Не достанусь вам - и точка!
Михаил приподнял руки, давая возможность Каллистрату туго обвязать себя веревкой вокруг пояса. Такая же веревка Была обвита вокруг моей талии. На всякий случай. Чтобы вce-таки можно было быстро вытащить меня в случае чего.
- Противопоставить? - задумчиво повторила я.
Поглядела на серебристое мерцание, уходящее вдаль под прямыми лучами полуденного солнца до самого горизонта. Представила себя - такую маленькую и беззащитную - на фоне этих бесчисленных тонн песка. И озверела. Да чего я всякой разной песчаной трухой пасую! Гаркнула: А ну, держи крепче, Никодим!
И двинулась вперед, все глубже погружаясь в податливые волны пустохляби. Которые ни за что, ну просто не в силах меня остановить! Потому что я - такая вот! А они в сравнении со мной - да просто никакие!
Когда песчинки уже начали щекотать мне горло, я вздохнула поглубже и, как пловец-ныряльщик, сама присела, зажмурившись. Погружаясь в их мягкую податливость.
И все изменилось. Будто в другой мир попала. Тихий шелест песчинок стал громким, требовательным, обступил со всех сторон. А они сами превратились в плотную, неподвижную массу. Через которую не то что идти вдаль - даже разок шагнуть было немыслимо. Будто я вдруг очутилась в чьем-то твердом кулаке. И почему обладатель кулака не сжимает его? Так, чтобы у меня позвоночник хрустнул и внутренности через горло по-леачи? - было непонятно. И необъяснимо…
Эта необъяснимая мощь была так устрашающе жестока, что я, не мешкая, распрямила колени, вырываясь обратно на воздух.
Боже, до чего же прекрасно на воздухе! Как мы не замечаем простого счастья: дышать и ни о чем не думать! Не волноваться о следующем вдохе, не беспокоиться о том, как скоро закончится кислород в легких!…
Занятая этими глубокомысленными раздумьями, я не обращала внимания на крики и возню, затеянную на берегу мужчинами. До тех пор, пока сильная мужнина рука не ухватила меня за плечо и не поволокла вон из холодного песка.
- Ты чего? - удивилась я, выбираясь вслед за ним.
- А ты чего? - испуганно злым голосом спросил он в ответ. - Мы кричим, а ты стоишь, не двигаешься! А веревка оборвалась!
- Какая веревка? А, веревка! Ну и что, если даже оборвалась?
Мы уже полностью вышли на пологий бережок Киршаговой пустохляби, и последние песчинки осыпались с нашей одежды.
- Наташенька, проснись! - обнял меня Михаил. - Мы же не могли тебя даже вытащить, раз веревка оборвалась! Которую именно для того и привязывали!
- Опять?
- Что значит - опять?
- Но ведь когда Кавустов меня пытался топить, она тоже оборвалась?
- Да? - Михаил взглянул на Никодима.
- Точно! Оборвалась! -с жаром подтвердил тот.-Я же рассказывал!…
- И что у нас с этой веревкой? - Михаил поймал хвостик вервия, болтающегося у меня на талии, пригляделся. Протянул Каллистрату.
- Чисто! - восхитился тот. - Будто бритвой обрезали!
- И тогда так же было' - авторитетно подтвердил Нико-дим, заглядывая через плечо Каллистрата. - Я, когда меня из плена освободили, - первым делом к веревке! Смотрю - обрезана…
- А? - спросил меня супруг, демонстрируя краешек веревочного хвостика.
Я только пожала плечами да показала ладони - мол, нету ничего. Ни ножа, ни остро наточенной бритвы.
- Тогда - моя очередь пробовать! - сообщил супруг, поворачиваясь к пустохляби.
- Михаил, - жалобно охнула я.. - Что, родная
Отговаривать? Глупо. Он же решил! Да и не утонет - не дам!
- Там страшно… - предупредила я на всякий случай.
- Вот как?
Он начал спускаться вниз.
Каллистрат намотал вокруг своей ладони веревку, заканчивающуюся на поясе мужа, пошире расставил ноги, крепко упираясь в берег.
Вот Михаил погрузился уже по пояс, спускаясь по пологому дну. Вот уже по плечи. Повернулся к берегу, помахал нам рукой. И, зажмурившись, присел, уходя с головой под песчаные буруны. Ну точь-в-точь, как я!
И тут же струна веревки, натянутой к его поясу, будто лопнула. Каллистрат покачнулся, еле устояв на ногах. Резко дернул к себе вяло провисший веревочный хвост, подхватил его, рассматривая.
Да, снова обрезана. Очень ровно и аккуратно.
- Ну что там? - громко спросил Михаил, появляясь на поверхности. И, не дожидаясь ответа, быстро зашагал к берегу. Не оборачиваясь. Как бы страшась взглянуть на чудовище, мирно распластавшееся за его спиной - Вот, - предъявил Каллистрат обрезанный край.
- А ты права, там страшновато, - едва заметно ежась, сообщил Михаил.
- Так что будем делать с веревкой? - вернул нас к главной теме Каллистрат. - Что-то ее режет. Значит, не получится вызволить оттуда в случае чего!
- А там темно. И страшно. - Михаил посмотрел на меня. - Даже если не задохнешься, так заблудишься в один миг. Он был прав. Во всем Но я сказала: - Пока дно идет с наклоном - не заблудишься. Туда - под уклон, обратно возвращаться - подниматься наверх. Вот и вся мудрость - А ведь правда, - заинтересованно согласился Каллистрат.
- Может, кто веревку перекусывает? - предположил Ни-кодим. - Чудо-юдо обитает там какое-нибудь и грызет…
Предположение было страшноватое. Я представила себе чудовище, обитающее в песчаных волнах, и поежилась.
Но Михаил одним жестом прервал воодушевленный монолог Никодима, возвращая разговор к главному: - А все-таки - ты дышать попробовала там сейчас?
- Нет, - удивленно покачала я головой. - Забыла!
- Так о чем мы спорим? - поднял брови супруг. - Так я сейчас же и попробую! - сообщила я, решительно направляясь к кромке Киршаговой пустохляби.
- Ну, пошли, - вздохнул Михаил.
- А ты-то чего?
- Пробовать… - смиренно ответил муж, - Будем вместе. Держись за мою руку.
Что-то это мне напоминало. Я уже шла в песчаном месиве, держась за руку. Но тогда ручонка была крохотная. Она полностью пряталась в моей ладони. А сейчас, наоборот, моя рука, вдруг показавшаяся совсем небольшой, почти совсем укрылась в лапище мужа.
- Нырнули? - спросил он бодро.
- Да, - согласилась я.
И опять настала каменная тьма. Даже ладонь, держащая мою руку, оказалась вдруг каменной и жесткой.
Почудилось? Ладно, сейчас моя задача - не дышать. Как можно дольше.
А вздохнуть сразу захотелось ужасно! Непереносимо! Почему-то показалось, что времени прошло очень много, и кислород, только что, при последнем вдохе, щедрым потоком заполнивший легкие, уже весь иссяк. Кончился. Полностью впитался в мой организм. Я уговаривала себя подождать еще немножко. Хоть чуть-чуть… Хоть для виду…
И вдруг организм послушался. И подождал. Это была такая приятная неожиданность, что я даже сначала не поверила. Потом поверила, но все время ждала, что вот-вот поступит новый отказ. А он все не поступал.
И тогда я поняла, что дышать мне и не надо. Это заблуждение всей моей жизни - и оно развеялось так легко, что было даже удивительно: почему это я до сих пор не поняла такой элементарной вещи? Дышать. Ха! Кому это нужно?!
Великая истина, заблиставшая передо мной во всем своем великолепии, радовала и воодушевляла на новые подвиги.
Если дышать не надо, то, спрашивается, чего я тут стою неподвижно? Пора отправляться на экскурсию по Киршаговой пустохляби! Ведь я здесь именно за этим?..
Я смело шагнула вперед, но моя бесшабашная отвага вмиг куда-то подевалась. Потому что я не шагнула. Только хотела.
Даже подняла ногу, пытаясь сделать шаг, но тяжесть окружающего песка не поддалась.
Пустохлябь даже не сопротивлялась моим усилиям - она их демонстративно не замечала. И это тоже кое-что мне напомнило. Когда-то я, двигаясь вслед за маленьким поводырем, попыталась подняться во весь рост. И движение мое немедленно и решительно было остановлено. Когда же я вернулась в исходное положение, на четвереньки, все проблемы сами собой отпали. И я тогда побежала, резвая, как зайчик.
Не обратиться ли мне и сейчас к опробованной скаковой позиции?
Я наклонила корпус вниз, с каждым градусом наклона чувствуя, как расслабляется песчаная твердь, охватывающая меня со всех сторон, но опуститься на четвереньки так и не успела. Железная длань подняла меня и вытянула на поверхность.
Это была рука Михаила. Его глаза с тревогой смотрели на меня, и голова возвышалась над поверхностью песчаной топи: - Поскользнулась?
- Да нет вроде.
- Но ты же упала, я чувствовал, как ты пошла вниз.
- Это я так приседала. Сама.
- Сама? Зачем?
- Ну, мы же собрались вроде немного прогуляться по дну пустохляби? А мой пешеходный опыт прогулок по этой дивной местности подсказывает, что двигаться удобнее на четырех конечностях, а не на двух.
- Ты это серьезно?
- Вполне. Да, кстати, - вспомнила я. - А как с дыханием? Научился дышать в песке?
- Научился. Надо, как ты и говорила, убедить себя обходиться без всякого дыхания. Тогда и в песке можно жить.
- Не дыша?
- Дыша. Но не так, как на поверхности. Как только хочу вздохнуть, пленка сама дает мне воздуха сколько надо.
- Какая пленка, ты о чем?
- Ртутная. Блестящая. Я ее видел. На тебе. Два раза видел. В первый раз - когда ты пыталась вернуться в свой мир, а попадала в тот страшный и неподходящий мир дымных призраков. И опять видел - сейчас. На себе. Эта пленка окутала меня так же, как и тебя тогда. Я понял - это специальная пленка, для зашиты.
- И где же она? - с сомнением поглядела я на голову Михаила, торчащую над песком. Никакой пленки не было и в помине. - Спряталась. Обратно в Витвину. Сначала выплеснулась из нее, а потом спряталась, когда я поднял голову над пус-тохлябью. А у тебя, наверно, она хранится в Филумане.
- Так я и знала! - простонала я. - Волшебные, чуть ли не божественные гривны - это обыкновенные скафандры! Их применяли те, кто явился сюда с Земли в незапамятные времена - таинственные пришельцы первого поколения. Именно их база и находится в пещерах под Киршагским кремлем! Потому там и целый склад этих скафандров!
Михаил повел плечами: - Может, выйдем на берег? Что-то замерз я здесь стоять.
- Ну вот, уже замерз, - хихикнула я. - А собирался идти гулять бог знает куда!
- А знаешь, мне показалось, что в пленке мне совсем не было холодно, - выходя на берег, поделился наблюдением супруг.
- Ну еще бы! Кто же мерзнет в скафандре? Скафандры для того и предназначены, чтоб защищать хозяев от всех погодных невзгод.
- Вы что-то там нашли? - тут же встрял любопытный Кал-листрат. - О каком «скафадере» речь?
- Ска-фан-др! - назидательно произнесла я. - Выучите, Оболыжский, это слово и больше никогда не молитесь на свою родовою гривну. Да и вообще на все гривны. Потому что это - всего-навсего специальные такие костюмчики, сделанные когда-то в стародавние времена на Земле-матушке. А все остальное, что вокруг них наверчено, - мистика в три листика, и больше ничего!
- Какой же это костюм, - недоверчиво поинтересовался Каллистрат. - Когда он только горло закрывает. Да и то совсем немного. Ну, и еще чуть-чуть руки и ноги, - вспомнил он. - Как у вашего сына.
«И у анта Бокши», - подумал он с тоской, но вслух не сказал.
- Эти костюмы такие маленькие только в собранном состоянии. А когда полностью раскрываются, то они - ого-го! Вы у своего великого князя об этом спросите. Это он сумел углядеть момент открытия-закрытия.
- А когда они раскрываются? - заинтересовался неугомонный Каллистрат. - Да вот сейчас и раскрывались. Только мы полностью в песок погрузились, они - баи! - и уже вокруг нас. Да такой предупредительный костюмчик, оказывается, что даже дышит за своего хозяина!
- Сам? - осторожно спросил Никодим.
- Что - сам? Дышит? Сам!
- Нет, раскрывается? Или вы, княгиня, какое-то заветное слово знаете?
- Куда мне, не верящей в чудеса! Ваши гривны, видно, автоматически раскрываются. Как почувствуют, что вокруг их носителей - агрессивная среда, так и раскрываются в момент. Вот теперь, Михаил, я и поняла, откуда на мне эта ртутная пленка бралась, - стоило мне только пальчиком коснуться того страшного мира с призраками! Видно, там условия для людей совсем неподходящие.
- А в песочке-то они тоже сами раскрывались, - усомнился супруг, - Хотя вот он, песочек. - Михаил присел на корточки, зачерпнул горстью на пустохляби. - Ничего страшного или опасного.
- Ну вот поэтому скафандр на тебе и не активизируется сейчас. Ведь ты просто рукой держишь этот песочек. А стоит пустохляби сомкнуться вокруг тебя полностью, тут же поступает в гривну сигнал: на помощь! Пора за работу! Гривна - хоп! И спрятала тебя. Кстати…
Я с язвительной улыбкой погладила Филуману: - Кстати, кстати… А не с этим ли связан запрет в Прави на утопление господ гривноносных? С тем лишь, что их и утопить-то нельзя? Палач господина - бульк под воду! А у господина гривна - хлоп и раскрылась! Достают потом утопленника - а он и не утопленник вовсе! Живехонек! Вот создатели Прави и прописали: топить не рекомендуется - И никакой мистики опять же - один голый расчет и знание правил обращения с личным инвентарем.
Воцарилось неловкое молчание. Оспаривать княгиню не решались. Да и поняли из того, что я наговорила, далеко не все.
Но супруг все-таки рискнул напомнить: - Однако гривны обладают помимо того еще многими великими свойствами. Ты вот мысли людей читаешь…
- Это потому, что скафандры ваши оказались многоцелевыми, - нашлась я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81