И еще... - Он
неожиданно замолчал. Руки его лежали на каменной плите; теперь он
смотрел на них широко раскрытыми глазами. Затем бросился на землю и
прижался ухом к холодной поверхности.
- Слушай! - Я подчинился этому приказу, лег так, чтобы тоже
прижиматься ухом к земле.
Звук или дрожь - не могу сказать, что именно. Но исходит из-под
земли. Я убедился, что не ошибаюсь, потом подозвал Киллана, а он, в свою
очередь, - Дахаун.
Ответ нашелся у нее.
- Возможно, тасы... - Она наклонилась, касаясь пальцами плиты. Глаза
ее были закрыты, как будто она призывала на службу иные чувства. Потом
медленно покачала головой.
- Это глубоко под землей, в ином мире, не моем. Вот что я скажу:
что-то идет на нас снизу. Судьба благоприятствует нам: мы получили
предупреждение. Не думала, что тасы присоединятся к нашим врагам. Может
быть, они всего лишь любопытствуют, хотя почему... - Она снова покачала
головой. - Друг или нейтрально настроенный не станет приближаться тайно.
- Твоя граница... - прервал Киллан.
- Она удержит тех, кто ходит по поверхности, но не под ней. И
посмотрите - этот камень не из числа благословенных, он другой.
- Бассейн... - Я встал. - Годгар считает, что он был устроен для
того, чтобы противостоять нападениям снизу. Почему бы не использовать
его снова?
- Если они только любопытствуют, то такое использование превратит их
во врагов. Но забывать об этом не следует. Давайте получше разглядим эту
водную ловушку, - сказала Дахаун.
Она принесла от костра горящую ветвь, и мы принялись разглядывать
каменную стену, когда-то восстановившую разбитый бассейн. Мне
показалось, что Годгар прав, восстанавливая картину того, что
происходило когда-то давно. Совершенно ясно, что стена в этом месте была
разбита, чтобы вода могла вырваться, а затем восстановлена, но не
навсегда, а временно.
- Ударить здесь и здесь, - показал Годгар, - и она снова подастся.
Мы вернулись к камню. Но на этот раз никакого движения внизу не
уловили. Однако тревога, которая охватила меня после прихода с гор,
усилилась стократно.
- Можно ли зажать этот камень? - Киллан взглянул на Дахаун.
- Не знаю. У каждого свои возможности. Тасы многое могут сделать под
землей, кроганы - в воде, а мы хорошо управляемся с растительностью. -
Она подобрала свой факел и посмотрела туда, где спали женщины и дети. -
Думаю, мы должны быть готовы. Не приближайтесь к камням, которые можно
перевернуть.
Годгар по-прежнему сидел на корточках, положив руки на камень. Не
успела Дахаун отойти к спящим, как он вскрикнул. Кажется, мы с Килланом
тоже закричали, потому что земля под нами двинулась, ушла из-под ног,
увлекая нас за собой. Я ухватился за камень - это был один из голубых
камней - и держался за него, а почва под моими ногами сыпалась вниз. Из
лагеря доносились крики и грохот; я видел, как по склону холма вниз
катятся камни.
Что-то упало в костер, подняв столб искр; разлетелись горящие куски
дерева. Я услышал крик. В этот момент я мог только держаться за камень,
дергался, пытаясь найти устойчивое положение, какую-нибудь опору, а
земля подо мной двигалась, как вода, в которой плещутся кроганы.
Потом я увидел, как Киллан вонзил в землю острие меча и, опираясь на
него, начал подтягиваться вверх. Я последовал его примеру, пытаясь
добраться до охваченного смятением лагеря.
- Ко мне! - крикнул Годгар. Вокруг него вертелись какие-то существа,
маленькие фигуры в яростной атаке окружили его кольцом. Я рубил и резал,
чувствовал, как сталь рассекает плоть, но не знал, чью именно. Потом
увидел, как Годгар споткнулся и упал, существа навалились на него, а он
пытался встать. Я стал мечом рубить их, и они разбежались. Вокруг нас
вспыхивали красные искры, и я знал, что это глаза наших врагов. Но лиц,
на которых эти глаза, не было видно.
Годгар вцепился в меня, и я искалеченной рукой помог ему встать.
- Бассейн... нужно разбить бассейн... отогнать их... - Он вырвался из
моих рук и направился к бассейну, снова упал, ощупью в темноте трогая
камни в разрыве. Пробиваясь к нему сквозь толпу визжащих существ, я
услышал отчетливый стук. Резкая боль в ногах и бедрах. Я стряхнул
маленькое тело, прицепившееся к спине и пытавшееся опрокинуть меня.
