– Так многое было утеряно, – с горечью согласился Имайра, – и потому урдахиры, некоторые из них, ищут тайну окончательного творения.
– А что это? – Мэрэм смотрел на драгоценную гору Аламит.
– Что, как не создание самого золотого кристалла Галастеи. И потому мы тоже ищем чашу, что вы зовете камнем Света. Мы верим, что только камень Света может открыть тайну своего создания.
Он сказал, что с этой тайной иманиры смогут воссоздать не только великие кристаллы древности и новый камень Света, но и весь мир.
Это была странная мысль, и мы обдумывали ее, спускаясь к городу, следуя по четко отмеченной тропе, проходившей через снежные поля прохода и линию деревьев на горе под нами. Когда мы прошли через устье узкого каньона и добрались до Аландиля, было уже почти темно. Ступив на землю этого волшебного города с его изящными домами и рощами одетых серебром деревьев, я немедленно ощутил странную вещь: что одновременно веду своего коня по тихой улице и нахожусь тысячей миль выше, где-то в небесах. Огромные шпили, казалось, вознесли мою душу к звездам. В этом удивительном месте я все еще оставался слишком земным, но все же ощутил себя открытым, словно живой кристалл, прозрачный к другим мирам и другим царствам. Прекрасным был мой дом в Утренних горах, и волшебными были леса локилэни. Но ни в каком другом месте Эа не ощущал я себя таким величественным и благородным существом, как здесь.
Мы пошли по улицам и широким бульварам города, и все они были пустынны. Мэрэм, почувствовав неладное, спросил Имайру, не был ли его народ раньше более многочисленным. Не ушли ли они из этой части города в другие окрути?
– Да, когда-то иманиры были великим народом. – Голос великана был тяжел от горькой печали. – Когда-то мы сделали своим домом почти все горы. Но когда Великий Зверь занял Черную гору, он наслал чуму, чтобы убить иманиров. Выживших осталось слишком мало, чтобы удержаться. Он изгнал нас в западную часть своих земель – в Элайвагар. Он и его Красные клирики сделали с нашим домом ужасные вещи. И тогда священный Сакэй стал Асакэем, проклятой землей.
Еще он рассказал, что даже перед возвышением Морйина у них всегда недоставало людей, чтобы заселить такой большой город, как Аландиль. И каким бы большим он ни казался, город станет еще больше, ибо иманиры продолжают возводить его камень за камнем и башня за башней, как делали тысячи лет.
– Я не понимаю, – сказал Мэрэм, тяжело дыша в холодном темнеющем воздухе. – Если Аландиль уже слишком велик для твоего народа, зачем делать его больше?
– Потому что Аландиль не для нас.
Цоканье лошадиных копыт по камням мостовой вдруг показалось очень громким. Имайра, Хавра, Аскир и другие иманиры встали прямо и гордо, как статуи в Саду Богов.
Выражение лица Мэрэма говорило о том, что он совершенно озадачен, как и все мы.
– Давным-давно наши прорицательницы смотрели на заезды и видели города других миров. Наша величайшая надежда – воссоздание тех видений.
– Но зачем?
– Потому что однажды Звездный народ вернется снова. Они придут на землю и найдут, что для них приготовлен новый дом.
Мы шли, внимая этой печальной истории и печальным мечтам о будущем, ведомые Имайрой и остальными на встречу с их старейшинами. Как и сказал Имайра, Аландиль был не для иманиров, так что его народ построил свой собственный город на востоке долины. Он в основном состоял из огромных длинных каменных домов, расположенных вдоль извилистых улиц. Иманиры применили лишь часть своего искусства, возводя эти постройки. Не было здесь удивительного живого камня, из которого были выстроены здания темного города внизу. В основном дома складывали из гранитных блоков, обтесанных с великим тщанием и образовывавших изогнутые арки, перекрывающие большие пространства. Как вскоре мы обнаружили, иманиры любили открытые пространства и строили дома соответственно своим вкусам.
Таким оказался и их огромный зал для советов. Мы приблизились к похожему на замок зданию по поднимающейся дороге, по бокам которой выстроились иманиры, покинувшие свои дома, чтобы понаблюдать за невиданным прибытием чужаков в их долину. Сотни этих высоких, покрытых белым мехом людей стояли прямо и тихо. Я уловил отзвуки глубоких чувств, кипевших в них: гнев, страх, любопытство, надежда. Великая печаль и яростная гордость.
Мы привязали лошадей к деревьям снаружи зала. Было ясно – внутри ожидают урдахиры, которые будут решать нашу судьбу.
