Мое краткое знакомство с ледяной
периферией Империи надолго отвратило меня от гиперборейской романтики
вообще и от всяческих "кухлянок", "малиц" и "парок" в частности. Хотя
только оленья доха выручала меня во время зимовки в Петербурге
девятнадцатого года - особенно после того, как стараньями некоей дамы в
черном кожаном меня лишили матросского пайка:
Впрочем, забудем о ней.
Хотя лето здесь было в самом разгаре, оно оставалось полярным летом.
Холод, сопли, слезящиеся глаза: Единственное его достоинство с точке зрения
людей военнных - это незаходящее солнце. Эскадра шла в виду берега, не
опасаясь айсбергов. Самолеты держались в воздухе круглосуточно.
- Итак, о нас уже знают, - сказал Ян, снимая наушники.- И, судя по
мощности сигнала, приемная станция где-то совсем неподалеку.
- Очень хорошо, майор,- М. осторожно пристроил недокуренную сигарету на
край базальтовой пепельницы и посмотрел на нас. - Значит, все произойдет
очень скоро. Признаться, у меня чешутся руки. И, прошу не принять за
попытку обидеть вас, Ник - я испытываю тревогу в связи с последними
инструкциями вашего адмирала:
- Нашего адмирала. Нашего, М.
- Совершенно верно: вашего. Ожидание внезапного удара наци по кораблям,
похоже, вконец измотало ему нервы. Достаточно посмотреть, как он держит
вилку: Боюсь, что при малейшей попытке сопротивления он ударит всей мощью,
и тогда нам придется уподобится мэтру Кювье, восстанавливая образ мыслей
здешних инженеров по осколку пяточной кости, да еще неизвестно чьей.
- У нас и у адмирала разные задачи,- сказал я. - Мы не отвечаем за
корабли и команду. Американские корабли не должны гибнуть в мирное время.
Конгресс этого не поймет.
- Именно об этом я и говорю,- М. опять взял погасшую сигарету в руки и
стал рассматривать ее, как экзотическую бабочку. - Именно эту мысль я и
хочу внедрить в вашу голову, дорогой Бонд.
- Я не возражаю, - сказал я. - Думаю, что превентивный поиск может дать
результаты. Да, конечно. У вас есть соображения, где именно находится
искомый объект?
- Разумеется. Вот, пожалуйста: - он открыл папку. - Американцы убеждены,
что фотографию изобрел мистер Кодак, но мало кто из них знает, что может
сделать из простой аэрофотографии умелый лаборант.
В папке были чисто белые листы с черными пунктирными линиями. Я долго
всматривался в них, пока не понял, что это - силуэты трех самолетов,
стоящих крыло к крылу.
- Всего лишь сверхконтрастная печать,- сказал М.
- И где это?
- Здесь, - на испещренной поправками карте стоял крестик.- Двести
двадцать морских миль.
- Адмирал знает?
- Еще нет. Я намерен сообщись ему post factum.
- Понятно: - я посмотрел на Флеминга. - Ян, мне нужно будет каждую
секунду знать, о чем переговариваются наци. Вы сумеете это обеспечить?
- На поверхности земли - да.
- Тогда, как я понимаю, вы идете со мной?
- Разумеется,- сказал Флеминг.
- А вот тот самый Блазковиц, сэр! - сержант Грейнджерфорд стоял с таким
видом, словно он лично зачал великого героя и вскормил его кровью своего
сердца. - Тот самый , сэр!
Филя смотрел уверенно и твердо. Челюсть у него за годы испытаний стала
совсем квадратная.
- Вот как? - я сделал вид, что удивляюсь.- Я слышал, что вы в звании
капитана, мистер Блазковиц.
- Никак нет, сэр,- ответствовал он с чудовищным всемирным акцентом.-
Антисемиты в штабе, сэр.
- Я отыскал его в грязном майамском кабаке в компании бичкомеров,
черномазых портовых шлюх и приблудных гаитян. Вы не представляете себе,
сэр, как быстро Америка забывает своих героев!
