Но так получилось,
что моя мудрость состоит в знании и что знаю я очень мало, хотя жажда
учения всегда владела мной. Однако, несмотря на все свои усилия, я лишь
прикоснулся к краешку сытного хлеба знаний, лишь отхлебнул от чаши
истинной мудрости. Впрочем, может быть, знание собственных ограничений
тоже есть своего рода мудрость.
Вначале, когда мы были детьми, я не нуждался в товарищах, потому что
мы, трое близнецов (в Эсткарпе рождение тройни дотоле дело неслыханное),
были едины духом. Киллан создан для действий, Каттея - для чувств, а я -
предположительно - для мысли. Мы хорошо ладили друг с другом, и наша
взаимная привязанность была очень сильна, как будто нас соединяли узы не
только духа, но и плоти. Потом пришел тот мрачный день, когда Каттею у
нас отобрали мудрые Властительницы, которые правили страной. И на
какое-то время мы ее потеряли.
Но на войне человек забывается, он способен забыть свои страхи и
тревоги и жить от восхода до заката, от сумерек до рассвета. Так мы были
вынуждены жить. Ибо мы с Килланом оказались среди пограничников, тех,
что образуют тонкую защитную линию между Эсткарпом и мрачной угрозой
Карстена.
Удача изменила мне: один-единственный удар меча сделал меня
бесполезным и превратил в калеку, каких оставляет после себя война. Но
как ни болезненна была рана, я приветствовал передышку. Ибо благодаря ей
смог вырвать сестру из рабства у волшебниц.
Хотя правая рука у меня была искалечена и жизнь воина для меня
осталась в прошлом, я с трудом дождался, пока раны чуть-чуть затянутся,
и сразу отправился в Лормт. Ибо во время жизни в горах я наткнулся на
любопытные обрывки знаний. Дело вот в чем. Мы, в Эсткарпе, давно знали,
что к югу находится наш давний враг Карстен, на севере Ализон, с
нетерпением ожидающий нашего падения; западные моря - прибежище наших
давних союзников, моряков салкаров, которые бороздят волны и опустошают
берега половины нашего мира. Однако никто не говорит о том, что лежит на
востоке. Как будто мир кончается той горной цепью, которая хорошо видна
в ясные дни. И я постепенно понял, что в сознании тех, с кем я служил,
есть нечто, запрещающее думать об этом направлении. Для них восток
словно не существует.
Даже для Эсткарпа, настолько древнего, что ни один современный
исследователь не может докопаться до его начала, Лормт - нечто очень
старое. Возможно, когда-то это был город, хотя не могу догадаться, с
какой целью основали город в этой унылой местности. Теперь это лишь
несколько заплесневевших зданий, окруженных руинами. Однако здесь
хранятся давно забытые записи Древней расы; те, кто, подобно кротам,
роется в них, отбирая то, что нужно сохранить, сами делают этот выбор. И
вполне возможно, что рядом, среди обрывков листов, таится нечто гораздо
более достойное сохранения.
Здесь я искал ответ на загадку таинственного востока. Потому что мы с
Килланом не отказались от надежды освободить Каттею и восстановить наше
трио, хотя окружающие могли думать по-иному. Но чтобы спастись от гнева
Совета, нам было необходимо убежище, и тут нам, похоже, был способен
помочь загадочный восток.
В Лормте два дела занимали меня долгие месяцы: поиски среди рукописей
и попытка снова стать воином, хотя теперь я вынужден был держать рукоять
меча в левой руке. В сумрачном мире, в котором мы живем, когда солнце
Эсткарпа краснеет на горизонте и погружается во мрак ночи, никто не
может оставаться безоружным.
Я узнал достаточно, чтобы убедиться: на востоке действительно
находится наше спасение или, по крайней мере, возможность укрыться от
гнева волшебниц. И еще я снова стал воином - до некоторой степени.
И тут решение Совета нанести решающий удар и покончить с Карстеном
дало нам шанс. Пока колдуньи собирали силы, чтобы перемешать горы, как
повар перемешивает похлебку, мы с Килланом снова встретились в нашем
родном Эстфорде. В ночь смятения мы выехали вместе, чтобы освободить
сестру из западни, которая так долго ее удерживала.
А потом мы отправились на восток и нашли Эскор, разоренную землю, из
которой давным-давно пришла Древняя раса; в этой земле силы добра и зла
высвободились, вырвались и принимали самые причудливые формы. Вместе и
поодиночке мы сражались с этими силами. Киллан, используя свой дар на
пользу нам, оказался открытым для одной из этих сил; и, хотя это стоило
ему тяжелых испытаний и мучений, но одновременно привело нас к народу
Зеленой Долины, в их святилище.
Эти люди не вполне нашей крови. Подобно нам, не только потомки
Древней расы, но и наследники качеств своего отца, пришедшего из другого
пространства и времени. В них были следы Древней расы, но в целом они
еще старше и родственны той земле, с которой у нас нет кровных связей. В
Эскоре существует множество легенд о прошлом, и мы кое-какие из них
слышали в детстве.
Но потом Киллан попал под действие неведомой силы и вернулся через
горы в Эсткарп. В нем проснулась неодолимая потребность - у меня нет
слов, чтобы правильно ее описать, - эта потребность передалась
представителям Древней расы Карстена, как проклятие колдеров, и
превратила их в беспокойных бездомных странников. А когда Киллан
вернулся к нам, они последовали за ним.
Пришли не только воины, но и женщины и дети, и прихватили с собой
все, что могло помочь им основать свой дом в этой новой земле. Племя
Зеленой Долины под руководством своей госпожи Дахаун, той самой, что
спасла Киллана во время грозившей ему страшной опасности, и
военачальника Эфутура помогло им пересечь горы и благополучно достичь
Долины.
Все это я описал в своей хронике и, возможно, повторяю уже знакомое.
Но мне поручено было добавить свои записи к тем, что начаты Килланом.
Это моя часть истории, и она стоит несколько в стороне от рассказа о
Великой Войне, хотя занимает свое место в нем, потому что помогла
приблизить окончательную победу.
Мои приключения начались в Долине, в этом благодатном месте, где
радуется сердце. Долгие годы живущие здесь оставляли символы и заклятия,
которые делали Долину свободной от всякого зла, и люди могли жить здесь
вольно. Я знал эти символы по своим занятиям в Лормте и считал их
могучей защитой.
И хотя в Долине царил мир, мы не могли отдыхать, потому что вокруг
нас весь Эскор пришел в смятение. Долгие годы эту землю разоряли войны,
такие же свирепые, как те, которые теперь опустошают нашу родину на
западе. Здесь мужчины и женщины в погоне за знанием перешли границы
благоразумия. Появились такие, которые искали власти ради власти; а за
такими всегда идет Тень темнее ночи. Произошел раскол, и часть Древней
расы отступила за горы, разрушив за собой все дороги и закрыв свое
сознание для прошлого.
Оставшиеся принялись воевать, используя силу против силы, силы
ужасные и опустошающие. Некоторые, такие, как зеленое племя, те, что
продолжали жить по законам, ушли в дикую местность. К ним подтянулись
другие - горстки людей доброй воли. Приходили и те, что стали
результатом ранних экспериментов со странными знаниями, но не злые и не
использовавшиеся в злых целях.
Однако их было слишком мало и они были слишком слабы, чтобы бросить
вызов Великим, которые упивались своей властью над недоступными для
нашего понимания силами. Поэтому люди затаились и ждали, пока бури не
утихнут. Некоторые из Темных уничтожили друг друга в этих битвах. Другие
ушли через Врата, которые они открыли, ушли в другие времена и
пространства; именно через такие Врата мой отец проник в Эсткарп. Но их
борьба оставила за собой гнезда древнего зла, оставила слуг, покинутых и
освободившихся. И неизвестно было, смогут ли Великие вернуться, если
захотят или если их кто-нибудь призовет.
Когда мы впервые оказались в Эскоре, Каттея пользовалась своими
волшебными знаниями, чтобы помочь нам и спасти. И при этом нарушила
неустойчивое равновесие, которое так давно установилось здесь.
Проснулись и появились разные существа, земля исполнилась тревогами, и
зеленый народ поверил, что мы на краю новой войны. И теперь нам нужно
убегать, если мы не хотим превратиться в пыль под жерновами Тьмы.
Собрались сторонники света, чтобы можно было спланировать действия
против зла. Этот Совет созвал Эфутур, и вот все мы сидим здесь -
странная смесь народов, вернее, живых существ; ибо среди собравшихся
были не люди, но и не звери.
От имени зеленого племени говорил Эфутур. Справа от него располагался
один из рентанцев, которые могли при случае нести на спине человека и
умели говорить. Это был предводитель отряда искусных воинов, и звали его
Шапурн. На большом камне сидела ящерица в украшенной драгоценностями
шкуре, которая пользовалась передними лапами как руками; сейчас она
когтями перебирала нить, на которую через различные промежутки были
нашиты серебряные бусины, как напоминания пунктов обсуждения.
За скалой ящерицы сидел человек в шлеме - я таких видел много раз, а
справа и слева от него мужчина и женщина в богатых церемониальных
одеждах. Это лорд Хервон, пришедший из крепости, которую Киллан отыскал
в горах, леди Криствита и главнокомандующий лорда Годгар. Затем Киллан,
Каттея и Дахаун. На другом камне, словно компенсируя недостаток роста по
сравнению с другими собравшимися, фланнан Фарфар, с человекоподобным,
покрытым перьями туловищем, с распростертыми крыльями и когтистыми
лапами. Фланнан находился здесь исключительно ради престижа, потому что
его племени не хватает сосредоточенности, которая нужна в битвах, хотя
из фланнанов получаются хорошие вестники.
По другую сторону сидели вновь прибывшие. Еще одно птицеподобное
существо, но с головой ящерицы, узкой, зубастой, покрытой красной
чешуей, которая сверкала на солнце, контрастируя с серо-голубым
оперением. Время от времени существо беспокойно расправляло крылья,
поворачивая голову из стороны в сторону и оценивающе разглядывая
собравшихся. Это был вранг с Высот, и Дахаун церемонно назвала его
"Ворлонг, Бьющий Крыльями".
За этим необычным союзником снова люди - четверо. Еще до их прибытия
нам сообщили, что это потомки Древней расы, которые бежали в горы,
сумели там выжить и создать небольшие островки безопасности.
Предводителем их был высокий смуглый мужчина с резкими чертами лица,
выдающими представителя Древней расы. Он казался совсем молодым, но
внешность может быть обманчива, поскольку Древние не проявляют никаких
признаков старения до самых последних недель перед смертью. Если,
конечно, кто-нибудь из них доживал до старости, что в последние годы
встречалось нечасто. У предводителя были прекрасные и вежливые манеры.
И я его возненавидел.
В прошлом мы, связанные друг с другом, никогда не выходили за пределы
нашего товарищества. После того как Каттею оторвали от нас, мы с
Килланом продолжали оставаться едины. Но все же у нас были товарищи по
оружию, которые нам нравились, и другие, вызывавшие неприязнь. Но
никогда в прошлом не испытывал я такого сильного чувства, как сейчас,
разве лишь когда сразил карстенского всадника. Тогда моя ненависть была
направлена не на самого врага, а на то, что он представлял. В то время
как этого Динзила с Высот я ненавидел всем сердцем, холодной ненавистью,
причины которой не были ясны мне самому. Я до того был поражен
заполнившей меня неожиданной эмоцией, что когда Дахаун знакомила нас,
заколебался, произнося приветственные слова.
В тот момент мне показалось, что он понимает мои чувства, и это его
забавляет - так, как может забавлять поведение ребенка. Но ведь я не
ребенок, и, если потребуется, Динзил это вскоре обнаружит.
Если потребуется...
Неожиданно я понял, что не только ненависть сотрясает меня, когда я
смотрю на это гладкое красивое лицо, но и дурное предчувствие... словно
в любое мгновение этот повелитель высот способен неожиданно превратиться
в нечто опасное для всех нас. Но разум мне твердил, что народ Зеленой
Долины приветствовал его по-дружески и считал его приезд удачей. Эти
люди знают все опасности своей земли и, конечно, не раскрыли бы врата
перед тем, на ком есть хоть след зла.
Когда мы впервые пересекали поля и леса Эскора, Каттея утверждала,
что способна обнаруживать присутствие темного волшебства, словно оно
отвратительно пахнет. Но мое обоняние ничего не говорило о Динзиле. Тем
не менее, стоило мне взглянуть на него, какой-то внутренний часовой во
мне тут же настораживался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
что моя мудрость состоит в знании и что знаю я очень мало, хотя жажда
учения всегда владела мной. Однако, несмотря на все свои усилия, я лишь
прикоснулся к краешку сытного хлеба знаний, лишь отхлебнул от чаши
истинной мудрости. Впрочем, может быть, знание собственных ограничений
тоже есть своего рода мудрость.
Вначале, когда мы были детьми, я не нуждался в товарищах, потому что
мы, трое близнецов (в Эсткарпе рождение тройни дотоле дело неслыханное),
были едины духом. Киллан создан для действий, Каттея - для чувств, а я -
предположительно - для мысли. Мы хорошо ладили друг с другом, и наша
взаимная привязанность была очень сильна, как будто нас соединяли узы не
только духа, но и плоти. Потом пришел тот мрачный день, когда Каттею у
нас отобрали мудрые Властительницы, которые правили страной. И на
какое-то время мы ее потеряли.
Но на войне человек забывается, он способен забыть свои страхи и
тревоги и жить от восхода до заката, от сумерек до рассвета. Так мы были
вынуждены жить. Ибо мы с Килланом оказались среди пограничников, тех,
что образуют тонкую защитную линию между Эсткарпом и мрачной угрозой
Карстена.
Удача изменила мне: один-единственный удар меча сделал меня
бесполезным и превратил в калеку, каких оставляет после себя война. Но
как ни болезненна была рана, я приветствовал передышку. Ибо благодаря ей
смог вырвать сестру из рабства у волшебниц.
Хотя правая рука у меня была искалечена и жизнь воина для меня
осталась в прошлом, я с трудом дождался, пока раны чуть-чуть затянутся,
и сразу отправился в Лормт. Ибо во время жизни в горах я наткнулся на
любопытные обрывки знаний. Дело вот в чем. Мы, в Эсткарпе, давно знали,
что к югу находится наш давний враг Карстен, на севере Ализон, с
нетерпением ожидающий нашего падения; западные моря - прибежище наших
давних союзников, моряков салкаров, которые бороздят волны и опустошают
берега половины нашего мира. Однако никто не говорит о том, что лежит на
востоке. Как будто мир кончается той горной цепью, которая хорошо видна
в ясные дни. И я постепенно понял, что в сознании тех, с кем я служил,
есть нечто, запрещающее думать об этом направлении. Для них восток
словно не существует.
Даже для Эсткарпа, настолько древнего, что ни один современный
исследователь не может докопаться до его начала, Лормт - нечто очень
старое. Возможно, когда-то это был город, хотя не могу догадаться, с
какой целью основали город в этой унылой местности. Теперь это лишь
несколько заплесневевших зданий, окруженных руинами. Однако здесь
хранятся давно забытые записи Древней расы; те, кто, подобно кротам,
роется в них, отбирая то, что нужно сохранить, сами делают этот выбор. И
вполне возможно, что рядом, среди обрывков листов, таится нечто гораздо
более достойное сохранения.
Здесь я искал ответ на загадку таинственного востока. Потому что мы с
Килланом не отказались от надежды освободить Каттею и восстановить наше
трио, хотя окружающие могли думать по-иному. Но чтобы спастись от гнева
Совета, нам было необходимо убежище, и тут нам, похоже, был способен
помочь загадочный восток.
В Лормте два дела занимали меня долгие месяцы: поиски среди рукописей
и попытка снова стать воином, хотя теперь я вынужден был держать рукоять
меча в левой руке. В сумрачном мире, в котором мы живем, когда солнце
Эсткарпа краснеет на горизонте и погружается во мрак ночи, никто не
может оставаться безоружным.
Я узнал достаточно, чтобы убедиться: на востоке действительно
находится наше спасение или, по крайней мере, возможность укрыться от
гнева волшебниц. И еще я снова стал воином - до некоторой степени.
И тут решение Совета нанести решающий удар и покончить с Карстеном
дало нам шанс. Пока колдуньи собирали силы, чтобы перемешать горы, как
повар перемешивает похлебку, мы с Килланом снова встретились в нашем
родном Эстфорде. В ночь смятения мы выехали вместе, чтобы освободить
сестру из западни, которая так долго ее удерживала.
А потом мы отправились на восток и нашли Эскор, разоренную землю, из
которой давным-давно пришла Древняя раса; в этой земле силы добра и зла
высвободились, вырвались и принимали самые причудливые формы. Вместе и
поодиночке мы сражались с этими силами. Киллан, используя свой дар на
пользу нам, оказался открытым для одной из этих сил; и, хотя это стоило
ему тяжелых испытаний и мучений, но одновременно привело нас к народу
Зеленой Долины, в их святилище.
Эти люди не вполне нашей крови. Подобно нам, не только потомки
Древней расы, но и наследники качеств своего отца, пришедшего из другого
пространства и времени. В них были следы Древней расы, но в целом они
еще старше и родственны той земле, с которой у нас нет кровных связей. В
Эскоре существует множество легенд о прошлом, и мы кое-какие из них
слышали в детстве.
Но потом Киллан попал под действие неведомой силы и вернулся через
горы в Эсткарп. В нем проснулась неодолимая потребность - у меня нет
слов, чтобы правильно ее описать, - эта потребность передалась
представителям Древней расы Карстена, как проклятие колдеров, и
превратила их в беспокойных бездомных странников. А когда Киллан
вернулся к нам, они последовали за ним.
Пришли не только воины, но и женщины и дети, и прихватили с собой
все, что могло помочь им основать свой дом в этой новой земле. Племя
Зеленой Долины под руководством своей госпожи Дахаун, той самой, что
спасла Киллана во время грозившей ему страшной опасности, и
военачальника Эфутура помогло им пересечь горы и благополучно достичь
Долины.
Все это я описал в своей хронике и, возможно, повторяю уже знакомое.
Но мне поручено было добавить свои записи к тем, что начаты Килланом.
Это моя часть истории, и она стоит несколько в стороне от рассказа о
Великой Войне, хотя занимает свое место в нем, потому что помогла
приблизить окончательную победу.
Мои приключения начались в Долине, в этом благодатном месте, где
радуется сердце. Долгие годы живущие здесь оставляли символы и заклятия,
которые делали Долину свободной от всякого зла, и люди могли жить здесь
вольно. Я знал эти символы по своим занятиям в Лормте и считал их
могучей защитой.
И хотя в Долине царил мир, мы не могли отдыхать, потому что вокруг
нас весь Эскор пришел в смятение. Долгие годы эту землю разоряли войны,
такие же свирепые, как те, которые теперь опустошают нашу родину на
западе. Здесь мужчины и женщины в погоне за знанием перешли границы
благоразумия. Появились такие, которые искали власти ради власти; а за
такими всегда идет Тень темнее ночи. Произошел раскол, и часть Древней
расы отступила за горы, разрушив за собой все дороги и закрыв свое
сознание для прошлого.
Оставшиеся принялись воевать, используя силу против силы, силы
ужасные и опустошающие. Некоторые, такие, как зеленое племя, те, что
продолжали жить по законам, ушли в дикую местность. К ним подтянулись
другие - горстки людей доброй воли. Приходили и те, что стали
результатом ранних экспериментов со странными знаниями, но не злые и не
использовавшиеся в злых целях.
Однако их было слишком мало и они были слишком слабы, чтобы бросить
вызов Великим, которые упивались своей властью над недоступными для
нашего понимания силами. Поэтому люди затаились и ждали, пока бури не
утихнут. Некоторые из Темных уничтожили друг друга в этих битвах. Другие
ушли через Врата, которые они открыли, ушли в другие времена и
пространства; именно через такие Врата мой отец проник в Эсткарп. Но их
борьба оставила за собой гнезда древнего зла, оставила слуг, покинутых и
освободившихся. И неизвестно было, смогут ли Великие вернуться, если
захотят или если их кто-нибудь призовет.
Когда мы впервые оказались в Эскоре, Каттея пользовалась своими
волшебными знаниями, чтобы помочь нам и спасти. И при этом нарушила
неустойчивое равновесие, которое так давно установилось здесь.
Проснулись и появились разные существа, земля исполнилась тревогами, и
зеленый народ поверил, что мы на краю новой войны. И теперь нам нужно
убегать, если мы не хотим превратиться в пыль под жерновами Тьмы.
Собрались сторонники света, чтобы можно было спланировать действия
против зла. Этот Совет созвал Эфутур, и вот все мы сидим здесь -
странная смесь народов, вернее, живых существ; ибо среди собравшихся
были не люди, но и не звери.
От имени зеленого племени говорил Эфутур. Справа от него располагался
один из рентанцев, которые могли при случае нести на спине человека и
умели говорить. Это был предводитель отряда искусных воинов, и звали его
Шапурн. На большом камне сидела ящерица в украшенной драгоценностями
шкуре, которая пользовалась передними лапами как руками; сейчас она
когтями перебирала нить, на которую через различные промежутки были
нашиты серебряные бусины, как напоминания пунктов обсуждения.
За скалой ящерицы сидел человек в шлеме - я таких видел много раз, а
справа и слева от него мужчина и женщина в богатых церемониальных
одеждах. Это лорд Хервон, пришедший из крепости, которую Киллан отыскал
в горах, леди Криствита и главнокомандующий лорда Годгар. Затем Киллан,
Каттея и Дахаун. На другом камне, словно компенсируя недостаток роста по
сравнению с другими собравшимися, фланнан Фарфар, с человекоподобным,
покрытым перьями туловищем, с распростертыми крыльями и когтистыми
лапами. Фланнан находился здесь исключительно ради престижа, потому что
его племени не хватает сосредоточенности, которая нужна в битвах, хотя
из фланнанов получаются хорошие вестники.
По другую сторону сидели вновь прибывшие. Еще одно птицеподобное
существо, но с головой ящерицы, узкой, зубастой, покрытой красной
чешуей, которая сверкала на солнце, контрастируя с серо-голубым
оперением. Время от времени существо беспокойно расправляло крылья,
поворачивая голову из стороны в сторону и оценивающе разглядывая
собравшихся. Это был вранг с Высот, и Дахаун церемонно назвала его
"Ворлонг, Бьющий Крыльями".
За этим необычным союзником снова люди - четверо. Еще до их прибытия
нам сообщили, что это потомки Древней расы, которые бежали в горы,
сумели там выжить и создать небольшие островки безопасности.
Предводителем их был высокий смуглый мужчина с резкими чертами лица,
выдающими представителя Древней расы. Он казался совсем молодым, но
внешность может быть обманчива, поскольку Древние не проявляют никаких
признаков старения до самых последних недель перед смертью. Если,
конечно, кто-нибудь из них доживал до старости, что в последние годы
встречалось нечасто. У предводителя были прекрасные и вежливые манеры.
И я его возненавидел.
В прошлом мы, связанные друг с другом, никогда не выходили за пределы
нашего товарищества. После того как Каттею оторвали от нас, мы с
Килланом продолжали оставаться едины. Но все же у нас были товарищи по
оружию, которые нам нравились, и другие, вызывавшие неприязнь. Но
никогда в прошлом не испытывал я такого сильного чувства, как сейчас,
разве лишь когда сразил карстенского всадника. Тогда моя ненависть была
направлена не на самого врага, а на то, что он представлял. В то время
как этого Динзила с Высот я ненавидел всем сердцем, холодной ненавистью,
причины которой не были ясны мне самому. Я до того был поражен
заполнившей меня неожиданной эмоцией, что когда Дахаун знакомила нас,
заколебался, произнося приветственные слова.
В тот момент мне показалось, что он понимает мои чувства, и это его
забавляет - так, как может забавлять поведение ребенка. Но ведь я не
ребенок, и, если потребуется, Динзил это вскоре обнаружит.
Если потребуется...
Неожиданно я понял, что не только ненависть сотрясает меня, когда я
смотрю на это гладкое красивое лицо, но и дурное предчувствие... словно
в любое мгновение этот повелитель высот способен неожиданно превратиться
в нечто опасное для всех нас. Но разум мне твердил, что народ Зеленой
Долины приветствовал его по-дружески и считал его приезд удачей. Эти
люди знают все опасности своей земли и, конечно, не раскрыли бы врата
перед тем, на ком есть хоть след зла.
Когда мы впервые пересекали поля и леса Эскора, Каттея утверждала,
что способна обнаруживать присутствие темного волшебства, словно оно
отвратительно пахнет. Но мое обоняние ничего не говорило о Динзиле. Тем
не менее, стоило мне взглянуть на него, какой-то внутренний часовой во
мне тут же настораживался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157