- Пока! - и шагнула навстречу Земле.
* * *
Первое впечатление, что кто-то забыл включить свет.
Второй пришла спасительная мысль, что просто здесь еще ночь. Или уже. Почему бы и нет? Разве мне было обещано полное совпадение времени суток в двух мирах? Конечно, при путешествии с Земли совпадение было почти полным, но на то оно и совпадение, чтобы не повторяться.
Я немного постояла, ожидая, пока глаза привыкнут к ночи после яркого утреннего солнца другого мира. И, когда это произошло, обнаружила впереди собственную тень. Она пролегла передо мной длинной черной полосой, которая змеилась и ломалась на неровностях почвы. На буграх и ямах, на валунах и рытвинах. А сзади, совсем низко над горизонтом, с беззвездного неба на меня смотрел не отрываясь красный злобный взгляд маленькой тусклой луны. Только что покинутого мной мира, разумеется, не было видно.
- Привет, родина, - неуверенно произнесла я.
И по мере произнесения этих двух коротких словечек во мне крепло ощущение, что это приветствие обращено не по адресу.
Какая же это родина? Где знаменитый терновый куст, сквозь который я продиралась по пути туда и где должна была встретиться с его колючими сучьями на обратном пути? Откуда среди ровного поля невскопанного огорода тети Веры взялись эти буераки? Его что, внезапно перепахали - заодно с терновыми зарослями?
Глаза совсем привыкли к этому красному, как при проявке фотографий, фонарю над горизонтом, и я огляделась в поисках хоть каких-то знакомых ориентиров. И не обнаружила таковых.
Ни крыши хаты тети Веры, что треугольником возвышалась над ее садом, ни самого сада, ни окаймлявших его роскошных мальв. В состоянии, близком к панике, я обернулась в другую сторону - туда, где пенной волной должны были возвышаться меловые горы.
Гор не то чтобы совсем не было - нечтх>, созвучное моим воспоминаниям, бугрилось на горизонте, - но меловыми их никак нельзя было назвать. Белизной от их отрогов и не пахло. Скорее, они напоминали наплывы черного вулканического базальта.
Что-то клацнуло в тишине. И опять. И снова. Это принялись вытанцовывать чечетку мои зубы.
Зубов было жалко. Тем более что к их судорожной пляске немедленно присоединились колени и пальцы рук. Промедли я еще минуту - и все тело окажется охвачено этими пароксизмами животного ужаса, а я обнаружу себя валяющейся на неровностях здешней почвы и бьющейся в никому не нужной истерике. Поэтому я сделала единственно возможное - опрометью бросилась обратно. Прямо к мутно-красной луне, моля бога об одном - чтоб дырка между мирами, предательски завлекшая меня в эти неприглядные места, не успела сомкнуться за спиной и дала мне сбежать обратно - в яркое веселое утро, в объятия Михаила!
* * *
Хороша я, наверно, была, когда явилась обратно, выскочив, как сумасшедшая, прямо из стены парковой ограды! Всклокоченная, обезумевшая, с глазами, чуть ли не вылезающими из орбит.
Компания провожающих все еще пребывала перед местом моего отбытия, поэтому в искомых объятиях Михаила я оказалась немедленно и сразу же занялась привычным делом - рыданиями и поцелуями.
- Княгиня! Наташенька! - несколько ошеломленно воззвал ко мне супруг. - Ты не хочешь туда? Так не ходи, не надо!
В ответ на такую заботу я зарыдала изо всех сил, принялась стучать ему кулачками по спине, как бы пытаясь достучаться до понимания им произошедшего. Но потом осознала, что стуком делу не поможешь, и если уж хочешь, чтоб тебя поняли, то придется подключить к делу и язык.
- Там! - заорала я Михаилу, слегка отстраняясь от него. - Там!
- Я понял - там, - терпеливо согласился он, ласково стирая слезы с моих щек тыльной стороной ладони. - Тебе там не понравилось. Ты вернулась. Вот и хорошо.
- И ничего не хорошо! - обрела я наконец дар речи. - Там, - я мотнула головой в сторону невидимого лаза между мирами, - вовсе не моя Земля! Там черт знает что! А я хочу на Землю, к маме! Домой я хочу - разве так сложно это понять?!
Истерика, от которой я пыталась убежать, все-таки нагнала меня и собиралась завладеть мною окончательно, когда Михаил вдруг сурово сдвинул свои соболиные брови и твердо произнес:
- Все понятно! Ты потеряла золото, которое несла с собой, и теперь…
- Золото? - ошарашенно повторила я. При чем тут золото? Я ему говорю о том, что промахнулась, что не попала домой, а он толкует о каком-то золоте!
Впрочем, я действительно не обнаружила торбы с золотом, собранным для реализации в моем мире. Для обмена на знания, технологии, просто предметы, которые могут пригодиться здесь, в этом мире. Видимо, выронила эту проклятую торбу, когда поняла, что попала не туда. Но Михаил!… Неужто ему какое-то золото важнее, чем мои переживания? Это так не похоже на Михаила! Я удивленно воззрилась на князя.
- Тебе так жаль этого золота? Ты хочешь, чтобы я вернулась за ним в тот страшный ночной мир?
- Никуда ты возвращаться не будешь, - твердо заявил князь, глядя мне в глаза.
Потом прижал к своей широкой груди и проникновенно добавил:
- Мне ничуть не жаль этого золота, а за то, чтоб ты всегда была со мной и никуда больше не пыталась от меня вырваться, я готов заплатить в сто раз больше, чем стоит это золото. В тысячу раз больше! Только оставайся всегда здесь и не плачь по пустякам.
- А, так ты специально заморочил мне голову с этим золотом! - поняла я наконец. - Отвлек внимание? Переключил на другое? Ну так не выйдет! Я обязательно пойду туда опять, чтобы вернуть эту чертову торбу!
В этих словах не было никакой логики, наверное, так про-являлась незавершившаяся истерика, но Михаил даже и не собирался их слушать. А тем более отпускать меня куда-то снова. Он просто поднял мое трепетное тело на руки и, мягко покачивая, почти баюкая, понес к парадной лестнице теремов.
* * *
- А знаешь, - сообщила я Михаилу, когда мы лежали посреди подушек и смятых простыней, тихо отдыхая, - мне все-таки надо бы туда вернуться. По крайней мере еще один раз. Хотя бы для того, чтобы забрать нашу торбу с золотом.
- Далось тебе это золото! - засмеялся он. - Пусть себе лежит, где лежит.
- Это ты так считаешь. А вот наша челядь думает иначе. Я-то знаю, о чем они думают. Я ведь только в одной голове не могу прочесть мыслей. - И я прикоснулась губами к его высокому лбу. - А думы всех остальных передо мной как на ладони!
- И что ж они такого думают? - заинтересовался Михаил.
- Основная версия - что я столкнулась там с неким чудовищем (наподобие дракона), которое отобрало у меня золото и вытолкало вон. Не очень-то подходящая версия для властительной княгини, победительницы лесной нечисти, освободительницы антов и совершительницы прочих подвигов, а?
- Натальюшка, моя милая, любимая, ты все еще живешь понятиями своего мира, - ласково целуя мне пальчики, промолвил Михаил. Ну какое значение, скажи на милость, имеет мнение твоих антов? Твоих, преданных тебе душой и телом - что бы там ни случилось, сколь бы раз ты ни отдала золото каким угодно неведомым чудовищам?
- Добавь к антам голутвенных дружинников. Они тоже участвуют в пересудах относительно моей сегодняшней кон-фузии.
- А хоть бы и голутвенные! Они дали тебе клятву, крест на верность целовали…
- Или тебе.
- Или мне. Что одно и то же. Разве мы не муж и жена - одна сатана? - игриво сверкнул очами мой супруг, мягко, но настойчиво привлекая меня к себе.
Я не стала сопротивляться, но, уютно устроившись в его объятиях, все-таки сказала:
- Наверно, ты прав. Нечего беспокоиться о мнении челяди. Но тогда оказывается, что все проще, - я сама хочу еще раз побывать там, в этом странном мире, куда попала вместо моей родной Земли. Почему я там оказалась? Что во мне изменилось так сильно, что калитка открылась не домой, а совсем в другую сторону? Может, отгадка содержится как раз в том мерзком мире? Вот и схожу, посмотрю.
- Бога ради, - встревожился Михаил, - Зачем это тебе? Ты же рассказывала, что там во все стороны расстилается мертвая пустыня. Что в ней тебе делать?
- Просто природное любопытство, наверно, - пожала я голым плечиком. - Разве ты не знаешь, что твоя женушка до крайности любопытна?
- Знаю, - с тяжелым вздохом признал мой супруг. - И еще знаю, что раз ты решила туда отправиться снова, то тут уж ничего не попишешь - остается только смириться…
- Ах ты, смирение мое ходячее! - накинулась я на него, барабаня кулачками по могучей груди.
- В настоящую пору - лежачее, - смеясь, ухватил он меня за запястья, останавливая мои хиленькие шлепки. - Но сейчас как поднимусь!…
* * *
На сей раз место Варьки в свите провожающих занял Ни-кодим - мой славный воевода правой руки. Ввиду опасности экспедиции. Хотя чем он мог бы помочь мне с этой стороны калитки, из своего мира - это он и сам не смог бы объяснить, если б спросили.
Но я не спрашивала. Я приняла заботу воеводы как должное. Тем более что ничего особенного в том мире я делать не собиралась: забрать оброненную торбу, еще раз осмотреться - и назад.
- Может быть, подождем до утра? - озабоченно спросил Михаил, шедший рядом. - Смотри - уже темнеет.
- Это у нас темнеет, - возразила я. - А что там - не знаю. Может, полдень. Да не беспокойся так. Я же всего на минутку. А хочешь, - я усмехнулась, - ты меня за руку будешь держать. Чтобы никому не страшно было?
- Как это? - Михаил даже остановился в изумлении.
- Да очень просто. Я - вся - перейду через границу между мирами, а руку выставлю сюда. И ты за нее будешь меня держать. Все время ощущая теплоту моих чувств.
- А так можно? -заинтересовался супруг. Видно было, что идея ему понравилась.
- Не знаю. Давай попробуем - вдруг получится?
У самой стены я вручила ему свою руку и осторожно погрузилась в другой мир.
Впрочем, очень ненадолго. Я и шагнуть-то туда толком не успела, как была резко выдернута обратно. Рывок Михаила, как клещами сдавившего мою ладонь, едва не вывернул руку. Я взвыла от боли, но уже здесь, на этой стороне. В объятиях любящего супруга.
- Ты чего? - поразилась я.
- Испугался, - виновато промямлил он. - Твои пальцы вдруг стали холодными как лед и твердыми как камень, в который ты входила. Вот я и…
- Холодными и твердыми? - повторила я, озадаченно оглядываясь.
Неожиданный маневр князя не прошел незамеченным: Ни-кодим замер с обнаженным мечом на изготовку, готовый отразить любой удар неведомого врага, и даже у мирного анта
Ануфрия в руках невесть откуда взялась какая-то палка, которой он успел замахнуться в сторону каменной кладки.
- А теперь как - оттаяли пальцы? - поинтересовалась я у Михаила, все еще крепко держащего меня за руку.
- Теперь - да… - Он еще раз, проверяя, погладил мою ладонь. - Но ведь были же как камень… Не могло мне это почудиться!
Я забрала у него руку, пошевелила пальцами. Пальцы как пальцы. Мягкие, теплые. Никаких необычных ощущений не наблюдалось.
- Давай попробуем еще раз. Держи мою ладонь. И если опять почувствуешь изменения - дерни за руку. Но только не так сильно, как только что. Просто дай знать.
Михаил покорно взял протянутую руку. Я повернулась, но едва ступила на невидимую черту границы между мирами, как почувствовала, как он неуверенно тряхнул руку.
- Ну что такое, я же только шагнула в калитку, - недовольно забурчала я.
Михаил поднял мою ладонь, как главное доказательство.
Она и впрямь выглядела необычно. Отливала в сгущающихся сумерках нездоровым ртутным блеском, который покрывал пальцы лаковой пленкой и тянулся дальше - по локтю и выше.
- Да я ведь вся такая! - охнула я, оглядывая себя с головы до ног.
Мертвенное ртутное мерцание покрывало весь брючный костюм, включая и походные кожаные сапожки. Исключение составлял только локоть правой руки, еще погруженный в стену и находящийся за пределами видимости.
Но, возможно, и он такой же?
Я отступила на шаг, вытаскивая локоть из иного мира. И наваждение кончилось. Блеск исчез - как его и не было.
- О! - только и сказал Михаил. А я почувствовала, что мою ладонь жадно мнут его осторожные теплые пальцы.
- Хм, - задумчиво сообщила я.
И вновь шагнула к невидимой черте между мирами. Ртутная пленка по всей видимой поверхности засеребрилась вновь. Я отступила - все исчезло.
Я вопросительно взглянула на Михаила и предположила: - Мир, располагающийся по ту сторону границы, обволакивает меня, стоит только к нему прикоснуться?
- Какой, однако, жадный мир, - покачал головой мои князь. - Стоит ли ему давать такую возможность?
- А вот мы поглядим! - сказала я, быстро вырвала у него свою руку и шагнула в стену парка.
Негодующий возглас супруга смолк, едва успев коснуться моих ушей. И наступила тишина.
Светло-серая тишина с голубоватым отливом.
Я стояла на том же месте, что и в прошлый раз, но, кажется, тут наступил день. Бледное меланхоличное солнце дарило свой рассеянно-блеклый свет бугристой пустыне, расстилающейся вокруг. Его большой, четко очерченный круг, висевший прямо над головой, глаз не слепил и был покрыт какими-то темными, несвежими пятнами. Впрочем, его сияния вполне хватило мне, чтобы сразу увидеть свою торбу, сиротливо валяющуюся в каком-то полуметре от носков моих сапог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81