Но с тех пор над ней поработали искусные
камнерезы. На нас угрожающе и насмешливо смотрели чудища с глазами из
раковин. Некоторые скорее забавляли своими уродливыми улыбками, чем
пугали. Два таких чудища сторожили плоскую плиту, которая служила вождю
кроганов троном.
Вождь не встал нам навстречу; на коленях у него лежало копье, такое
же, как у стражников. Рука вождя лежала на копье, и при нашем
приближении он не опустил острие.
Эфутур вонзил в мягкую землю острие меча предупреждения, оторвал руку
от рукояти и выпрямился.
- Ориас! - сказал он.
Кроганский вождь был очень похож на тех двоих, что привели нас,
только по его лицу от виска до челюсти пролегал старый шрам, оттягивая
вниз глазное веко, так что глаз все время оставался полузакрытым.
- Вижу тебя, Эфутур. Почему я тебя вижу? - Голос у него был высокий
и, как мне показалось, невыразительный.
- Из-за этого... - Эфутур коснулся рукояти меча предупреждения. - Нам
нужно поговорить.
- Поговорить о копьях, о барабанном бое и об убийствах, - прервал его
кроган. - Чужаки все взбудоражили... - Вождь повернул голову и своим
здоровым глазом посмотрел прямо мне в глаза. - Они разбудили то, что
спало, эти чужаки. Почему ты встал на их сторону, Эфутур? Разве тебе не
хватает прошлых побед?
- Давно одержанные победы не означают, что можно повесить оружие под
древесной крышей, чтобы оно ржавело, как будто никогда больше не
понадобится, - спокойно ответил Эфутур. - Да, силы проснулись - и
неважно, кто их разбудил. Приближается день, когда каждый услышит бой
барабанов, даже если заткнет уши пальцами. Люди Высот, вранги, рентанцы,
фланнаны, мы, жители Зеленой Долины, люди из-за гор - мы все пьем
напиток братства и смыкаем наши ряды. Ибо, только объединившись, можем
мы победить. Пока действуют эти силы, не спрячешься ни в небе, ни на
земле... - он помолчал и добавил:
- Ни в воде!
- Не стоит торопливо хвататься за меч предупреждения. - Мне
показалось, что Ориас словами скрывает мысли. Я не пытался прикоснуться
к его сознанию: это могло быть опасно. Кроган продолжал:
- И один человек не может говорить за всех водных жителей. Мы
посоветуемся. Вы можете оставаться на острове для гостей.
Эфутур склонил голову. Но меча не коснулся, оставив его вонзенным в
землю. Нас снова провели через рощу деревьев с плюмажами на берег к
лодке и перевезли на другой остров. Здесь тоже была растительность, но
нормальная. Ровная площадка была вымощена каменными плитами,
подготовлено углубление для костра; рядом лежала груда хвороста. Мы с
Эфутуром достали свои припасы и поели. Потом я пошел на берег и смотрел
на серебристый остров. Туман, рожденный словно волшебством, мешал
разглядеть подробности. Мне показалось, что я вижу плывущих по озеру к
острову и от него кроганов. Но ни один из них не приближался к нам; во
всяком случае, я этого не замечал.
Эфутур не стал гадать, чем закончится совет Ориаса. Несколько раз он
замечал, что кроганы подчиняются только своим законам и, как предупредил
нас Динзил, чужакам нелегко повлиять на них. Когда он упомянул Динзила,
мои предчувствия, которые я постарался отодвинуть в глубину сознания,
снова ожили. И я старательно стал припоминать все, что мог, о
предводителе воинов Высот.
Насколько известно зеленому племени, он принадлежит к расе Древних и
является подлинно человеком. У него прочная репутация доблестного бойца.
