- Но можно любить, почитать и подчиняться только до определенных пределов, ты согласна? А мы с тобой подруги. - Она положила в рот кусочек ветчины и на какое-то время замолчала, пережевывая ее. - Все это правда, Клер? То, что ты рассказала ему?
Шум за соседним столиком вдруг усилился. В зал ресторана прокралась молодая женщина в длинном черном плаще и остроконечной шляпе. В руке она сжимала метлу. Приблизившись к одному из мужчин, незнакомка обняла его за шею. Под громкие крики «С днем рождения» она сбросила плащ. Под ним на ней ничего не было кроме черного бюстгальтера, трусиков с подвязками и черных чулок.
Хлоя со смехом прикрыла глаза рукой.
- Боже мой! Это девица для развлечений? Я слышала о них, но никогда не видела раньше! Подразумевается, что она - ведьма?
Клер улыбнулась.
- Сегодня канун Дня Всех Святых, Хлоя, - серьезно сказала она. - Разве ты забыла? - На мгновение она подняла глаза на собеседницу и с удовлетворением заметила, как та побледнела. - Именно сегодня появляются духи, и ведьмы собираются на свой священный праздник. Что я говорила Джеффри? Не помню... - Ей вдруг захотелось, чтобы здесь оказалась Эмма. Уж с ней-то они посмеялись бы вдоволь над всей этой чертовщиной, она умела разрядить обстановку.
Хлоя положила нож и вилку.
- А ты... ты тоже празднуешь в этот день? - неуверенно спросила она.
- Конечно. - Клер сделала серьезное выражение лица. Она знала, что об этом сегодня же узнает Джеффри и, может быть, Пол, но внезапно ей стало все безразлично.
Спрятав горькую усмешку, она отодвинула стул и встала.
- Возьмем еще чего-нибудь?
Продолжая свою шутку, она выбрала в буфете бифштекс с кровью - то, что обычно она никогда не ела. Положив к нему овощей, она отнесла тарелку за столик и улыбнулась.
- Так трудно добыть кровь, верно? Понимаешь, если пьешь кровь, это помогает общаться с душами умерших.
Хлоя чуть не выронила вилку с ножом. В какой-то момент Клер показалось, что сейчас она выскочит из-за стола. Но потом Хлоя, видимо, наконец что-то сообразила. Откинув голову назад, она расхохоталась:
- Ты почти убедила меня! Клер, глупая, как можно говорить такие вещи! У тебя же будут большие неприятности.
За соседним столиком «ведьма» уселась на колени к молодому человеку. Его первоначальной веселости несколько поубавилось и, полупридавленный ее пышными формами, он начал с отчаянием оглядываться по сторонам.
- Джеффри ни за что не догадался бы, что ты шутишь. Ты с ним проделала то же самое? Специально заводила его, рассказывая возмутительные вещи?
Клер с отвращением отодвинула тарелку с мясом. Она вовсе не была голодна.
- Может быть, немного...
- О Боже! Тебе не следовало этого делать. Он воспринял все абсолютно серьезно и не на шутку забеспокоился.
- Я сказала ему, Хлоя, что это не его дело. - Клер вздохнула, момент для черного юмора кончился. - Скажи ему об этом и ты. Пожалуйста. Я не нуждаюсь в молитвах, даже произнесенных с благими намерениями... - Она внезапно замолчала. У Изабель деверь тоже был священником, и своей местью отравлял ей жизнь. Клер содрогнулась.
Хлоя удивленно взглянула на нее.
- Клер, в чем дело? Что случилось?
- Ничего. Ничего не случилось.
- Ты уверена? У тебя такой вид, словно ты увидела привидение... - она вдруг осеклась. - Может быть, ты... ты действительно что-то увидела?
- Нет.
- Тогда в чем дело?
Клер смотрела на испачканный кровью край тарелки.
- Сейчас они ведь больше не сжигают ведьм, верно? - тихо спросила она, не поднимая глаз.
- Конечно, нет, - прошептала Хлоя. Она нервно вытерла руки о салфетку и отодвинула свою тарелку. - Тебе можно помочь, Клер. - Она сказала это так тихо, что ее слова почти потонули в общем шуме ресторана. - Церковь знает, как поступать в таких случаях.
- В самом деле? - Клер печально посмотрела на нее. - Интересно.
Глава пятнадцатая
Мэри отказалась возвратиться с ним в Лондон.
- Ты сошел с ума! Разве ты не понимаешь? Все наши сбережения, Рекс! А как же дом в Мартас-Вайнъярд? - В ее глазах стояли слезы, когда она произнесла эти слова. - Как же наши планы?
- К черту все планы! - Он продолжал пить, время от времени от боли прижимая руку к желудку, когда язва начинала давать о себе знать. - Это особый случай, Мэри! Древний замок Коминов - моих предков, черт побери!
- Твоих предков! - презрительно бросила она. Сама потомок первых переселенцев, имеющая на руках подтверждающие это бумаги, она снисходительно посмотрела на него. - Ох уж эти твои шотландские предки, Рекс! Специалисты по генеалогии лишь сказали тебе, что фамилия «Каммин» возможно произошла от «Комин»! Только и всего, Рекс!
- Я прямой потомок, Мэри! - Он прижал руку к животу. - И я докажу это. Специалисты доберутся до истины...
- Никуда они не доберутся! Они смогли проследить историю твоей семьи только на двести пятьдесят лет назад. Не достает еще четырехсот с лишним лет!
Обычно она поощряла его увлечение, поддерживала поиски своих корней, льстила самолюбию Рекса замечаниями о его аристократическом происхождении. Внезапная язвительность ее слов больно задела и удивила его.
- Они установили, что моя семья приехала из Шотландии...
- Как почти четверть населения Северной Америки! - парировала Мэри. Она не собиралась оставлять ему ни капли надежды. - Если ты не бросишь эту затею, Рекс, я уйду от тебя.
Он удивленно уставился на нее.
- Мэри, дорогая...
- Я не шучу, Рекс. Я не поеду в Шотландию.
- Но тебе там понравится!
- Я возненавижу это место, - убежденно сказала она. - Ради Бога, посмотри на вещи реально. Речь идет о руинах! О развалинах старых стен на голой скале в самой холодной части Европы! Чтобы перестроить этот замок, потребуются миллионы долларов, но климат ты все равно не сможешь изменить! - Она поежилась, словно от холода, хотя в квартире независимо от времени года тщательно поддерживалась оптимальная температура - семьдесят градусов по Фаренгейту - не выше, не ниже.
Рекс побрел в ванную и нашел свою бутылочку «Маалокса».
- Я не собираюсь менять свое решение, Мэри. Я куплю Данкерн! Все будет отлично, увидишь.
- Не увижу, Рекс. Меня там не будет, - Она сказала это так тихо, что он из ванной не услышал ее.
Расставшись с Хлоей, Клер постояла несколько минут возле дверей «Харродс», раздумывая, зайти или нет, но воспоминания о показе моделей и приступе клаустрофобии все еще преследовали ее, и несмотря на усталость, она пошла дальше, избегая многолюдных магазинов. Она прошла вдоль Бромптон-Роуд до Бичамп-Палас, спустилась вниз и добралась до Музея Виктории и Альберта, по просторным полупустым залам которого побродила пару часов, прежде чем зайти в ресторан и заказать себе чай и пирожное.
К тому времени, как Клер вернулась на Кампден-Хилл, ноги у нее уже гудели и она чуть не падала от усталости. В холле ее ждала записка.
«Мистер Ройленд сказал, что я могу взять на вечер выходной, так как он не будет сегодня ночевать дома. Я не знала, когда вы вернетесь, поэтому я взяла собаку с собой в Ричмонд. Мы с сестрой погуляем с ней в парке. Я вернусь к одиннадцати. СК.»
Бедняжка Каста... Клер сняла пальто и повесила в прихожей. Весь день она даже не вспомнила о собаке, занятая лишь поисками повода, чтобы не возвращаться домой.
Она устало поднялась наверх и сбросила туфли. В доме был безупречный порядок, как обычно. Сара вытерла пыль и пропылесосила каждый дюйм, прежде чем уехать. Каждая подушка лежала на своем месте. Сидя на кровати, Клер посмотрела на телефон, но не прикоснулась к нему. Она пожалела, что Хлоя не провела с ней весь день, но у ее приятельниц было много дел. У Эммы - ее галерея. Все были заняты. Сейчас ничто не мешало Клер думать о том, чего она избегала целый день: о том, что посещало ее в минуты одиночества. Внутри нее шла борьба. Страх боролся с любопытством; чувство одиночества и скуки - с опасением совершить что-нибудь запретное и опасное. Одна ее половина хотела вернуться - узнать, что случилось с Изабель. Другая боялась этого.
Она встала и подошла к окну, вглядываясь в темноту, рассеиваемую чередой уличных фонарей. Ветер кружил опавшие листья по мостовой у колес стоящих на парковке машин. Клер нервно задернула шторы и отошла от окна. Впереди у нее был целый вечер в полном одиночестве.
Устроившись в гостиной за письменным столом, она придвинула к себе свою адресную книжку и начала бесцельно перелистывать страницы. Они были заполнены именами людей, которых она когда-то знала. Почему когда-то? Разве она больше не знает их? Она посмотрела на стену, где висела небольшая акварель. Да потому, что потеряла с ними связь, вот почему.
Вначале, когда они с Полом только поженились, у нее было много друзей, но постепенно, один за другим, они отошли от нее: либо были слишком заняты делами, или появились дети... - она грустно вздохнула. С кем-то стало трудно встречаться, потому что они далеко разъехались по стране; кого-то невзлюбил Пол и был против, чтобы она поддерживала с ними отношения. Таким образом он нарушил ее дружбу со многими людьми - ему не нравилось, что она проводит время с друзьями, что у нее есть какие-то свои интересы, но сам он не пытался заполнить образовавшуюся в ее жизни пустоту; просто требовал, чтобы она всегда была дома, когда бы он ни возвратился с работы. Клер заглянула в записную книжку и набрала первый попавшийся номер. Гудок звучал и звучал, но ответа не было.
Закусив губу, она уронила книжку на пол и, еще раз обойдя комнату, спустилась на кухню. Приготовила себе сандвич, хотя была не голодна и, включив телевизор, села возле него, не слыша и не видя, какая идет передача, просто стараясь голосом диктора заполнить тишину.
Услышав, как громко хлопнула дверь, она решила, что это от сквозняка, в комнате наверху. Но нет; это была тяжелая дубовая дверь, дверь часовни в Дандарге. Клер порывисто вскочила и стул, на котором она сидела, с грохотом опрокинулся. Ее колотила дрожь. О Боже! Не дай этому повториться! Она сходит с ума... Она, должно быть, сходит с ума!
«Нет. Нет, пожалуйста, уходи! Я не хочу больше этим заниматься, Разве ты не видишь? Я не хочу ничего знать!»
Клер, закрыв лицо руками, прижалась лбом к стене. Позади нее в телевизоре раздался какой-то треск, и экран погас.
«Нет, прошу тебя, уходи!»
Поначалу Изабель не противилась власянице. Она хотела страдать, хотела покаяться. Долгий путь на север под жарким солнцем, на тощей лошади, без седла; с непокрытой головой, в колючей власянице, которую заставили ее надеть священники - она заслужила все это. Она чувствовала, как пот стекает у нее по спине, ощущала зуд в тех местах, где ее покусали блохи, и боль от новых укусов. Через каждый город, каждую деревню на их пути везли Изабель, жену графа, кающуюся ведьму, и сотни глаз смотрели на нее. Кто-то жалел ее, кто-то потешался над ней.
Они ехали на север через Олений лес, потом вдоль реки Юджи, огибающей подножие Мормонд-Хилл. Изабель уже почти не замечала любопытных взглядов. У нее в голове не было никаких мыслей; тело стало сплошной саднящей раной. При каждом шаге лошади грубая ткань у нее на спине натягивалась, и когда, наконец, они прибыли в Дандарг, она была не в состоянии сама спешиться. Мастер Уильям Комин вышел к ней и окинул ее взглядом. В его глазах мелькнуло удовлетворение, когда он посмотрел в лицо Изабель.
- Господь с состраданием примет ваше раскаяние, - сказал он.
Изабель выпрямилась. На мгновение дух непокорности вновь вернулся к ней: захотелось бросить резкий ответ, плюнуть ему в глаза; но она подавила свой порыв. Она не даст ему повода снова применить к ней силу. Не доставит ему удовольствия вновь связать ей руки - делая это, он испытывал наслаждение, и она это чувствовала.
Напряженная, как натянутая струна, Изабель вошла в полутемную башню. После жаркого солнца внутри казалось холодно. Она поежилась, но была рада почувствовать под ногами жесткий вереск, устилавший каменный пол.
В часовне Святого Дростана, пропахшей ладаном, она покорно опустилась на колени перед алтарем, не замечая, что осталась одна. Люди, которые сопровождали ее из Эллона, разошлись. Во дворе замка рыцарь, возглавлявший эскорт, снял шлем и отдал его своему оруженосцу. Наклонившись над корытом для лошадей, он взял ковш и стал поливать водой голову.
Дверь в часовню тихо открылась, потом так же тихо закрылась. Мастер Уильям в мягких кожаных сандалиях неслышно приблизился к Изабель и встал рядом с ней. В руках у него была плетка.
Подняв голову, Изабель взглянула на нее, потом с нескрываемым презрением посмотрела Уильяму в лицо.
- Итак, вы собираетесь еще и выпороть меня во имя Господа?
Уильям свысока взглянул на нее.
- Это должен был бы сделать ваш муж, миледи. - Он преклонил колени перед алтарем и осторожно положил туда плетку. - Епитимья, которую я наложил на вас, требует умерщвления плоти. А также смирения. Здесь, в Дандарге, на самой границе владений моего брата, вас ничто не будет отвлекать, вы будете страдать и молиться. Сэр Дональд Комин останется здесь сторожить вас со своими людьми - это воины, миледи, которых ваш муж с трудом выделил в столь тяжелое для Шотландии время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114