Добрался до Годгара и принялся помогать ему выламывать камни.
Хоть мы работали в темноте, отбиваясь от зловонных существ, рвавшихся
к нам из-под земли, нам повезло: мы сдвинули ключевой камень преграды.
Поток хлынул с такой силой, что я поразился: неужели эта сила таилась в
тихом бассейне и спокойном ручье?
Писк едва видимых врагов перешел в крики: вода оказалась для них
врагом более страшным, чем сталь и огонь. Они бежали, испуская
пронзительные вопли, а вода вокруг нас неслась с силой мощного речного
течения. И, конечно, вылилось ее гораздо больше, чем могло содержаться в
бассейне.
Годгар закричал и попытался оттащить меня в сторону. Я оглянулся
через плечо. Видимый в голубом свете камней, водяной столб поднялся еще
выше, его увенчанная пеной верхушка все быстрей и быстрей неслась вниз.
Ничего общего с тем спокойным журчащим ручейком, что наполнял бассейн.
Я видел, как в потоке бьются маленькие волосатые существа, их бросает
вверх и вниз, водный поток увлекает их в дыру, из которой они, должно
быть, появились. Поток отыскал камень, который отметил Годгар, вернее -
дыру под этим камнем, и теперь устремился в нее, как водопад на реке.
Мы с трудом отошли подальше. Теперь ревущий поток располагался между
нами и костром. Его шум заглушал все остальные звуки. Что-то выскочило
из него, схватило меня за ноги, и я едва не упал. Инстинктивно ударил
мечом, но недостаточно быстро. Острая боль в бедре заставила меня
вскрикнуть.
Теперь я не мог опираться на раненую ногу и упал у одного из голубых
камней, стараясь в темноте на ощупь определить, насколько серьезно
ранен. Но было так больно, что я не выдерживал даже собственного
прикосновения. И мог только держаться за камень. Рядом тяжело дышал
Годгар, а вода продолжала уходить в бездонное отверстие.
На нашей стороне потока больше не было визжащих существ. За потоком
ярче вспыхнул костер, и нам стало лучше видно. Я разглядел людей и блеск
мечей. На самом краю потока, наполовину погрузившись в воду, лежало тело
лицом вверх, глаза слепо смотрели на меня.
Я услышал крик Годгара и подхватил бы его, если бы все мои силы не
уходили на то, чтобы не потерять сознание. Потому что боль в бедре
превратилась в страшную пытку, ни одна другая рана не причиняла мне
таких страданий.
Существо, лежавшее у воды, оказалось маленьким и сморщенным, с
тонкими руками и ногами, если его конечности можно так по-человечески
назвать; конечности покрыты жесткой щетиной, что делало их похожими на
корни. Тело, напротив, толстое и раздутое, серо-белого цвета, оно
быстро, на глазах, светлело. Тело тоже поросло щетиной, не похожей на
волосы, какие бывают у человека или животного, но очень грубой и стоящей
дыбом.
Шея очень короткая; череп словно непосредственно покоится на покатых
плечах. Маленький подбородок заострен и сильно выдается; вместо носа
небольшое треугольное возвышение с двумя отверстиями. По обе стороны от
этого возвышения глубоко посаженые глаза. Никакой одежды, вообще никаких
признаков, что это не животное... однако я знал, что это существо
разумно.
- Что это? - спросил Годгар.
- Не знаю. - Инстинкт говорил мне, что это один из слуг зла, как
Серые и расти.
- Смотри! - указал Годгар. - Вода...
Столб, недавно бывший таким высоким и проливавший огромное количество
воды, становился все ниже и ниже. Поток, отрезавший нас от костра, с
каждым мгновением все больше сужался. Я тупо смотрел на него, зная, что
если утрачу опору о камень, то упаду. И сомневался, что смогу снова
встать. Река превратилась в ручей, ручей - в тонкую нить.
- Кемок! - услышал я крик со стороны костра и попытался ответить.
Крик Годгара привлек к нам помощь. Почувствовав, как меня охватили руки
Киллана, я упал вперед - не только в его объятия, но и во тьму, в
которой забылась всякая боль.
Довольно скоро я очнулся и обнаружил, что надо мной совещаются Кемок
и Дахаун. Казалось, я с сонным равнодушием осознаю, что мои раны
нанесены тасами - теми подземными жителями, которые напали на нас, - что
раны эти отравлены и что, хотя Дахаун может использовать кое-какие
средства, чтобы облегчить боль, само лечение должно происходить в другом
месте.