Похоже, он контролирует какие-то собственные неведомые другим силы: в
детстве его учителем был один из тех творцов чудес, который ограничил
собственные исследования и направил их лишь на сохранение небольшой
части Эскора, в которой скрылся. Эфутур настолько высоко ценил Динзила,
что я не решился рассказывать ему о своих сомнениях: да и какие у меня
доказательства, кроме чувств?
С другого острова не было никаких сигналов. Мы снова поели,
закутались в одеяла, чтобы поспать. Но я увидел такой злой кошмар, что
сел, похолодевший и дрожащий; пот бежал у меня по щекам и капал с
подбородка. Перед тем как Каттею вырвали у нас, я видел такой же сон -
проснулся, не в силах вспомнить, что видел, но зная, что это дурное
предзнаменование.
Я не смог больше уснуть, но не стал тревожить Эфутура. Больше всего
мне хотелось покинуть остров, вернуться в Долину и самому убедиться, что
ничего плохого не случилось с Каттеей и Килланом. Осмелев, я отошел от
нашего лагеря и направился к берегу, глядя, как я надеялся, в
направлении Долины. Впрочем, в этом месте я не мог надежно определить,
где север и юг, восток и запад.
Здесь я охватил голову руками и послал мысленный призыв. Потому что я
должен был знать. Ответа не было. Я собрал всю свою волю и снова позвал.
Ответ пришел слабый, очень слабый. Каттея... тревожится обо мне. Я
быстро дал ей понять что не мне грозит опасность, что я боюсь за нее и
Киллана. Она ответила, что они в безопасности, но что между нами где-то
скрывается зло. Она попросила меня разорвать связь, пока ее не
перехватило это зло и не отыскало меня. Она просила так настойчиво, что
я послушался. Но не был удовлетворен: хоть она сообщила, что все в
порядке, долго так не будет.
- Кто ты такой, призывающий дух другого?
Я был так поражен этим неожиданным вопросом, что резко повернулся и
мой меч сверкнул в лунном свете. Но я тут же опустил острие, увидев, что
она выходит на открытое место. Ее перепончатые ноги беззвучно ступали по
песку. Вода озера превратила ее одежду во вторую кожу, и она казалась
очень маленькой и хрупкой; бледность ее словно часть лунного света. Она
отбросила влажные пряди и закрепила ленту с раковинами, которая
придерживала волосы над глазами.
- Почему ты звал? - Как и у Ориаса, ее голосу недостает тембра, он
звучит негромко и монотонно.
Хотя обычно я не разговариваю с незнакомцами, но тут ответил
правдиво.
- Мне приснился дурной сон, такой уже бывал у меня как
предупреждение. Я искал тех, о ком тревожусь: своих сестру и брата.
- Я Орсия, а ты? - Она никак не отозвалась на мои слова; словно ей
важно узнать, кто я.
- Кемок... Кемок Трегарт из Эсткарпа, - ответил я.
- Кемок, - повторила она. - Да, ты один из чужаков, которые принесли
с собой беду...
- Не мы принесли беду, - поправил я. Мне почему-то важно было убедить
ее в этом. - Мы сами убегали от беды и пришли из-за гор, не зная, что
происходит здесь. Мы только хотели найти убежище.
- Но ты нарушил наш покой. - Она подобрала камень и бросила его в
озеро. Камень упал с плеском, по поверхности воды побежала рябь. - Ты
совершил поступки, которые могут разбудить древнее зло. И хочешь втянуть
в это кроганов.
- Не я один, - возразил я. - Мы все стоим заодно!
- Не думаю, чтобы Ориас и остальные согласились с вами. Нет. - Она
покачала головой. Волосы, которые как будто очень быстро сохли на
воздухе, серебряной паутиной окутали ее голову и тело. - Ты совершил
путешествие впустую, чужак.
Она прыгнула, нырнула и скрылась под водой. Но она оказалась права.
