Теперь
его руки почти полностью были снаружи, макушка головы была готова
пробиваться наверх. Пробиваясь наверх, он думал о том, как наблюдал за
рождением своих сыновей, когда их головы старались выйти в мир. Он
чувствовал головокружение и боялся мира снаружи, как, возможно, и все
младенцы. Свон за ним тоже толкала его, поддерживая его попытки вырваться
наверх.
Со звуком ломающейся обожженной глины земля раскололась. С большим
усилием, Джош просунул голову в отверстие, подставив ее ураганному ветру.
- Ты уже там? - спросил Свон. - Что ты видишь?
Джош зажмурил глаза, поднял руки, чтобы защититься от летящего песка.
Он видел безлюдный, серо-коричневый ландшафт, без каких-либо
ориентиров, не считая искромсанных остатков "Понтиака" и "Камаро" Дарлин.
Над головой было низкое небо, придавленное толстыми серыми облаками. От
одного мертвого горизонта до другого медленно плыли, казалось бы катили,
облака, и то там, то здесь мелькали алые блеклые вспышки. Джош оглянулся.
Примерно в пяти метрах позади него, уходя влево, был большой холм из
грязи, перемешанной со стеблями кукурузы, кусками дерева и металлическими
обломками бензонасосов и машин. Он понял, что это и была та могила, в
которой они были похоронены и в то же время он знал, что если бы огромная
масса грязи не закрыла их, они бы уже умерли. По всем сторонам от этого
холма земля была начисто выскоблена.
Ветер хлестал ему в лицо. Он выполз из норы и сел на ноги,
разглядывая опустошение вокруг, в то время как Свон появилась из
отверстия. Холод пронизывал ее до костей, и ее глаза, окруженные кровавыми
пятнами, недоверчиво оглядывали все вокруг, что стало теперь пустыней.
- О, - прошептала она, но ветер отнес ее голос. - Все исчезло...
Джош не слышал ее. Ему никак не удавалось сориентироваться. Он знал,
что ближайший город - или то, что осталось от него - был Салина. Но где
был запад, где восток? Где было солнце? Летающий песок и пыль закрывали
все, что было далее двадцати ярдов. Где было шоссе?
- Здесь ничего не осталось, - сказал Джош, в основном себе. - Здесь
не осталось ни черта!
Свон увидела неподалеку знакомую вещь. Она встала и пошла,
сопротивляясь ветру, к маленькой фигурке. Почти вся голубая шерсть
сгорела, но пластиковые глаза с маленькими черными вращающимися зрачками
были не повреждены. Свон наклонилась и подняла его. Со спины куклы свисал
шнурок; она дернула за него и услышала, как Пирожковый Обжора попросил еще
пирожок тихим искаженным голосом.
Джош поднялся на ноги. Да, подумал он, мы теперь на поверхности. Но
что мы теперь будем делать? Куда пойдем? Он уныло покачал головой.
Возможно, что некуда идти. Возможно, везде все так же, как и здесь. Как
насчет их проживания в подвале? Он посмотрел угрюмо на нору, из которой
они вылезли, и на секунду подумал, а не забраться ли в нее обратно, как
гигантский суслик, и провести остатки своих дней, вылизывая банки и
справляя нужду в противоположном углу.
Осторожно, предупредил он себя. Нора вела обратно в подвал, обратно в
могилу, и была неожиданно слишком притягательной. Слишком, слишком
притягательной. Он заставил себя сделать несколько шагов прочь от
отверстия, и попытался размышлять более последовательно.
Его взгляд наткнулся на ребенка. Она тоже вся была в грязи норы,
разодранная одежда развевалась по ветру. Она глядела вдаль, глаза сузились
против ветра, она стояла и держала в руках, убаюкивая, немую куклу. Джош
долго смотрел на нее.