Не я один был ранен. Падающие камни ломали кости, некоторые защитники
тоже пострадали от ядовитых укусов. Но у меня раны были самые тяжелые, и
они замедляли наше отступление.
Киллан быстро заговорил. Он сказал, что останется со мной и дождется
помощи. Но, уловив взгляд Дахаун, я понял, что нам грозит большая
опасность; в том полусонном состоянии, в которое меня погрузили
лекарства, я не боялся езды верхом. Я понимал: хоть при помощи
необычного наводнения мы отразили нападение тасов, оно будет не
последним. Быть захваченным вдали от Долины, значит, быть обреченным на
поражение.
- Привяжите меня к Шилу, - сумел сказать я, хотя самому мне слова эти
показались слабыми и еле слышными. - Поедем - или умрем... мы все это
понимаем.
Дахаун посмотрела мне в глаза.
- Такова твоя воля, Кемок?
- Да.
Итак, на рассвете мы выехали; как я и просил, меня привязали к Шилу.
Дахаун дала мне листьев, которые я должен был жевать. Сок их оказался
горьким, но они поддерживали барьер между мной и болью: я чувствовал
боль, но она не терзала меня. Мы двигались под тучами, по-прежнему
тяжелыми от так и не разразившейся бури. Я был как во сне, иногда видел
окружающее ясно, сознание прояснялось, потом снова все погружалось в
дымку.
И только когда мы добрались до реки, я очнулся от этого состояния.
Вернее, меня разбудил мысленный удар, полный такой враждебности, что я
ахнул и попытался приподняться на спине Шила. Рентанец громко заржал,
развернулся и поскакал прочь от отряда, вниз по реке. Сзади слышались
крики и топот копыт.
Словно спасаясь от преследования, Шил с берега прыгнул в воду. Река
сомкнулась надо мной, я бился в путах, пытаясь справиться со скакуном,
который словно совершенно взбесился.
Что-то подалось, я высвободился, тяжело дыша и отплевываясь. Откелл,
искалеченный салкарский моряк, которого нанял нам в учители отец, научил
меня хорошо плавать. Но из-за раны одна нога не слушалась меня. Я,
по-прежнему задыхаясь, ударился о камень и отчаянно вцепился в него.
Сознание прояснилось, резкая боль в ране делала меня слишком слабым; я
не мог держаться, сопротивляясь течению.
Что-то схватило меня сзади. Киллан! Я пытался произнести его имя. Но
не мог. Тогда я использовал мысленное прикосновение... И ничего не
встретил!
Хватка была очень сильной, меня оттащили от камня и потянули в поток.
Я закричал, забил руками, тщетно стараясь повернуть голову, чтобы
разглядеть, что меня держит.
Но меня продолжали тащить, только голова моя оставалась над водой. Я
все больше удалялся от берега и от убежища меж скал.
Я увидел Киллана верхом на Шапурне. Он смотрел туда, где меня уносило
в неизвестное. Я подумал, что он должен меня видеть, однако он никак
этого не показывал. Снова попытался позвать... но не мог произнести ни
звука. И мысленный посыл словно наткнулся на глухую стену без единого
просвета.
Киллан ехал по берегу, он явно что-то искал. Но меня ведь должно быть
хорошо видно. Страх охватил меня, я все больше удалялся, покидая Киллана
и тех, кто шел за ним. Я видел, как Шил попятился от воды и остановился
с поникшей головой. Затем изгиб берега скрыл их от меня, и я утратил
последнюю надежду.
Глава 5
Больше меня не несло, беспомощного, в потоке. Напротив, я лежал на
чем-то устойчивом и сухом. Но я не сразу открыл глаза: удержала какая-то
примитивная потребность узнать все, что возможно, при помощи других
чувств, прежде чем показать, что я очнулся. Боль в бедре все
усиливалась. Я старался не думать о ней, чтобы иметь возможность
заняться чем-нибудь другим.
Дул холодный ветер, заставляя меня трястись и дрожать. Прижав руку к
поверхности под собой, я ощутил песок и гравий. Прислушался: недалеко от
меня журчит вода; слышен легкий шорох, как от ветра в растительности. Но
больше ничего я не узнал.
Я открыл глаза. Высоко, очень высоко, по-прежнему висят тучи,
превращая день в сумерки. Но между ними и мной ветка, серо-белая, без
всякой листвы, словно памятник давно погибшему дереву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
неожиданно замолчал. Руки его лежали на каменной плите; теперь он
смотрел на них широко раскрытыми глазами. Затем бросился на землю и
прижался ухом к холодной поверхности.
- Слушай! - Я подчинился этому приказу, лег так, чтобы тоже
прижиматься ухом к земле.
Звук или дрожь - не могу сказать, что именно. Но исходит из-под
земли. Я убедился, что не ошибаюсь, потом подозвал Киллана, а он, в свою
очередь, - Дахаун.
Ответ нашелся у нее.
- Возможно, тасы... - Она наклонилась, касаясь пальцами плиты. Глаза
ее были закрыты, как будто она призывала на службу иные чувства. Потом
медленно покачала головой.
- Это глубоко под землей, в ином мире, не моем. Вот что я скажу:
что-то идет на нас снизу. Судьба благоприятствует нам: мы получили
предупреждение. Не думала, что тасы присоединятся к нашим врагам. Может
быть, они всего лишь любопытствуют, хотя почему... - Она снова покачала
головой. - Друг или нейтрально настроенный не станет приближаться тайно.
- Твоя граница... - прервал Киллан.
- Она удержит тех, кто ходит по поверхности, но не под ней. И
посмотрите - этот камень не из числа благословенных, он другой.
- Бассейн... - Я встал. - Годгар считает, что он был устроен для
того, чтобы противостоять нападениям снизу. Почему бы не использовать
его снова?
- Если они только любопытствуют, то такое использование превратит их
во врагов. Но забывать об этом не следует. Давайте получше разглядим эту
водную ловушку, - сказала Дахаун.
Она принесла от костра горящую ветвь, и мы принялись разглядывать
каменную стену, когда-то восстановившую разбитый бассейн. Мне
показалось, что Годгар прав, восстанавливая картину того, что
происходило когда-то давно. Совершенно ясно, что стена в этом месте была
разбита, чтобы вода могла вырваться, а затем восстановлена, но не
навсегда, а временно.
- Ударить здесь и здесь, - показал Годгар, - и она снова подастся.
Мы вернулись к камню. Но на этот раз никакого движения внизу не
уловили. Однако тревога, которая охватила меня после прихода с гор,
усилилась стократно.
- Можно ли зажать этот камень? - Киллан взглянул на Дахаун.
- Не знаю. У каждого свои возможности. Тасы многое могут сделать под
землей, кроганы - в воде, а мы хорошо управляемся с растительностью. -
Она подобрала свой факел и посмотрела туда, где спали женщины и дети. -
Думаю, мы должны быть готовы. Не приближайтесь к камням, которые можно
перевернуть.
Годгар по-прежнему сидел на корточках, положив руки на камень. Не
успела Дахаун отойти к спящим, как он вскрикнул. Кажется, мы с Килланом
тоже закричали, потому что земля под нами двинулась, ушла из-под ног,
увлекая нас за собой. Я ухватился за камень - это был один из голубых
камней - и держался за него, а почва под моими ногами сыпалась вниз. Из
лагеря доносились крики и грохот; я видел, как по склону холма вниз
катятся камни.
Что-то упало в костер, подняв столб искр; разлетелись горящие куски
дерева. Я услышал крик. В этот момент я мог только держаться за камень,
дергался, пытаясь найти устойчивое положение, какую-нибудь опору, а
земля подо мной двигалась, как вода, в которой плещутся кроганы.
Потом я увидел, как Киллан вонзил в землю острие меча и, опираясь на
него, начал подтягиваться вверх. Я последовал его примеру, пытаясь
добраться до охваченного смятением лагеря.
- Ко мне! - крикнул Годгар. Вокруг него вертелись какие-то существа,
маленькие фигуры в яростной атаке окружили его кольцом. Я рубил и резал,
чувствовал, как сталь рассекает плоть, но не знал, чью именно. Потом
увидел, как Годгар споткнулся и упал, существа навалились на него, а он
пытался встать. Я стал мечом рубить их, и они разбежались. Вокруг нас
вспыхивали красные искры, и я знал, что это глаза наших врагов. Но лиц,
на которых эти глаза, не было видно.
Годгар вцепился в меня, и я искалеченной рукой помог ему встать.
- Бассейн... нужно разбить бассейн... отогнать их... - Он вырвался из
моих рук и направился к бассейну, снова упал, ощупью в темноте трогая
камни в разрыве. Пробиваясь к нему сквозь толпу визжащих существ, я
услышал отчетливый стук. Резкая боль в ногах и бедрах. Я стряхнул
маленькое тело, прицепившееся к спине и пытавшееся опрокинуть меня.