- Ну, почему же, - сказал я, глядя на Филю. - Очень даже представляю:
Так вот, оказывается, кто поверг в прах хитроумную и опасную затею
барона:
- Отлично,- я перевел взгляд на сержанта. - Разумеется, вы, сержант,
разумеется, рядовой Блазковиц - и еще трое по вашему усмотрению. Операция
обещает быть весьма сложной. Через три часа жду вас на борту "Гранта".
"Генерал Грант" был одним из уцелевших эсминцев времен первой мировой. В
тридцатых годах котлы ему заменили с угольных на нефтяные, сняли часть
вооружения, и он стал посыльным судном с очень хорошей скоростью и
мореходностью. Бирд присмотрел его для своей экспедиции еще перед войной,
но тут началась вся эта катавасия, и об экспедиции пришлось забыть надолго.
"Грант" был приписан к береговой обороне. Ему удалось таранным ударом
своего стального кованого форштевня потопить немецкую лодку U-256. За этот
форштевень все очень любили "Гранта". Плавучие льдины были не страшны ему
даже на полном сорокаузловом ходу.
М. оставался на борту. В его годы бегать по торосам было не с ноги.
- Майор Бонд,- обратился он к мне, когда вся моя группа уже спустилась в
бот. - Я желаю вам удачи. Но не переусердствуйте там. Пусть усердствует
адмирал.
- Разумеется, сэр.
- И еще вот. Последняя разработка наших ученых: - он протянул мне
янтарный шарик размером с райское яблочко. - Подземный компас. Видите иглу
внутри?
Белый конец ее всегда смотрит на север, черный - на юг. Не на магнитные
полюса, заметьте - на географические.
- Спасибо, сэр,- улыбнулся я.
Наших ученых: Это устройство было известно еще строителям Города Мертвых
в Египте.
Что ж, лишнее доказательство сотрудничества М. с Союзом Девяти.
- И еще вот это,- на правое запястье он нацепил мне плоский кристалл на
стальном браслете. - Есть подозрение, что противник ведет опыты с
радиоактивными веществами. В присутствии жесткого излучения кристалл
начинает светиться. Будьте осторожны.
- Тоже последняя разработка ваших ученых? - не удержался я от шпильки.
- Разумеется,- с достоинством кивнул М. - И это гораздо чувствительнее и
надежнее штатных счетчиков Гейгера - я уже не говорю об электроскопах.
Последним в бот сбросили Трумэна-младшего. Филя похлопал его по заднице и
запнул под банку, где его принялись сосредоточенно и молча обнюхивать
эскимосские лайки, взятые нами на берег для вящей убедительности. Зафыркал
мотор, черный ободранный борт "Гранта" стал медленно удаляться. Берег:
коричневая полоска вдоль воды, зеленые склоны холмов и белая стена,
нависающая над эфемерным здешним летом,- лежал милях в трех.
От воды тянуло вечным холодом.
- Разрешите вопрос, майор? - подвинулся ко мне Филя.
- Конечно.
- Вы, как я понял, знаете, что за хреновину я добыл?
- В замке Нюренберг?
- Ну да.
- А вам не объяснили?
- Может, и объяснили, да я тогда почти не знал английского.
- Боюсь, рядовой, вы и сейчас его знаете недостаточно, чтобы я мог вам
все растолковать. Но будьте уверены: ваша миссия предотвратила очень
неблагоприятное развитие событий.
В самом деле: как объяснить человеку с неполным средним советским
образованием, что так называемое "копье судьбы" (чрезвычайно далекий от
оригинала перевод с санскрита) является особым типом ваджры, могущей
переломить логический исход любого сражения? Если бы замок Норенберг брала
настоящая штурмовая группа, то полегла бы там вся до последнего бойца. И
чем больший перевес создавали бы нападающие, тем печальнее становился бы
результат. Операции в Арденнах и под Балатоном были спланированы в расчете
на применение "копья".
Но Филя пошел один:
- Спасибо, сэр. И родная мать не могла бы утешить меня лучше, сэр.
- Боюсь, что более подробно нам удастся поговорить только после акции,-
сказал я со значением.
- Есть, сэр.
Прошел положенный срок, и галька заскрежетала под килем бота. Матросы
попрыгали на берег, выволокли суденышко до половины из воды. Моя группа
важно спустилась по сходням, Собаки радостно запрыгали по траве, но не
разбегались. Дисциплина в упряжке была вполне армейская.
- Ребята! - обратился я к своей группе: Флемингу, радисту-канадцу и
восьми американским морпехам. - Мы отправляемся в поиск в район вероятного
местонахождения противника. Наша главная задача - найти замаскированные
входы на их базу. Подозреваю, что сделать это можно единственным способом:
выманив наци на поверхность. Поэтому ведем себя как обыкновенные
картографы: шумим, разбредаемся - ну, и так далее. При этом, разумеется, ни
на секунду не теряя бдительности. Придется быть подсадной уткой и охотником
одновременно. Вопросы есть?
- Нет, сэр!
Мы взвалили на плечи огромные рюкзаки, рядовые подхватили еще и нарты,
сержант свистнул собак - и экспедиция направилась вглубь шестого
континента.
И черт его знает, почему - но я вдруг почувствовал себя как в юности:
первооткрывателем и первопроходцем:
Нога утопала во мху по щиколотку. Трава с широкими листьями не
поднималась, а стелилась, переплетаясь стеблями. Идти было трудно. Мы
поднялись на невысокий холм. Я оглянулся. Бот уже направлялся к эсминцу,
оставляя седые усы на спокойной зеленой воде. Впереди нас ждало дефиле
между двух крошечных ослепительно-синих озер.
- Ебена мать! - воскликнул вдруг Филя, забыв от восторга английский. -
Цветок!
И правда, это был цветок, простенький, невзрачный, похожий на цветок
земляники - но самый настоящий:
До границы снегов нам оставалось пройти метров восемьсот.
Собачья упряжка - устройство, на первый взгляд, примитивное, но без
капраларадиста по фамилии Андервуд, чемпиона "Юконской тропы" тридцать
восьмого года, нам бы с нею никогда не справиться. Теперь, когда основной
груз ехал сам, а мы догоняли его на коротких широких лыжах, все стало
напоминать воскресную прогулку. Если верить карте, до аэродрома было рукой
подать.
- Привал! - скомандовал я наконец.
Вот теперь можно было слегка и покартографировать:
Интересно, засекли нас немцы или еще нет?
Ян и радист развернули свое хозяйство и присосались к эфиру. Морпехи
сошлись в кружок, как бы для инструктажа, а когда разошлись, на том месте
остался стоять припавший к теодолиту Трумэн-младший. На его розовом лице
кто-то дорисовал маскировочным карандашом недостающие очки в мощной оправе.
- Двигаться! - напомнил я. - Всем постоянно двигаться! Они не должны нас
сосчитать!
Потому что Филя в маскхалате и с пулеметом залег вон за тем торосом:
- Путь свободен, сэр! - Грейнджерфорд казался веселым и спокойным, но
честь он отдавал рукой с зажатым в ней ножом. - Ворота открыты! Добро
пожаловать в ад!
- Нож спрячьте, сержант,- сказал я.
Он с недоумением уставился на свою руку. Потом вытер лезвие о штанину и
попытался разжать пальцы.
- Простите, сэр,- пробормотал он смущенно. - Опять заклинило:
Да, мы прошли бы мимо этих ворот в двух шагах - и не увидели бы ничего,
кроме льда. Но сейчас стальная плита была сдвинута и блокирована изломанным
и простреленным Трумэном-младшим. Из туннеля тянуло теплом и казармой.
Трупы в сероватых маскировочных комбинезонах так и валялись у входа. Одно
из лиц показалось мне знакомым. Я присмотрелся. Это был художник,
создававший образ идеальной арийской женщины.
Похоже, что группе "Форум" в Европе делать было нечего. Институт
"Аненэрбе"переехал немного южнее:
- Переодеваться,- велел я.
Нелепо быть в полярных льдах одетому как на парад - но расчет был на
психологическое подавление. Ты сидишь два года в подземелье, неохотно
бреешься, с еще большей нехотой пришиваешь пуговицы и штопаешь прорехи на
постепенно истлевающем мундире - и вдруг навстречу тебе выходит
благоухающий кельнской водой номер шесть бригадефюрер СС с айзенкройцем у
горла и неизбежным, как рок, моноклем в глазу в сопровождении затянутых в
лакированую кожу автоматчиков, - тут первым делом вытянешься и
проздравствуешь покойного Гитлера, а уж вторым - сообразишь, если успеешь,
что никакой посторонний генерал здесь объявиться не может:
Туннель вел полого вниз и точно на юг. Лампы, расположенные через каждые
пятьдесят шагов, горели вполнакала. Наши шаги гулко отражались от
металлических панелей стен, местами тронутых ржавчиной.
- Не один год строились:- пробормотал Ян.
На спине его с тихим шорохом крутилась катушка. Каждые пять минут мы
останавливались, Ян подключался к проводу, и оставшийся на поверхности
радист давал сигнал: тревоги пока нет. Когда тревога прозвучит, радист
должен будет поджечь термитный пакет и приварить створку ворот к рельсу.
Тогда ворота уже нельзя будет закрыть.
Но это вовсе не значит, что помощь придет немедленно. Нужно дать
разгореться праведному гневу адмирала:
Решетка перегораживала туннель, и часовой оторопело смтрел на нас сквозь
нее.
- Открывайте,- каркнул я.- Немедленно!
Секундного замешательства было достаточно, чтобы я взял солдата.
- Да, рейхсфюрер! - выдохнул он.
Решетка поехала в сторону - с лязгом и скрипом.
- Где Зеботтендорф? - спросил я.
- Полагаю, в лазарете у фюрера,- сказал часовой.
- Когда сменяешься?
- Через полтора часа, рейхсфюрер!
- Молодец! - сказал я.
- Хайль Гитлер!
Ах, как приятно иметь дело с немцами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
периферией Империи надолго отвратило меня от гиперборейской романтики
вообще и от всяческих "кухлянок", "малиц" и "парок" в частности. Хотя
только оленья доха выручала меня во время зимовки в Петербурге
девятнадцатого года - особенно после того, как стараньями некоей дамы в
черном кожаном меня лишили матросского пайка:
Впрочем, забудем о ней.
Хотя лето здесь было в самом разгаре, оно оставалось полярным летом.
Холод, сопли, слезящиеся глаза: Единственное его достоинство с точке зрения
людей военнных - это незаходящее солнце. Эскадра шла в виду берега, не
опасаясь айсбергов. Самолеты держались в воздухе круглосуточно.
- Итак, о нас уже знают, - сказал Ян, снимая наушники.- И, судя по
мощности сигнала, приемная станция где-то совсем неподалеку.
- Очень хорошо, майор,- М. осторожно пристроил недокуренную сигарету на
край базальтовой пепельницы и посмотрел на нас. - Значит, все произойдет
очень скоро. Признаться, у меня чешутся руки. И, прошу не принять за
попытку обидеть вас, Ник - я испытываю тревогу в связи с последними
инструкциями вашего адмирала:
- Нашего адмирала. Нашего, М.
- Совершенно верно: вашего. Ожидание внезапного удара наци по кораблям,
похоже, вконец измотало ему нервы. Достаточно посмотреть, как он держит
вилку: Боюсь, что при малейшей попытке сопротивления он ударит всей мощью,
и тогда нам придется уподобится мэтру Кювье, восстанавливая образ мыслей
здешних инженеров по осколку пяточной кости, да еще неизвестно чьей.
- У нас и у адмирала разные задачи,- сказал я. - Мы не отвечаем за
корабли и команду. Американские корабли не должны гибнуть в мирное время.
Конгресс этого не поймет.
- Именно об этом я и говорю,- М. опять взял погасшую сигарету в руки и
стал рассматривать ее, как экзотическую бабочку. - Именно эту мысль я и
хочу внедрить в вашу голову, дорогой Бонд.
- Я не возражаю, - сказал я. - Думаю, что превентивный поиск может дать
результаты. Да, конечно. У вас есть соображения, где именно находится
искомый объект?
- Разумеется. Вот, пожалуйста: - он открыл папку. - Американцы убеждены,
что фотографию изобрел мистер Кодак, но мало кто из них знает, что может
сделать из простой аэрофотографии умелый лаборант.
В папке были чисто белые листы с черными пунктирными линиями. Я долго
всматривался в них, пока не понял, что это - силуэты трех самолетов,
стоящих крыло к крылу.
- Всего лишь сверхконтрастная печать,- сказал М.
- И где это?
- Здесь, - на испещренной поправками карте стоял крестик.- Двести
двадцать морских миль.
- Адмирал знает?
- Еще нет. Я намерен сообщись ему post factum.
- Понятно: - я посмотрел на Флеминга. - Ян, мне нужно будет каждую
секунду знать, о чем переговариваются наци. Вы сумеете это обеспечить?
- На поверхности земли - да.
- Тогда, как я понимаю, вы идете со мной?
- Разумеется,- сказал Флеминг.
- А вот тот самый Блазковиц, сэр! - сержант Грейнджерфорд стоял с таким
видом, словно он лично зачал великого героя и вскормил его кровью своего
сердца. - Тот самый , сэр!
Филя смотрел уверенно и твердо. Челюсть у него за годы испытаний стала
совсем квадратная.
- Вот как? - я сделал вид, что удивляюсь.- Я слышал, что вы в звании
капитана, мистер Блазковиц.
- Никак нет, сэр,- ответствовал он с чудовищным всемирным акцентом.-
Антисемиты в штабе, сэр.
- Я отыскал его в грязном майамском кабаке в компании бичкомеров,
черномазых портовых шлюх и приблудных гаитян. Вы не представляете себе,
сэр, как быстро Америка забывает своих героев!
- Ну, почему же, - сказал я, глядя на Филю. - Очень даже представляю:
Так вот, оказывается, кто поверг в прах хитроумную и опасную затею
барона:
- Отлично,- я перевел взгляд на сержанта. - Разумеется, вы, сержант,
разумеется, рядовой Блазковиц - и еще трое по вашему усмотрению. Операция
обещает быть весьма сложной. Через три часа жду вас на борту "Гранта".
"Генерал Грант" был одним из уцелевших эсминцев времен первой мировой. В
тридцатых годах котлы ему заменили с угольных на нефтяные, сняли часть
вооружения, и он стал посыльным судном с очень хорошей скоростью и
мореходностью. Бирд присмотрел его для своей экспедиции еще перед войной,
но тут началась вся эта катавасия, и об экспедиции пришлось забыть надолго.
"Грант" был приписан к береговой обороне. Ему удалось таранным ударом
своего стального кованого форштевня потопить немецкую лодку U-256. За этот
форштевень все очень любили "Гранта". Плавучие льдины были не страшны ему
даже на полном сорокаузловом ходу.
М. оставался на борту. В его годы бегать по торосам было не с ноги.
- Майор Бонд,- обратился он к мне, когда вся моя группа уже спустилась в
бот. - Я желаю вам удачи. Но не переусердствуйте там. Пусть усердствует
адмирал.
- Разумеется, сэр.
- И еще вот. Последняя разработка наших ученых: - он протянул мне
янтарный шарик размером с райское яблочко. - Подземный компас. Видите иглу
внутри?
Белый конец ее всегда смотрит на север, черный - на юг. Не на магнитные
полюса, заметьте - на географические.
- Спасибо, сэр,- улыбнулся я.
Наших ученых: Это устройство было известно еще строителям Города Мертвых
в Египте.
Что ж, лишнее доказательство сотрудничества М. с Союзом Девяти.
- И еще вот это,- на правое запястье он нацепил мне плоский кристалл на
стальном браслете. - Есть подозрение, что противник ведет опыты с
радиоактивными веществами. В присутствии жесткого излучения кристалл
начинает светиться. Будьте осторожны.
- Тоже последняя разработка ваших ученых? - не удержался я от шпильки.
- Разумеется,- с достоинством кивнул М. - И это гораздо чувствительнее и
надежнее штатных счетчиков Гейгера - я уже не говорю об электроскопах.
Последним в бот сбросили Трумэна-младшего. Филя похлопал его по заднице и
запнул под банку, где его принялись сосредоточенно и молча обнюхивать
эскимосские лайки, взятые нами на берег для вящей убедительности. Зафыркал
мотор, черный ободранный борт "Гранта" стал медленно удаляться. Берег:
коричневая полоска вдоль воды, зеленые склоны холмов и белая стена,
нависающая над эфемерным здешним летом,- лежал милях в трех.
От воды тянуло вечным холодом.
- Разрешите вопрос, майор? - подвинулся ко мне Филя.
- Конечно.
- Вы, как я понял, знаете, что за хреновину я добыл?
- В замке Нюренберг?
- Ну да.
- А вам не объяснили?
- Может, и объяснили, да я тогда почти не знал английского.
- Боюсь, рядовой, вы и сейчас его знаете недостаточно, чтобы я мог вам
все растолковать. Но будьте уверены: ваша миссия предотвратила очень
неблагоприятное развитие событий.
В самом деле: как объяснить человеку с неполным средним советским
образованием, что так называемое "копье судьбы" (чрезвычайно далекий от
оригинала перевод с санскрита) является особым типом ваджры, могущей
переломить логический исход любого сражения? Если бы замок Норенберг брала
настоящая штурмовая группа, то полегла бы там вся до последнего бойца. И
чем больший перевес создавали бы нападающие, тем печальнее становился бы
результат. Операции в Арденнах и под Балатоном были спланированы в расчете
на применение "копья".
Но Филя пошел один:
- Спасибо, сэр. И родная мать не могла бы утешить меня лучше, сэр.
- Боюсь, что более подробно нам удастся поговорить только после акции,-
сказал я со значением.
- Есть, сэр.
Прошел положенный срок, и галька заскрежетала под килем бота. Матросы
попрыгали на берег, выволокли суденышко до половины из воды. Моя группа
важно спустилась по сходням, Собаки радостно запрыгали по траве, но не
разбегались. Дисциплина в упряжке была вполне армейская.
- Ребята! - обратился я к своей группе: Флемингу, радисту-канадцу и
восьми американским морпехам. - Мы отправляемся в поиск в район вероятного
местонахождения противника. Наша главная задача - найти замаскированные
входы на их базу. Подозреваю, что сделать это можно единственным способом:
выманив наци на поверхность. Поэтому ведем себя как обыкновенные
картографы: шумим, разбредаемся - ну, и так далее. При этом, разумеется, ни
на секунду не теряя бдительности. Придется быть подсадной уткой и охотником
одновременно. Вопросы есть?
- Нет, сэр!
Мы взвалили на плечи огромные рюкзаки, рядовые подхватили еще и нарты,
сержант свистнул собак - и экспедиция направилась вглубь шестого
континента.
И черт его знает, почему - но я вдруг почувствовал себя как в юности:
первооткрывателем и первопроходцем:
Нога утопала во мху по щиколотку. Трава с широкими листьями не
поднималась, а стелилась, переплетаясь стеблями. Идти было трудно. Мы
поднялись на невысокий холм. Я оглянулся. Бот уже направлялся к эсминцу,
оставляя седые усы на спокойной зеленой воде. Впереди нас ждало дефиле
между двух крошечных ослепительно-синих озер.
- Ебена мать! - воскликнул вдруг Филя, забыв от восторга английский. -
Цветок!
И правда, это был цветок, простенький, невзрачный, похожий на цветок
земляники - но самый настоящий:
До границы снегов нам оставалось пройти метров восемьсот.
Собачья упряжка - устройство, на первый взгляд, примитивное, но без
капраларадиста по фамилии Андервуд, чемпиона "Юконской тропы" тридцать
восьмого года, нам бы с нею никогда не справиться. Теперь, когда основной
груз ехал сам, а мы догоняли его на коротких широких лыжах, все стало
напоминать воскресную прогулку. Если верить карте, до аэродрома было рукой
подать.
- Привал! - скомандовал я наконец.
Вот теперь можно было слегка и покартографировать:
Интересно, засекли нас немцы или еще нет?
Ян и радист развернули свое хозяйство и присосались к эфиру. Морпехи
сошлись в кружок, как бы для инструктажа, а когда разошлись, на том месте
остался стоять припавший к теодолиту Трумэн-младший. На его розовом лице
кто-то дорисовал маскировочным карандашом недостающие очки в мощной оправе.
- Двигаться! - напомнил я. - Всем постоянно двигаться! Они не должны нас
сосчитать!
Потому что Филя в маскхалате и с пулеметом залег вон за тем торосом:
- Путь свободен, сэр! - Грейнджерфорд казался веселым и спокойным, но
честь он отдавал рукой с зажатым в ней ножом. - Ворота открыты! Добро
пожаловать в ад!
- Нож спрячьте, сержант,- сказал я.
Он с недоумением уставился на свою руку. Потом вытер лезвие о штанину и
попытался разжать пальцы.
- Простите, сэр,- пробормотал он смущенно. - Опять заклинило:
Да, мы прошли бы мимо этих ворот в двух шагах - и не увидели бы ничего,
кроме льда. Но сейчас стальная плита была сдвинута и блокирована изломанным
и простреленным Трумэном-младшим. Из туннеля тянуло теплом и казармой.
Трупы в сероватых маскировочных комбинезонах так и валялись у входа. Одно
из лиц показалось мне знакомым. Я присмотрелся. Это был художник,
создававший образ идеальной арийской женщины.
Похоже, что группе "Форум" в Европе делать было нечего. Институт
"Аненэрбе"переехал немного южнее:
- Переодеваться,- велел я.
Нелепо быть в полярных льдах одетому как на парад - но расчет был на
психологическое подавление. Ты сидишь два года в подземелье, неохотно
бреешься, с еще большей нехотой пришиваешь пуговицы и штопаешь прорехи на
постепенно истлевающем мундире - и вдруг навстречу тебе выходит
благоухающий кельнской водой номер шесть бригадефюрер СС с айзенкройцем у
горла и неизбежным, как рок, моноклем в глазу в сопровождении затянутых в
лакированую кожу автоматчиков, - тут первым делом вытянешься и
проздравствуешь покойного Гитлера, а уж вторым - сообразишь, если успеешь,
что никакой посторонний генерал здесь объявиться не может:
Туннель вел полого вниз и точно на юг. Лампы, расположенные через каждые
пятьдесят шагов, горели вполнакала. Наши шаги гулко отражались от
металлических панелей стен, местами тронутых ржавчиной.
- Не один год строились:- пробормотал Ян.
На спине его с тихим шорохом крутилась катушка. Каждые пять минут мы
останавливались, Ян подключался к проводу, и оставшийся на поверхности
радист давал сигнал: тревоги пока нет. Когда тревога прозвучит, радист
должен будет поджечь термитный пакет и приварить створку ворот к рельсу.
Тогда ворота уже нельзя будет закрыть.
Но это вовсе не значит, что помощь придет немедленно. Нужно дать
разгореться праведному гневу адмирала:
Решетка перегораживала туннель, и часовой оторопело смтрел на нас сквозь
нее.
- Открывайте,- каркнул я.- Немедленно!
Секундного замешательства было достаточно, чтобы я взял солдата.
- Да, рейхсфюрер! - выдохнул он.
Решетка поехала в сторону - с лязгом и скрипом.
- Где Зеботтендорф? - спросил я.
- Полагаю, в лазарете у фюрера,- сказал часовой.
- Когда сменяешься?
- Через полтора часа, рейхсфюрер!
- Молодец! - сказал я.
- Хайль Гитлер!
Ах, как приятно иметь дело с немцами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76