Я смог бы сделать _э_т_о_, сказал он себе. Я смог бы заставить себя
сделать _э_т_о_, потому что _э_т_о_ было бы правильно. Возможно, было бы
правильно. Так ли это? Если весь мир похож на этот пейзаж, то ради чего
жить, не так ли? Джош развел руки, сложил их снова. Я мог бы сделать
э_т_о_ быстро, подумал он. Она бы ничего не почувствовала. А потом я мог
бы покопаться в этой свалку, найти хороший металлический осколок и острым
краем покончить с собой тоже.
Так сделать было бы правильно. Да?
"Сохраните дитя", вспомнил он, и глубокий, ужасный стыд охватил его.
Как же, сохранишь тут! - подумал он. Боже мой, ведь все исчезло! Все
провалилось к черту!
Свон повернула голову, и их взгляды встретились. Она что-то сказала,
но он не смог разобрать ее слова. Она подошла к нему поближе, дрожа и
сгибаясь против ветра, и закричала:
- Что мы будем делать?
- Я не знаю! - закричал он в ответ.
- Ведь не везде же так же, да? - спросила она. - Где-то должны быть
другие люди!
- Может быть так, а может и нет. Черт. Как холодно! - Он дрожал, он
ведь одевался для жаркого июльского дня, и теперь на нем были изодранные
брюки.
- Мы не можем стоять так здесь! - сказала Свон. - Нам надо
куда-нибудь идти!
- Хорошо. Выбирай, куда мы пойдем, детка. Мне все равно куда идти.
Свон глядела на него еще несколько секунд, и Джош снова почувствовал
стыд. Она повернулась кругом, как бы пробуя выбрать направление.
Неожиданно ее глаза наполнились слезами, они мучили ее так, что она почти
кричала; но она прикусила нижнюю губу, прикусила почти до крови. Одно
мгновение она хотела, чтобы мама была здесь, помогла ей и сказала, что
делать. Ей нужна была мама, чтобы направить ее на какой-либо путь, больше
чем когда-либо. Это было несправедливо, что ее мама погибла. Это было не
так, как должно быть, это было неправильно!
Но это я рассуждаю как маленькая девочка, решила она. Мама ушла
домой, в тихое место далеко отсюда, и Свон придется самой принимать
решения. Начиная прямо с этого момента.
Свон подняла руку и указала в ту сторону, куда дул ветер.
- Туда, - решила она.
- Для этого есть какая-то причина?
- Да, - она обернулась, и посмотрела на него, как будто он был
глупейшим клоуном на свете. - Потому что ветер будет дуть нам в спины, он
будет толкать нас, и идти будет не так тяжело.
- О! - сказал мягко Джош. Там, куда она показала ничего не было
видно, только кружащаяся пыль и полное опустошение. Он не видел причин
заставлять свои ноги шевелиться.
Свон почувствовала, что он готов сесть, и если он сядет, то не будет
никакой возможности заставить этого гиганта подняться.
- Нам тяжело пришлось, когда мы выбирались из-под земли, да? -
крикнула она ему против ветра. Он кивнул. - Мы доказали, что можем что-то
сделать, если мы действительно хотим этого, да? Ты и я? Мы как бы команда?
Мы тяжело поработали, и мы не должны останавливаться теперь.
Он угрюмо кивнул.
- Мы должны хотя бы попытаться! - крикнула Свон.
Джош снова посмотрел на нору. В конце концов там, внизу, было тепло.
По крайней мере, у них была пища, и что же плохого в том, чтобы
остаться...
Краем глаза он заметил движение.
Маленькая девочка с Пирожковым Обжорой в руках начала идти в
направлении, которое она выбрала, ветер подталкивал ее сзади.
- Эй! - крикнул Джош. Свон не остановилась и не замедлила шага. - Эй!
- Она продолжала идти.
Джош сделал вслед за ней первый шаг. Ветер подгибал его колени.
