- Добавлю от себя,- сказал Огилви, вставая, - что преклоняюсь перед
талантом миссис Кристи.
- Хорошо,- сказал я. - Может быть, это и к лучшему.
- Что к лучшему, что? - задергался фон Штернберг. - Разве вы не
понимаете, что нас провоцируют?
- Успокойтесь, Зеппи,- сказала Марлен холодно. Очередная шляпка сидела на
ее прелестной головке под таким крутым углом, что левой половины лица не
было видно вовсе. - У вас полное алиби, поскольку ни одна женщина не сможет
похвастаться, что страдала от неразделенной любви к вам.
- Я попрошу вас!..- взвился возможный вдовец, виконт дю Трамбле.
Возник стюард с бокалами пива на подносе.
Мы разобрали бокалы и расселись широким полукругом на мягких гнутых
зеленых стульях a`la Чиппендейл.
- Вот, вот они! - визгливым до неприличия голосом закричал виконт,
уставив на нас с Атсоном два указательных перста.
- Все уже в курсе, мистер дю Трамбле,- сказал Огилви.- Сядьте,
пожалуйста.
Прошу вас, доктор.
- Доктор,- проворчал Атсон.- Значит, жди клистира.
- Итак, - сказала миссис Кристи,- мсье дю Трамбле утверждает, что
незадолго до внезапного таинственного исчезновения своей дорогой супруги
передал этим указанным им джентльменам на сохранение пакет с документами,
среди которых находиось и завещание мадам Луизы, написанное ею
собственноручно. Получив этот пакет обратно и незамедлительно проверив
сохранность документов, он обнаружил, что в завещание внесены изменения.
Видимых следов вскрытия пакета нет, однако:- она медленно обвела нас
холодным изучающим взглядом,
- криминалистам известны случаи извлечения документов даже без вскрытия
конверта:
Атсон подался вперед. Ему очень хотелось узнать, как это делается.
- Конверт был у меня,- сказал я. - Никто к нему не прикасался.
- А в чью пользу изменено завещание? - спросил Петр Демьянович.
- Mon deaus! - снова взвился дю Трамбле. - Вы хотите сказать!..
- В завещание внесены такие грубые и бессмысленные поправки,- холодно
сказал Огилви, осаживая несчастного виконта взглядом,- что оно становится
попросту недействительным.
- Но ведь пока не найдено тело:
- Вот! - подняла палец миссис Агата. - Вот в этом-то все и дело. Леди и
джентльмены, давайте условимся: я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Или
не отвечаете. Мистер Карак: Караз: - она посмотрела на меня.
- Карамазов,- подсказал я. По всем документам я сейчас был Карамазов, и
папа у меня был Карамазов, и мама Карамазова, и никого это не удивляло.
Какая еще у русского может быть фамилия?
- Мистер Карамазов, где вы находились двадцать седьмого апреля в восемь
часов вечера? - спрашивая это, она смотрела не на меня, а на какой-то
листок с записями.
- По моему: - я посмотрел на Атсона. - Мы ужинали. Разве не так?
- Да, мы ужинали,- подтвердил Атсон. - А лягу: в смысле, вот этого
парня,- он показал на дю Трамбле, - там не было.
- Разумеется,- сказала миссис Агата.- Его там и не могло быть. Мистер
Карамазов, а в вашей каюте в это время кто-нибудь оставался?
- А кто мог оставаться в моей каюте? - изумился я.
- Ну: горничная,- неуверенно высказала догадку миссис Агата.
- А что, кто-то видел, как она выходила?
- В том-то и дело, что нет. Это и настораживает больше всего. Ведь в это
время никто не видел и мадам Луизы: Фрау Дитрих, что вы скажете на это?
- Я не обязана следить за нравственностью обслуживающего персонала,-
поджала губки Марлен. - Это дело старшего стюарда.
- Да, не обязана,- склочным голосом подтвердил фон Штернберг.
- Где вы хранили конверт, мистер Карамазов? - продолжала миссис Агата.
- Носил с собой, - сказал я.
На самом деле я его, конечно, с собой не носил. Конверт лежал там же, где
и мой груз, и никто не в силах был отыскать его. Хотя: меня вдруг взяли
сомнения. На всякий замок находится ключ, и если подменили завещание, то и
груз тогда: Да нет, не может быть. Я бы почувствовал.
- Помните ли вы своих родителей, мистер Карамазов?
- Что? - я не сразу среагировал на такой поворот. - Разумеется, помню.
- А вы, мистер Атсон?
- Увы, леди, я типичная приютская крыса, - Атсон громко вздохнул и взял
еще пива.- Мы у себя в Америке не покупаем себе шикарные родословные.
- Да, в Америке это не требуется,- согласилась миссис Кристи.- А вот в
Европе без этого не сделаешь и шага. Особенно на континенте. Не так ли,
фрау Дитрих?
- Не имею представления,- фыркнула Марлен.- Я никогда не скрывала своего
мещанского происхождения.
- Но кое-что могли скрывать и от вас, - миссис Агата наклонила голову.-
Продолжим наш интересный разговор. Мсье дю Трамбле, сколько лет вы состояли
в браке с мадам Луизой?
Раздался странный звук. Все посмотрели на француза.
- Как бы сказать: Это наше свадебное путешествие:- он зарделся.
- Formidable! - произнес кто-то.
- Как я понимаю, титул ваш,- сказала миссис Агата. - А состояние:
- Кстати! - прогудел Атсон.- А велико ли наследство?
- Достаточно. Велико. - раздельно и веско произнес Огилви. - Чтобы.
Негодяю.
Пойти. На все.
- Это интересно: - сказал Атсон и задумался.
Миссис Агата между тем отвлеклась от нас и начала донимать примерно
такими же вопросами остальную дюжину подозреваемых: высокого китайца в
европейском платье и с тонким интеллигентным лицом, братьев-итальянцев,
бравого французского генерала, дирижера из Вены, молодую польскую графиню
(где были мои глаза?!), одноглазого немецкого летчика по имени Эрнст, аса
Великой войны, пожилую английскую чету (путешествовавшую в соседней каюте с
дю Трамбле), стюардов, бармена, поваренка:
Мы с Атсоном отошли в угол, поближе к пиву.
- Сознайтесь, Ник,- сказал он мне,- это вы пришили бабку. Это же ваш
национальный обычай.
- Билл,- сказал я, - неужели вы хотите меня обидеть?
- Так я же не в осуждение! - он даже, кажется, слегка растерялся. -
Просто, когда мы с ребятами лежали на матрацах, один наш колледж-бой читал
вслух русскую книжку. Про вашего колледж-боя. Как он ловко управился с
одной старой стервой. Но вот - не знают жизни ваши писатели. Где же это
видано, чтобы бабушка давала капусту в рост, а в прихожей у нее не дежурила
пара хороших ребят с машинками?
- Вы совершенно правы, Билл. Эти писатели никогда ничего не знают.
- Так это все-таки вы?- он погрозил мне пальцем.
- Я предпочитаю дам помоложе.
Он почему-то захохотал. Пиво тут же попало ему не в то горло.
- А все-таки, - продолжал Атсон, отфыркавшись, - возьмите-ка все на себя,
Ник.
Присяжные вас оправдают, а если нет, мы выцарапаем вас из любой тюрьмы.
Гонорар можете назвать сами. Уж очень мне не хочется светиться у
ньюйоркских копов.
- И сколько же дают нынче за незаконный забой скота? - спросил я.
- Столько, сколько сможешь унести,- помрачнел он. - До некрасивого
деревянного стула включительно.
Я присвистнул.
- И это вам всерьез угрожает?
Он кивнул:
- Да. Им нужен только повод.
- Знаете что, Билл: Как говорят в России, у вас своя свадьба, у нас своя:
- Вы, похоже, веселый народ. У нас то же самое говорят о похоронах.
- Так вот. Ваш вариант для меня не подходит: время. Я не имею права
терять ни дня. Но если уж очень подопрет, то держитесь поближе ко мне. Я
выведу вас с парохода незаметно.
- Да? - он посмотрел недоверчиво. - Не ходили ли вы в учениках у Гудини?
- Нет, - сказал я. - У нас были общие учителя, и я учился классом старше.
- Я сразу понял, что вы не простой парень, Ник,- сказал он. - Но что же
наш хичхайкер?
- Кто? - переспросил я.
- Парень, который упал с неба. Почему его здесь нет?
- Об этом мы спросим миссис Агату.
- Интересно, для чего этой болонке понадобились наши родители?
- Вы же сирота.
- Ник! - он жарко зашептал мне на ухо. - Я ей соврал. Да только я скорее
сдамся копам, чем мой папаша узнает, что я вляпался в такой скандал!..
- Кто же он? Рокфеллер?
- Если бы Рокфеллер: Папаша мой - квакерский церковный староста, и у него
самый большой кулак между Миссисипи и Миссури.
- Сочувствую вам, Билл. А вот меня в детстве ни разу не наказывали.
- Врете вы, Ник,- сказал он и отвернулся. - А зачем врете:
- Мистер Карамазов! - голос Агаты ввинтился в ухо, как мелкий буравчик. -
Подойдите ко мне, пожалуйста.
Я подчинился.
- Вы жили в тысяча девятьсот седьмом году в Париже?
Я-то жил, а вот жил ли Карамазов:
- Да, - ответил я на всякий случай.
- На улице Мари-Роз?
- Нет, - сказал я. - На бульваре Сен-Жермен.
- Но на улице Мари-Роз вы все-таки бывали?
- Не помню, - честно сказал я. - Может, и бывал. Столько лет прошло.
- Вот именно, - многозначительно сказала Агата, поднимая палец.
- Значит, мы ищем человека с улицы Мари-Роз?
- Допустим. Что вы о нем знаете?
- Ну: Недавно, например, я видел его в гробу.
- В чьем?
- Трудно сказать.
- Понятно: Скажите, мистер Карамазов, не просыпаетесь ли вы по ночам?
- Только если меня долго и тщательно будить.
- Ваша каюта по левому борту?
- Да, коль скоро у нее нечетный номер.
- Номер можно было и поменять:- сказала Агата раздумчиво. - Спасибо,
мистер Карамазов, вы нам очень помогли. Профессор, теперь у меня вопрос к
вам: вы курите?
- Да,- чуть удивленно отозвался Петр Демьянович.
- Русские сигареты с длинным мундштуком?..
Петр Демьянович принялся рассказывать про свои табачные пристрастия, а я
тем временем перенес внимание на китайца. Он страшно нервничал, что никак
не вязалось с пресловутой восточной невозмутимостью. Даже воздух, казалось,
вздрагивал, касаясь его лица.
- Ник, вы так пристально уставились на этого чарли, будто он ваш давно
потерянный брат-близнец,- сказал негромко Атсон.
- А вдруг так оно и есть? - сказал я. - Вот вы бы удивились, если бы
выяснилось, что он - ваш брат?
- Я-то? - он хмыкнул и задумался. - Нет, нипочем. Потому что у моего
папаши не только кулак самый большой между Миссисиппи и Миссури:
Но тут настала его очередь идти к доске.
- Мистер Атсон, вы не помните, легко ли вам давался в начальной школе
французский язык?
- Мэм, - честно сказал Атсон, - если бы в нашей долбанной школе
кто-нибудь, выжив из последних остатков своего быстро высыхающего от ветров
и виски ума, вздумал преподавать французский язык, его бы тут же обмазали
смолой, вываляли в перьях и на шесте вынесли из города. Так что я не могу
достойно ответить на ваш вопрос. Может быть, и легко.
- Отлично, сказала Агата.- Так я и думала. А вот помните ли вы бой между
Джеком Дэмпси по прозвищу "Кувалда" и Филом Маккузо в тысяча девятьсот
двадцать третьем году, в феврале?
- Еще бы! Проклятый макаронник обошелся мне в две тысячи зеленых.
- Вы знали, что Джек накануне говорил, что это его последний бой и он
намерен завязывать с этим долбанным боксом?
- Нет, конечно,- вздохнул Атсон. - Если б знал - поставил бы на него, что
ли?
- Не факт,- сказала Агата. - Если он вам за эту ставку выкладывал десять
тысяч:
- Откуда вы знаете? - Атсон вдруг набычился.
- Я профессионал,- сказала она. - А профессионалу нужно лишь дать немного
поработать своим серым клеточкам:
- Тихарям, что ли?
- Дорогой мистер Атсон,- Агата наклонилась чуть вперед.- У нас с вами вот
здесь,- она дотронулась до лба, - по семнадцати миллиардов очень маленьких
тихарей. Серых клеточек. Когда я их пускаю по следу:
- Понял,- сказал Атсон и обмяк.
- Еще один вопрос: верите ли вы в то, что именно Сэм "Вонючка" Бьюкеннен
замочил Голландца?
- Не знаю, мэм, что там всякие брехуны пишут в своих грязных бумажках,
которые и на подтирку-то срамно использовать, и что копы чикагские вякают,
а только вот вам мое слово - слабо ему.
- Слабо?
- Слабо, мэм.
- Спасибо, мистер Атсон, вы очень помогли нам. Мистер Чен, когда вы вчера
гадали по "Книге перемен", какие триграммы выпали последними?..
Вопрос поверг китайца в полный ужас.
- Попался чарли,- выдохнул Атсон. - Слушате, Ник, она что - ведьма?
- Может быть,- сказал я. - Может быть, и ведьма:
В углу Петр Демьянович нервно курил.
Мы взяли еще по бокалу пива с неоскудевающего подноса.
- Если предполжить, что Вселенная имеет форму бублика,- сказал Петр
Демьянович,- то мы, хотим того или нет, становимся способны получать любые
ответы на любые, даже еще незаданные, вопросы:
Атсон был близок к обмороку.
- Фраернуться хотел,- сказал он горько. - Купил самый дорогой билет.
Думал, тихая компания соберется. Без стрельбы. Да. Как же. Вот
фраернулся-то:
- Леди и джентльмены, прошу внимания! - Агата постучала карандашом по
бокалу. - Итак, в результате обследования места происшествия, анализа так
называемого завещания и бесед с вами мне удалось составить полную картину
преступления. Но начать мне придется издалека. Готовы ли вы слушать?
Прекрасно: Итак: та особа, которую мы знаем сегодня как виконтессу Луизу
дю Трамбле, начинала свою блистательную карьеру на подмостках кабаре
"МуленРуж" как Катрин Лануа. В возрасте тринадцати лет она убежала из
кабаре с немолодым русским моряком и родила ему в России сына Николаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76