- Алдис. - Алдис Карская, - ответила его соседка, когда крошечные
ножки опустились на кулак с зажатым топором.
- Сандар Ализонский. - Третья фигура заняла свое место справа от
Саймона.
- Сирик. - Толстая фигурка в просторной рясе заняла еще один символ
справа.
И вот женщина достала последний манекен, взглянула на него и окунула
в дым. Поставив фигурку на изображение перед Саймоном и
властительницей, женщина не назвала никакого имени, но протянула
фигурку Саймону, чтобы тот мог рассмотреть и узнать ее. Он смотрел на
маленькую копию главы Горма. По его мнению, сходство было
абсолютным.
- Горм! - Он признал это, хотя не мог дать колдеру лучшего имени. И
женщина аккуратно поставила фигурку на коричнево-золотого сокола.
5. ИГРА СИЛЫ
Пять фигурок стояли на символах своих земель, пять совершенных
изображений живых мужчин и женщин. Но почему и с какой целью?
Саймон снова посмотрел направо. Крошечные ножки Алдис держала в
руке волшебница, ноги фигуры Фалька - Брайант. Они напряженно
всматривались в фигурки, причем в лице Брайанта было видно
беспокойство.
Внимание Саймона вновь обратилось к стоявшей перед ним фигурке.
Смутные воспоминания о старых сказках ожили в его мозгу. Неужели
сейчас будут втыкать иглы в сердца фигурок, чтобы их оригиналы
заболели и умерли?
Властительница крепко взяла его за руку; точно так же его брали за руку
в Карсе при изменении внешности. Другая ее рука образовала полукруг
около основания фигурки в шапке. Саймон повторил ее жест, и кончики
их пальцев сомкнулись.
- Думайте о том, кто перед вами, с кем вы были связаны спором о власти
или кровью. Выбросьте из сознания все остальное, оставьте только его.
Вы должны согнуть его, подчинить себе и использовать для нашей
пользы. Либо мы выиграем игру Силы за этим столом в этот час - либо
навсегда проиграем!
Взгляд Саймона был сосредоточен на фигуре в шапке. Саймон не знал,
смог ли бы он оторвать взгляд, если бы захотел. Он решил, что его
пригласили участвовать в этой странной процедуре только потому, что
он единственный из всех видел офицера из Горма.
Крошечное лицо, полузакрытое металлической шапкой, росло, оживало.
Через расстояние Саймон снова смотрел в него, как смотрел в той
комнате в сердце Сиппара.
Вновь глаза этого человека были закрыты, он занимался своим
загадочным делом. Саймон продолжал изучать его. Он знал, что вся его
вражда к колдерам, вся ненависть, рожденная тем, что он видел в городе,
их обращением с пленниками, собралась воедино в его мозгу, как
человек собирает смертоносное оружие из мелких незначительных
деталей.
Саймон больше не находился в этой палате, где шумел морской ветер и
шуршал песок на изображении сокола. Он стоял перед человеком в
шапке в сердце Сиппара, приказывая ему открыть глаза, взглянуть на
него, на Саймона Трегарта, вступить в сражение не мыщц, а разумов, в
сражение воли.
Глаза открылись, и Саймон заглянул в их темные зрачки, увидел веки,
поднятые, будто в узнавании, в признании надвигающейся угрозы;
Саймон как будто заглянул в котел, в котором кипели все ужасы и
угрозы.
Глаза удерживали глаза. Постепенно уходили плоские черты лица, само
лицо, металлическая шапка над ним, оставались только глаза. Саймон
чувствовал, как из его руки и из руки властительницы Эсткарпа льется
поток силы, их силы объединились; Саймон почувствовал себя
нацеленной стрелой.
Вначале колдер смотрел на него уверенно; вот он попытался
освободиться от этой связи глаз, разумов, но слишком поздно понял, что
оказался в ловушке. Он боролся, не желая в своем высокомерии
признавать возможность поражения.
Саймон чувствовал нарастающее напряжение, в глазах колдера
появилось выражение страха, оно сменилось ужасом, а потом все
выгорело. Саймон знал, что смотрит лишь на пустую оболочку, которая
выполнит его приказ так же, как рабы Горма выполняли приказы своих
хозяев.
Саймон отдал приказ. Сила властительницы подкрепила его;
властительница ждала, готовая помочь, но не вмешивалась. Саймон был
уверен в покорности врага. Тот, который распоряжался Гормом,
приведен в негодность; барьер будет снят. Теперь у Эсткарпа был в
крепости Горма послушный робот.
Саймон поднял голову, открыл глаза и увидел раскрашенную
поверхность стола, на которой его пальцы сжимали руку
властительницы у ног маленькой фигурки. Но манекен больше не был
совершенным. Под изображением металлической шапки голова
представляла собой гладкий пузырь из расплавленного воска.
Властительница высвободила руку. Саймон посмотрел направо и увидел
побледневшее лицо, темные глаза. Та, которая концентрировала свою
силу на Алдис, откинулась без сил на спинку стула.
Фигурка Фалька Верлейнского лежала плашмя, а Брайант сгорбился над
ней, закрыв лицо руками, его бесцветные волосы, влажные, прилипли к
голове.
- Сделано. - Тишину нарушила властительница. - То, что может Сила,
сделано. И никогда она не действовала так мощно, как сегодня! Теперь
огню и мечу, ветру и волне служить нам, если мы сумеем ими
воспользоваться. - Голос ее звучал истощенно.
Корис ответил ей, взмахнув топорм Вольта: - Будьте уверены, леди, мы
используем любое оружие, данное нам судьбой. Маяки горят, наша
армия и корабли движутся.
Хотя земля под Саймоном качалась, он встал. Та, что сидела слева о
него, быстро положила руку на стол, не коснувшись его руки. Не
выразила она и в словах того отказа, который выражался в каждой
линии ее тела.
- Война, которая начинается в соответствии с вашей Силой, - заговорил
Саймон, обращаясь к ней, как будто они были одни, - ведется по
обычаям Эсткарпа. Но я не из Эсткарпа. И я знаю другие способы
ведения войны. Я участвовал в вашей игре, леди; теперь сыграю в свою!
Он обошел стол и подошел к капитану, который встал и нерешительно
положил руку на стол. Брайант смотрел на фигурку перед ним. Она
лежала, но оставалась нетронутой.
- Я никогда не претендовал на обладание Силой, - сказал Брайант
глухим, хотя и мягким голосом. - Похоже, я потерпел неудачу. Но,
может, меч и щит послужат мне лучше.
Корис шевельнулся, как бы возражая. Но волшебница, которая была с
ним в Карсе, быстро заговорила:
- Для тех, кто едет или плывет под эсткарпскими знаменами, существует
свободный выбор. И никто не должен мешать этому выбору.
Властительница кивнула в знак согласия. Так втроем они и вышли из
палатки: Корис, напряженный, живой, с прекрасной головой на
гротескных плечах, с раздувающимися ноздрями, как будто он ощущал в
воздухе нечто большее, чем запах соли; Саймон, двигающийся
медленнее, чувствующий, как усталость охватывает его тело, но
поддерживаемый желанием увидеть конец их приключений; и Брайант,
надевший на голову шлем, обернувший вокруг шеи металлический
шарф; глаза его смотрели прямо, как будто привлеченные или
удерживаемые чем-то большим, чем его воля.
Капитан обернулся, когда они достигли лодок, ждавших, чтобы
перевезти людей на корабли. "Поплывете со мной на передовом корабле.
Ты, Саймон, будешь служить провдником, - а ты... - он посмотрел на
Брайанта и заколебался. Но юноша, вздернув подбородок, вызывающе
посмотрел ему в глаза. Саймон почувствовал, что между ними
происходит что-то, касающееся только их обоих, и ждал, как встретит
капитан вызов Брайанта.
- Ты, Брайант, пойдешь с моими щитоносцами и будешь находиться с
ними!
- А я, Брайант, - ответил юноша с вызовом, - буду стоять за вашей
спиной, капитан Эсткарпа, когда понадобится. Но в этой или любой
другой битве я сам распоряжаюсь своим мечом и щитом!
Казалось, Корис собрался возражать, но их окликнули с лодок. И,
пробиваясь сквозь прибой, Саймон заметил, что юноша постарался
разместиться в маленькой лодке как можно дальше от своего командира.
Передовой корабль эсткарпского флота был небольшим рыбачьим
судном, и гвардейцы стояли на нем почти плечом к плечу. Остальные
корабли шли сзади.
Они были уже достаточно близко, чтобы видеть флот, гниющий в гавани
Горма, когда послышался оклик, салкарские корабли с их смешанными
экипажами из фальконеров, беглецов из Карстена и уцелевших салкаров
вытянулись в линию.
Саймон понятия не имел, в каком именно месте он пересек барьер во
время своего бегства из Горма. Быть может, он ведет корабли прямо к
гибели. Им остается только надеяться, что игра Силы снимет или
ослабит этот барьер.
Трегарт стоял на посту рыбацкого корабля, всматриваясь в мертвый
город и ожидая первых указаний на барьер. Или раньше на них ударит
один из этих металлических кораблей?
Ветер заполнил их паруса, и, перегруженные, корабли резали волны.
Корпус из гавани, у которого сохранилось достаточно оснастки, чтобы
уловить ветер, двигался поперек их курса, и длинная лента зеленых
водорослей замедляла его ход.
На палубе этого корабля не видно было никаких признаков жизни. С
одного из салкарских кораблей взметнулся шар, неторопливо поднялся в
воздух и обрушился на палубу блуждающего судна. Из проломленной в
палубе дыры взметнулось пламя и начало жадно поглощать сухое
дерево. Корабль, пылая, уплыл в океан.
Саймон, охваченный боевым возбуждением, улыбнулся Корису. Он
чувствовал, что они миновали первую опасность.
- Мы миновали твой барьер? - Да, если только они не передвинули его
ближе к земле. Корис положил подбородок на рукоять топора Вольта,
осматривая то, что когда-то было цветущим городом. Он тоже улыбался,
как волк, показывающий свои клыки перед схваткой.
- Похоже, что на этот раз Сила сработала, - заметил он. - Теперь пора и
нам приниматься за дело.
- Не нужно недооценивать врага. Мы миновали только первый его
барьер, может быть, самый слабый. - Первоначальное оживленно-
радостное настроение Саймона исчезло так же быстро, как и появилось.
Вокруг него были мечи, щиты, самострелы. А в сердце колдерской
крепости их ждало оружие, созданное наукой, на столетия опередившей
этот мир; в любой момент можно было ждать неожиданностей.
Они уже плыли по гавани, вынужденные отыскивать проходы между
полуразрушенными кораблями, а по-прежнему в Сиппаре не видно было
никаких признаков жизни. Угрожающая тишина мертвого города
окружила воинов, уменьшая их рвение, ослабляя чувство триумфа,
вызванное благополучным преодолением барьера.
Корис почувствовал это. Пробившись через толпу воинов, ожидавших
высадки, он разыскал капитана корабля и велел ускорить продвижение к
берегу. Но тот возразил, что капитан гвардии распоряжается на земле, а
на море командует тот, кто лучше его знает; капитан корабля не желает
столкнуться с одним из гнилых корпусов в гавани.
Саймон продолжал осматривать береговую линию, вглядываясь в устья
пустых улиц. Он не мог сказать, чего опасается, - нападения самолетов,
появления на улицах целой армии. Труднее было встретиться с пустотой,
чем с ордами рабов Колдера. Саймон не мог окончательно поверить в
игру Силы; что-то в нем отказывалось поверить в то, что если он держал
в руках маленькую фигурку с расплавленной головой, они смогут
одолеть то, что скрывается в Горме.
Они без происшествий высадились; часть салкаров высаживалась по
сторонам, чтобы отразить возможное нападение из других частей
острова. Двинулись по пустым улицам, по которым несколько дней
назад шел Саймон; проверяли закрытые двери, осматривали темные
углы. Но пока не обнаруживали ничего живого.
Они уже были близко от центра города, когда встретились с первым
сопротивлением: не с воздуха, не от какого-то невидимого удара; враги
появились с оружием в руках и сражались так, как в этом мире сражались
несколько поколений.
Неожиданно улицы оказались заполненными бойцами,
передвигавшимися быстро, но беззвучно; враги не издавали
воинственных криков, но надвигались молча, со смертоносной угрозой.
Некоторые были в боевом наряде салкаров, другие одеты как карстенцы;
Саймон увидел среди них несколько пернатых шлемов фальконеров.
Нападали не только опытные воины; враги не думали о самосохранении,
как те, на прибрежной дороге. Их первый натиск напоминал удар танка
по пехоте. Саймон стрелял, а Корис работал топором Вольта, пробивая
дорогу через ряды врагов.
Рабы Колдера были опытными воинами, но им недоставало
сознательности, разума, чтобы перестроиться и лучше использовать свое
численное преимущество. Они знали только, что должны нападать, пока
живы, с настойчивостью безумцев. Началась настоящая бойня, от
которой даже ветераны-гвардейцы ощутили тошноту.
Высоко взметнулся топор Вольта, больше не блестящий, а темный от
крови, и гвардейцы двинулись вперед, оставляя позади улицу, больше не
пустую, хотя по-прежнему безжизненную.
- Это чтобы нас задержать, - заметил Саймон капитану. - Я тоже так
думаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157