Дерзкая девчонка! Пятнадцать ярдов наказания! - подумал он, и что-то
толкнуло его в спину, потащило его вперед. Он сделал второй шаг, потом
третий и четвертый. И вот он уже идет за ней, но ветер был таким сильным,
что казалось, будто его спина лежала на чем-то. Он догнал девочку, пошел
рядом с ней, и снова Джош почувствовал угрызения совести от своей
слабости, потому что она даже не удостоила его взглядом. Она шла с
поднятым подбородком; Джош подумал, что она выглядит как маленькая
королева какого-то государства, которое у нее украли, трагическая и
решительная фигура.
Там ничего нет, думала Свон. Глубокая, ужасная печаль охватила ее, и
если бы ветер не подталкивал вперед, она стала бы ползти на коленях. Все
исчезло. Все исчезло.
Две слезинки скатились из ее глаз по корке грязи и заблестели на
лице. Совсем все исчезнуть не могло, сказала она себе. Должны быть где-то
города и люди! Может быть, через милю впереди. Может быть, через две. Или
прямо перед ними, скрытое завесой пыли.
Она продолжала идти шаг за шагом, и Джош Хатчинс шел рядом с ней.
За их спинами суслик выглянул из норы и оглянулся вокруг. Затем
слегка присвистнул и скрылся снова в безопасной земле.
30. КУВШИН С КРОВЬЮ
Две фигуры тяжело, устало тащились вдоль Межштатного номер 80, за их
спинами остались покрытые снегом горы Поконо западной Пенсильвании.
Падающий снег был грязно-серым, и из-под него выступали вершины, подобно
наростам, выросшим на теле прокаженного. Новый серый снег падал с
мрачного, хмурого, грязно-зеленого бессолнечного неба, и тихо шуршал среди
тысячи голых черных кустов орешника, вязов и дубов. Вечнозеленые деревья
стали коричневыми и потеряли свои иголки. От горизонта до горизонта,
насколько могли видеть Сестра и Арти, не было ни травинки, ни зеленой лозы
или листика.
Ветер хлестал их, кидал им в лицо пепельный снег. Они оба были
укутаны в лоскуты одежды, которой они смогли разжиться на двадцать первый
день после того, как сбежали от чудовища, называвшегося Дойлом Хэлландом.
Они нашли разрушенный магазин одежды на окраине Патерсона, Нью-Джерси, но
почти все было уже растащено, за исключением некоторых товаров в задней
части магазина, лежащих под вывеской с нарисованными сосульками и надписью
"Зимние товары в июльской распродаже!"
Эти полки и прилавки были не тронуты грабителями, и они взяли себе
тяжелые шерстяные пальто, пледы, шерстяные кепки и рукавицы, отороченные
кроличьим мехом. Там было даже теплое нижнее белье и запас ботинок,
которые Арти похвалил как высококачественные товары. Теперь, спустя более
чем сотню миль, сапоги все еще держались, но ноги их были стерты до крови
и завернуты в лохмотья и газеты вместо носок, которые они выбросили.
Они оба несли на спинах ранцы, наполненные другими найденными вещами:
банки еды, открывалка, пара складывающихся ножей, несколько коробков
спичек, фонарь и несколько батарей, и удачная находка - шесть упаковок
пива "Олимпия". Через плечо Сестры, как обычно, висела шерстяная
темно-зеленая сумка из руин патерсонского магазина "Армия-флот", где были
теплое одеяло, несколько бутылок "Перье" и несколько кусков фасованного
замороженного мяса, найденного в полупустом магазине. Наверху в сумке
лежало стеклянное кольцо, положенное Сестрой так, чтобы она могла
почувствовать, нащупать его через брезент в любой момент.
Красный шарф и зеленая шерстяная кепка защищала лицо и голову Сестры
от ветра, и она натянула на себя шерстяное пальто поверх двух свитеров.
Мешковатые коричневые вельветовые штаны и кожаные перчатки завершали ее
гардероб, и она медленно тащилась через снег с весом, который заметно
отягощал ее, но при этом по крайней мере ей было тепло. Арти тоже был
обременен тяжелым пальто, голубым шарфом и двумя кепками, одна на другой.
