И позволить моим крыльям…
Перед глазами у меня все поплыло, зрение затума­нилось, в ушах зазвучал неумолчный гул голосов…
– Не-е-ет! – только и смог выкрикнуть я.
– Ладно.
Все мгновенно прекратилось, пыль осела, и лишь мое сердце продолжало бешено колотиться в груди, словно вот-вот готовое выскочить наружу.
– Что ж, я скажу тебе, что собираюсь сделать, – вновь заговорил он. – Я позволю тебе уладить все дела с Дорой, коль скоро они тебя так волнуют. Едва ли мне удастся отвлечь твои мысли от забот о судьбе этой девушки. А потом, когда со всем этим будет поконче­но – с ее мечтами и тому подобным. Когда ты все устроишь… Мы сможем побеседовать с глазу на глаз – ты и я.
– О чем?
– О твоей душе. О чем же еще?
– Я готов отправиться в ад, – сквозь зубы соврал я. – Однако я не верю, что ты и в самом деле тот, за кого себя выдаешь. Ты скорее… скорее нечто подоб­ное мне… хотя я не знаю, есть ли тому какое-либо на­учное объяснение. Но за всем этим непременно стоят некие, быть может, на первый взгляд малозначитель­ные и немногочисленные, но на самом деле весьма су­щественные факты, которые в конце концов помогут прояснить все, вплоть до того, из чего сделано каждое черное перо на твоих крыльях.
Он слегка нахмурился, но не рассердился.
– Мы не станем продолжать разговор в таком то­не, – сказал он. – Уверяю тебя. Однако сейчас я по­зволю тебе позаботиться о Доре. Она вот-вот вернется домой. Ее машина только что въехала во двор. Я ухо­жу. Ухожу так же спокойно и тем же путем, что и пришел. А на прощание дам тебе один маленький со­вет, важный для нас обоих.
– И какой же?
Он повернулся ко мне спиной и начал торопливо спускаться по лестнице. Только достигнув следующей площадки, он обернулся.
– Какой совет? – требовательно переспросил я, уже ощущая запах Доры.
– Оставь Дору в покое. Передай ее дела под кон­троль адвокатов. Уезжай отсюда. Нам с тобой необхо­димо обсудить гораздо более важные вещи. А все эти проблемы лишь отвлекают от главного.
Стуча каблуками, он сбежал вниз и вышел через бо­ковую дверь. Я слышал, как она открылась и захлоп­нулась за ним.
И в тот же момент от середины здания послыша­лись шаги Доры. Она воспользовалась тем же входом, что и я, и теперь шла по коридору.
Дора что-то тихо напевала – точнее, я бы сказал, мурлыкала себе под нос. Я вдруг отчетливо ощутил запах менструальной крови – у нее были месячные. Этот сводящий с ума аромат мгновенно нарисовал в моем воображении соблазнительную картину: я пред­ставил, что ко мне приближается ребенок.
Я скользнул в тень коридора, чтобы Дора не увиде­ла меня, когда будет проходить мимо, поднимаясь к себе на третий этаж. Она не должна знать о моем присутствии.
Она взбегала наверх, перепрыгивая через ступень­ки. На ней было симпатичное свободное платье из цветастого хлопка, старомодного покроя, с длинны­ми, отделанными белым кружевом рукавами; за пле­чами висел рюкзак.
Уже повернув с площадки на следующий марш ступеней, Дора вдруг резко остановилась и поверну­лась в мою сторону. Я застыл. Она не могла видеть ме­ня в такой темноте.
Тем не менее она направилась прямо ко мне и протянула руку, нащупывая что-то на стене. Выклю­чатель! Обыкновенный пластмассовый выключатель! И вдруг над моей головой вспыхнула лампочка.
Представьте себе картину: перед ней внезапно возник непрошеный гость – светловолосый молодой человек в черном шерстяном пальто и таких же брю­ках, глаза которого прятались за фиолетовыми стек­лами очков! Хорошо еще, что стекла к тому времени были уже совершенно чистыми, и на них не осталось следов крови ее отца.
Я исчез.
То есть я проскочил мимо нее с такой скоростью, что она даже не успела заметить моего движения. Я скользнул, задев ее словно дуновение легкого ветер­ка. И все. Преодолев два лестничных марша, я сквозь открытую дверь проник в окутанное тьмой помеще­ние над часовней – не то мансарду, не то чердак. Одно из двух имевшихся там окон было разбито – прекрасный путь для отступления. Однако я остано­вился. Потом направился в самый угол, сел и скорчил­ся там, подтянув колени к подбородку и устремив взгляд в сторону расположенной как раз напротив двери, которой только что воспользовался.