Добрался до Годгара и принялся помогать ему выламывать камни.
Хоть мы работали в темноте, отбиваясь от зловонных существ, рвавшихся
к нам из-под земли, нам повезло: мы сдвинули ключевой камень преграды.
Поток хлынул с такой силой, что я поразился: неужели эта сила таилась в
тихом бассейне и спокойном ручье?
Писк едва видимых врагов перешел в крики: вода оказалась для них
врагом более страшным, чем сталь и огонь. Они бежали, испуская
пронзительные вопли, а вода вокруг нас неслась с силой мощного речного
течения. И, конечно, вылилось ее гораздо больше, чем могло содержаться в
бассейне.
Годгар закричал и попытался оттащить меня в сторону. Я оглянулся
через плечо. Видимый в голубом свете камней, водяной столб поднялся еще
выше, его увенчанная пеной верхушка все быстрей и быстрей неслась вниз.
Ничего общего с тем спокойным журчащим ручейком, что наполнял бассейн.
Я видел, как в потоке бьются маленькие волосатые существа, их бросает
вверх и вниз, водный поток увлекает их в дыру, из которой они, должно
быть, появились. Поток отыскал камень, который отметил Годгар, вернее -
дыру под этим камнем, и теперь устремился в нее, как водопад на реке.
Мы с трудом отошли подальше. Теперь ревущий поток располагался между
нами и костром. Его шум заглушал все остальные звуки. Что-то выскочило
из него, схватило меня за ноги, и я едва не упал. Инстинктивно ударил
мечом, но недостаточно быстро. Острая боль в бедре заставила меня
вскрикнуть.
Теперь я не мог опираться на раненую ногу и упал у одного из голубых
камней, стараясь в темноте на ощупь определить, насколько серьезно
ранен. Но было так больно, что я не выдерживал даже собственного
прикосновения. И мог только держаться за камень. Рядом тяжело дышал
Годгар, а вода продолжала уходить в бездонное отверстие.
На нашей стороне потока больше не было визжащих существ. За потоком
ярче вспыхнул костер, и нам стало лучше видно. Я разглядел людей и блеск
мечей. На самом краю потока, наполовину погрузившись в воду, лежало тело
лицом вверх, глаза слепо смотрели на меня.
Я услышал крик Годгара и подхватил бы его, если бы все мои силы не
уходили на то, чтобы не потерять сознание. Потому что боль в бедре
превратилась в страшную пытку, ни одна другая рана не причиняла мне
таких страданий.
Существо, лежавшее у воды, оказалось маленьким и сморщенным, с
тонкими руками и ногами, если его конечности можно так по-человечески
назвать; конечности покрыты жесткой щетиной, что делало их похожими на
корни. Тело, напротив, толстое и раздутое, серо-белого цвета, оно
быстро, на глазах, светлело. Тело тоже поросло щетиной, не похожей на
волосы, какие бывают у человека или животного, но очень грубой и стоящей
дыбом.
Шея очень короткая; череп словно непосредственно покоится на покатых
плечах. Маленький подбородок заострен и сильно выдается; вместо носа
небольшое треугольное возвышение с двумя отверстиями. По обе стороны от
этого возвышения глубоко посаженые глаза. Никакой одежды, вообще никаких
признаков, что это не животное... однако я знал, что это существо
разумно.
- Что это? - спросил Годгар.
- Не знаю. - Инстинкт говорил мне, что это один из слуг зла, как
Серые и расти.
- Смотри! - указал Годгар. - Вода...
Столб, недавно бывший таким высоким и проливавший огромное количество
воды, становился все ниже и ниже. Поток, отрезавший нас от костра, с
каждым мгновением все больше сужался. Я тупо смотрел на него, зная, что
если утрачу опору о камень, то упаду. И сомневался, что смогу снова
встать. Река превратилась в ручей, ручей - в тонкую нить.
- Кемок! - услышал я крик со стороны костра и попытался ответить.
Крик Годгара привлек к нам помощь. Почувствовав, как меня охватили руки
Киллана, я упал вперед - не только в его объятия, но и во тьму, в
которой забылась всякая боль.
Довольно скоро я очнулся и обнаружил, что надо мной совещаются Кемок
и Дахаун. Казалось, я с сонным равнодушием осознаю, что мои раны
нанесены тасами - теми подземными жителями, которые напали на нас, - что
раны эти отравлены и что, хотя Дахаун может использовать кое-какие
средства, чтобы облегчить боль, само лечение должно происходить в другом
месте.
Не я один был ранен. Падающие камни ломали кости, некоторые защитники
тоже пострадали от ядовитых укусов. Но у меня раны были самые тяжелые, и
они замедляли наше отступление.
Киллан быстро заговорил. Он сказал, что останется со мной и дождется
помощи. Но, уловив взгляд Дахаун, я понял, что нам грозит большая
опасность; в том полусонном состоянии, в которое меня погрузили
лекарства, я не боялся езды верхом. Я понимал: хоть при помощи
необычного наводнения мы отразили нападение тасов, оно будет не
последним. Быть захваченным вдали от Долины, значит, быть обреченным на
поражение.
- Привяжите меня к Шилу, - сумел сказать я, хотя самому мне слова эти
показались слабыми и еле слышными. - Поедем - или умрем... мы все это
понимаем.
Дахаун посмотрела мне в глаза.
- Такова твоя воля, Кемок?
- Да.
Итак, на рассвете мы выехали; как я и просил, меня привязали к Шилу.
Дахаун дала мне листьев, которые я должен был жевать. Сок их оказался
горьким, но они поддерживали барьер между мной и болью: я чувствовал
боль, но она не терзала меня. Мы двигались под тучами, по-прежнему
тяжелыми от так и не разразившейся бури. Я был как во сне, иногда видел
окружающее ясно, сознание прояснялось, потом снова все погружалось в
дымку.
И только когда мы добрались до реки, я очнулся от этого состояния.
Вернее, меня разбудил мысленный удар, полный такой враждебности, что я
ахнул и попытался приподняться на спине Шила. Рентанец громко заржал,
развернулся и поскакал прочь от отряда, вниз по реке. Сзади слышались
крики и топот копыт.
Словно спасаясь от преследования, Шил с берега прыгнул в воду. Река
сомкнулась надо мной, я бился в путах, пытаясь справиться со скакуном,
который словно совершенно взбесился.
Что-то подалось, я высвободился, тяжело дыша и отплевываясь. Откелл,
искалеченный салкарский моряк, которого нанял нам в учители отец, научил
меня хорошо плавать. Но из-за раны одна нога не слушалась меня. Я,
по-прежнему задыхаясь, ударился о камень и отчаянно вцепился в него.
Сознание прояснилось, резкая боль в ране делала меня слишком слабым; я
не мог держаться, сопротивляясь течению.
Что-то схватило меня сзади. Киллан! Я пытался произнести его имя. Но
не мог. Тогда я использовал мысленное прикосновение... И ничего не
встретил!
Хватка была очень сильной, меня оттащили от камня и потянули в поток.
Я закричал, забил руками, тщетно стараясь повернуть голову, чтобы
разглядеть, что меня держит.
Но меня продолжали тащить, только голова моя оставалась над водой. Я
все больше удалялся от берега и от убежища меж скал.
Я увидел Киллана верхом на Шапурне. Он смотрел туда, где меня уносило
в неизвестное. Я подумал, что он должен меня видеть, однако он никак
этого не показывал. Снова попытался позвать... но не мог произнести ни
звука. И мысленный посыл словно наткнулся на глухую стену без единого
просвета.
Киллан ехал по берегу, он явно что-то искал. Но меня ведь должно быть
хорошо видно. Страх охватил меня, я все больше удалялся, покидая Киллана
и тех, кто шел за ним. Я видел, как Шил попятился от воды и остановился
с поникшей головой. Затем изгиб берега скрыл их от меня, и я утратил
последнюю надежду.
Глава 5
Больше меня не несло, беспомощного, в потоке. Напротив, я лежал на
чем-то устойчивом и сухом. Но я не сразу открыл глаза: удержала какая-то
примитивная потребность узнать все, что возможно, при помощи других
чувств, прежде чем показать, что я очнулся. Боль в бедре все
усиливалась. Я старался не думать о ней, чтобы иметь возможность
заняться чем-нибудь другим.
Дул холодный ветер, заставляя меня трястись и дрожать. Прижав руку к
поверхности под собой, я ощутил песок и гравий. Прислушался: недалеко от
меня журчит вода; слышен легкий шорох, как от ветра в растительности. Но
больше ничего я не узнал.
Я открыл глаза. Высоко, очень высоко, по-прежнему висят тучи,
превращая день в сумерки. Но между ними и мной ветка, серо-белая, без
всякой листвы, словно памятник давно погибшему дереву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157