Только участок лицо возле глаз был открыт для сыплющегося снега и
обжигающего ветра. Серый, противный снег слепил их. Нейтральная полоса
шоссе была покрыта им на четыре дюйма, он покрывал также обнаженные леса и
глубокие ущелья по обеим сторонам от дороги.
Идя на несколько ярдов впереди Арти, Сестра указала направо. Он
увидел группу людей, лежащую в снегу; они поравнялись с замороженными
трупами женщины, мужчины и двух детей. Все они были одеты по-летнему:
рубашки с короткими рукавами и шорты. Мужчина и женщина умерли, держась за
руки. У женщины на руке не было одного пальца; судя по всему, он был
отрублен. Обручальное кольцо, подумала Сестра. Кто-то отрубил весь палец,
чтобы снять его. Ботинки с ног мужчины были сняты, и ноги его были
черными, обмороженными. Впавшие глаза блестели серым льдом. Сестра
отвернулась.
С тех пор как они вышли на территорию Пенсильвании, минуя большой
зеленый знак, гласящий: "Добро пожаловать в Пенсильванию, штат
краеугольных камней", около тридцати миль и семи дней назад, они нашли
почти три сотни замерзших тел на нейтральной полосе М-80. Они укрывались
некоторое время в городе Струдбург, который был почти уничтожен торнадо.
Дома и строения лежали в руинах под грязным снегом, подобно раскиданным
игрушкам, сломанным безумным великаном, и там тоже было множество трупов.
Сестра и Арти нашли на главной городской улице грузовичок-пикап, бензобак
которого был пуст, и спали в его кабине. Теперь это все было позади, а они
снова были на нейтральной полосе шоссе, ведущего их на запад, в удобных,
но полных кровью сапогах, минуя множество грязных, разрушенных машин и
перевернутых прицепов, которые, должно быть, терпели аварии в поспешном
бегстве на запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
его руки почти полностью были снаружи, макушка головы была готова
пробиваться наверх. Пробиваясь наверх, он думал о том, как наблюдал за
рождением своих сыновей, когда их головы старались выйти в мир. Он
чувствовал головокружение и боялся мира снаружи, как, возможно, и все
младенцы. Свон за ним тоже толкала его, поддерживая его попытки вырваться
наверх.
Со звуком ломающейся обожженной глины земля раскололась. С большим
усилием, Джош просунул голову в отверстие, подставив ее ураганному ветру.
- Ты уже там? - спросил Свон. - Что ты видишь?
Джош зажмурил глаза, поднял руки, чтобы защититься от летящего песка.
Он видел безлюдный, серо-коричневый ландшафт, без каких-либо
ориентиров, не считая искромсанных остатков "Понтиака" и "Камаро" Дарлин.
Над головой было низкое небо, придавленное толстыми серыми облаками. От
одного мертвого горизонта до другого медленно плыли, казалось бы катили,
облака, и то там, то здесь мелькали алые блеклые вспышки. Джош оглянулся.
Примерно в пяти метрах позади него, уходя влево, был большой холм из
грязи, перемешанной со стеблями кукурузы, кусками дерева и металлическими
обломками бензонасосов и машин. Он понял, что это и была та могила, в
которой они были похоронены и в то же время он знал, что если бы огромная
масса грязи не закрыла их, они бы уже умерли. По всем сторонам от этого
холма земля была начисто выскоблена.
Ветер хлестал ему в лицо. Он выполз из норы и сел на ноги,
разглядывая опустошение вокруг, в то время как Свон появилась из
отверстия. Холод пронизывал ее до костей, и ее глаза, окруженные кровавыми
пятнами, недоверчиво оглядывали все вокруг, что стало теперь пустыней.
- О, - прошептала она, но ветер отнес ее голос. - Все исчезло...