Когда нас утром снова перевезли на остров с растениями с плюмажами, меч
предупреждения стоял там же, где оставил его Эфутур, и на нем не было
знака согласия - добавочных шнуров. Не было здесь и Ориаса. Мы увидели
пустой трон и почувствовали, что нам лучше побыстрее убраться с земли,
на которой нас не хотят видеть.
Глава 3
- Что нам теперь делать? - спросил я, когда молчаливые кроганы
привезли нас на болотистый берег и исчезли в озере, прежде чем мы смогли
попрощаться.
- Ничего, - ответил Эфутур. - Они решили оставаться нейтральными.
Боюсь, это будет им нелегко. - Он говорил с отсутствующим видом, и я
заметил, что он взглядом разведчика обшаривает окрестные холмы.
Я проследил за его взглядом. Ничего не видно. Так ли? Солнце светит,
как и накануне утром, и местность кажется пустой. Потом я увидел в небе
черную точку, а за ней другую.
- Садись верхом! - торопливо сказал Эфутур. - Летят рузы. Что-то
происходит на границах!
Шапурн и Шил, на котором ехал я, осторожно пробирались по дну почти
пересохшего ручья. Но шли они быстрей, чем на пути сюда. Я глубоко
вдохнул. По-прежнему слышался гнилостный запах болот. Я посмотрел на
сапоги, чтобы проверить, нет ли на них слизи, хотя мы постарались
стереть ее пучками сухой травы.
Ничего подобного. А запах гнили усиливается. Я следил за холмами,
окружающими путь по ручью. Человек, участвовавший во многих войнах,
таких, какие постоянно идут на наших границах, вырабатывает особое
предвидение. Солнце стоит высоко и ярко светит, однако, нас пытается
коснуться тень. Несмотря на жару, я надел шлем на голову, прикрыл горло
кольчужным шарфом. И высвободил меч, висящий на бедре.
Мне все время казалось, что зловоние усиливается, его приносит с
собой каждое дуновение ветерка, который находит путь в узкое ущелье.
Эфутур больше не нес перед собой меч предупреждения. Миссия его
завершена, и меч он закрепил на спине; высвободил свой силовой хлыст и
держал его наготове. Словно на холмах над нами собрались невидимые
вражеские силы.
- В чем дело?
Я видел, как Эфутур сжал губы, отвечая на мой вопрос.
- Те, что следят за нами, недостаточно сильны, чтобы напасть. Но рузы
полетели за подкреплениями. Если бы мы смогли добраться до открытой
местности...
Это нам удалось, и мы оказались на равнине с высокой спелой травой.
Но равнина не была пустой. Я видел тех, кто собирается помешать нам.
Видел я старых недругов, с которыми уже приходилось сталкиваться. Была
здесь нечистая помесь людей и зверей; эти чудовища запрокидывали морды,
пытаясь уловить наш запах, и настораживали уши. Вокруг них шевелилась
трава, и я подумал о расти, которые могут в ней скрываться. Эфутур
щелкнул своим силовым хлыстом, и в землю ударила такая яркая вспышка,
что ее видно было даже при солнце; на земле появилось обгоревшее пятно.
Мне не хватало игольного ружья, которое было у меня за горами. Мы
захватили с собой это оружие, но его припасы давно были истрачены, и
ружья превратились в бесполезные трубки. Теперь придется ждать, пока
враг не окажется в пределах досягаемости меча.
Серые и их невидимые союзники, расти, если это действительно были
они, не нападали. Они боятся силового оружия. Но продолжали кружить на
удалении. И теперь находились между нами и выходом на дорогу в Ха-харк.
- Они не должны трижды окружить нас! - воскликнул Эфутур. Я снова
вспомнил свои занятия в Лормте. Если врагу удастся трижды обойти нас
кругом, он сможет парализовать нашу волю. И даже если не решится
напасть, мы будем пленниками в этом кругу.
