Мы видели следы на каменистом берегу и множество птиц: бакланы, странствующие соколы и кречеты с пронзительными криками носились в воздухе. Окрестности казались безлюдными. Никто из нас не знал, где можно встретить рыбаков или моряков, чьи корабли переправили бы нас через океан. И все же мы ехали в приподнятом настроении, подбадриваемые свежим ветерком и новыми надеждами.
– До границы с Эанной около двухсот пятидесяти миль, – сказал Кейн, глядя на запад, где располагалось это древнее и отдаленное королевство. – И столько же до Йувало. Если я правильно помню, там есть галеоты и китобойные суда, а также малые корабли. Один из них точно доставит нас до Лебяжьего острова.
– Пятьсот миль!.. – воскликнул Мэрэм. – Что ж, до Меша еще дальше. Если уж мы пересекли Вардалуун, то сможем пересечь и этот пустынный край – и море.
Не то чтобы он очень приободрился, однако солоноватый воздух и сверкающие воды, похоже, оказали на него магическое воздействие. Мэрэм сидел на своем гнедке и что-то бурчал себе под нос, страшно довольный тем, что теперь солнца с избытком, чтобы наполнить огнекамень. Пока мы ехали по открытой и ветреной тропинке, он то и дело выпускал стрелы огня, выжигавшие златовник или превращавшие песок в стекло. Он бы и море попытался вскипятить, если бы Кейн не следил за ним и не держал наготове черный джелстеи.
Мы все еще были измотаны после Вардалууна. Лошади тащились из последних сил, ни у кого из нас не хватило духу заставлять их – да и себя – двигаться дальше. Так что поздним вечером, когда земля сделалась более пологой и мы добрались до прелестной поляны, решено было разбить лагерь. Лошадей привязали на лугу, чтобы они могли попастись, на берегу расстелили шкуры, собрали плавника для костра.
Закончив дела, мы выкупались в океане среди морских анемонов, морского салата, каменного сорняка и прочих водорослей, которые нам называл мастер Йувейн, а потом сидели у огня, доставая из раковин мидий, чтобы приготовить вечернюю трапезу. За нами внимательно наблюдали чайки, а мы, в свою очередь, наблюдали за песочниками, летавшими вокруг с громкими криками. Далеко в морс парили буревестники, пикируя вниз за рыбой.
Потом, словно облако, сгущавшееся большую часть дня, случайность бросила тень на наше радужное настроение.
– Эх, нам бы такую треску, – сказала Лильяна, показывая на трепещущую полоску серебра в когтях у буревестника. – Никто не откажется от маленькой рыбки к обеду.
– Любопытно, как ты узнала? Мы не высказывали желания поесть рыбы.
– Я вижу, как вы на нее поглядываете.
– Неужто? А ты, часом, не поглядываешь в наши мысли?
Лильяна развернулась, и ее округлое лицо покраснело, как от пощечины.
– Принц Мэршэк!
Странно – хотя друзья прекрасно относились к моей способности сопереживать их чувствам, никто не хотел, чтобы Лильяна подслушала их мысли. Даже я.
– А ты точно не можешь слышать, о чем я думаю? – спросил Мэрэм.
Я поднялся и обошел костер, встав за Кейном, который сидел между Лильяной и Мэрэмом.
– Если Лильяна говорит, что она не слушала наши мысли, ты не должен сомневаться.
– Ой, неужели? Почему же не должен он, если ты сам, юный принц, сомневаешься во мне?
– Ты когда-нибудь слышала от меня подобное?
– Слышать вовсе не обязательно. Твои глаза говорят за тебя.
Мэрэм с треском вскрыл камнем мидию.
– Видишь, Вэль, она читает наши мысли!.. Все ее чертов камень.
Лильяна подняла синий джелстеи.
– Камень мне ни к чему, у меня есть глаза и нос! – Потом она повернулась ко мне, сжимая китовую фигурку. – Чем я вызвала твои сомнения? Думаешь, я не имела горькой потребности научиться понимать мотивы могущественных мужчин, Вэлаша Элахад? Я еще и не мечтала найти это, а уже знала, что твои мысли текут в одном направлении.
– В каком же?
– Ненависть в твоем голосе заставляет меня предположить, что ты думаешь лишь о лорде Лжи.
Я посмотрел на Кейна, Атару и мастера Йувейна.
– Да, это правда.
– Он снова отыскал тебя во снах?
– Да, – признал я.
– И это заставляет тебя гневаться?
– Да.
– И ты боишься своей собственной ярости?
– Так. – Я отвел взгляд и устремил его к морю.
– И ты думаешь о камне Света – постоянно.
Воистину почти все время бодрствования – и часто во сне – я вглядывался в золотое сияние камня Света внутри себя, так же как теперь – в мерцающие воды моря.
Лильяна прикоснулась к моей руке.
– Вряд ли я могу проникнуть в чей-то разум, если мне не позволят. Вряд ли я могу понять мысли, если мне их не выскажут.
– Да, такой силы у тебя нет. Пока.
Я вспомнил сон, насланный на меня Морйином.
Кейн, который, насколько я знал, не умел читать мысли, указал на фигурку Лильяны.
– Уверен, что у Морйина есть синий джелстеи. Он всегда проявлял глубочайший интерес к ведьмовским камням.
Я заметил, что лица Атары и Альфандерри приобрели заинтересованное выражение.
– Почему ты так его называешь?
Но Кейн уже закрыл рот и уставился на джелстеи; за него ответил мастер Йувейн:
– Синие джелстеи, как известно, сложны в применении. Знаете, очень опасно проникать в чужой разум. Мало кто способен использовать этот редкий дар, не сойдя с ума.
Он рассказал нам кое-что из истории синих джелстеи, или блестеи, как еще их называли. В эру Матери открыли, что вещество кириол, выделенное из синего сока растения кирки, дает силу читать мысли. Но кириол причинял вред телу и укорачивал жизнь. Так что алхимики ордена Братьев и Сестер Земли попытались при помощи зеленого джелстеи создать синий кристалл, который содержал бы в себе открывающие разум свойства кириола без его вредных эффектов.
Через сотню лет Чюль Этару сделал первый из великих джелстеи, созданных в Эа. И отдал камень Райхане Хэстар, которая использовала его для того, чтобы говорить с сестрами в других странах, а также с Морским народом. Так началась великая эра Матери.
На протяжении следующих полутора веков были созданы и другие кристаллы. Те, кто мог их использовать (в основном женщины), сделались очень могущественны. Однако многие сошли с ума от того, что открывалось им в чужих умах, и люди стали бояться обладателей дара. Они покрывали головы капюшонами, бормоча защитные заклинания и спеша пройти мимо. Даже эрийцы, которые завоевали большинство свободных земель Эа, боялись сестер, читающих мысли, и называли их ведьмами. Всех, кого они смогли разыскать, предали мечу. Синие Джелстеи были погребены или брошены в море.
– В 220 году той эры в Трайе собрался великий конклав. Навза Эдами, первый из братьев, призывал к оружию тех, кто мог держать меч, призывал использовать синие джелстеи для общения с единомышленниками в других землях. Он призывал к восстанию, которое свергло бы эрийское иго. Но Йанин Солай и многие сестры не согласились с ним. Они предложили противостоять эрийцам, попытавшись захватить их разумы и управляя ими изнутри.
– Это было бы ужасно, – сказал Мэрэм, вздрогнув. – Но ведьмы никогда не добиваются успеха, не так ли, сир?
– Разве ты не помнишь ничего из того, чему я учил тебя?
Мастер Йувейн рассказал нам о яростном споре по поводу должного использования синих джелстеи. В конце концов Навза Эдами в великой печали бежал из Алонии. Он собрал своих сторонников и отправился в Утренние горы, где основал первую из школ Братства.
– После этого король Вэршад начал великий погром того, что осталось от ордена. Он убивал всех сестер, не только чтиц разума, которых и так всегда было очень мало. Говорят, что он собственноручно обезглавил Йанин Солай.
– Однако у Йанин была дочь, не так ли? – спросил Мэрэм.
– О, кое-что ты все-таки помнишь. Да, у Йанин Солай была дочь. Но дочь по духу, не по крови. Ее звали Кайлинда Мэршан.
После разрушения ордена она приняла древний титул Материке и собрала вокруг себя наиболее могущественных сестер. В катакомбах под развалинами Храма Жизни Кайлинда поклялась отомстить за убийство своей обожаемой Йанин Солай. Потом она с остальными сестрами стала готовить свержение ига эрийцев и восстановление Храмов Жизни, Садов Эраты и всего, что было лучшего в эру Матери. Так втайне основали Мэйтрише Тэли.
– Значит, ведьмы все еще плетут свои интриги, – сказал Кейн. – Убийцы. Отравительницы разумов. Создательницы заклинаний, что улавливают человеческие души.
– Ну, не скажи – даже если Мэйтрише Тэли действительно существует.
– Конечно, существует! – Черные глаза Кейна сверкнули, и он указал на синий джелстеи. – Будь очень осторожна, Лильяна. Сестры наверняка разыскивают синие джелстеи – ведь их собственные были отобраны или потеряны. Они могут дать много золота за твой маленький камешек!
Та кивнула.
– Пожалуй – если кто-то из этих ужасных убийц и отравительниц все еще жив. Но я не такого золота ищу.
– Не шути насчет Мэйтрише Тэли! – прорычал Кейн. – Они, знаешь ли, способны убить тебя из-за этого кристалла. Если хочешь его сохранить, то храни в секрете!
Лильяна загадочно улыбнулась и сказала, что неплохо хранит тайны.
– Да, храни блестеи, но прошу, не используй, – сказал мастер Йувейн. – Иначе ты рискуешь сойти с ума.
Лильяна раскрыла ладонь, показывая нам маленький синий кристалл.
– Думаете, он попал ко мне, чтобы лежать без пользы? Почему вы решили, что я неправильно им распоряжусь?
– Мы боимся не этого, Лильяна, а исключительно синего джелстеи.
– Как же тогда насчет пророчества? Семь братьев и сестер земли с семью камнями войдут во тьму, – напомнила нам Лильяна.
– Да, если мы те самые… – Мэрэм глядел на юг. – По крайней мере во тьме мы уже побывали. Что может быть темнее Вардалууна?
Он достал красный камень и посмотрел на него, словно пытаясь набраться сил, в то время как Кейн вертел в сильных твердых пальцах черный джелстеи. Атара стиснула хрустальную сферу, мастер Йувейн разглядывал варистеи, а Лильяна поигрывала кусочком обкатанного синего стекла.
– Если мы – те самые семеро, то нужно найти еще два джелстеи, – заметила Лильяна.
– Должно быть, лиловый и серебряный, – пробормотал мастер Йувейн.
Все посмотрели на меня и Альфандерри, словно размышляя над тем, кому какой достанется.
– Пророчество говорит лишь о том, что семеро отыщут камень Света, – заметил Альфандерри. – Мы не знаем, будет ли он найден после того, как мы соберем все семь джелстеи.
– Если мы сначала отыщем камень Света, то зачем тогда собирать джелстеи? – резонно спросил Мэрэм.
– А зачем их собирать, как если не для того, чтобы использовать. – Лильяна посмотрела на свою фигурку.
Я вспомнил, как Морйин использовал варистеи для создания монстра по имени Мелиадус, и о том, как Серые чуть не украли мою душу при помощи черного камня Кейна.
– Все джелстеи опасны, не так ли? Почему мы считаем, что камень Лильяны опаснее прочих?
– Подумай о происхождении этого камня, Вэль. В синих Джелстеи содержатся составляющие кириола. А кириол делают из сока кирки, как и киракс.
Простое упоминание этого слова усилило боль, которой яд терзал мою кровь. Я вновь вспомнил о Морйине и испугался, что сами мысли о нем свяжут нас сердце к сердцу и разум к разуму.
– Ты говорил, что у лорда Лжи должен быть синий джелстеи… Почему ты так думаешь? – спросил я Кейна.
Еще мгновение тот как завороженный продолжал смотреть на черный камень, затем поднял глаза.
– Повелитель иллюзий обладает могучей силой – заставлять других видеть несуществующее. Но даже он не способен насылать свои кошмары на весь Эа, потребовался синий джелстеи.
– Он видел мой разум. И видел меня.
Кейн отошел от костра и взял меня за руку.
– Да, он видел твой разум, и это очень плохо. Но он не видел твоей души – это за пределами возможностей любого синего джелстеи, даже самого могущественного.
Сила его руки передалась мне, зато слова встревожили Мэрэма.
– Может ли он видеть Вэля во плоти? Видеть, где он? Если он может видеть его, то может видеть и нас.
– Вряд ли, – сказала Лильяна. – Пока Вэль удерживается от того, чтобы обмениваться с ним мыслями, думаю, что лорд Иллюзий в состоянии лишь чувствовать его присутствие.
– Это соответствует нашим познаниям о синем джелстеи, – сказал мастер Йувейн. – Но не забывайте о яде. Боюсь, что киракс говорит за Вэля, хочет он того или нет.
– Да, говорит. Но как? Конечно, не через разум, как мы поняли из недавнего сна Вэля.
– И что? Разве сны идут не от разума?
– Ха, от разума! – воскликнул Кейн. – Я бы сказал, что сны порождает душа. Впрочем, не важно. С тех пор как мы убили Серых, Вэль был свободен от снов Морйина и его иллюзий. Откуда тогда новый сон?
Мастер Йувейн подумал.
– Мелиадус.
– Именно. Когда Мелиадус умер, его боль открыла Вэля. Морйин почуял смерть сына – и много чего еще. На самом деле Вэля соединяет с Морйином вэларда. Это делает его уязвимым.
Костер посылал искры в темнеющее небо, а мы сидели, говоря о синем джелстеи и о черном, о лиловом, серебряном и золотом – а также о даре чтения мыслей и о вэларде. Наконец Кейн поднял руку, словно отражая наши страхи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135