– Подключить волю?
– Проще.
– Хм. – И вдруг она поняла, что имел в виду Эневек. – Коммуникация. На языке, который все понимают. Весть.
– И какова эта весть, когда утром все вылезают из своих постелей?
– «Я иду на стройку, работать».
– А ещё?
– «Я знаю, где моё место».
– Правильно. Хорошо, это рабочие, малопригодные для сложных задач. Просто крепкие парни. Они постоянно потеют. По какому признаку они узнают друг друга?
Уивер взглянула на него и скривилась:
– По запаху пота.
– Точно!
– Ну у тебя и фантазии.
– Это из-за Оливейра, – засмеялся Эневек. – Она же рассказывала про бактерии, которые выделяют что-то вроде запаха.
Уивер кивнула. Это имело смысл. Запах – это вариант.
– Я обдумаю это в бассейне, – сказала она. – Пойдёшь со мной?
– Плавать? Сейчас?
– Плавать? Сейчас? – передразнила она его. – Не сидеть же колодой в закрытом помещении.
– Я думал, это нормально для компьютерных придурков.
– Я похожа на компьютерного придурка? Бледная и рыхлая?
– О, ты самая бледная и самая рыхлая из всех, кого я встречал, – улыбнулся Эневек.
Она заметила в его глазах блеск. Мужчина был невысокого роста и плотный – никак не Джордж Клуни, но в этот момент он показался Уивер высоким, уверенным и красивым.
– Идиот, – сказала она с улыбкой.
– Спасибо.
– Да я основную часть работы проделываю на природе. Ноутбук в сумку и – марш! Вот так сидеть на одном месте – у меня плечи судорогой сводит.
Эневек встал и подошёл к ней сзади. Она думала, он уходит. А потом вдруг почувствовала на своих плечах его пальцы. Он проглаживал её шейные мышцы, разминал область лопаток.
Он делал ей массаж.
Уивер напряглась. Она не была уверена, что ей это нравится.
Нет, нравится, нравится. Но теперь она не знала, хочет ли этого.
– Ничего ты не напряжена, – сказал Эневек. Он был прав. Тогда для чего она ему это сказала?
Она резко встала, его руки соскользнули с неё, и она тут же поняла, что сделала ошибку. Лучше ей было оставаться в кресле.
– Тогда я пошла, – сказала она смущённо. – Плавать.
Он спрашивал себя, что же он сделал не так. Отчего её настроение вдруг резко изменилось. Может быть, ему следовало спросить у неё, прежде чем приступать к массажу? Может, он с самого начала неправильно оценил положение?
Куда тебе, думал он. Сидел бы уж со своими китами. Эскимос несчастный.
Он хотел разыскать Йохансона и продолжить с ним обсуждение разума одноклеточных. Но как-то вдруг потерял к этому интерес. И отправился на нижнюю палубу, где Грейвольф и Делавэр делали пересменку между МК6 и МК7.

* * *
Лаборатория
Йохансон пообещал Оливейра пригласить её на настоящий ужин с омарами – когда всё кончится. Потом он выловил из симулятора одного краба при помощи «Сферобота». С кажущимся отвращением держа в манипуляторе почти безжизненное животное, робот проследовал к герметичному боксу, опустил в него краба и закрыл.
Бокс через шлюз попал в сухое помещение, там его окатили перуксусной кислотой, промыли водой, подставили под щёлочь натрона и через следующий шлюз вывели в лабораторию. Какой бы ядовитой ни была вода в танке, теперь бокс был обезврежен.
– Вы уверены, что справитесь в одиночку? – спросил Йохансон. Он условился о телефонной конференции с Борманом, который готовил на Ла-Пальме включение отсасывающего хобота.
– Не беспокойтесь. – Оливейра взяла бокс с крабом. – Если что, я подниму крик. В надежде, что на него прибежите вы, а не этот противный Рубин.
Йохансон сожмурился в улыбке:
– Что, вам он тоже не по нутру?
– Я ничего не имею против него, – сказала Оливейра. – Но уж очень ему охота Нобелевскую премию. Кстати, где он? Собирался проводить со мной анализ ДНК.
– Ну так и радуйтесь.
– Я радуюсь. Я только спрашиваю, где он шляется.
– Делает что-нибудь полезное, – примирительно сказал Йохансон. – Он, вообще-то, неплохой парень. Не воняет, никого не убил, и ещё целая куча достоинств. Нам совсем не обязательно его любить, лишь бы дело двигал.
– А он двигает дело? Придумал хоть что-нибудь путное?
– Но, сударыня, – Йохансон развёл руками. – Хорошей идее всё равно, кто её будет иметь.
Оливейра усмехнулась:
– Иллюзия для запасного состава. Впрочем, пусть делает, что хочет.

* * *
Седна
Эневек подошёл к краю бассейна.