Джош не слышал ее. Ему никак не удавалось сориентироваться. Он знал,
что ближайший город - или то, что осталось от него - был Салина. Но где
был запад, где восток? Где было солнце? Летающий песок и пыль закрывали
все, что было далее двадцати ярдов. Где было шоссе?
- Здесь ничего не осталось, - сказал Джош, в основном себе. - Здесь
не осталось ни черта!
Свон увидела неподалеку знакомую вещь. Она встала и пошла,
сопротивляясь ветру, к маленькой фигурке. Почти вся голубая шерсть
сгорела, но пластиковые глаза с маленькими черными вращающимися зрачками
были не повреждены. Свон наклонилась и подняла его. Со спины куклы свисал
шнурок; она дернула за него и услышала, как Пирожковый Обжора попросил еще
пирожок тихим искаженным голосом.
Джош поднялся на ноги. Да, подумал он, мы теперь на поверхности. Но
что мы теперь будем делать? Куда пойдем? Он уныло покачал головой.
Возможно, что некуда идти. Возможно, везде все так же, как и здесь. Как
насчет их проживания в подвале? Он посмотрел угрюмо на нору, из которой
они вылезли, и на секунду подумал, а не забраться ли в нее обратно, как
гигантский суслик, и провести остатки своих дней, вылизывая банки и
справляя нужду в противоположном углу.
Осторожно, предупредил он себя. Нора вела обратно в подвал, обратно в
могилу, и была неожиданно слишком притягательной. Слишком, слишком
притягательной. Он заставил себя сделать несколько шагов прочь от
отверстия, и попытался размышлять более последовательно.
Его взгляд наткнулся на ребенка. Она тоже вся была в грязи норы,
разодранная одежда развевалась по ветру. Она глядела вдаль, глаза сузились
против ветра, она стояла и держала в руках, убаюкивая, немую куклу. Джош
долго смотрел на нее.
Я смог бы сделать _э_т_о_, сказал он себе. Я смог бы заставить себя
сделать _э_т_о_, потому что _э_т_о_ было бы правильно. Возможно, было бы
правильно. Так ли это? Если весь мир похож на этот пейзаж, то ради чего
жить, не так ли? Джош развел руки, сложил их снова. Я мог бы сделать
э_т_о_ быстро, подумал он. Она бы ничего не почувствовала. А потом я мог
бы покопаться в этой свалку, найти хороший металлический осколок и острым
краем покончить с собой тоже.
Так сделать было бы правильно. Да?
"Сохраните дитя", вспомнил он, и глубокий, ужасный стыд охватил его.
Как же, сохранишь тут! - подумал он. Боже мой, ведь все исчезло! Все
провалилось к черту!
Свон повернула голову, и их взгляды встретились. Она что-то сказала,
но он не смог разобрать ее слова. Она подошла к нему поближе, дрожа и
сгибаясь против ветра, и закричала:
- Что мы будем делать?
- Я не знаю! - закричал он в ответ.
- Ведь не везде же так же, да? - спросила она. - Где-то должны быть
другие люди!
- Может быть так, а может и нет. Черт. Как холодно! - Он дрожал, он
ведь одевался для жаркого июльского дня, и теперь на нем были изодранные
брюки.
- Мы не можем стоять так здесь! - сказала Свон. - Нам надо
куда-нибудь идти!
- Хорошо. Выбирай, куда мы пойдем, детка. Мне все равно куда идти.
Свон глядела на него еще несколько секунд, и Джош снова почувствовал
стыд. Она повернулась кругом, как бы пробуя выбрать направление.
Неожиданно ее глаза наполнились слезами, они мучили ее так, что она почти
кричала; но она прикусила нижнюю губу, прикусила почти до крови. Одно
мгновение она хотела, чтобы мама была здесь, помогла ей и сказала, что
делать. Ей нужна была мама, чтобы направить ее на какой-либо путь, больше
чем когда-либо. Это было несправедливо, что ее мама погибла. Это было не
так, как должно быть, это было неправильно!
Но это я рассуждаю как маленькая девочка, решила она. Мама ушла
домой, в тихое место далеко отсюда, и Свон придется самой принимать
решения. Начиная прямо с этого момента.
Свон подняла руку и указала в ту сторону, куда дул ветер.
- Туда, - решила она.
- Для этого есть какая-то причина?
- Да, - она обернулась, и посмотрела на него, как будто он был
глупейшим клоуном на свете. - Потому что ветер будет дуть нам в спины, он
будет толкать нас, и идти будет не так тяжело.
- О! - сказал мягко Джош. Там, куда она показала ничего не было
видно, только кружащаяся пыль и полное опустошение. Он не видел причин
заставлять свои ноги шевелиться.
Свон почувствовала, что он готов сесть, и если он сядет, то не будет
никакой возможности заставить этого гиганта подняться.
- Нам тяжело пришлось, когда мы выбирались из-под земли, да? -
крикнула она ему против ветра. Он кивнул. - Мы доказали, что можем что-то
сделать, если мы действительно хотим этого, да? Ты и я? Мы как бы команда?
Мы тяжело поработали, и мы не должны останавливаться теперь.
Он угрюмо кивнул.
- Мы должны хотя бы попытаться! - крикнула Свон.
Джош снова посмотрел на нору. В конце концов там, внизу, было тепло.
По крайней мере, у них была пища, и что же плохого в том, чтобы
остаться...
Краем глаза он заметил движение.
Маленькая девочка с Пирожковым Обжорой в руках начала идти в
направлении, которое она выбрала, ветер подталкивал ее сзади.
- Эй! - крикнул Джош. Свон не остановилась и не замедлила шага. - Эй!
- Она продолжала идти.
Джош сделал вслед за ней первый шаг. Ветер подгибал его колени.
Дерзкая девчонка! Пятнадцать ярдов наказания! - подумал он, и что-то
толкнуло его в спину, потащило его вперед. Он сделал второй шаг, потом
третий и четвертый. И вот он уже идет за ней, но ветер был таким сильным,
что казалось, будто его спина лежала на чем-то. Он догнал девочку, пошел
рядом с ней, и снова Джош почувствовал угрызения совести от своей
слабости, потому что она даже не удостоила его взглядом. Она шла с
поднятым подбородком; Джош подумал, что она выглядит как маленькая
королева какого-то государства, которое у нее украли, трагическая и
решительная фигура.
Там ничего нет, думала Свон. Глубокая, ужасная печаль охватила ее, и
если бы ветер не подталкивал вперед, она стала бы ползти на коленях. Все
исчезло. Все исчезло.
Две слезинки скатились из ее глаз по корке грязи и заблестели на
лице. Совсем все исчезнуть не могло, сказала она себе. Должны быть где-то
города и люди! Может быть, через милю впереди. Может быть, через две. Или
прямо перед ними, скрытое завесой пыли.
Она продолжала идти шаг за шагом, и Джош Хатчинс шел рядом с ней.
За их спинами суслик выглянул из норы и оглянулся вокруг. Затем
слегка присвистнул и скрылся снова в безопасной земле.
30. КУВШИН С КРОВЬЮ
Две фигуры тяжело, устало тащились вдоль Межштатного номер 80, за их
спинами остались покрытые снегом горы Поконо западной Пенсильвании.
Падающий снег был грязно-серым, и из-под него выступали вершины, подобно
наростам, выросшим на теле прокаженного. Новый серый снег падал с
мрачного, хмурого, грязно-зеленого бессолнечного неба, и тихо шуршал среди
тысячи голых черных кустов орешника, вязов и дубов. Вечнозеленые деревья
стали коричневыми и потеряли свои иголки. От горизонта до горизонта,
насколько могли видеть Сестра и Арти, не было ни травинки, ни зеленой лозы
или листика.
Ветер хлестал их, кидал им в лицо пепельный снег. Они оба были
укутаны в лоскуты одежды, которой они смогли разжиться на двадцать первый
день после того, как сбежали от чудовища, называвшегося Дойлом Хэлландом.
Они нашли разрушенный магазин одежды на окраине Патерсона, Нью-Джерси, но
почти все было уже растащено, за исключением некоторых товаров в задней
части магазина, лежащих под вывеской с нарисованными сосульками и надписью
"Зимние товары в июльской распродаже!"
Эти полки и прилавки были не тронуты грабителями, и они взяли себе
тяжелые шерстяные пальто, пледы, шерстяные кепки и рукавицы, отороченные
кроличьим мехом. Там было даже теплое нижнее белье и запас ботинок,
которые Арти похвалил как высококачественные товары. Теперь, спустя более
чем сотню миль, сапоги все еще держались, но ноги их были стерты до крови
и завернуты в лохмотья и газеты вместо носок, которые они выбросили.
Они оба несли на спинах ранцы, наполненные другими найденными вещами:
банки еды, открывалка, пара складывающихся ножей, несколько коробков
спичек, фонарь и несколько батарей, и удачная находка - шесть упаковок
пива "Олимпия". Через плечо Сестры, как обычно, висела шерстяная
темно-зеленая сумка из руин патерсонского магазина "Армия-флот", где были
теплое одеяло, несколько бутылок "Перье" и несколько кусков фасованного
замороженного мяса, найденного в полупустом магазине. Наверху в сумке
лежало стеклянное кольцо, положенное Сестрой так, чтобы она могла
почувствовать, нащупать его через брезент в любой момент.
Красный шарф и зеленая шерстяная кепка защищала лицо и голову Сестры
от ветра, и она натянула на себя шерстяное пальто поверх двух свитеров.
Мешковатые коричневые вельветовые штаны и кожаные перчатки завершали ее
гардероб, и она медленно тащилась через снег с весом, который заметно
отягощал ее, но при этом по крайней мере ей было тепло. Арти тоже был
обременен тяжелым пальто, голубым шарфом и двумя кепками, одна на другой.
Только участок лицо возле глаз был открыт для сыплющегося снега и
обжигающего ветра. Серый, противный снег слепил их. Нейтральная полоса
шоссе была покрыта им на четыре дюйма, он покрывал также обнаженные леса и
глубокие ущелья по обеим сторонам от дороги.
Идя на несколько ярдов впереди Арти, Сестра указала направо. Он
увидел группу людей, лежащую в снегу; они поравнялись с замороженными
трупами женщины, мужчины и двух детей. Все они были одеты по-летнему:
рубашки с короткими рукавами и шорты. Мужчина и женщина умерли, держась за
руки. У женщины на руке не было одного пальца; судя по всему, он был
отрублен. Обручальное кольцо, подумала Сестра. Кто-то отрубил весь палец,
чтобы снять его. Ботинки с ног мужчины были сняты, и ноги его были
черными, обмороженными. Впавшие глаза блестели серым льдом. Сестра
отвернулась.
С тех пор как они вышли на территорию Пенсильвании, минуя большой
зеленый знак, гласящий: "Добро пожаловать в Пенсильванию, штат
краеугольных камней", около тридцати миль и семи дней назад, они нашли
почти три сотни замерзших тел на нейтральной полосе М-80. Они укрывались
некоторое время в городе Струдбург, который был почти уничтожен торнадо.
Дома и строения лежали в руинах под грязным снегом, подобно раскиданным
игрушкам, сломанным безумным великаном, и там тоже было множество трупов.
Сестра и Арти нашли на главной городской улице грузовичок-пикап, бензобак
которого был пуст, и спали в его кабине. Теперь это все было позади, а они
снова были на нейтральной полосе шоссе, ведущего их на запад, в удобных,
но полных кровью сапогах, минуя множество грязных, разрушенных машин и
перевернутых прицепов, которые, должно быть, терпели аварии в поспешном
бегстве на запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137