Шапурн и Шил понеслись. Приспосабливаясь к взлетам и падениям подо
мной могучих мышц, я в который раз подумал, что ни одна лошадь Эсткарпа
не сравнится с этими скакунами. В то же самое время, хотя всегда считал,
что не обучен тайнам, я прокричал некие слова из очень древних текстов.
И сразу едва не онемел от изумления. Клянусь - хотя человек, который
это не видел, может мне не поверить, - клянусь, что я не только услышал
эти слова, но и увидел их! Они были подобны огненным стрелам и понеслись
вперед, как иглы из оружия, которого у меня больше не было. Снова
клянусь: я увидел, как они ударились в землю там, где бежали Серые, и от
этого удара вспыхнуло пламя, как от силового хлыста Эфутура.
Послышался и звук, громче моего крика. Это были раскаты грома. Затем
над головой раздался резкий высокий вопль; Эфутур крикнул что-то, но я
не разобрал его слов. Он запрокинул голову, как человек, ожидающий
нападения сверху. Поднял хлыст, и резкий высокий вопль оборвался. С неба
что-то упало, ударилось в землю перед нами и взорвалось темным облаком
дыма; мгновение спустя Шапурн и Шил, не в силах свернуть, пронеслись
через это облако, и нас охватило зловоние.
Но я не видел ни следа тела, которое должно было здесь лежать. Только
дым и зловоние, а затем мы вырвались на открытый воздух.
Теперь я услышал вой Серых и писк из травы, который, раз услышав,
никогда не забудешь. Конечно, там расти. Они накатились на нас волной, и
Шапурн и Шил, спотыкаясь, заплясали в ярости; снова и снова ударял хлыст
Эфутура, поджигая траву и расчищая нам путь. У выхода на дорогу в
Ха-харк мы встретились с Серыми и сразились с ними. Мой меч рубил плоть,
ударялся о кости. Шил закричал, когда когти и зубы вцепились в его
шкуру. Снова я бросил слова и увидел, как враги расступаются перед
огненными стрелами.
Затем послышался звук, и по сравнению с ним весь шум и грохот битвы -
ничто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
камнерезы. На нас угрожающе и насмешливо смотрели чудища с глазами из
раковин. Некоторые скорее забавляли своими уродливыми улыбками, чем
пугали. Два таких чудища сторожили плоскую плиту, которая служила вождю
кроганов троном.
Вождь не встал нам навстречу; на коленях у него лежало копье, такое
же, как у стражников. Рука вождя лежала на копье, и при нашем
приближении он не опустил острие.
Эфутур вонзил в мягкую землю острие меча предупреждения, оторвал руку
от рукояти и выпрямился.
- Ориас! - сказал он.
Кроганский вождь был очень похож на тех двоих, что привели нас,
только по его лицу от виска до челюсти пролегал старый шрам, оттягивая
вниз глазное веко, так что глаз все время оставался полузакрытым.
- Вижу тебя, Эфутур. Почему я тебя вижу? - Голос у него был высокий
и, как мне показалось, невыразительный.
- Из-за этого... - Эфутур коснулся рукояти меча предупреждения. - Нам
нужно поговорить.
- Поговорить о копьях, о барабанном бое и об убийствах, - прервал его
кроган. - Чужаки все взбудоражили... - Вождь повернул голову и своим
здоровым глазом посмотрел прямо мне в глаза. - Они разбудили то, что
спало, эти чужаки. Почему ты встал на их сторону, Эфутур? Разве тебе не
хватает прошлых побед?
- Давно одержанные победы не означают, что можно повесить оружие под
древесной крышей, чтобы оно ржавело, как будто никогда больше не
понадобится, - спокойно ответил Эфутур. - Да, силы проснулись - и
неважно, кто их разбудил. Приближается день, когда каждый услышит бой
барабанов, даже если заткнет уши пальцами. Люди Высот, вранги, рентанцы,
фланнаны, мы, жители Зеленой Долины, люди из-за гор - мы все пьем
напиток братства и смыкаем наши ряды. Ибо, только объединившись, можем
мы победить. Пока действуют эти силы, не спрячешься ни в небе, ни на
земле... - он помолчал и добавил:
- Ни в воде!
- Не стоит торопливо хвататься за меч предупреждения. - Мне
показалось, что Ориас словами скрывает мысли. Я не пытался прикоснуться
к его сознанию: это могло быть опасно. Кроган продолжал:
- И один человек не может говорить за всех водных жителей. Мы
посоветуемся. Вы можете оставаться на острове для гостей.
Эфутур склонил голову. Но меча не коснулся, оставив его вонзенным в
землю. Нас снова провели через рощу деревьев с плюмажами на берег к
лодке и перевезли на другой остров. Здесь тоже была растительность, но
нормальная. Ровная площадка была вымощена каменными плитами,
подготовлено углубление для костра; рядом лежала груда хвороста. Мы с
Эфутуром достали свои припасы и поели. Потом я пошел на берег и смотрел
на серебристый остров. Туман, рожденный словно волшебством, мешал
разглядеть подробности. Мне показалось, что я вижу плывущих по озеру к
острову и от него кроганов. Но ни один из них не приближался к нам; во
всяком случае, я этого не замечал.
Эфутур не стал гадать, чем закончится совет Ориаса. Несколько раз он
замечал, что кроганы подчиняются только своим законам и, как предупредил
нас Динзил, чужакам нелегко повлиять на них. Когда он упомянул Динзила,
мои предчувствия, которые я постарался отодвинуть в глубину сознания,
снова ожили. И я старательно стал припоминать все, что мог, о
предводителе воинов Высот.
Насколько известно зеленому племени, он принадлежит к расе Древних и
является подлинно человеком. У него прочная репутация доблестного бойца.
Похоже, он контролирует какие-то собственные неведомые другим силы: в
детстве его учителем был один из тех творцов чудес, который ограничил
собственные исследования и направил их лишь на сохранение небольшой
части Эскора, в которой скрылся. Эфутур настолько высоко ценил Динзила,
что я не решился рассказывать ему о своих сомнениях: да и какие у меня
доказательства, кроме чувств?
С другого острова не было никаких сигналов. Мы снова поели,
закутались в одеяла, чтобы поспать. Но я увидел такой злой кошмар, что
сел, похолодевший и дрожащий; пот бежал у меня по щекам и капал с
подбородка. Перед тем как Каттею вырвали у нас, я видел такой же сон -
проснулся, не в силах вспомнить, что видел, но зная, что это дурное
предзнаменование.
Я не смог больше уснуть, но не стал тревожить Эфутура. Больше всего
мне хотелось покинуть остров, вернуться в Долину и самому убедиться, что
ничего плохого не случилось с Каттеей и Килланом. Осмелев, я отошел от
нашего лагеря и направился к берегу, глядя, как я надеялся, в
направлении Долины. Впрочем, в этом месте я не мог надежно определить,
где север и юг, восток и запад.
Здесь я охватил голову руками и послал мысленный призыв. Потому что я
должен был знать. Ответа не было. Я собрал всю свою волю и снова позвал.
Ответ пришел слабый, очень слабый. Каттея... тревожится обо мне. Я
быстро дал ей понять что не мне грозит опасность, что я боюсь за нее и
Киллана. Она ответила, что они в безопасности, но что между нами где-то
скрывается зло. Она попросила меня разорвать связь, пока ее не
перехватило это зло и не отыскало меня. Она просила так настойчиво, что
я послушался. Но не был удовлетворен: хоть она сообщила, что все в
порядке, долго так не будет.
- Кто ты такой, призывающий дух другого?
Я был так поражен этим неожиданным вопросом, что резко повернулся и
мой меч сверкнул в лунном свете. Но я тут же опустил острие, увидев, что
она выходит на открытое место. Ее перепончатые ноги беззвучно ступали по
песку. Вода озера превратила ее одежду во вторую кожу, и она казалась
очень маленькой и хрупкой; бледность ее словно часть лунного света. Она
отбросила влажные пряди и закрепила ленту с раковинами, которая
придерживала волосы над глазами.
- Почему ты звал? - Как и у Ориаса, ее голосу недостает тембра, он
звучит негромко и монотонно.
Хотя обычно я не разговариваю с незнакомцами, но тут ответил
правдиво.
- Мне приснился дурной сон, такой уже бывал у меня как
предупреждение. Я искал тех, о ком тревожусь: своих сестру и брата.
- Я Орсия, а ты? - Она никак не отозвалась на мои слова; словно ей
важно узнать, кто я.
- Кемок... Кемок Трегарт из Эсткарпа, - ответил я.
- Кемок, - повторила она. - Да, ты один из чужаков, которые принесли
с собой беду...
- Не мы принесли беду, - поправил я. Мне почему-то важно было убедить
ее в этом. - Мы сами убегали от беды и пришли из-за гор, не зная, что
происходит здесь. Мы только хотели найти убежище.
- Но ты нарушил наш покой. - Она подобрала камень и бросила его в
озеро. Камень упал с плеском, по поверхности воды побежала рябь. - Ты
совершил поступки, которые могут разбудить древнее зло. И хочешь втянуть
в это кроганов.
- Не я один, - возразил я. - Мы все стоим заодно!
- Не думаю, чтобы Ориас и остальные согласились с вами. Нет. - Она
покачала головой. Волосы, которые как будто очень быстро сохли на
воздухе, серебряной паутиной окутали ее голову и тело. - Ты совершил
путешествие впустую, чужак.
Она прыгнула, нырнула и скрылась под водой. Но она оказалась права.
Когда нас утром снова перевезли на остров с растениями с плюмажами, меч
предупреждения стоял там же, где оставил его Эфутур, и на нем не было
знака согласия - добавочных шнуров. Не было здесь и Ориаса. Мы увидели
пустой трон и почувствовали, что нам лучше побыстрее убраться с земли,
на которой нас не хотят видеть.
Глава 3
- Что нам теперь делать? - спросил я, когда молчаливые кроганы
привезли нас на болотистый берег и исчезли в озере, прежде чем мы смогли
попрощаться.
- Ничего, - ответил Эфутур. - Они решили оставаться нейтральными.
Боюсь, это будет им нелегко. - Он говорил с отсутствующим видом, и я
заметил, что он взглядом разведчика обшаривает окрестные холмы.
Я проследил за его взглядом. Ничего не видно. Так ли? Солнце светит,
как и накануне утром, и местность кажется пустой. Потом я увидел в небе
черную точку, а за ней другую.
- Садись верхом! - торопливо сказал Эфутур. - Летят рузы. Что-то
происходит на границах!
Шапурн и Шил, на котором ехал я, осторожно пробирались по дну почти
пересохшего ручья. Но шли они быстрей, чем на пути сюда. Я глубоко
вдохнул. По-прежнему слышался гнилостный запах болот. Я посмотрел на
сапоги, чтобы проверить, нет ли на них слизи, хотя мы постарались
стереть ее пучками сухой травы.
Ничего подобного. А запах гнили усиливается. Я следил за холмами,
окружающими путь по ручью. Человек, участвовавший во многих войнах,
таких, какие постоянно идут на наших границах, вырабатывает особое
предвидение. Солнце стоит высоко и ярко светит, однако, нас пытается
коснуться тень. Несмотря на жару, я надел шлем на голову, прикрыл горло
кольчужным шарфом. И высвободил меч, висящий на бедре.
Мне все время казалось, что зловоние усиливается, его приносит с
собой каждое дуновение ветерка, который находит путь в узкое ущелье.
Эфутур больше не нес перед собой меч предупреждения. Миссия его
завершена, и меч он закрепил на спине; высвободил свой силовой хлыст и
держал его наготове. Словно на холмах над нами собрались невидимые
вражеские силы.
- В чем дело?
Я видел, как Эфутур сжал губы, отвечая на мой вопрос.
- Те, что следят за нами, недостаточно сильны, чтобы напасть. Но рузы
полетели за подкреплениями. Если бы мы смогли добраться до открытой
местности...
Это нам удалось, и мы оказались на равнине с высокой спелой травой.
Но равнина не была пустой. Я видел тех, кто собирается помешать нам.
Видел я старых недругов, с которыми уже приходилось сталкиваться. Была
здесь нечистая помесь людей и зверей; эти чудовища запрокидывали морды,
пытаясь уловить наш запах, и настораживали уши. Вокруг них шевелилась
трава, и я подумал о расти, которые могут в ней скрываться. Эфутур
щелкнул своим силовым хлыстом, и в землю ударила такая яркая вспышка,
что ее видно было даже при солнце; на земле появилось обгоревшее пятно.
Мне не хватало игольного ружья, которое было у меня за горами. Мы
захватили с собой это оружие, но его припасы давно были истрачены, и
ружья превратились в бесполезные трубки. Теперь придется ждать, пока
враг не окажется в пределах досягаемости меча.
Серые и их невидимые союзники, расти, если это действительно были
они, не нападали. Они боятся силового оружия. Но продолжали кружить на
удалении. И теперь находились между нами и выходом на дорогу в Ха-харк.
- Они не должны трижды окружить нас! - воскликнул Эфутур. Я снова
вспомнил свои занятия в Лормте. Если врагу удастся трижды обойти нас
кругом, он сможет парализовать нашу волю. И даже если не решится
напасть, мы будем пленниками в этом кругу.
Шапурн и Шил понеслись. Приспосабливаясь к взлетам и падениям подо
мной могучих мышц, я в который раз подумал, что ни одна лошадь Эсткарпа
не сравнится с этими скакунами. В то же самое время, хотя всегда считал,
что не обучен тайнам, я прокричал некие слова из очень древних текстов.
И сразу едва не онемел от изумления. Клянусь - хотя человек, который
это не видел, может мне не поверить, - клянусь, что я не только услышал
эти слова, но и увидел их! Они были подобны огненным стрелам и понеслись
вперед, как иглы из оружия, которого у меня больше не было. Снова
клянусь: я увидел, как они ударились в землю там, где бежали Серые, и от
этого удара вспыхнуло пламя, как от силового хлыста Эфутура.
Послышался и звук, громче моего крика. Это были раскаты грома. Затем
над головой раздался резкий высокий вопль; Эфутур крикнул что-то, но я
не разобрал его слов. Он запрокинул голову, как человек, ожидающий
нападения сверху. Поднял хлыст, и резкий высокий вопль оборвался. С неба
что-то упало, ударилось в землю перед нами и взорвалось темным облаком
дыма; мгновение спустя Шапурн и Шил, не в силах свернуть, пронеслись
через это облако, и нас охватило зловоние.
Но я не видел ни следа тела, которое должно было здесь лежать. Только
дым и зловоние, а затем мы вырвались на открытый воздух.
Теперь я услышал вой Серых и писк из травы, который, раз услышав,
никогда не забудешь. Конечно, там расти. Они накатились на нас волной, и
Шапурн и Шил, спотыкаясь, заплясали в ярости; снова и снова ударял хлыст
Эфутура, поджигая траву и расчищая нам путь. У выхода на дорогу в
Ха-харк мы встретились с Серыми и сразились с ними. Мой меч рубил плоть,
ударялся о кости. Шил закричал, когда когти и зубы вцепились в его
шкуру. Снова я бросил слова и увидел, как враги расступаются перед
огненными стрелами.
Затем послышался звук, и по сравнению с ним весь шум и грохот битвы -
ничто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157