В фойе толпились люди. Пик ловил на себе полные страха взгляды и ускорял шаг. Некоторые с криком совали ему под нос фотографии своих родных. Два телохранителя оттесняли от него толпу. Он прошёл через внутренний пост и направился в вычислительный центр госпиталя. Там была установлена защищённая от прослушивания спутниковая связь с гостиницей «Шато Уистлер». После нескольких минут ожидания он связался с Ли.
– Нам необходимо противоядие. И как можно скорее.
– Нанаймо работает над этим из последних сил.
– Слишком медленно. Мы можем не удержать Нью-Йорк. Я посмотрел планы канализации. Забудьте даже думать о том, чтоб откачать её. Скорее удастся осушить Потомак.
– А как у вас с медицинской помощью?
– Какая медицинская помощь, если мы не знаем, чем помочь? Единственное – давать людям средства для укрепления иммунитета и ждать, когда возбудитель подохнет.
– Послушайте, Сэл, – сказала Ли. – Со всем этим мы справимся. Мы почти со стопроцентной уверенностью можем утверждать, что токсины не передаются от больных к здоровым. Опасности заражения практически нет. Мы обязаны вытравить этих тварей из канализации – выжечь, выманить, как угодно.
– Попробуйте, – сказал Пик. – Не поможет. В каждой квартире течёт вода, люди моются, пьют, меняют воду в аквариумах, что там ещё. Водоросли уже расползлись по всему городу, они продолжают распространяться через кондиционеры и вентиляционные шахты. Даже если больше ни один краб не попадёт на сушу, я не знаю, как остановить размножение водорослей.
Ли несколько секунд молчала.
– Хорошо. Превратите Большой Нью-Йорк в супертюрьму. Никто и ничто не должно оттуда выскользнуть.
– Но для людей мы ничего не сможем сделать, Джуд. Все погибнут.
– Да, это ужасно. Но сделайте всё возможное для людей в других местах.
– Что же я могу сделать? – в отчаянии воскликнул Пик. – Ведь Ист-Ривер течёт вглубь страны.
– С Ист-Ривер мы что-нибудь придумаем. А пока… Тут что-то произошло.
Пик скорее почувствовал взрыв, чем услышал его. Пол под его ногами задрожал. Звуковые волны сотрясли весь Манхэттен.
– Что-то взорвалось, – сказал Пик.
– Посмотрите, что там. Жду вашего сообщения через десять минут.
Пик выбежал из вычислительного центра в коридор и бросился к задней части госпиталя. Отсюда открывался вид на Ист-Ривер, на Бруклин и Квинс.
На расстоянии примерно с километр в небо поднимался гигантский гриб. Там проходил туннель под Ист-Ривер, связывая Манхэттен с другим берегом.
Туннель горел!
Пик вспомнил о разбитых машинах, которые стояли, врезавшись друг в друга, в витрины и столбы. Машины, в которых заражённые люди потеряли сознание. Он догадывался, что произошло в туннеле. А это была последняя действующая транспортная жила.
Пик со своими охранниками бросился к джипу. Бежать в защитном костюме было тяжело, и постоянно приходилось следить, чтобы нигде не зацепиться и не порвать его.
А в это время тремя этажами выше умер Бо Хенсон, водитель курьерской службы, который собирался составить конкуренцию фирме «FedEx».
Супружеская пара Купер к этому времени уже несколько часов как была мертва.
* * *
Остров Ванкувер, Канада
– Какого чёрта вы там делаете, в этом «Шато Уистлер»?
После нескольких дней отсутствия Эневек сидел в помещении «Китовой станции Дэви» и смотрел, как Шумейкер и Делавэр в честь его приезда пьют пиво. Вообще-то Дэви закрыл станцию. Его сухопутные маршруты не пользовались спросом. Желающих наблюдать за животными больше не находилось. Уж если киты взбесились, чего было ждать от бурых медведей? Уж если Европа попала под цунами, чего ждать побережью Тихого океана? Шумейкер одиноко нес службу в качестве руководителя, взыскивая непоступившие платежи, чтобы предприятие держалось на плаву сколько удастся.