Палуба всё ещё была затоплена. Грейвольф и Делавэр в неопреновых костюмах плавали в воде и снимали с дельфинов упряжь. Шум гулко отдавался в зале. Чуть дальше Росковиц и Браунинг спускали с потолочных балок «Дипфлайт». На дне сквозь воду светился шлюз.
– Что, выезжаете? – спросил Эневек.
– Нет, – ответил руководитель подводной станции. – У этой крошки неполадки с вертикальным управлением.
– Это та, на которой выезжали мы?
– Не беспокойтесь, вы ничего не сломали, – улыбнулся Росковиц. – Возможно, какой-то дефект в программе. Разберёмся.
В ноги Эневека плеснулась вода.
– Эй, Леон! – Делавэр улыбалась ему из бассейна. – Чего стоишь? Иди к нам.
– Иди, – позвал и Грейвольф. – Хоть что-то полезное сделаешь.
– Мы там, наверху, наделали полезного до чёрта.
– Кто бы сомневался. – Грейвольф погладил дельфина, который льнул к нему, издавая гикающие звуки. – Надевай костюм.
– Я только посмотреть на вас зашёл.
– Очень мило с твоей стороны. – Грейвольф шлёпнул дельфина и смотрел, как тот уплывает. – Вот ты на нас и посмотрел.
– Что нового?
– Готовим второй отряд, – сказала Делавэр. – МК6 не засёк ничего необычного, кроме утренних косаток.
– Причём дельфины засекли их раньше, чем электроника, – не без гордости заметил Грейвольф.
– Да, их сонар – это…
Эневека снова окатило водой – на сей раз торпедой вынырнул дельфин, гикнул от удовольствия и вытянул нос.
– Зря стараешься, – сказала Делавэр дельфину. – Дядя не хочет в воду. Он боится застудить себе задницу, потому что он никакой не эскимос, а только притворяется. Был бы настоящий инук, давно бы уже…
– О’кей, о’кей! – Эневек поднял руки. – Где тут ваш чёртов костюм?
Пять минут спустя он помогал Грейвольфу и Делавэр закреплять камеры и датчики на второй группе дельфинов.
– А помнишь, ты как-то спросила, не мака ли я? – вспомнил Эневек. – Почему ты так решила?
Она пожала плечами:
– Ты был такой молчаливый. Это по-индейски. Теперь-то я знаю… Кстати, – она широко улыбнулась: – У меня для тебя кое-что есть. – Она затянула ремень вокруг груди дельфина. – Я наткнулась в интернете. Думала, порадую тебя. История с твоей родины.
– Леон дико интересуется своей горячо любимой родиной, – сказал Грейвольф. – Только сдохнет, но не сознается в этом. – Он подплыл в окружении двух дельфинов. И сам в своём утолщённом костюме выглядел как морское чудовище средней величины. – Уж скорее он согласится, чтобы его считали мака.
– А тебе только того и надо, – заметил Эневек.
– Не ссорьтесь, дети! – Делавэр легла на спину и расслабилась. – Знаете ли вы, как появились киты, дельфины и тюлени? Хотите узнать?
– Кончай уже пытку.
– Ну так вот, в стародавние времена, когда люди и звери ещё были одно целое, жила-была одна девушка по имени Талилаюк.
Эневек улыбнулся. Так вот что она раскопала! В детстве он слышал эту историю во множестве вариантов, но потом забыл вместе с детством.
– У неё были красивые волосы, и многие мужчины к ней тянулись, но её сердце завоевал только собако-мужчина. Талилаюк забеременела и родила эскимосов и не-эскимосов, всех вперемешку. Но однажды, когда собако-мужчина был на охоте, к её иглу приплыл на каяке красавец, мужчина-буревестник. Он пригласил её к себе в лодку, и, как это водится, началась любовь.
– Дело житейское. – Грейвольф проверил объектив камеры. – И когда же на сцене появятся киты?
– Не всё сразу. Как-то приехал в гости отец Талилаюк, глядь – а дочери нет, только собако-мужчина воет от горя. Старик долго плавал по морю, пока не набрёл на иглу мужчины-буревестника. Увидел дочь издали, давай её понукать: мол, немедленно домой! Талилаюк послушно села к папе в лодку, и погребли они домой. Но тут море разыгралось, начался ужасный шторм! Старик понял, что это месть буревестника. Нет, думает, не хочу я тонуть из-за этой мерзавки. Давно уже имел зуб на дочь, и вот он схватил её и вышвырнул из лодки. А девушка вцепилась в борт и не отпускает. Старик вошёл в раж, схватил топор и отрубил ей передние фаланги пальцев! Они упали в воду – и что ты думаешь? Тут же превратились в нарвалов. Талилаюк не отпускает лодку, и тогда старик отрубил ей вторые фаланги. Они превратились в белух, а девчонка, мерзкая, всё ещё цепляется за жизнь. Последние фаланги в воду посыпались, из них получились тюлени. А Талилаюк никак не сдаётся, держится обрубками. Рассвирепел старик на такое непокорство, схватил весло, ткнул ей в глаз, тут она отцепилась и ушла под воду.
