Христос ли, Перун ли. Что заповеди Божий, дескать, порушены. И прежде всего - заповедь жить в любви со всеми. А понимай так, что в любви с волхвами да с нечистью, которая есть божия капля, хрустальная росинка, несущая небесную волю. И еще проповедуют, что надобно, дескать, вернуться поскорее к древним заветам. Очиститься от скверны богатств и удовольствии плотских, не ранить землю-матушку пахотой, а лес-батюшку порубками…
- Эка, - усмехнулся, расслабляясь, князь Петр. - То мы уже слыхали. Волхвы про то давно толкуют, да что-то никого не убедили!
- То они от себя толковали! - запальчиво возразил князь Иван. - А то - от парова престола! Как тут простым людям в смущение не войти? Не об антах, понятно, беспокоюсь, но о дружинах наших, о голутвенных мужах, которые кидаются на ересь сию яко псы на блевотину!
«Очень аппетитный образ, - отметила я, переставая жевать. - Особенно удачный для застолья!» - Вот они-то, таких речей наслушавшись, могут и забыть про то, как крест нам на верность целовали! - яростно тряс головой князь Иван. - Да и про сам крест животворящий! А и лыцары - так ли устоят все пред лестными, обманными ересями, ежели самим царовым величием эти ереси поддерживаемы? Да что лыцары! А князья из худородных, которых молодой цар привечает? Как думаете - воспротивятся ли? Ох, боюсь, раскол-то будет страшным, удар по христианской вере- тяжким, а жители княжеств наших откажутся уважать даже нас..
- Здесь цар… - прошептала я на ухо Михаилу.
- Здесь? Где? - не понял он, озадаченно оглядываясь.
- Здесь царова воля присутствует, - сказала я громко, указывая на хорошо видимый мне смерч, черной воронкой закручивающийся в дальнем углу столовой залы. Слишком памятный мне смерч, едва не поглотивший мое сознание в ца-ровых покоях.
Как бы услышав мои слова, смерч двинулся к пиршественному столу, прокатился по нему незримо для остальных присутствующих и всей своей ураганной тяжестью обрушился на князя Петра.
Тот как раз грозно оборачивался в мою сторону, чтобы задать взбучку несносной девке, беспрестанно лезущей в серьезные разговоры. Но не успел обернуться - обмяк. Ватной куклой осел в свое кресло, закатил глаза, приоткрыл рот, хрипло вдыхая воздух.
- Держитесь, князь! - крикнула я и мысленно протянула к нему руки.
Я пыталась раздвинуть упругие вихревые потоки, дотянуться до обездвижеиного, одеревеневшего сознания князя, зависшего легкой щепочкой в самой сердцевине бешено вертящейся воронки.
Смерч сопротивлялся моим рукам всеми своими протуберанцами и завихрениями, выталкивал меня наружу, сводил ледяной судорогой пальцы, мысленно вонзаемые в его плоть.
- Да помогите же мне! - воззвала я к присутствующим, в немом остолбенении переводившими глаза с меня на обвисшего в кресле князя. - Кричите ему, называйте по имени, обращайтесь к нему хоть как-то! Пусть откликнется, пусть придет в себя!
- Князь Петр! - первым громко подал голос Михаил. - Петр Тихонович!
- Князь Траханиотов! Князь кевролевский! - принялись несмело выкликать остальные.
Через минуту вокруг уже стоял настоящий галдеж. Многие повскакивали со своих мест, подбежали к хозяину, безвольно запрокинувшему голову, кричали ему прямо в уши, теребили за рукава. И это помогло.
Я почувствовала, что смерч, прежде почти каменный, налитый упругостью, вдруг дрогнул, стал мягчеть на глазах, поддаваться. Это позволило мне рывком ввести обе ладони в его покачивающееся туловище, ухватить сознание князя и выдернуть наружу.
Князь Петр с шумом перевел дыхание, выпрямился в кресле, с недоумением оглядел поднявшуюся вокруг суету.
- Что стряслось-то, господа? - поинтересовался озадаченно.
Смерч отступал. Попятился, мотая из стороны в сторону широкой шляпкой воронки, как пьяный человек головой. Двинулся вон из залы - прямо через стену, занавешенную большим пестрым ковром.
Громкий стук в закрытую дверь столовой залы заставил всех повернуть головы.
- Чего там? - недовольно рыкнул хозяин.
- Княже! - раздался приглушенный зычный голос. - Нас теснят! Ворота разбиты в шепу, бьемся уже на крыльце!
- Что такое? Микитка, ты? - раздраженно поморщился все еще ничего не понимающий князь Петр. - Сказал же - не беспокоить!
Я резко поднялась, отшвырнув стул, повернулась к князю Траханиотову: - Здесь есть другой выход? Запасной? Уйти сможем?
Князь секунду молчал, пристально глядя на меня. Потом все сложилось в его голове нужным образом, и он тихо, но властно сообщил: - Господа. Други мои. Пришел час наших настоящих невзгод. Сегодня мы бежим. И путь для отхода есть: вот он, здесь, в полу, подо мною - тайный лючок, по которому мы все выберемся наружу. Далече. В стороне от моего дома. Но мы соберемся снова. Уже не в слободе. Чуть далее. Подле Кругловой балки, в пятнадцати верстах к востоку отсюда - в имении верного мне человека, лыцара вышеградского Михаилы Гагина. Встретимся там нынче же, в полночь. Все там и решим. А теперь - в подпол! Князь Михаил с княгиней Натальей спускаются сразу после меня. Остальные - за ними!
* * *
- А вы, княгиня, и впрямь жена смелая! - одобрительно сообщил князь Петр из своего угла кареты. - Такая только и нужна Михаилу! И он подмигнул моему супругу. Будто я сама не знаю, какая ему нужна жена!
Мы втроем спасались бегством в траханиотовской карете, заранее припасенной на этот прискорбный случай. В целях большей скрытности с кареты были заблаговременно сняты гербы и стесаны вензеля князя, на окнах - плотные занавески, надежно ограждающие нас от любопытных глаз. Все-таки готовился князь Петр и к такому варианту, когда ему придется скрываться от высочайшего гнева.
- А есть ли у вас где пересидеть время в безопасности? - деловито спросил Траханиотов.
- Буду проситься на постой к Якову Окинфову - младшему сыну князя Лексея. Он имеет собственный дом в Вышеграде, а я с ним дружен был…
- И думать о том забудь! - категорично рубанул ладонью воздух князь Петр. - Лексей Окинфов царовым указом определен третьим воеводой в полк Правой руки. Он сейчас нос дерет, загордился - от него помощи ждать нечего. И живет он как раз там, куда ты прятаться хотел, - в сыновом вышеградском доме. Самого сына его, Якова, не знаю, но только вряд ли тот против отца пойдет - не то сейчас время, чтобы внутри рода смуту разводить! Не обижайся, может, этот Яков и друг тебе был, но только соваться к нему теперь, после того как царово величие уже не словами, а делами волю свою явило. - не след, ох не след!
- Тогда… - Михаил подумал. - А князь Воротынский в каком полку воеводой - записан?
Траханиотов смачно расхохотался: - Вот это дело! Молодой князь Ондрей со мной оказался записан в Ертаульный полк. Да не воеводой, а простым сотником! Ну и тож обиды терпеть не стал - отказался брать список сотни. Вот к нему - можно. Даже довезу. Заодно и переговорю с ним. Пока-то он вроде в сторонке стоял. Но вишь какие лихие времена настают - надо бы и ему определяться. Позову его на полуношничание к Гагину, на Круглову балку. Может, толк и будет! Эй. кучер! - приоткрыл он дверцу - Кушка, ты, что ли? А я тебя и не признал, когда в карету лез Вот и славно! Поворачивай к дому князя Ондрея Воротынского. На самом краю Девлетовой слободы, знаешь?
Карета остановилась. Некоторое время со стороны облучка не доносилось ни звука. Верный Кушка был в затруднении. Потом решился: - Не серчайте, батюшка, Петр Тихонович, да только я такого дома и не знаю… Там, в Девлетовой слободе, дом князя Димитрия Воротынского был. Это знаю. А чтоб Ондрея…
- Так то ж его сын, дурья твоя башка! - расхохотался князь Петр. Он вообще был в прекрасном настроении - будто и не пережил страшного налета на свой дом, будто и не положили царовы ополченцы лучшую часть его дружины. - Князь-то Димитрий помер не так давно, теперь гривну надел сын его, Ондрей! Вот к тому дому и езжай, какой знаешь!
- А как вы собираетесь разговор сегодня ночью повернуть? - осторожно поинтересовалась я, когда карета тронулась снова. - Наметки какие-нибудь есть?
- Наперед особо думать нечего! - с лихой удалью ответил князь Петр. - Намерение мое простое - не дать погубить то, что нашими предками создавалось! А как противодействие начать - это вот как раз и обсудим.
Увы, его слова полностью соответствовали мыслям. Никаких стратегических заготовок в его голове не обнаруживалось.
- Одно ясно, - потер он ладони, как бы предвкушая хорошую драку. - Нам теперь от царова величия житья не будет. Коли сей же час не сумел он нас взять - завтра опять попробует. И пойдет охота на нас, ох пойдет! А я дичью-то не люблю быть. Я сам из охотников!
* * *
- Знаешь, а я, кажется, поняла, откуда и кто на меня все время пристально смотрит, - поделилась я с Михаилом.
Мы наконец остались одни в отведенной нам гостевой горнице дома князя Ондрея Воротынского.
- Да? - с интересом спросил супруг.
- Да, - подтвердила я, - Ты кого хочешь: сына или дочку?
- То есть… - Михаил широко раскрыл глаза, переваривая полученную информацию, - Ты хочешь сказать, что уже в тягости? - Наверное. Если это означает «забеременеть». - Родная моя! - Муж подхватил меня на руки, закружил на месте, - Натальюшка! Ну теперь-то ты от меня точно никуда не сбежишь!
- А ты все еще рассчитывал на это? - смеясь, удивилась я.
- На что, радость моя?
- Что убегу?
- Вот глупышка! Не рассчитывал, а боялся! Явилась ниоткуда и сбежишь в никуда…
- Так у меня ведь даже в гости сходить не получилось. На побывку.
- Ага, знаю тебя! Захочешь - найдешь дорогу. Не в одну сторону, так в другую.
- Эх ты, глупышка. Куда ж я от тебя? Забыл, как мы в церкви венчались, обеты давали!
- Можно подумать, ты когда-нибудь Бога боялась!
- Я тебе обет давала, - целуя мужа в нос, сообщила я, - И это для меня - самый главный обет!
- Постой, а что ты говорила про взгляд? - Михаил осторожно поставил меня на пол.
- Это наш ребенок на меня изнутри смотрит.
- В первый раз такое слышу. Чтобы дите, еще не родившееся, на мать смотрело? Наверно, тебе почудилось. Когда жена в тягости, говорят, ей еще и не то мерещиться может.
- А вот и нет! Точно тебе говорю - смотрит. Но не глазами, а как-то по-другому… Конечно, это не совсем обычное явление. Но если у меня муж такой необычный, если я сама тоже не проста, то почему бы и ребенку моему не быть выдающейся личностью?
- Еще до рождения? - с сомнением покачал головой супруг.
- Нет, ты не романтик, - вздохнула я. - Конечно, до рождения, а как же! После рождения - это каждый сможет стать выдающейся личностью. А ты попробуй это еще в зародышевом состоянии!
- Радость моя, - нахмурился Михаил. - Но теперь я не могу допустить, чтоб ты ехала сегодня ночью на Круглову балку. И вообще подвергать тебя никакой опасности нельзя.
- Еще чего! - возмутилась я. - Беременным надо вести активный образ жизни! - А я и не возражаю, - мягко сказал Михаил. - Завтра же поедем в Киршаг! Там будешь гулять, играть, в море купаться. Я знаю там бухточки хорошие: тихо, вода теплая, дно ровненькое..
- Ты хочешь лишить траханиотовскую оппозицию сразу двух князей И разве можно после этого надеяться на благоприятный исход событий? Вот там нас царово войско и возьмет - в Клршаге, тепленькими, накупавшимися вволю и загорелыми до черноты. Сразу как разделается с князем Петром, так и нас возьмет!
- Да, тут ты права, - почесал затылок муженек. - С одной стороны, конечно, Киршаг - это не та крепость, которую взять можно. Не бывало такого. И даже десятитысячному царову войску этого не сделать. Киршаг еще никто и никогда не брал- невозможно. Но если князя Петра разгромят, то мы же не сможем всю жизнь за крепостными стенами отсиживаться. Остается одно. Сделать так, чтобы осады Киршага вообще не было. А такое можно сделать только будучи здесь, в Вышеграде.
- Ну? - нетерпеливо спросила я.
- Что? - удивленно поднял свои соболиные брови Михаил - Что надумал-то?
- А что я могу надумать? - пожал он плечами. - Вот съезжу сегодня ночью на совет к Михаиле Гагину - без тебя, разумеется, - может, что и прояснится… - - Без меня?
- Вот видишь, ты все сразу поняла.
- Значит, без меня?
- Родная моя, любимая, ладушка ненаглядная. Ты разве не хочешь, чтобы у нас были княжата? Здоровые, веселые, крепкие? Вот и я хочу. Зачем же мы будем делать так, что… Не стану даже и думать о плохом, чтобы не накликать! Прошу только - останься сегодня здесь. А я, как вернусь, сразу тебе все и расскажу. Самым подробным образом. Вот и решим, как быть дальше.
Но, по-моему, он уже что-то решил для себя. И за меня Как бы хотелось мне иметь возможность читать мысли не только посторонних, но и любимого мужа! Хоть иногда. Хоть время от времени…
* * *
- Князь Ондрей, останьтесь, пожалуйста, и расскажите вместе с моим мужем, как прошел полуночный совет, - попросила я, когда два молодых князя вернулись под утро с конспиративной встречи.
Статный молодец с нежным, почти девичьим румянцем во всю щеку растерянно заморгал и покосился на моего супруга.
- Все правильно, надо княгине рассказать - ей ведь тоже интересно, - чинно кивнул Михаил и украдкой подмигнул мне. Показывая, что разгадал хитрость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
- Эка, - усмехнулся, расслабляясь, князь Петр. - То мы уже слыхали. Волхвы про то давно толкуют, да что-то никого не убедили!
- То они от себя толковали! - запальчиво возразил князь Иван. - А то - от парова престола! Как тут простым людям в смущение не войти? Не об антах, понятно, беспокоюсь, но о дружинах наших, о голутвенных мужах, которые кидаются на ересь сию яко псы на блевотину!
«Очень аппетитный образ, - отметила я, переставая жевать. - Особенно удачный для застолья!» - Вот они-то, таких речей наслушавшись, могут и забыть про то, как крест нам на верность целовали! - яростно тряс головой князь Иван. - Да и про сам крест животворящий! А и лыцары - так ли устоят все пред лестными, обманными ересями, ежели самим царовым величием эти ереси поддерживаемы? Да что лыцары! А князья из худородных, которых молодой цар привечает? Как думаете - воспротивятся ли? Ох, боюсь, раскол-то будет страшным, удар по христианской вере- тяжким, а жители княжеств наших откажутся уважать даже нас..
- Здесь цар… - прошептала я на ухо Михаилу.
- Здесь? Где? - не понял он, озадаченно оглядываясь.
- Здесь царова воля присутствует, - сказала я громко, указывая на хорошо видимый мне смерч, черной воронкой закручивающийся в дальнем углу столовой залы. Слишком памятный мне смерч, едва не поглотивший мое сознание в ца-ровых покоях.
Как бы услышав мои слова, смерч двинулся к пиршественному столу, прокатился по нему незримо для остальных присутствующих и всей своей ураганной тяжестью обрушился на князя Петра.
Тот как раз грозно оборачивался в мою сторону, чтобы задать взбучку несносной девке, беспрестанно лезущей в серьезные разговоры. Но не успел обернуться - обмяк. Ватной куклой осел в свое кресло, закатил глаза, приоткрыл рот, хрипло вдыхая воздух.
- Держитесь, князь! - крикнула я и мысленно протянула к нему руки.
Я пыталась раздвинуть упругие вихревые потоки, дотянуться до обездвижеиного, одеревеневшего сознания князя, зависшего легкой щепочкой в самой сердцевине бешено вертящейся воронки.
Смерч сопротивлялся моим рукам всеми своими протуберанцами и завихрениями, выталкивал меня наружу, сводил ледяной судорогой пальцы, мысленно вонзаемые в его плоть.
- Да помогите же мне! - воззвала я к присутствующим, в немом остолбенении переводившими глаза с меня на обвисшего в кресле князя. - Кричите ему, называйте по имени, обращайтесь к нему хоть как-то! Пусть откликнется, пусть придет в себя!
- Князь Петр! - первым громко подал голос Михаил. - Петр Тихонович!
- Князь Траханиотов! Князь кевролевский! - принялись несмело выкликать остальные.
Через минуту вокруг уже стоял настоящий галдеж. Многие повскакивали со своих мест, подбежали к хозяину, безвольно запрокинувшему голову, кричали ему прямо в уши, теребили за рукава. И это помогло.
Я почувствовала, что смерч, прежде почти каменный, налитый упругостью, вдруг дрогнул, стал мягчеть на глазах, поддаваться. Это позволило мне рывком ввести обе ладони в его покачивающееся туловище, ухватить сознание князя и выдернуть наружу.
Князь Петр с шумом перевел дыхание, выпрямился в кресле, с недоумением оглядел поднявшуюся вокруг суету.
- Что стряслось-то, господа? - поинтересовался озадаченно.
Смерч отступал. Попятился, мотая из стороны в сторону широкой шляпкой воронки, как пьяный человек головой. Двинулся вон из залы - прямо через стену, занавешенную большим пестрым ковром.
Громкий стук в закрытую дверь столовой залы заставил всех повернуть головы.
- Чего там? - недовольно рыкнул хозяин.
- Княже! - раздался приглушенный зычный голос. - Нас теснят! Ворота разбиты в шепу, бьемся уже на крыльце!
- Что такое? Микитка, ты? - раздраженно поморщился все еще ничего не понимающий князь Петр. - Сказал же - не беспокоить!
Я резко поднялась, отшвырнув стул, повернулась к князю Траханиотову: - Здесь есть другой выход? Запасной? Уйти сможем?
Князь секунду молчал, пристально глядя на меня. Потом все сложилось в его голове нужным образом, и он тихо, но властно сообщил: - Господа. Други мои. Пришел час наших настоящих невзгод. Сегодня мы бежим. И путь для отхода есть: вот он, здесь, в полу, подо мною - тайный лючок, по которому мы все выберемся наружу. Далече. В стороне от моего дома. Но мы соберемся снова. Уже не в слободе. Чуть далее. Подле Кругловой балки, в пятнадцати верстах к востоку отсюда - в имении верного мне человека, лыцара вышеградского Михаилы Гагина. Встретимся там нынче же, в полночь. Все там и решим. А теперь - в подпол! Князь Михаил с княгиней Натальей спускаются сразу после меня. Остальные - за ними!
* * *
- А вы, княгиня, и впрямь жена смелая! - одобрительно сообщил князь Петр из своего угла кареты. - Такая только и нужна Михаилу! И он подмигнул моему супругу. Будто я сама не знаю, какая ему нужна жена!
Мы втроем спасались бегством в траханиотовской карете, заранее припасенной на этот прискорбный случай. В целях большей скрытности с кареты были заблаговременно сняты гербы и стесаны вензеля князя, на окнах - плотные занавески, надежно ограждающие нас от любопытных глаз. Все-таки готовился князь Петр и к такому варианту, когда ему придется скрываться от высочайшего гнева.
- А есть ли у вас где пересидеть время в безопасности? - деловито спросил Траханиотов.
- Буду проситься на постой к Якову Окинфову - младшему сыну князя Лексея. Он имеет собственный дом в Вышеграде, а я с ним дружен был…
- И думать о том забудь! - категорично рубанул ладонью воздух князь Петр. - Лексей Окинфов царовым указом определен третьим воеводой в полк Правой руки. Он сейчас нос дерет, загордился - от него помощи ждать нечего. И живет он как раз там, куда ты прятаться хотел, - в сыновом вышеградском доме. Самого сына его, Якова, не знаю, но только вряд ли тот против отца пойдет - не то сейчас время, чтобы внутри рода смуту разводить! Не обижайся, может, этот Яков и друг тебе был, но только соваться к нему теперь, после того как царово величие уже не словами, а делами волю свою явило. - не след, ох не след!
- Тогда… - Михаил подумал. - А князь Воротынский в каком полку воеводой - записан?
Траханиотов смачно расхохотался: - Вот это дело! Молодой князь Ондрей со мной оказался записан в Ертаульный полк. Да не воеводой, а простым сотником! Ну и тож обиды терпеть не стал - отказался брать список сотни. Вот к нему - можно. Даже довезу. Заодно и переговорю с ним. Пока-то он вроде в сторонке стоял. Но вишь какие лихие времена настают - надо бы и ему определяться. Позову его на полуношничание к Гагину, на Круглову балку. Может, толк и будет! Эй. кучер! - приоткрыл он дверцу - Кушка, ты, что ли? А я тебя и не признал, когда в карету лез Вот и славно! Поворачивай к дому князя Ондрея Воротынского. На самом краю Девлетовой слободы, знаешь?
Карета остановилась. Некоторое время со стороны облучка не доносилось ни звука. Верный Кушка был в затруднении. Потом решился: - Не серчайте, батюшка, Петр Тихонович, да только я такого дома и не знаю… Там, в Девлетовой слободе, дом князя Димитрия Воротынского был. Это знаю. А чтоб Ондрея…
- Так то ж его сын, дурья твоя башка! - расхохотался князь Петр. Он вообще был в прекрасном настроении - будто и не пережил страшного налета на свой дом, будто и не положили царовы ополченцы лучшую часть его дружины. - Князь-то Димитрий помер не так давно, теперь гривну надел сын его, Ондрей! Вот к тому дому и езжай, какой знаешь!
- А как вы собираетесь разговор сегодня ночью повернуть? - осторожно поинтересовалась я, когда карета тронулась снова. - Наметки какие-нибудь есть?
- Наперед особо думать нечего! - с лихой удалью ответил князь Петр. - Намерение мое простое - не дать погубить то, что нашими предками создавалось! А как противодействие начать - это вот как раз и обсудим.
Увы, его слова полностью соответствовали мыслям. Никаких стратегических заготовок в его голове не обнаруживалось.
- Одно ясно, - потер он ладони, как бы предвкушая хорошую драку. - Нам теперь от царова величия житья не будет. Коли сей же час не сумел он нас взять - завтра опять попробует. И пойдет охота на нас, ох пойдет! А я дичью-то не люблю быть. Я сам из охотников!
* * *
- Знаешь, а я, кажется, поняла, откуда и кто на меня все время пристально смотрит, - поделилась я с Михаилом.
Мы наконец остались одни в отведенной нам гостевой горнице дома князя Ондрея Воротынского.
- Да? - с интересом спросил супруг.
- Да, - подтвердила я, - Ты кого хочешь: сына или дочку?
- То есть… - Михаил широко раскрыл глаза, переваривая полученную информацию, - Ты хочешь сказать, что уже в тягости? - Наверное. Если это означает «забеременеть». - Родная моя! - Муж подхватил меня на руки, закружил на месте, - Натальюшка! Ну теперь-то ты от меня точно никуда не сбежишь!
- А ты все еще рассчитывал на это? - смеясь, удивилась я.
- На что, радость моя?
- Что убегу?
- Вот глупышка! Не рассчитывал, а боялся! Явилась ниоткуда и сбежишь в никуда…
- Так у меня ведь даже в гости сходить не получилось. На побывку.
- Ага, знаю тебя! Захочешь - найдешь дорогу. Не в одну сторону, так в другую.
- Эх ты, глупышка. Куда ж я от тебя? Забыл, как мы в церкви венчались, обеты давали!
- Можно подумать, ты когда-нибудь Бога боялась!
- Я тебе обет давала, - целуя мужа в нос, сообщила я, - И это для меня - самый главный обет!
- Постой, а что ты говорила про взгляд? - Михаил осторожно поставил меня на пол.
- Это наш ребенок на меня изнутри смотрит.
- В первый раз такое слышу. Чтобы дите, еще не родившееся, на мать смотрело? Наверно, тебе почудилось. Когда жена в тягости, говорят, ей еще и не то мерещиться может.
- А вот и нет! Точно тебе говорю - смотрит. Но не глазами, а как-то по-другому… Конечно, это не совсем обычное явление. Но если у меня муж такой необычный, если я сама тоже не проста, то почему бы и ребенку моему не быть выдающейся личностью?
- Еще до рождения? - с сомнением покачал головой супруг.
- Нет, ты не романтик, - вздохнула я. - Конечно, до рождения, а как же! После рождения - это каждый сможет стать выдающейся личностью. А ты попробуй это еще в зародышевом состоянии!
- Радость моя, - нахмурился Михаил. - Но теперь я не могу допустить, чтоб ты ехала сегодня ночью на Круглову балку. И вообще подвергать тебя никакой опасности нельзя.
- Еще чего! - возмутилась я. - Беременным надо вести активный образ жизни! - А я и не возражаю, - мягко сказал Михаил. - Завтра же поедем в Киршаг! Там будешь гулять, играть, в море купаться. Я знаю там бухточки хорошие: тихо, вода теплая, дно ровненькое..
- Ты хочешь лишить траханиотовскую оппозицию сразу двух князей И разве можно после этого надеяться на благоприятный исход событий? Вот там нас царово войско и возьмет - в Клршаге, тепленькими, накупавшимися вволю и загорелыми до черноты. Сразу как разделается с князем Петром, так и нас возьмет!
- Да, тут ты права, - почесал затылок муженек. - С одной стороны, конечно, Киршаг - это не та крепость, которую взять можно. Не бывало такого. И даже десятитысячному царову войску этого не сделать. Киршаг еще никто и никогда не брал- невозможно. Но если князя Петра разгромят, то мы же не сможем всю жизнь за крепостными стенами отсиживаться. Остается одно. Сделать так, чтобы осады Киршага вообще не было. А такое можно сделать только будучи здесь, в Вышеграде.
- Ну? - нетерпеливо спросила я.
- Что? - удивленно поднял свои соболиные брови Михаил - Что надумал-то?
- А что я могу надумать? - пожал он плечами. - Вот съезжу сегодня ночью на совет к Михаиле Гагину - без тебя, разумеется, - может, что и прояснится… - - Без меня?
- Вот видишь, ты все сразу поняла.
- Значит, без меня?
- Родная моя, любимая, ладушка ненаглядная. Ты разве не хочешь, чтобы у нас были княжата? Здоровые, веселые, крепкие? Вот и я хочу. Зачем же мы будем делать так, что… Не стану даже и думать о плохом, чтобы не накликать! Прошу только - останься сегодня здесь. А я, как вернусь, сразу тебе все и расскажу. Самым подробным образом. Вот и решим, как быть дальше.
Но, по-моему, он уже что-то решил для себя. И за меня Как бы хотелось мне иметь возможность читать мысли не только посторонних, но и любимого мужа! Хоть иногда. Хоть время от времени…
* * *
- Князь Ондрей, останьтесь, пожалуйста, и расскажите вместе с моим мужем, как прошел полуночный совет, - попросила я, когда два молодых князя вернулись под утро с конспиративной встречи.
Статный молодец с нежным, почти девичьим румянцем во всю щеку растерянно заморгал и покосился на моего супруга.
- Все правильно, надо княгине рассказать - ей ведь тоже интересно, - чинно кивнул Михаил и украдкой подмигнул мне. Показывая, что разгадал хитрость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81