– Мне правда интересно, – приставал он. Эневек помотал головой:
– Прекрати, Том. Я обещал держать язык за зубами.
– Почему нельзя сказать, над чем вы работаете? Может, я хочу знать, когда мне отсюда драпать, – продолжал Шумейкер. – Из-за цунами и тому подобного.
– О цунами даже речи нет.
– Ничего себе! Да все говорят, что эти вещи связаны. Люди же не дураки, Леон. Из Нью-Йорка поступают какие-то чудовищные вести о повальной эпидемии, в Европе люди умирают, корабли один за другим терпят крушения, ведь шила в мешке не утаишь. – Он подался вперёд и подмигнул Эневеку. – Мне-то можно сказать, я же свой!
Делавэр отхлебнула изрядный глоток из банки и вытерла рот:
– Не приставай к Леону. Уж если они обнесли его забором, то они обнесли его забором.
На ней были новые очки с круглыми оранжевыми стёклами. Эневек заметил, что она что-то сделала со своими волосами. Они больше не были такими кудрявыми, а падали на плечи шелковистыми волнами. Собственно, даже крупные зубы её не портили. Она была хороша. Даже очень хороша.
Шумейкер бессильно развёл руками.
– Вам надо было взять меня с собой, Леон. А то сижу тут, пыль сдуваю.
Эневек кивнул. Ему было не по себе от всей этой сверхсекретности. Он годами держал под завесой тайны личную жизнь, и постепенно устал от любой формы скрытности. В какой-то момент он чуть было не раскололся, но вспомнил Ли. Может быть, она и права.
– Ты сам знаешь, что твоё место здесь. Без тебя Дэви не продержится.
– Маленькое мероприятие по мотивации? – спросил Шумейкер.
– Почему я должен тебя мотивировать? Ведь это мне приходится держать язык за зубами и терпеть неудобства. Почему бы тебе не замотивировать меня?
Шумейкер повертел в руках банку пива. Потом ухмыльнулся.
– Долго ты здесь пробудешь?
– Сколько захочу, – сказал Эневек. – Они там нас балуют, как королей, вертолёт круглые сутки в нашем распоряжении. Мне достаточно позвонить.
– Ты смотри-ка!
– Но за это и от меня кое-чего ждут. По правде говоря, я должен был сейчас работать в Нанаймо, а мне захотелось увидеть вас.
– О’кей, я замотивирую тебя. Приходи сегодня вечером ужинать. Получишь роскошный кусок мяса. Сам приготовлю.
– Заманчиво, – сказала Делавэр. – И в котором часу приходить?
Шумейкер бросил в её сторону взгляд, значения которого Эневек не понял.
– Ты тоже можешь прийти, буду рад, – сказал Шумейкер.
Делавэр сощурилась и ничего не ответила. Эневек спросил себя, что тут происходит, но предпочёл не вмешиваться.
Чуть позже, когда Эневек пошёл к своей яхте, Делавэр увязалась за ним.
– А что это имел в виду Том? – спросил он. – С приглашением на ужин. Как будто твоё присутствие не так уж и желательно, а?
Делавэр смутилась и теребила прядку волос.
– Ну… Это всё случилось в дни твоего отсутствия. Я хочу сказать, жизнь полна неожиданностей, правда же? Иной раз сама удивляешься.
Эневек остановился и посмотрел на неё:
– Давай ближе к делу.
– Ну, в тот день, когда ты уехал в Ванкувер и больше не появился, – ты ведь просто исчез! А некоторые за тебя волновались. И среди прочих, эм-м… Джек. Ну, Джек мне позвонил. Собственно, он позвонил тебе, но тебя не было, и…
– Грейвольф?
– Он сказал, что у вас был разговор, – сбивчиво продолжала Делавэр. – Должно быть, это был хороший разговор. В любом случае, он хотел, я думаю, с тобой поболтать, и… – Она посмотрела Эневеку в глаза. – Это же был хороший разговор, или нет?
– Слушай, может, ты перейдёшь наконец к делу?
– Мы вместе, – выпалила она.
Эневек открыл рот и снова его закрыл.