Ни криков, ни истерики – ничего. Она не помча­лась с воплями прочь, не позвала на помощь, не вклю­чила сигнал тревоги. Какое спокойное бесстрашие пе­ред лицом вторгнувшегося в ее жилище незнакомца! А что может быть страшнее для одинокой женщины, чем встреча с вампиром? Она для нее столь же опасна, как и для любого крепкого молодого мужчины.
Я вдруг услышал стук собственных зубов. Сжав правую руку в кулак, я крепко обхватил его ладонью левой. Ты, преследующий меня повсюду! Будь ты дья­вол или человек, или черт знает кто еще, какое право ты имеешь требовать, чтобы я не разговаривал с До­рой? Что это еще за номера? Я и не собирался даже заговаривать с ней. Роджер, что же мне теперь делать? Ведь я и помыслить не мог, что она когда-нибудь уви­дит меня, тем более вот так!
Я не должен, не должен, не должен был приходить сюда без Дэвида. Мне нужна была опора, свидетель! И разве осмелился бы появиться и приблизиться ко мне этот преследователь, будь рядом Дэвид? О, как я его ненавидел! Я тонул в пучине. И не надеялся на спа­сение.
Но тогда… Что все это значит? Что именно меня убьет?
Вдруг я осознал, что Дора поднимается по лестни­це. Она шла очень медленно и почти неслышно. Ни один смертный не уловил бы ее шагов. У нее в руке был электрический фонарик, которого я прежде не заметил. Луч его скользнул в открытую дверь и пробе­жался по балкам с внутренней стороны крыши.
Дора вошла в мансарду и выключила фонарик. По­том внимательно осмотрелась. Отблески уличного све­та, проникавшего сквозь круглые окна, играли в ее глазах. Фонари были совсем рядом с домом и позволя­ли ей достаточно отчетливо видеть помещение.
Наконец она заметила в углу меня.
– Почему вы так испуганы? – спросила она успо­каивающим тоном.
Я еще теснее забился в угол, обхватив руками со­гнутые в коленях и плотно прижатые к телу ноги, и несвязно забормотал:
– Я… Я… Простите меня… Боюсь… Боюсь, что испу­гал вас. Мне очень неловко, что я доставил вам беспо­койство… Это непростительно с моей стороны…
Она бесстрашно шагнула в мою сторону. Ее аро­мат, подобно медленно испаряющимся благовониям, постепенно наполнял воздух.
В своем цветастом платье с кружевными манже­тами она казалась удивительно высокой, стройной и гибкой. Короткие черные волосы шапочкой покрыва­ли голову и завивались у самых щек. Высокие скулы особенно четко выделялись в полумраке. Красивой формы рот оставался спокойным, не искаженным ни­какими эмоциями.
Большие темные глаза заставили меня вспомнить Роджера. Их пристальный взгляд был поистине заво­раживающим. Таким взглядом можно остановить и пригвоздить к месту даже хищного зверя.
– Я могу сейчас же уйти, – дрожащим голосом продолжал я. – Могу встать – очень медленно, что­бы не вызвать в вас беспокойства, – и уйти, не причи­нив вам никакого вреда. Клянусь! Вы не должны меня опасаться.
– Но почему вы? – спросила Дора
– Простите, я не понял ваш вопрос. – Неужели я плакал? Или она заметила, как сильно я дрожу? – Что вы имели в виду, спросив, почему я?
Она подошла ближе и посмотрела на меня сверху вниз. Теперь я совершенно отчетливо видел ее загну­тые кверху ресницы, твердый, упрямый подбородок, необыкновенно покатые плечи, так резко уходящие вниз, что казалось, будто они вовсе отсутствуют. Со­всем еще девочка, и в то же время взрослая женщина, чистая, как лилия, женщина-мечта. Ее маленькая грудь терялась под свободным, бесформенным платьем.
Возможно, она тоже сумела рассмотреть меня лучше – обратила внимание на мои густые светлые волосы, на блики света в стеклах очков, на то, что я очень молодо выгляжу.
В ее присутствии рядом было нечто такое, что ле­денило душу. При этом она не казалась ни холодной, ни злой. И тем не менее… А может, это и есть признак святости? Насколько я помнил, мне еще не дово­дилось встречаться с настоящими святыми. У меня имелось собственное мнение относительно истинно­го значения этого слова.
– Почему именно вы пришли, чтобы сообщить мне? – мягко пояснила она.
– Сообщить о чем, дорогая? – спросил я.
– О Роджере. О том, что он умер. – Она слегка приподняла брови. – Ведь вы пришли ради этого, раз­ве не так? Я поняла, как только вас увидела. Я сразу догадалась, что Роджер мертв. И все-таки почему при­шли вы?
Дора опустилась на колени прямо передо мной.
Я застонал. Значит, она прочла мои мысли! Узнала мою величайшую тайну! И мое важное решение! Вот, значит, как? Поговорить с ней? Поспорить? Шпио­нить за ней? Попытаться ее обмануть? Давать ей со­веты? А вместо этого мой разум сходу огорошил ее чу­десной новостью: Роджер мертв!