Глава 37
Имайра, Хавра и Аскир проводили нас в зал, где собрались старейшины, а также множество иманиров. Добрых две сотни выстроились вдоль подстилок, сотканных из удивительно мягкой козьей шерсти, с которой мы уже познакомились, когда ночевали в горной хижине. Они смотрели на девятерых мужчин и женщин в летах, стоявших у таких же подстилок на каменном помосте. Нас провели на почетное – или судебное – место как раз под помостом. Мы присоединились к Имайре на полу, остальные тоже дружно сели по обычаю своего народа: подогнув ноги под себя, откинувшись на пятки, выпрямив спины и потупив глаза в ожидании того, как нас представят старейшинам.
Это не заняло много времени. Спросив у Имайры наши имена, самый старый из урдахиров представился как Хротмар. Потом он назвал четырех женщин слева от себя – Аудумла, Ивана, Улла и Хальда, и мужчин справа – Барри, Храмйир, Храмдаль и Ирраму.
– Теперь, – его грубый старый голос раскатился по залу, – все в Элайвагаре знают о том, что Имайра осмелился нарушить наш закон и привести сюда семерых чужаков. И каждый думает, будто знает непреложные факты относительно этого вопроса: толстый человечек – это Мэрэм Мэршэк, принесший с собой красный галастеи, а сэр Вэлаша Элахад носит меч из сарастрии . Они и их спутники ищут Галастеи . Мы собрались здесь, чтобы узнать, истинны ли эти факты, – и выяснить остальные. И обсудить их. Все могут помочь нам в выяснении истины. И все могут говорить в свою очередь.
Хротмар на секунду замолчал, чтобы перевести дыхание. Немногим иманирам в этом зале было столько же лет, сколько ему – старику с обветренной и морщинистой кожей вокруг печальных древних глаз. И никто не превосходил его ростом и статью, даже великаны охранники, стоявшие по стенам зала.
– Первым говорить будет Барри. Пусть скажет о законе иманиров.
Человек со злым выражением на длинном тощем лице, сидевший рядом с ним, теребил серебристо-белую бороду.
– На этот счет закон прост. Он гласит, что каждый иманир, нашедший чужаков, вошедших в нашу страну без разрешения урдахиров, должен немедленно предать их смерти. Так надлежало поступить. А теперь, также согласно закону, Имайра и стража Южного прохода обрекли себя на смерть.
Имайра, молча слушавший старейшин, сел очень прямо. Я и не представлял, какому ужасному риску он подвергся, просто сохранив нам жизнь.
Барри посмотрел на Имайру холодными голубыми глазами.
– Разве у тебя нет уважения к нашему закону, если ты нарушил его при первом удобном случае?
Взгляд перешел на Атару, Кейна и меня.
– А вы, чужеземцы, подняли оружие, чтобы не дать Имайре исполнить закон. Так что и вы сами нарушили его. Лучше бы вы позволили Имайре выполнить его обязанность. Почему вы этого не сделали?
Лильяна, удивив меня, поднялась и ответила за всех. Она отбросила назад седые волосы и посмотрела прямо на урдахиров, ее круглое лицо выражало стальное упрямство.
– Ты имеешь в виду, что надо было безропотно позволить Имайре убить нас?
– Да, маленькая женщина, именно это я и имею в виду. – Голос ударял, как дубина. – Так вы избегли бы фальшивой надежды продолжить свое существование.
Лильяна улыбнулась этой тонко скрытой угрозе, и ее спокойствие под свирепым взглядом Барри заставило меня убрать руку от меча.
– Если бы мы согласились на свое убийство, то, по нашему закону, стали бы самоубийцами.
– Так вы несете свой закон в другие земли?
– Мы несем его в наших сердцах. – Лильяна прижала руку к груди. – И там же мы несем нечто большее, чем закон. Жизнь. Закон ли создан, чтобы служить жизни, или жизнь – закону?
– Закон иманиров создан, чтобы служить иманирам. Так что каждый из нас служит ему.
– Ради блага твоего народа, да?
– Ради жизни моего народа, – зарычал он.
Лильяна оглядела огромную комнату с каменными стенами, украшенными удивительными золотыми арками высоко над головой. Яснокамни, встроенные в промежутки меж колоннами, поддерживающими это грандиозное строение, сияли мягким белым светом. В сами стены с интервалом примерно в десять футов были вделаны блоки горячего сланца, излучавшего ровное тепло. Младшие джелстеи были не единственными, что мы сегодня увидели в этой комнате. Многие иманиры носили на шеях камни-стражи, некоторые – драконьи кости, а одна пожилая женщина катала в длинных мохнатых ладонях музыкальный мрамор. Даже в Трайе я не видел такого количества сохранившихся работ древних алхимиков. Из слов Имайры я сделал вывод, что эти джелстеи могут быть и не такими древними. Ибо иманиры, несомненно, сохранили искусство их создания. Они очень этим гордились, как я чувствовал, но их печалило то, что Красный Дракон загнал их в этот последний оставшийся уголок древнего царства и безжалостно уничтожает. Иманиры оказались странным и великим народом, и я не мог винить их за дикие предписания законов, помогающих сохранить то малое, что у них осталось.
Круглое лицо Лильяны смягчилось и стало добрее. Она собрала все свое сострадание и посмотрела на Барри.
– Низший закон – это закон выживания, он ведом даже животным. Но человеческое существо знает больше – оно не сможет жить, принеся в жертву свой народ.
– Только так, – снова прорычал Барри.
– Так что каждый из нас должен почитать закон своего народа.
– Только так, только так.
– А люди, – продолжала Лильяна, улыбаясь ему, – не смогут жить, принеся в жертву свой мир. Так что любой человеческий закон всегда уступает закону высшему.
Барри, которому не нравились колебания, вызванные упорным и спокойным сопротивлением Лильяны, неожиданно потерял терпение.
– А как ты узнала о высшем законе иманиров?
– Высший закон одинаков для всех людей. Ведь это Закон Единого.
Барри неожиданно поднялся во весь свой внушительный рост, его ладони раскрылись и сжались, словно он хотел схватить боркор. Потом иманир повернулся к остальным старейшинам.
– Все мы знаем, что Имайра мог призвать высший закон. И так он и сделал, через эту маленькую женщину. Но что убедит нас в необходимости этого? Тот факт, что двое чужаков носят галастеи? Что они искатели Галастеи? Клирики Красного Дракона ищут то же самое и приходят с огнекамнями в руках – чтобы жечь нас. Никто никогда не возражал, чтобы мы отправили их на встречу с судьбой.
– Мы не клирики Красного Дракона, – просто сказала Лильяна, подождав, пока он закончит.
– Откуда нам знать? – спросил Барри, оглядывая сотни иманиров, собравшихся в зале. – Красный Дракон и прежде устраивал нам искусные ловушки. Кто среди нас умнее его? Нет, мы, иманиры, искусны руками, а не разумом. Поэтому мы и создали наш закон. И поэтому должны применить его.
– Не выслушав, что мы хотим сказать?
– Все мы слышали твои разумные слова, маленькая женщина. Нужно ли что-то еще? – Он повернулся к Храмйиру, скрюченному однорукому старику, обращаясь к нему и к прочим старейшинам. – Хротмар сказал, что разрешено говорить всем. И я говорю: это безумие. Исполним же закон сейчас, пока не стало слишком поздно.
Глядя на стражу вдоль стен и у двери, он призывал старейшин решить нашу судьбу здесь и сейчас и принудил их сделать это, согласно закону иманиров. Собравшись в круг, они сдвинули головы и долго совещались низкими рокочущими голосами, потом снова расселись на подстилках, а Хротмар устремил взгляд вниз, ожидая тишины в комнате.
– Барри взывал к закону иманиров, и Улла и Храмйир полагают, что он должен быть немедленно приведен в исполнение. Но большинство из нас думает иначе. Так что мы просим высказаться остальных. Аудумла взывает к закону Единого.
Аудумла, старая и довольно невысокая женщина – для иманира, конечно, – пригладила шелковистый белый мех на лице.
– Сущность закона проста, – произнесла она скрипучим голосом. – Повсюду среди звезд Единый должен развернуть славу творения. Доля иманиров в его замысле также проста: мы должны приготовить путь к приходу на землю Элийинов и Галадинов. Только тогда Эа, утерянное на долгие шесть эпох, возвратится на свое место в творении истинной цивилизации.
Она перевела дыхание и продолжила:
– Если жизни чужеземцев были сохранены согласно высшему закону, а наши жизни из-за этого подвергаются риску, то, очевидно, им также есть место в великом замысле.
Тут поднялся молодой мужчина, сидевший за нами – я решил, что он друг Имайры.
– Но уже было сказано, что чужеземцы ищут Галастеи. Какая цель выше?
– Если это правда. Если это правда.
– Даже если это правда, – вставил Хротмар, – этого все равно недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135