– Я же говорю, иногда просто чёрт знает что! Он приехал в Тофино – ну, ты же знаешь, что он мне… то есть, что я с известным пониманием воспринимаю его точку зрения, и…
Эневек с трудом пытался сохранить серьёзность.
– С известным пониманием. Разумеется.
– В общем, он приехал. Мы немного выпили в «Шхуне», а потом спустились на причал. Он мне рассказывал о себе, я ему тоже о себе, и вдруг… раз – и… Ну, ты понимаешь.
– А Шумейкеру это совсем не нравится.
– Он ненавидит Джека!
– Я знаю. И ему нельзя ставить это в вину. Хоть мы вдруг и полюбили Грейвольфа, особенно ты, это ничего не меняет в том, что он тогда вёл себя просто как сволочь. Годами, если хочешь знать. Он и есть сволочь.
– Не больше, чем ты, – вырвалось у неё.
Эневек кивнул. Потом засмеялся. При всех несчастьях, которые творились в мире, он смеялся над каверзным личиком Делавэр, он смеялся над собой и своей злобой к Грейвольфу, которая была всего лишь досадой из-за потерянной дружбы, он смеялся над своей глухой, угрюмой жизнью здесь, он смеялся, выдавливая её из себя так, что было почти больно, и наслаждался этим освобождением.
Делавэр наклонила голову и смотрела на него непонимающе.
– Ржать тут не над чем.
Приступ его веселья грозил перейти в истерику, но он ничего не мог с собой поделать. Забыл, когда в последний раз так смеялся. Может, вообще никогда.
– Лисия, ты просто молодец, – он хватал ртом воздух. – Ты чёрт знает как права. Мы оба гады. Именно так! И ты теперь – с Грейвольфом. У меня в голове не укладывается. О боже!
Её глаза сузились:
– Ты надо мной смеёшься!
– Ну что ты, совсем нет. Я только… – Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Такая, что он удивился, как она раньше не приходила. Смех его оборвался: – А где Джек сейчас?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Может быть, дома.
– Джек никогда не бывает дома. А я-то думал, вы правда вместе.
– Боже мой, Леон! Мы же не поженились, если ты это имеешь в виду. Мы просто влюблены, нам хорошо, но я не слежу за каждым его шагом.
– Да уж, – пролепетал Эневек. – Это было бы не для него.
– А почему ты спросил? Хочешь с ним поговорить?
– Да. – Он схватил её за плечи. – Лисия, слушай меня внимательно. Мне нужно решить кое-какие личные вопросы. Попытайся найти его. Ещё до сегодняшнего вечера, если удастся, потому что не хочется портить Шумейкеру ужин. Скажи ему, что я… буду рад его видеть. Нет, правда, честное слово! Я по нему просто соскучился.
Делавэр неуверенно улыбнулась:
– Хорошо. Я ему скажу.
– Отлично.
– Вы, мужчины, очень странные люди. Правда. Дураки какие-то!
Эневек пошёл к себе на яхту, проверил почту и потом на минутку заглянул в «Шхуну» выпить кофе и поболтать с рыбаками. За время его отсутствия снова погибли два человека: вышли в море, несмотря на строгий запрет. Истерзанные косатками останки одного рыбака впоследствии прибило к берегу, а от второго не осталось и следа. Никто не испытывал желания его искать.
– А им хоть бы что, – с озлоблением сказал один из рыбаков, имея в виду тех, кто ходил в море на больших судах.
Им далеко не хоть бы что, хотел сказать Эневек, поскольку и их кораблям ничуть не лучше. Но промолчал. Говорить о большой взаимосвязи он не имел права, а люди в Тофино видели лишь свой уголок мира. Они не знали статистику роста крупных катастроф.
– Им всё это только в масть, – прорычал другой. – Они вычерпали все рыбные запасы и теперь подбирают остатки, а мы не можем даже сунуться в море. – И, приложившись к своему стакану, заключил: – Надо перестрелять этих проклятых китов. Надо показать им, кто тут хозяин.
Всюду прорывалось одно и то же требование. Убить китов.
Неужто всё было напрасно? Годы усилий – чтобы выжать из правительств несколько убогих, половинчатых постановлений о защите природы, – а теперь и их лишиться?