Она придвинулась ко мне еще ближе. Слишком близко. Не стоило это делать. Еще секунда – и она закричит от ужаса. А Дора уже поднимала свой фона­рик.
– Не включайте его, – попросил я.
– Но что в этом плохого? Я не буду светить вам в лицо. Я просто хочу лучше вас видеть.
– Нет!
– Послушайте, если вы думаете, что я вас боюсь, то ничего подобного, уверяю вас, – искренне и про­сто сказала она. Но мысли ее бешено метались, разум пытался постичь происходящее, отметить каждую деталь.
– Почему?
– Потому что Бог не позволит существу вроде вас причинить мне хоть малейший вред. В этом я уверена Дьявол вы или злой дух, мне неизвестно. А быть мо­жет, вы добрый дух, не знаю. Мне не дано знать. Если я сейчас осеню себя крестным знамением, вы можете исчезнуть. Хотя… Не думаю, что это случится. Все, что я хочу знать, – это почему вы так боитесь меня. Ведь дело, конечно, не в моей добродетели.
– Погодите-погодите! Секундочку! Значит, вам известно, что я не человек?
– Да, я вижу это. И чувствую. Мне и раньше при­ходилось встречаться с существами вроде вас. Я умею отличать их даже в толпе большого города. Всего лишь мгновенные видения, не больше. Мне доводи­лось видеть многое. Я не стану уверять вас в своем со­чувствии, это было бы глупо с моей стороны, но я вас не боюсь. Ведь вы вполне земное существо, не так ли?
– Абсолютно, – ответил я. – И надеюсь еще не­определенно долго оставаться таковым. Послушайте, я совсем не хотел шокировать вас такой новостью. Я любил вашего отца.
– Вы серьезно?
– Вполне. А он безгранично обожал вас. И хотел, чтобы я рассказал вам кое о чем Но главное – чтобы я присмотрел за вами.
– Едва ли вы на это способны. Взгляните на себя! Вы похожи на испуганного эльфа.
– Я боюсь не вас, Дора. – Меня внезапно охвати­ло волнение, мне не терпелось поведать ей о своих страхах. – Я и сам не понимаю, что происходит! Да, я существо совершенно земное. Это правда. И я… Я убил вашего отца. Я лишил его жизни. Это моих рук дело. А потом… Потом он пришел ко мне, чтобы погово­рить. И сказал: «Я хочу, чтобы ты позаботился о До­ре». Он велел присмотреть за вами. Так все и было. Я страшусь не вас. Быть может, дело в самой ситуа­ции – в ее необычности. Поверьте, я никогда не по­падал в подобные обстоятельства, никогда не сталки­вался с такими трудными вопросами…
– Понимаю…
Дора была потрясена. Побледневшее личико блес­тело словно от пота, а сердце в ее груди бешено стуча­ло. Она низко наклонила голову. Я не мог прочесть ни единой скрываемой там мысли, разум Доры был на­крепко заперт и абсолютно недосягаем для меня. Одно я мог сказать с уверенностью: душу ее перепол­няла печаль. По щекам Доры медленно катились сле­зы, видеть которые было для меня невыносимо.
– Господи! Я чувствую себя хуже, чем в аду! – пробормотал я. – Я не должен был убивать его. Я… Я совершил это по одной простой причине… Он всего лишь… Всего лишь попался на моем пути. Чудовищная ошибка! Но потом он пришел ко мне, Дора. И мы провели вместе много часов. Его призрак и я… Мы бе­седовали… Он рассказал мне все… И о вас, и о своих сокровищах, и о Винкене.
– О Винкене? – переспросила она.
– Да, о Винкене де Вайльде. И о его двенадцати книгах – вы знаете о них. Послушайте, Дора, мне очень хочется коснуться вашей руки… Быть может, мое прикосновение поможет вам успокоиться. Но я боюсь, что вы закричите…
– Почему вы убили моего отца?
За этим простым вопросом скрывался другой. «Как мог кто-то, говорящий так, как вы, совершить такой ужасный поступок?» – вот что имела она в виду.
– Я жаждал его крови, – пояснил я. – Потому что питаюсь чужой кровью и таким образом сохра­няю молодость и способность жить. Вы верите в су­ществование ангелов? Тогда вам придется поверить и в то, что существуют вампиры. Поверить в меня. На земле существуют вещи и пострашнее.
Дора казалась совершенно ошеломленной, потря­сенной. Ничего удивительного.
– Носферату, – тихо произнес я. – Вурдалаки. Вампиры. Ламии. Вполне реальные существа, как бы вы их ни называли. – Я пожал плечами, чувствуя себя совершенно растерянным, беспомощным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71