Молитвы ему что-то совсем не помогали, и он мрачнел день ото дня. Синхронно с нарастающей мрачностью настроения.
Я поежилась и тихонько сказала Михаилу: - Вы бы, князь, сами проследили за подготовкой ночлега, не передоверяли брату.
Князь горько усмехнулся: - Вычитали что-то в его мыслях? Знаете, княгиня, мысли мыслями, но если я начну подозревать в измене собственного брата, то так недалеко и до возвращения смутных времен, когда брат шел на брата, а сын на отца.
- Но вы все-таки проверьте надежность укреплений, - попросила я. И чуть было не добавила: «Хотя бы ради меня!»
Удержалась в последний момент. А то Михаил бы точно уверовал, что я специально пытаюсь посеять неприязнь между ним и Порфирием.
* * *
Несмотря на мои опасения, ночь прошла без происшествий. Как только мы тронулись в путь, я спросила у Михаила: - Что вы имели в виду, когда говорили о нас с вами, как о ценной добыче для нечисти?
- Так ведь известно - нечисть охотится за гривнами. А тут сразу две. Да не простые - княжеские!
- Но зачем они нечисти? Вы же говорили, что она боится гривн. Как же она тогда ими может воспользоваться?
- А она и не собирается пользоваться. Нечисти главное- людей гривн лишить. Ослабить еще один господский род. А сразу два удастся - совсем хорошо! Звери по наущению нечисти нас жизни лишат, гривны с наших тел снимут да и зароют где-нибудь в чашобе. Или в болоте утопят.
- Вы напророчите! - недовольно сказала я.
- Княгиня, не становитесь суеверной, не уподобляйтесь антам! - шутливо погрозил Михаил пальцем. - Давайте лучше о гривнах поговорим. Вы спрашивали - не высасывает ли Вит-вина из меня жизненные соки. А за собой такого не замечали?
- Пока - нет, - пожала я плечами. - Но у меня мало опыта, чтобы судить.
- У меня тоже не много. И я особого ущерба для здоровья не замечал. Даже когда на расстоянии силу применял, то не помню, чтобы сильно уставал. А вот князь Никита - тот, бывало, лежал без сил по полдня.
- Что же он такое тяжелое двигал? - заинтересовалась я.
- Ничего, - удивленно посмотрел на меня Михаил. - Он не мог двигать. Сами-то княжеские гривны по наследству передаются, но вот то, что они дают дополнительно, повторяется редко. А некоторые из княжеского колена и вовсе без дополнительного подарка оставались. У князя Никиты подарок от Витвины был. Отец мой мог запаливать огонь в любом месте, куда доставал его взгляд.
- Ух ты, прямо Стивен Кинг! - восхитилась я.
- В вашем мире тоже был человек с таким дивным даром? - заинтересовался Михаил.
- Нет, - не стала я вдаваться в подробности. - И что же ваш отец поджигал?
- По молодости, говорят, столько врагов перепалил! А еще больше нерасторопных слуг. Развлекался. Слуг-то больше, чем врагов!
- Веселый был человек ваш батюшка… И, говорите, в молодости они веселились на пару с моим отцом? Как я понимаю, Филумана моей способности ему не дала и мысли окружающих он не читал.
- Правильно понимаете, мыслей не читал. Но зато у него был совершенно замечательный дар. Удивительный. И всем нужный. Князь Вениамин мог разводить металлы! К нему со всех княжеств ехали.
- Металлы… как вы сказали? Разводить? В смысле - находить, где имеются залежи металлических руд?
- Что вы?! Это анты лучше нас умеют. Медь ищут, железо. Палочку ивовую берут или прутик лозы - и ищут. А князь Вениамин мог именно разводить!
- Шутить изволите, князь? Железо - не морковка, чтобы его на грядке разводить!
- Да, княжна, наверное, в это трудно поверить, но ваш отец был способен взять два слипшихся меча, пс-держать их в своих руках, а потом уже отдавал разведенными - отдельно друг от друга!
- Поверить я могу во что угодно. Но пока что не понимаю, во что, собственно, должна верить? Допустим, два меча слиплись… А с чего это они вдруг слипаться станут?
- Ну какже, княгиня.?! Если их случайно лезвием на лезвие положат… Или даже в бою - ведь бывает такое: соприкоснутся воины мечами дольше чем на мгновение - и готово, остались без мечей. Потому что склеились их мечи на веки вечные так, что и не отделишь друг от друга. Или у вас в мире так не бывает?
- Не бывает, князь. Я, честно говоря, вообще не могу уразуметь, как такое может быть. Металл - самое твердое из ееществ. А слипаются, наоборот, мягкие: пластилин, глина, сладкие пальцы наконец, если их макнешь в мед!