Эневек расплатился за свой кофе и пошёл на станцию. Зал ожидания стоял пустой. Он включил компьютер и начал прочёсывать интернет в поисках военных тренировочных программ. Многие сайты вообще не вызывались. Если в «Шато» им был обеспечен доступ к любой информации, то открытая сеть страдала от разрывов глубоководных кабелей.
Он наткнулся на сообщения о военных программах в бывшем Советском Союзе, и звучали они многообещающе. Большая часть дельфинов, морских львов и белух во время холодной войны была натаскана на поиск мин и заблудившихся торпед и охраняла Чёрное море. После краха Советского Союза животных перевели в океанариум Севастополя, и там они выступали с цирковыми номерами, пока не кончились деньги на прокорм и сотрудники не очутились перед альтернативой либо убить своих питомцев, либо продать. Некоторые животные таким образом попали в лечебные программы для аутичных детей. Других продали в Иран. Там их следы потерялись, что наводило на мысль, что они вновь стали предметом военных экспериментов.
Во время холодной войны между США и Советским Союзом шла настоящая гонка – кто создаст более эффективный отряд морских млекопитающих. После крушения государств Варшавского блока с дельфиньим шпионажем, казалось, было покончено, но лучшее мироустройство с победой великой державы не наступило. Израильско-палестинский конфликт дестабилизировал целый регион. Там подпольно подрастало новое, мощное поколение террористов, которые были в состоянии взрывать американские военные корабли. На дно уходило дорогостоящее оборудование, и его нужно было поднимать. Оказалось, что дельфины, морские львы и белухи во многом превосходят любого водолаза или подводного робота. В обнаружении мин дельфины работали в 12 раз эффективнее человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– Нам необходимо противоядие. И как можно скорее.
– Нанаймо работает над этим из последних сил.
– Слишком медленно. Мы можем не удержать Нью-Йорк. Я посмотрел планы канализации. Забудьте даже думать о том, чтоб откачать её. Скорее удастся осушить Потомак.
– А как у вас с медицинской помощью?
– Какая медицинская помощь, если мы не знаем, чем помочь? Единственное – давать людям средства для укрепления иммунитета и ждать, когда возбудитель подохнет.
– Послушайте, Сэл, – сказала Ли. – Со всем этим мы справимся. Мы почти со стопроцентной уверенностью можем утверждать, что токсины не передаются от больных к здоровым. Опасности заражения практически нет. Мы обязаны вытравить этих тварей из канализации – выжечь, выманить, как угодно.
– Попробуйте, – сказал Пик. – Не поможет. В каждой квартире течёт вода, люди моются, пьют, меняют воду в аквариумах, что там ещё. Водоросли уже расползлись по всему городу, они продолжают распространяться через кондиционеры и вентиляционные шахты. Даже если больше ни один краб не попадёт на сушу, я не знаю, как остановить размножение водорослей.
Ли несколько секунд молчала.
– Хорошо. Превратите Большой Нью-Йорк в супертюрьму. Никто и ничто не должно оттуда выскользнуть.
– Но для людей мы ничего не сможем сделать, Джуд. Все погибнут.
– Да, это ужасно. Но сделайте всё возможное для людей в других местах.
– Что же я могу сделать? – в отчаянии воскликнул Пик. – Ведь Ист-Ривер течёт вглубь страны.
– С Ист-Ривер мы что-нибудь придумаем. А пока… Тут что-то произошло.
Пик скорее почувствовал взрыв, чем услышал его. Пол под его ногами задрожал. Звуковые волны сотрясли весь Манхэттен.
– Что-то взорвалось, – сказал Пик.
– Посмотрите, что там. Жду вашего сообщения через десять минут.
Пик выбежал из вычислительного центра в коридор и бросился к задней части госпиталя. Отсюда открывался вид на Ист-Ривер, на Бруклин и Квинс.
На расстоянии примерно с километр в небо поднимался гигантский гриб. Там проходил туннель под Ист-Ривер, связывая Манхэттен с другим берегом.
Туннель горел!