– Жестокий, однако, папаша.
– Но Талилаюк не погибла – ну, не до конца. Она превратилась в морскую богиню Седну и с тех пор правит всеми морскими животными. Плавает, одноглазая, вытянув свои культи, а волосы всё ещё красивые, но как их расчешешь без рук? Они все перепутаны – это значит, она сердится. А кому удастся расчесать их и заплести косу, тот укротит Седну и тому она разрешит охотиться на морских животных.
– Когда я был маленький, эту историю часто рассказывали, всякий раз по-разному, – тихо сказал Эневек.
– Тебе понравилось?
– Мне понравилось, что её рассказала ты.
Она довольно улыбнулась. Эневек спросил себя, что заставило её рыться в интернете в поисках старинной легенды. Не случайно же она на неё наткнулась. Вот это и был подарок. Свидетельство её дружбы.
Он был даже тронут.
– Глупости. – Грейвольф свистом подозвал последнего дельфина, который оставался ещё без камеры и гидрофона. – Леон – человек науки. Морской богиней его не проймёшь.
– Ох уж эта ваша затянувшаяся междоусобная свара, – покачала головой Делавэр.
– Тем более, что легенда врёт. Хотите знать, как они на самом деле появились? Суши тогда не было. И один вождь жил в подводной лачуге. Он был лодырь, никогда не вставал, всегда лежал спиной к огню, в котором сгорали какие-то кристаллы. Он жил совсем один, и звали его Чудодей. Однажды к нему ворвался его слуга и сказал, что духи и сверхъестественные существа не нашли суши, где бы им голову приклонить, и он должен соответствовать своему имени и что-нибудь для них сделать. Вместо ответа вождь поднял со дна два камня, отдал слуге и велел ему бросить их в воду. Слуга исполнил, и камни выросли, превратившись в острова Королевы Шарлотты и прочую сушу.
– Спасибо, – улыбнулся Эневек. – Наконец-то я услышал строго научное толкование.
– Это история из старого цикла «Странствия Ворона», – сказал Грейвольф. – У ноотка тоже есть похожие истории. Многое крутится вокруг моря. Либо ты происходишь из него, либо оно тебя уничтожает.
– Может, прислушаться? – сказала Делавэр. – Раз уж наука увязла на месте.
– С каких это пор ты интересуешься мифами? – удивился Эневек.
– Просто занятно.
– Ты же ещё больший эмпирик, чем я.
– Ну и что? Мифы подсказывают, как жить с природой в мире. Дело не в том, насколько это достоверно. Ты что-то берёшь – что-то и отдавай. Вот и вся правда.
Грейвольф улыбнулся и потрепал дельфина.
– Вот тогда бы мы справились с проблемой, верно, Лисия? Просто тебе надо немного поработать телом.
– Это как?
– Я случайно знаю несколько старинных обычаев из Берингова моря. Они там поступали так: перед выходом на кита гарпунщик должен был переспать с дочерью капитана, чтобы сохранить на себе её вагинальный запах. Он один способен приманить китов и укрощает их настолько, что они дают себя убить.
– До такого могли додуматься только мужчины, – сказала Делавэр.
– Мужчины, женщины, киты… – засмеялся Грейвольф. – Всё едино. Hishuk ish ts’awalk.
– О’кей, – воскликнула Делавэр. – Нырнём на морское дно, разыщем Седну и расчешем ей волосы.
Всё едино, эхом отозвалось в голове Эневека.
Как сказал ему тогда Экезак: «Наукой вам эту задачу не решить. Шаман сказал бы тебе, что вы имеете дело с духами, с духами одушевлённого мира, которые вселяются в существа. Кваллюнаак начали истреблять жизнь. Они восстановили против себя духов и морскую богиню Седну. Кто бы они ни были, эти твои существа в море, вы ничего не добьётесь войной против них. Уничтожите их – и тем самым уничтожите самих себя. Воспринимайте их как часть себя, и тогда уживётесь. Борьба за господство не ведёт к победе».
Они плавали с дельфинами, пока Росковиц и Браунинг чинили «Дипфлайт», и рассказывали друг другу легенды. Они весело плескались, постепенно теряя тепло, несмотря на костюмы.
Как им расчесать волосы морской богине?
До сих пор люди только сбрасывали на Седну токсины и атомные отходы. Нефтяные катастрофы склеили её волосы. Люди без спросу охотились на её животных и многих истребили.
Эневек замёрз, но выходить не хотелось. Что-то подсказывало ему, что этот миг счастья больше не повторится. Никогда им уже не собраться вместе так, как сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127