- Истинная правда. Но с металлами все наоборот: чем тверже металлы, тем быстрее две поверхности склеиваются. Если особо твердые сплавы, тогда вообще почти мгновенно. А мечи, ножи - их как раз из таких сплавов и делают!
- Мечи, ножи - туда им и дорога. Пусть бы хоть все по-склеивались, меньше смертоубийств было б. Но у вас же есть металлические деньги!
- Верно. Как же богатому человеку без денег! Но они ведь из мягких, благородных металлов - золота, серебра. Эти могут лежать годами и не превратиться в единый, неразделимый кусок. А и превратятся - так ничего, их переплавить заново труд небольшой.
- Как - серебро, золото? А мелкая монета? Я же сама слышала, как ваш Никодим за сведения обо мне расплачивался медной мелочью с хозяином постоялого двора в Суроже! Будто я и не княгиня, а так - не пойми не разбери что!
Михаил чуть порозовел: - Негодник! Обязательно прикажу, чтоб так больше не делал! Но, княгиня, у нас самая мелкая монетка - это серебряный грошик. Медь липнет так, что горсть монет - если б какой-то безумец рискнул отчеканить монеты из меди - уже через полчаса превратилась бы в комок! Склеились бы не только плоскими частями, но даже острыми краями…
- Подождите, князь, но металлы ведь применяются не только для оружия. На кухне тоже. Медные ступки делают у вас?
- Ваша правда, ступки из меди бывают. Но пестик для этой ступки всегда каменный! Или деревянный. - Вот! - обрадовалась я. - Вот и отличие, которое я искала! Я же чувствовала, я же говорила, что разница между нашими мирами должна быть. И не в гипнозе дело, а в том, что физика вашего мира какая-то не такая!
- Физика? Это там, где закон сохранения энергии? Вы ж, княгиня, утверждали, что выше законов физики ничего и не бывает? Что они везде одинаковы! А теперь говорите прямо противоположное?
- Не путайте меня, князь! То я говорила про один закон, он - да, неизменный. А сейчас говорю про другой. Даже и не про закон, наверно, а про константу. Точно! Ваш мир, видимо, отличается от нашего какой-то физической константой! Или не самой константой, а ее значением. У нас она, к примеру, пять единиц, а у вас - двадцать пять! Или наоборот.
- И что, каких-то двадцати единиц достаточно, чтобы у вас мечи не склеивались между собой? - с сомнением спросил Михаил.
- Опять вы со своим холодным оружием! Речь о серьезных вешах. Константа - это такое условие. Для начала чего-то. Ну вот: вода превращается в лед при нуле градусов. А если бы она леденела при ста градусах? Тогда здесь все вокруг нас было б во льду! И мы сами мгновенно бы умерли, потому что кровь у нас тоже бы заледенела! Поняли теперь, как важна неизменность физических констант?
- Не очень… - вежливо сказал Михаил. - Вы так быстро произнесли уйму незнакомых слов, что я несколько запутался.
- Так вот откуда такая невероятная, мистическая доверчивость антов! - не слушая князя, пробормотала я в возбуждении. - Оказывается, просто какие-то электроны быстрее перескакивают со своих орбит на другие, соединяя вместе две кристаллические решетки двух кинжалов, - и никакой мистики!
- Княгиня, - нерешительно уточнил Михаил. - Вы считаете, что души антов прилепляются навсегда к господам так же, как кинжал прилипает к мечу?
- Э, снова вы с душами! - поморщилась я. - Душа - это грубое слово, за которым скрывается конгломерат миллиардов Процессов, ежесекундно происходящих в нашем теле и, в частности, в головном мозге! Нормальных физико-химических процессов!
- Душа в вашем мире -это грубое слово? -поразился Михаил.
- Князь, - строго сказала я. - Вы опять пытаетесь меня сбить. Не грубое слово, нет! Но как обобщение - грубое. В смысле - некорректное. Скажем так: большому числу придающее значение маленького. А на самом деле ведь в теле не душа - а кровь, клеточные мембраны, синаптические узлы нервных окончаний. И везде - металлы! Не в атомарном виде, в составе соединений с другими химическими элементами, включенные в органические молекулы, но все-таки реагирующие на межатомарные взаимодействия несколько по-иному! И мир людей - меняется… А всего-то: диамагнетики перешли в ферромагнетики!…
Михаил смотрел на меня уважительно, одновременно пытаясь сложить мою сбивчивую речь во что-то внятное. Причем так, чтобы я не догадалась о его мучительных усилиях. Напрасный труд - я обо всем догадалась по его лицу!
Но слишком интересные вещи открывались, и мне некогда было разбираться в мелких недоговоренностях. Я увлеченно бормотала: - То-то мне все время казалось, что неспроста эти странности!
И вдруг с ужасом осознала, что вокруг происходит что-то неправильное.
- Князь, - севшим голосом проговорила я. - Вокруг много людей!
- Разумеется, княгиня, - откликнулся он, все еще пребывая в задумчивости. - Одной охраны сколько!
- Князь, - просипела я. - Это чужие люди! Они повсюду. Нас окружают. Это злые, бешеные люди, думающие об одном - как всех нас убить!
- Княгиня, из кареты - ни ногой! - быстро сказал Михаил и выскочил наружу.
Я и ахнуть не успела. Только припала к оконцу.
- К бою! - заорал Михаил. В руке у него уже блистал меч. - Занять оборону!…
И смолк. Медленно, как бы нехотя встал на колени. В шее у него торчала стрела. Михаил обмяк, выронил меч и боком повалился в зелень травы.
Я скребла ногтями по дверце кареты не в силах найти ручку, чтобы открыть ее. А потом пронзительно ясно и отчетливо поняла: все кончено…
Снаружи лязгал, орал, хрипел бой. Сшибались всадники, из кустов выбегали все новые и новые пехотинцы - плохо, бедно одетые, с пиками, дубинами, просто кольями в руках. Визжал пронзительный женский голос - наверное, кто-то из поварих. А мне было все равно.
Даже если меня убьют - это не изменит того, что уже произошло. Стрела выпущена, стрела достигла цели. Остальное не важно.
Прямо перед окошком кареты крутился, отбиваясь от ударов, некто на черном коне, весь в багрово-красном, с тусклой жестянкой на голове.
«Наверно, Георг Кавустов, - равнодушно подумала я. - Все-таки достал меня…»
Одним из нападавших на него был Порфирий. Их кони терлись друг об друга блестящими боками, будто играясь, будто не догадываясь, чем занимаются их хозяева А хозяева, в свою очередь, не обращали внимания на веселую игру лошадей и исступленно пытались дотянуться друг до друга вспыхивающими на солние клинками. Интересно, кому это удастся первому?
Удалось Порфирию. Георг свалился вниз.
«Теперь его еще и затопчут копытами», - с отстраненной жалостью подумала я.
Порфирию тоже не повезло. Стоило ему выдернуть меч из груди врага, как подбежавший здоровяк в тряпье огрел его по спине палицей.
«Его тоже затопчут?» - задалась я вопросом И тут же с вялым удовлетворением констатировала: «Не затоптали!» - потому что Порфирий уже вскочил на ноги и погрузил красный от крови меч в здоровяка.
Совершив эти действия, Порфирий обернулся в мою сторону и побежал к карете.
«Теперь меня хочет убить?» - с любопытством подумала я.
Но нет - он хотел меня защитить. Потому что толпа не менее чем из пяти головорезов мчалась именно к карете.
Таким образом, направление движения, означившееся в голове Порфирия, совпадало с направлением в головах нападавших, но цели у них были разные. Соответственно и вели они себя по-разному: Порфирий, придавив дверцу спиной, защищался, пятерка, бестолково размахивая кольями, наседала
«Бедные, глупые анты», - посочувствовала я. И было чему - Порфирий уложил их одного за другим И тут же ощутил боль в груди, жестоко разрывающую внутренности. Мы с ним посмотрели его глазами налево - он с удивлением, я с интересом. И увидели Корнея, который, ощеря в рыжей бороде свой беззубый рот, заталкивал все дальше в тело Порфирия длинный кинжал.
Порфирий перестал удивляться и обрадовался Но радость его была обращена не к Корнею, а к Всевышнему. Быстрых слов было не разобрать, но смысл я уловила: несостоявшийся князь и несостоявшийся управитель Сурожа благодарил Бога, что тот, хотя бы ценой смерти, избавил его от грешных помыслов в отношении княгини.
Корней ногой отпихнул от кареты грузное тело Порфирия и рванул дверцу.
- Корней… - укоризненно произнесла я.
И потянулась к пенной корке лживой кавустовской воли, запекшейся панцирем вокруг его мозгов. Делала я это, естественно, застыв до полной неподвижности.
Кавустовский панцирь проломить было легко - даже легче, чем я предполагала. Мой удар прошел всю голову Корнея насквозь, вороша извилины мозга и превращая их в бессмысленное месиво.
- Княгиня, - виновато вымолвил Корней, навзничь падая на только что поверженного им Порфирия.
И не только на него - я мельком отметила, что у ступенек кареты в разных позах валяется уже немало лишенных жизни человеческих тел
Я захлопнула дверцу и откинулась на спинку сиденья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81