Пик вспомнил о разбитых машинах, которые стояли, врезавшись друг в друга, в витрины и столбы. Машины, в которых заражённые люди потеряли сознание. Он догадывался, что произошло в туннеле. А это была последняя действующая транспортная жила.
Пик со своими охранниками бросился к джипу. Бежать в защитном костюме было тяжело, и постоянно приходилось следить, чтобы нигде не зацепиться и не порвать его.
А в это время тремя этажами выше умер Бо Хенсон, водитель курьерской службы, который собирался составить конкуренцию фирме «FedEx».
Супружеская пара Купер к этому времени уже несколько часов как была мертва.
* * *
Остров Ванкувер, Канада
– Какого чёрта вы там делаете, в этом «Шато Уистлер»?
После нескольких дней отсутствия Эневек сидел в помещении «Китовой станции Дэви» и смотрел, как Шумейкер и Делавэр в честь его приезда пьют пиво. Вообще-то Дэви закрыл станцию. Его сухопутные маршруты не пользовались спросом. Желающих наблюдать за животными больше не находилось. Уж если киты взбесились, чего было ждать от бурых медведей? Уж если Европа попала под цунами, чего ждать побережью Тихого океана? Шумейкер одиноко нес службу в качестве руководителя, взыскивая непоступившие платежи, чтобы предприятие держалось на плаву сколько удастся.
– Мне правда интересно, – приставал он. Эневек помотал головой:
– Прекрати, Том. Я обещал держать язык за зубами.
– Почему нельзя сказать, над чем вы работаете? Может, я хочу знать, когда мне отсюда драпать, – продолжал Шумейкер. – Из-за цунами и тому подобного.
– О цунами даже речи нет.
– Ничего себе! Да все говорят, что эти вещи связаны. Люди же не дураки, Леон. Из Нью-Йорка поступают какие-то чудовищные вести о повальной эпидемии, в Европе люди умирают, корабли один за другим терпят крушения, ведь шила в мешке не утаишь. – Он подался вперёд и подмигнул Эневеку. – Мне-то можно сказать, я же свой!
Делавэр отхлебнула изрядный глоток из банки и вытерла рот:
– Не приставай к Леону. Уж если они обнесли его забором, то они обнесли его забором.
На ней были новые очки с круглыми оранжевыми стёклами. Эневек заметил, что она что-то сделала со своими волосами. Они больше не были такими кудрявыми, а падали на плечи шелковистыми волнами. Собственно, даже крупные зубы её не портили. Она была хороша. Даже очень хороша.
Шумейкер бессильно развёл руками.
– Вам надо было взять меня с собой, Леон. А то сижу тут, пыль сдуваю.
Эневек кивнул. Ему было не по себе от всей этой сверхсекретности. Он годами держал под завесой тайны личную жизнь, и постепенно устал от любой формы скрытности. В какой-то момент он чуть было не раскололся, но вспомнил Ли. Может быть, она и права.
– Ты сам знаешь, что твоё место здесь. Без тебя Дэви не продержится.
– Маленькое мероприятие по мотивации? – спросил Шумейкер.
– Почему я должен тебя мотивировать? Ведь это мне приходится держать язык за зубами и терпеть неудобства. Почему бы тебе не замотивировать меня?
Шумейкер повертел в руках банку пива. Потом ухмыльнулся.
– Долго ты здесь пробудешь?
– Сколько захочу, – сказал Эневек. – Они там нас балуют, как королей, вертолёт круглые сутки в нашем распоряжении. Мне достаточно позвонить.
– Ты смотри-ка!
– Но за это и от меня кое-чего ждут. По правде говоря, я должен был сейчас работать в Нанаймо, а мне захотелось увидеть вас.
– О’кей, я замотивирую тебя. Приходи сегодня вечером ужинать. Получишь роскошный кусок мяса. Сам приготовлю.
– Заманчиво, – сказала Делавэр. – И в котором часу приходить?
Шумейкер бросил в её сторону взгляд, значения которого Эневек не понял.
– Ты тоже можешь прийти, буду рад, – сказал Шумейкер.
Делавэр сощурилась и ничего не ответила. Эневек спросил себя, что тут происходит, но предпочёл не вмешиваться.
Чуть позже, когда Эневек пошёл к своей яхте, Делавэр увязалась за ним.
– А что это имел в виду Том? – спросил он. – С приглашением на ужин. Как будто твоё присутствие не так уж и желательно, а?
Делавэр смутилась и теребила прядку волос.
– Ну… Это всё случилось в дни твоего отсутствия. Я хочу сказать, жизнь полна неожиданностей, правда же? Иной раз сама удивляешься.
Эневек остановился и посмотрел на неё:
– Давай ближе к делу.
– Ну, в тот день, когда ты уехал в Ванкувер и больше не появился, – ты ведь просто исчез! А некоторые за тебя волновались. И среди прочих, эм-м… Джек. Ну, Джек мне позвонил. Собственно, он позвонил тебе, но тебя не было, и…
– Грейвольф?
– Он сказал, что у вас был разговор, – сбивчиво продолжала Делавэр. – Должно быть, это был хороший разговор. В любом случае, он хотел, я думаю, с тобой поболтать, и… – Она посмотрела Эневеку в глаза. – Это же был хороший разговор, или нет?
– Слушай, может, ты перейдёшь наконец к делу?
– Мы вместе, – выпалила она.
Эневек открыл рот и снова его закрыл.
– Я же говорю, иногда просто чёрт знает что! Он приехал в Тофино – ну, ты же знаешь, что он мне… то есть, что я с известным пониманием воспринимаю его точку зрения, и…
Эневек с трудом пытался сохранить серьёзность.
– С известным пониманием. Разумеется.
– В общем, он приехал. Мы немного выпили в «Шхуне», а потом спустились на причал. Он мне рассказывал о себе, я ему тоже о себе, и вдруг… раз – и… Ну, ты понимаешь.
– А Шумейкеру это совсем не нравится.
– Он ненавидит Джека!
– Я знаю. И ему нельзя ставить это в вину. Хоть мы вдруг и полюбили Грейвольфа, особенно ты, это ничего не меняет в том, что он тогда вёл себя просто как сволочь. Годами, если хочешь знать. Он и есть сволочь.
– Не больше, чем ты, – вырвалось у неё.
Эневек кивнул. Потом засмеялся. При всех несчастьях, которые творились в мире, он смеялся над каверзным личиком Делавэр, он смеялся над собой и своей злобой к Грейвольфу, которая была всего лишь досадой из-за потерянной дружбы, он смеялся над своей глухой, угрюмой жизнью здесь, он смеялся, выдавливая её из себя так, что было почти больно, и наслаждался этим освобождением.
Делавэр наклонила голову и смотрела на него непонимающе.
– Ржать тут не над чем.
Приступ его веселья грозил перейти в истерику, но он ничего не мог с собой поделать. Забыл, когда в последний раз так смеялся. Может, вообще никогда.
– Лисия, ты просто молодец, – он хватал ртом воздух. – Ты чёрт знает как права. Мы оба гады. Именно так! И ты теперь – с Грейвольфом. У меня в голове не укладывается. О боже!
Её глаза сузились:
– Ты надо мной смеёшься!
– Ну что ты, совсем нет. Я только… – Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Такая, что он удивился, как она раньше не приходила. Смех его оборвался: – А где Джек сейчас?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Может быть, дома.
– Джек никогда не бывает дома. А я-то думал, вы правда вместе.
– Боже мой, Леон! Мы же не поженились, если ты это имеешь в виду. Мы просто влюблены, нам хорошо, но я не слежу за каждым его шагом.
– Да уж, – пролепетал Эневек. – Это было бы не для него.
– А почему ты спросил? Хочешь с ним поговорить?
– Да. – Он схватил её за плечи. – Лисия, слушай меня внимательно. Мне нужно решить кое-какие личные вопросы. Попытайся найти его. Ещё до сегодняшнего вечера, если удастся, потому что не хочется портить Шумейкеру ужин. Скажи ему, что я… буду рад его видеть. Нет, правда, честное слово! Я по нему просто соскучился.
Делавэр неуверенно улыбнулась:
– Хорошо. Я ему скажу.
– Отлично.
– Вы, мужчины, очень странные люди. Правда. