных коллек­ций, две – из музеев, разрушенных бомбежками во время войн. Пара из них досталась мне практически даром. В отличие от других, я хорошо знал, что они собой представляют, и, как эксперту в данной облас­ти, мне достаточно было одного взгляда, чтобы немед­ленно обнаружить их среди множества других вещей. Как ты можешь догадаться, я давал задание своим агентам повсюду искать средневековые рукописи. Лес­тат, ты просто обязан спасти и сохранить мои сокровища! Ты не имеешь права допустить, чтобы Винкен вновь ушел в небытие. Я оставляю тебе свое наследие.
– Похоже, это действительно так. Но что я, ска­жи на милость, смогу с ним сделать без участия Доры?
– Дора еще слишком молода. Со временем она изменит свое мнение. Знаешь, меня по-прежнему не оставляет надежда, что в моей коллекции… Забудем сейчас о Винкене, ибо я говорю не о нем. Я надеюсь, что в моей коллекции среди множества статуй и дру­гих реликвий найдется какой-то один артефакт, ко­торый поможет Доре в создании ее новой церкви. Скажи, можешь ли ты определить ценность того, что видел в той квартире? Способен ли ты вынести вер­ное суждение? Твоя задача – убедить Дору в необхо­димости еще раз внимательно рассмотреть эти вещи, прикоснуться к ним, почувствовать их запах. Ты дол­жен заставить ее в полной мере осознать, что все они отражают стремление человечества к познанию исти­ны, то есть их создателей мучили те же вопросы, что и ее. Пока еще она этого не понимает.
– Но ты говорил, что Дору никогда не интересо­вала ни живопись, ни скульптура.
– Так сделай так, чтобы они стали ей интересны.
– Я? Каким образом? Послушай, я, конечно, могу сохранить все это. Но как мне заставить Дору по­любить то или иное произведение искусства? Удивля­юсь, что тебе вообще пришла в голову подобная мысль. Я имею в виду мою встречу с Дорой и какие-либо отношения между мной и твоей драгоценной доченькой.
– Ты полюбишь мою дочь, – тихо прошептал он.
– Прости, я не расслышал. Что ты сказал?
– Найди для нее в моей коллекции что-нибудь поистине чудесное.
– Туринскую плащаницу?
– Молодец! Это именно то, что нужно! Да, найди что-нибудь, равное ей по ценности, нечто такое, что заставит Дору изменить свое мнение, нечто такое, что отыскал и сохранил для нее я, ее отец, и что действи­тельно может оказаться для нее полезным
– Знаешь, ты и мертвый такой же ненормаль­ный, каким был при жизни. Неужели ты и теперь не перестанешь мошенничать и все еще надеешься с по­мощью куска мрамора или обрывка пергамента ку­пить себе спасение души и вечное блаженство? Или ты и вправду веришь, что собрал коллекцию настоя­щих святынь?
– Естественно, я верю, что моя коллекция – это собрание святынь. Фактически только в это я и продолжаю верить.
– Ты меня поражаешь до глубины души.
– Именно поэтому ты и убил меня там, среди моих сокровищ. Ладно, нам надо поторопиться. Не­известно, сколько нам отпущено времени. Вернемся к главной теме: к Доре. Твой главный козырь в этой ситуации – это ее амбиции.
Ей хотелось получить здание монастыря в полное распоряжение, чтобы разместить там своих женщин-миссионерок, сторонниц ее ордена, которые, конеч­но же, должны проповедовать любовь с не меньшей страстью и внутренним огнем, чем это делали все мис­сионеры – их предшественники. Она намеревается посылать их в самые бедные районы, в гетто и рабо­чие кварталы, чтобы они разглагольствовали там о не­обходимости создания своего рода движения за все­общую любовь. Причем это движение должно, по ее мнению, возникнуть в недрах народа, а затем посте­пенно подниматься все выше и выше, к самым вер­шинам власти. И тогда с несправедливостью в мире будет покончено навсегда.
– А чем эти женщины будут отличаться от других миссионеров, от сторонников иных орденов – от францисканцев, скажем, или иных проповедников?
– Прежде всего тем, что они женщины, женщины-проповедницы. Монахини всегда были сестрами милосердия, учили детей или вели затворническую жизнь в монастырях и неустанно возносили молитвы Богу – истошно блеяли хором, как и положено овцам Господним. А ее женщины должны становиться уче­ными богословами, церковными ораторами. Их зада­ча – передать слушателям собственную страсть, жар души, они будут обращаться к несчастным, нищим, обездоленным женщинам и помогать им изменить окружающий мир.
– Феминистские взгляды вперемешку с религи­озным рвением.
– Из этого могло что-то получиться. Во всяком случае, шансов на это было не меньше, чем у любого другого подобного начинания. Кто знает, почему в че­тырнадцатом столетии, например, один монах сошел с ума, а другой стал святым? А у Доры есть подход к людям, она знает, как научить их думать. Впрочем, не мне судить. Ты должен разобраться во всем и найти выход из положения.
– Ну да. А тем временем заодно и спасти церков­ные украшения, – хмыкнул я.
– Да. До тех пор, пока она не согласится их при­нять или каким-то иным образом обратит на доброе дело. Вот тебе еще один способ уговорить ее. Почаще упоминай о добре.
– Ты и сам пользовался этим способом, – печаль­но заметил я. – И в отношении меня тоже.
– Так ты выполнишь мою просьбу, правда? Дора считает, что меня ввели в заблуждение и сбили с пути истинного. «Не думай, что после всего содеянного ты сумеешь спасти свою душу, подарив мне сокровища церкви», – сказала она как-то.
– Она любит тебя, – заверил я Роджера. – Я убеждался в этом всякий раз, когда видел вас вместе.
– Знаю. Меня не нужно убеждать в этом. У нас нет времени на споры и доказательства, Учти только, что Дора очень прозорлива и планы ее поистине огромны. Пока еще у нее слишком мало единомыш­ленников и помощников, но она мечтает перевернуть мир. Я хочу сказать, что ей недостаточно того, о чем грезил когда-то я:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов