Если бы я чуточку
пошевелила мозгами, то могла бы угадать это заранее. Я снова сделала
приветственный жест Аусу и сказала:
- Мать многих оказала мне честь, встречая меня как сестру.
Я сделала упор, чего не желала делать по отношению к Айлии.
- Хотя мы не делили одну чашу, как дети одной матери, но между нами
не будет ни старшей, ни младшей.
Женщины вдруг зашептались, услышав этот отказ от предложенного мне
главенства в палатке Айфинга, и я поняла, что они приняли мои слова, как
связующие.
Аусу не спускала с меня глаз, почти закрытых веками. Затем она
вздохнула, и ее напряженные плечи слегка согнулись. Я понимала ее
железную волю, приведшую ее ко мне, ее решимость сделать то, что она
считала правильным.
Я поспешила увериться, что мне дадут то, в чем я больше всего
нуждалась - уединение.
Я наклонилась вперед и взяла ее пухлую руку в свои.
- Я как Утта говорю с духами, и должна иметь палатку, чтобы
предложить им кров, когда они посетят меня.
- Так, - согласилась она. - Но жена идет к своему господину. И Утта
проводила ночи с Айфингом, когда это было нужно.
- Таков обычай, - согласилась я в свою очередь. - Однако я должна
жить отдельно. И, сестра, не могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Твое
тело нездорово. Может быть, духи найдут лечение...
Складки на ее лице зашевелились.
- Это зло с севера. Ты слишком недавно у нас, сестра, ты не знаешь.
Это напущено на меня за то, что я делала глупости. Ах!
Она вырвала свои руки из моих и прижала их к груди, вскрикнув от
внезапной боли.
Служанка поспешила достать плотно закрытую чашу из рога, открыла ее и
дала Аусу выпить. Немного бесцветной жидкости вытекло из ее губ на
тяжелый подбородок, оставляя липкие следы, - Напущено, - повторила Аусу
шепотом. - И я понесу это до могилы.
Я слышала о таких проклятиях - болезнь духа нападает на тех, кто
вольно или невольно вторгается в какое-нибудь место древнего Зла, и
отражается в теле человека болезнью. Но среди вупсалов я впервые
встретила какой-то знак соприкосновения с древним Злом Эскора.
Снаружи неожиданно донесся громкий металлический звон. Я вздрогнула.
Женщины монотонно запели. Айфинг?
Неужели жених уже идет за мной? Я же не успела подготовиться. Что я
буду делать? Я растеряла последние остатки своей уверенности.
- Айфинг идет!
Айлия придвинулась ближе, но я заметила, что она не приближается
чересчур близко к главенствующей в доме.
- Он идет за своей невестой.
- Пусть войдет, - сказала Аусу с достоинством, которое было ей
присуще, несмотря на ее гротескное тело.
Женщины прижались к стенам, служанка Аусу тоже. Айлия не пошла с
ними. Аусу еще раз взглянула на меня и на нее, и Айлия тут же отступила.
Главная жена громко окликнула Айфинга.
Полотнище палатки поднялось, и Айфинг наклонив под ним голову,
подошел прямо к Аусу. Ее толстая рука поднялась, и он протянул свою
темную грубую руку, чтобы ее могла взять Аусу, но смотрели они не друг
на друга, а только на меня.
Я не видела в его лице того, что читала раньше у его племянника, что
обещало бы мне позор. Айфинг выглядел бесстрастно, как человек, на
которого возложили приятную задачу, являющуюся частью достоинства и
ответственности вождя. Но за его плечом я увидела лицо Айлии с
безошибочным выражением ревнивой ярости.
Айфинг преклонил колено перед громадным телом своей первой жены. Она
протянула руку ко мне, я вложила в нее свою, и она прижала мою ладонь к
ладони Айфинга, как раньше это сделала Утта.
Сквозь ее свистящее дыхание пробились слова, которых я не поняла,
вероятно, какая-нибудь архаичная ритуальная фраза.
Затем ее руки упали, оставив наши соединенными. Айфинг наклонился и
отдернул металлическое покрывало, которое я обернула вокруг плеч, чтобы
хоть немного защититься от холода.
Затем его пальцы опустились на мои груди и содрали краску, как
сдирают одежду. Женщины у стены издали звенящий крик, вроде того,
который издала, умирая, Утта. Видимо, это был победный клич.
Меня очень беспокоил вопрос, как далеко зайдет сейчас Айфинг. У меня
не было возможности приготовить то, что я задумала, но, похоже,
церемонии пришел конец. Понимая, что я плохо знаю их обычаи, Аусу дала
мне ключ к следующему шагу, в котором я нуждалась, чтобы выполнить то,
что задумала.
- Блюда и чаша будут разделены, сестра. И будь благословенна эта
палатка...
Служанка и женщины подошли и поставили ее на ноги. Я тоже встала,
чтобы оказать ей почтение, и проводила ее за дверь палатки. Айлия
скрылась. Видимо, ее так бесила моя связь с ее господином, что она не
желала больше быть ее свидетельницей.
Когда я вернулась, Айфинг сидел на подушке. Я прошла к сундуку Утты,
где хранились травы, и достала несколько сухих листьев, которые
превращали обычный напиток вупсалов во вкусный праздничный. Я добавила
их в чаши, принесенные на подносе, и опустила полотнище двери, как бы
для того, чтобы никто не помешал нам.
Когда Айфинг увидел, что я положила листья, глаза его блеснули,
потому что травы Утты были очень хороши, и он ждал с явным нетерпением,
пока я добавляла в его чашу еще немного листьев и размешивала палочкой.
Заклинания не обязательно произносить вслух, самое главное - воля,
направленная на нужный результат, а моя воля была тверда в эту ночь.
Айфинг видел, что я ничего не добавляла, кроме тех трав, которые он
хорошо знал, но то, что я добавила мысленно, было первым шагом в моем
плане спасения.
По крайней мере, хоть в этом Утта не связала меня, как связала рунами
на циновке. Айфинг выпил и поел с подноса, который мы с ним разделили, а
затем покачнулся и уснул.
Я достала из сундука Утты ярко-красную колючку, обмотала вокруг нее
два волоса, вырванных из моей прически, и плюнула на нее, произнеся
несколько слов, для которых уши Айфинга были теперь надежно закрыты.
Сделав это, я воткнула колючку глубоко в кожаную подушку под головой
Айфинга и стала ткать сон.
Нелегко было вообразить то, чего никогда сама не испытывала, и я не
смела себе позволить сомневаться в успехе. Но когда Айфинг повернулся и
забормотал во сне, он видел как раз то, что я вложила в его мозг: что он
и вправду взял жену и положил на нее руки свои и тело.
Не делала ли такое и Утта? Я думала об этом, когда села в изнеможении
и следила за сном Айфинга при слабом свете плененных насекомых. Не таким
ли образом она была женой вождей, все еще оставаясь Мудрой женщиной?
Когда он проснется, будет проверена надежность сотканного мной
сновидения.
Глава 6
Ночь тянулась долго, и у меня было много времени для размышлений и
предвидения некоторых опасностей, могущих ожидать меня. Утта многому
научила меня, это я знала, но то ли намеренно, то ли потому, что мы
происходили не от одного ордена Мудрых женщин, она оставила в моих
знаниях пробелы, и я была вроде раненого воина, который, прижимаясь к
стене, защищается только одной рукой, да и то левой, в то время как он
привык действовать правой. Она не вернула мне мое предвидение, а из всех
талантов, которые вупсалы могли от меня требовать, именно это было самым
важным.
Я все больше удивлялась этому упущению со стороны Утты. Может быть,
она боялась, что я воспользуюсь передачей мысли - что было частью
ясновидения - и вызову из Долины помощь? Как бы то ни было, она не
подготовила пророчицы для своего народа и лишила их этого дара, который
был им нужен больше всего.
Айфинг спал. Я тихонько прошла по палатке и перевернула циновку с
рунами, чтобы снова прочитать линии, связывающие меня с этим народом. В
то же время я рылась в памяти, ища все, что относилось к подобным чарам,
как они наводнятся и как разрушаются.
У Мудрой женщины есть много способов, чтобы связать человека,
особенно если у него меньше талантов, чем у нее, или он вообще ничего не
понимает в этих делах.
Вы дарите, например, жертве что-то ценное, и если жерва примет - она
ваша, пока вы сами ее не отпустите. Но для дилетанта во Власти это
опасно. Если жертва откажется подарка, чары падут на дающего.
Плетя сновидения, можно ошибиться в выборе заклинаний и извлечь у
кого-то дух из тела, сделав двух рабов колдуньи: в одном мире бездушное
тело, в другом - бестелесный дух.
Но в основном все это дела Тени, а я знала, что Утта, заботившаяся о
благе своего приемного народа, не зависела в своей силе ни от Света, ни
от Мрака.
Если мне удастся разбить чары этих рун, то это будет означать, что
они были и каким-то собственным знанием Утты.
Только я сомневалась, что смогу сделать это моими заново
пробужденными способностями. Во всяком ремесле нужна практика. Я
вернулась к Айфингу, прислушалась к его дыханию. Он больше не видел
сновидений, которые я наслала ему, он просто крепко спал, и этот сон
продлится еще некоторое время. Я осторожно отошла, сняла свадебное
платье и аккуратно сложила его. Когда на моем озябшем теле не осталось
ничего, что было сделано племенем, я соскоблила остатки краски с грудей,
чтобы меня ничто не связывало с этим народом. Я хотела попробовать часть
магии, которая, как я опасалась, была слишком велика для моих слабых
сил, но был единственной возможностью чуть-чуть заглянуть в будущее.
Нужен был какой-то предмет, которым человек пользовался и считал
своей собственностью.
Хотя большая часть личных вещей Утты ушла с ней в могилу, в моем
распоряжении осталось то, что лежало в двух сундуках и что имело
отношение к ее магии.
Дрожа от холода, я встала на колени перед сундуком, где находились
манускрипты с непонятными рунами. Вытащив из сундука все, я убедилась,
что из вещей, оставленных тут Уттой, эти свитки содержали наибольшую
концентрацию Власти.
Я села, держа их по одному в каждой руке, и постаралась сделать свой
мозг пустым, как зеркало, ожидающее возможности отразить то, что исходит
от этих вещей.
Медленно, неохотно началось слабое движение, будто прошло очень мало
времени между этим днем и тем, от которого осталась лишь тень
воспоминания.
Я не была чистым зеркалом, а скорее смотрела в зеркало затянутое
туманом. Но в нем что-то двигалось. Тусклые, туманные фигуры приходили и
уходили, и я не могла сделать их ясно различимыми.
Контейнеры со свитками потяжелели, оттягивали руки. Я вздрогнула,
когда их ледяной холод коснулся моего нагого тела.
Что же это на свитке? Я отложила одну трубку в сторону, а другую
открыла и развернула свиток. Взяв его в обе руки, я наклонила голову,
чтобы прикасаться лбом к поверхности свитка, на ощупь казавшегося
высушенным древесным листом.
И вот...
Я чуть не вскрикнула, когда в моем мозгу, появилось резкое
изображение, удержала меня лишь долгая тренировка. Изображение было
достаточно четким, но сцены мелькали и кружились с такой быстротой, что
я не могла ухватить их смысл. Строчки формул, колонки рун, появлялись и
исчезали, прежде чем я успевала понять их значение. Не было ни логики,
ни последовательности, будто кто-то высыпал массу неудачно связанного
материала в пустое ведро и сильно встряхнул его.
Я сунула свиток обратно в контейнер и приложила руки к голове, где
кружились неудачные и несвоевременные концы и начала учения, вызывающие
боль, сильную боль. И в эти минуты я не могла ни продолжать свой опыт,
ни рыться в секретах Утты.
Внезапно я почувствовала такую усталость, что глаза у меня закрылись
сами. Я, даже подумала с легким беспокойством, что я как бы выпила такую
же чашу, какую подала Айфингу, и теперь готова следовать за ним в мир
сновидений.
Я взяла себя в руки и надела одежду, которую до этого отложила в
сторону, когда меня наряжали в свадебное платье.
Двигаясь с трудом, я завернулась в плащ с капюшоном, и затем скорее
упала, чем легла, и мгновенно уснула. И была права: я увидела сон.
Я увидела замок, башню, такую же большую, как цитадель Эс-Касла. Я
никогда не видела такого большого творения человеческих рук. Одни части
здания были крепки, как камни Эса, но другие мерцали, то появляясь, то
исчезая, словно существовали в двух мирах одновременно. Я знала это, но
не понимала, зачем и как это сделано.
И там был тот, кто все это сделал как руками тех, кем командовал, так
и своей Властью. Но хозяином здесь была не Мудрая женщина, а адепт более
сильный, чем волшебник или колдун. И замок был только внешней оправой
для чего-то другого, более странного и могучего, чем стены вокруг.
Я видела его то как тень, то ясно и отчетливо, когда он выходил из-за
тумана, созданного вокруг него чарами хозяина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
пошевелила мозгами, то могла бы угадать это заранее. Я снова сделала
приветственный жест Аусу и сказала:
- Мать многих оказала мне честь, встречая меня как сестру.
Я сделала упор, чего не желала делать по отношению к Айлии.
- Хотя мы не делили одну чашу, как дети одной матери, но между нами
не будет ни старшей, ни младшей.
Женщины вдруг зашептались, услышав этот отказ от предложенного мне
главенства в палатке Айфинга, и я поняла, что они приняли мои слова, как
связующие.
Аусу не спускала с меня глаз, почти закрытых веками. Затем она
вздохнула, и ее напряженные плечи слегка согнулись. Я понимала ее
железную волю, приведшую ее ко мне, ее решимость сделать то, что она
считала правильным.
Я поспешила увериться, что мне дадут то, в чем я больше всего
нуждалась - уединение.
Я наклонилась вперед и взяла ее пухлую руку в свои.
- Я как Утта говорю с духами, и должна иметь палатку, чтобы
предложить им кров, когда они посетят меня.
- Так, - согласилась она. - Но жена идет к своему господину. И Утта
проводила ночи с Айфингом, когда это было нужно.
- Таков обычай, - согласилась я в свою очередь. - Однако я должна
жить отдельно. И, сестра, не могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Твое
тело нездорово. Может быть, духи найдут лечение...
Складки на ее лице зашевелились.
- Это зло с севера. Ты слишком недавно у нас, сестра, ты не знаешь.
Это напущено на меня за то, что я делала глупости. Ах!
Она вырвала свои руки из моих и прижала их к груди, вскрикнув от
внезапной боли.
Служанка поспешила достать плотно закрытую чашу из рога, открыла ее и
дала Аусу выпить. Немного бесцветной жидкости вытекло из ее губ на
тяжелый подбородок, оставляя липкие следы, - Напущено, - повторила Аусу
шепотом. - И я понесу это до могилы.
Я слышала о таких проклятиях - болезнь духа нападает на тех, кто
вольно или невольно вторгается в какое-нибудь место древнего Зла, и
отражается в теле человека болезнью. Но среди вупсалов я впервые
встретила какой-то знак соприкосновения с древним Злом Эскора.
Снаружи неожиданно донесся громкий металлический звон. Я вздрогнула.
Женщины монотонно запели. Айфинг?
Неужели жених уже идет за мной? Я же не успела подготовиться. Что я
буду делать? Я растеряла последние остатки своей уверенности.
- Айфинг идет!
Айлия придвинулась ближе, но я заметила, что она не приближается
чересчур близко к главенствующей в доме.
- Он идет за своей невестой.
- Пусть войдет, - сказала Аусу с достоинством, которое было ей
присуще, несмотря на ее гротескное тело.
Женщины прижались к стенам, служанка Аусу тоже. Айлия не пошла с
ними. Аусу еще раз взглянула на меня и на нее, и Айлия тут же отступила.
Главная жена громко окликнула Айфинга.
Полотнище палатки поднялось, и Айфинг наклонив под ним голову,
подошел прямо к Аусу. Ее толстая рука поднялась, и он протянул свою
темную грубую руку, чтобы ее могла взять Аусу, но смотрели они не друг
на друга, а только на меня.
Я не видела в его лице того, что читала раньше у его племянника, что
обещало бы мне позор. Айфинг выглядел бесстрастно, как человек, на
которого возложили приятную задачу, являющуюся частью достоинства и
ответственности вождя. Но за его плечом я увидела лицо Айлии с
безошибочным выражением ревнивой ярости.
Айфинг преклонил колено перед громадным телом своей первой жены. Она
протянула руку ко мне, я вложила в нее свою, и она прижала мою ладонь к
ладони Айфинга, как раньше это сделала Утта.
Сквозь ее свистящее дыхание пробились слова, которых я не поняла,
вероятно, какая-нибудь архаичная ритуальная фраза.
Затем ее руки упали, оставив наши соединенными. Айфинг наклонился и
отдернул металлическое покрывало, которое я обернула вокруг плеч, чтобы
хоть немного защититься от холода.
Затем его пальцы опустились на мои груди и содрали краску, как
сдирают одежду. Женщины у стены издали звенящий крик, вроде того,
который издала, умирая, Утта. Видимо, это был победный клич.
Меня очень беспокоил вопрос, как далеко зайдет сейчас Айфинг. У меня
не было возможности приготовить то, что я задумала, но, похоже,
церемонии пришел конец. Понимая, что я плохо знаю их обычаи, Аусу дала
мне ключ к следующему шагу, в котором я нуждалась, чтобы выполнить то,
что задумала.
- Блюда и чаша будут разделены, сестра. И будь благословенна эта
палатка...
Служанка и женщины подошли и поставили ее на ноги. Я тоже встала,
чтобы оказать ей почтение, и проводила ее за дверь палатки. Айлия
скрылась. Видимо, ее так бесила моя связь с ее господином, что она не
желала больше быть ее свидетельницей.
Когда я вернулась, Айфинг сидел на подушке. Я прошла к сундуку Утты,
где хранились травы, и достала несколько сухих листьев, которые
превращали обычный напиток вупсалов во вкусный праздничный. Я добавила
их в чаши, принесенные на подносе, и опустила полотнище двери, как бы
для того, чтобы никто не помешал нам.
Когда Айфинг увидел, что я положила листья, глаза его блеснули,
потому что травы Утты были очень хороши, и он ждал с явным нетерпением,
пока я добавляла в его чашу еще немного листьев и размешивала палочкой.
Заклинания не обязательно произносить вслух, самое главное - воля,
направленная на нужный результат, а моя воля была тверда в эту ночь.
Айфинг видел, что я ничего не добавляла, кроме тех трав, которые он
хорошо знал, но то, что я добавила мысленно, было первым шагом в моем
плане спасения.
По крайней мере, хоть в этом Утта не связала меня, как связала рунами
на циновке. Айфинг выпил и поел с подноса, который мы с ним разделили, а
затем покачнулся и уснул.
Я достала из сундука Утты ярко-красную колючку, обмотала вокруг нее
два волоса, вырванных из моей прически, и плюнула на нее, произнеся
несколько слов, для которых уши Айфинга были теперь надежно закрыты.
Сделав это, я воткнула колючку глубоко в кожаную подушку под головой
Айфинга и стала ткать сон.
Нелегко было вообразить то, чего никогда сама не испытывала, и я не
смела себе позволить сомневаться в успехе. Но когда Айфинг повернулся и
забормотал во сне, он видел как раз то, что я вложила в его мозг: что он
и вправду взял жену и положил на нее руки свои и тело.
Не делала ли такое и Утта? Я думала об этом, когда села в изнеможении
и следила за сном Айфинга при слабом свете плененных насекомых. Не таким
ли образом она была женой вождей, все еще оставаясь Мудрой женщиной?
Когда он проснется, будет проверена надежность сотканного мной
сновидения.
Глава 6
Ночь тянулась долго, и у меня было много времени для размышлений и
предвидения некоторых опасностей, могущих ожидать меня. Утта многому
научила меня, это я знала, но то ли намеренно, то ли потому, что мы
происходили не от одного ордена Мудрых женщин, она оставила в моих
знаниях пробелы, и я была вроде раненого воина, который, прижимаясь к
стене, защищается только одной рукой, да и то левой, в то время как он
привык действовать правой. Она не вернула мне мое предвидение, а из всех
талантов, которые вупсалы могли от меня требовать, именно это было самым
важным.
Я все больше удивлялась этому упущению со стороны Утты. Может быть,
она боялась, что я воспользуюсь передачей мысли - что было частью
ясновидения - и вызову из Долины помощь? Как бы то ни было, она не
подготовила пророчицы для своего народа и лишила их этого дара, который
был им нужен больше всего.
Айфинг спал. Я тихонько прошла по палатке и перевернула циновку с
рунами, чтобы снова прочитать линии, связывающие меня с этим народом. В
то же время я рылась в памяти, ища все, что относилось к подобным чарам,
как они наводнятся и как разрушаются.
У Мудрой женщины есть много способов, чтобы связать человека,
особенно если у него меньше талантов, чем у нее, или он вообще ничего не
понимает в этих делах.
Вы дарите, например, жертве что-то ценное, и если жерва примет - она
ваша, пока вы сами ее не отпустите. Но для дилетанта во Власти это
опасно. Если жертва откажется подарка, чары падут на дающего.
Плетя сновидения, можно ошибиться в выборе заклинаний и извлечь у
кого-то дух из тела, сделав двух рабов колдуньи: в одном мире бездушное
тело, в другом - бестелесный дух.
Но в основном все это дела Тени, а я знала, что Утта, заботившаяся о
благе своего приемного народа, не зависела в своей силе ни от Света, ни
от Мрака.
Если мне удастся разбить чары этих рун, то это будет означать, что
они были и каким-то собственным знанием Утты.
Только я сомневалась, что смогу сделать это моими заново
пробужденными способностями. Во всяком ремесле нужна практика. Я
вернулась к Айфингу, прислушалась к его дыханию. Он больше не видел
сновидений, которые я наслала ему, он просто крепко спал, и этот сон
продлится еще некоторое время. Я осторожно отошла, сняла свадебное
платье и аккуратно сложила его. Когда на моем озябшем теле не осталось
ничего, что было сделано племенем, я соскоблила остатки краски с грудей,
чтобы меня ничто не связывало с этим народом. Я хотела попробовать часть
магии, которая, как я опасалась, была слишком велика для моих слабых
сил, но был единственной возможностью чуть-чуть заглянуть в будущее.
Нужен был какой-то предмет, которым человек пользовался и считал
своей собственностью.
Хотя большая часть личных вещей Утты ушла с ней в могилу, в моем
распоряжении осталось то, что лежало в двух сундуках и что имело
отношение к ее магии.
Дрожа от холода, я встала на колени перед сундуком, где находились
манускрипты с непонятными рунами. Вытащив из сундука все, я убедилась,
что из вещей, оставленных тут Уттой, эти свитки содержали наибольшую
концентрацию Власти.
Я села, держа их по одному в каждой руке, и постаралась сделать свой
мозг пустым, как зеркало, ожидающее возможности отразить то, что исходит
от этих вещей.
Медленно, неохотно началось слабое движение, будто прошло очень мало
времени между этим днем и тем, от которого осталась лишь тень
воспоминания.
Я не была чистым зеркалом, а скорее смотрела в зеркало затянутое
туманом. Но в нем что-то двигалось. Тусклые, туманные фигуры приходили и
уходили, и я не могла сделать их ясно различимыми.
Контейнеры со свитками потяжелели, оттягивали руки. Я вздрогнула,
когда их ледяной холод коснулся моего нагого тела.
Что же это на свитке? Я отложила одну трубку в сторону, а другую
открыла и развернула свиток. Взяв его в обе руки, я наклонила голову,
чтобы прикасаться лбом к поверхности свитка, на ощупь казавшегося
высушенным древесным листом.
И вот...
Я чуть не вскрикнула, когда в моем мозгу, появилось резкое
изображение, удержала меня лишь долгая тренировка. Изображение было
достаточно четким, но сцены мелькали и кружились с такой быстротой, что
я не могла ухватить их смысл. Строчки формул, колонки рун, появлялись и
исчезали, прежде чем я успевала понять их значение. Не было ни логики,
ни последовательности, будто кто-то высыпал массу неудачно связанного
материала в пустое ведро и сильно встряхнул его.
Я сунула свиток обратно в контейнер и приложила руки к голове, где
кружились неудачные и несвоевременные концы и начала учения, вызывающие
боль, сильную боль. И в эти минуты я не могла ни продолжать свой опыт,
ни рыться в секретах Утты.
Внезапно я почувствовала такую усталость, что глаза у меня закрылись
сами. Я, даже подумала с легким беспокойством, что я как бы выпила такую
же чашу, какую подала Айфингу, и теперь готова следовать за ним в мир
сновидений.
Я взяла себя в руки и надела одежду, которую до этого отложила в
сторону, когда меня наряжали в свадебное платье.
Двигаясь с трудом, я завернулась в плащ с капюшоном, и затем скорее
упала, чем легла, и мгновенно уснула. И была права: я увидела сон.
Я увидела замок, башню, такую же большую, как цитадель Эс-Касла. Я
никогда не видела такого большого творения человеческих рук. Одни части
здания были крепки, как камни Эса, но другие мерцали, то появляясь, то
исчезая, словно существовали в двух мирах одновременно. Я знала это, но
не понимала, зачем и как это сделано.
И там был тот, кто все это сделал как руками тех, кем командовал, так
и своей Властью. Но хозяином здесь была не Мудрая женщина, а адепт более
сильный, чем волшебник или колдун. И замок был только внешней оправой
для чего-то другого, более странного и могучего, чем стены вокруг.
Я видела его то как тень, то ясно и отчетливо, когда он выходил из-за
тумана, созданного вокруг него чарами хозяина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157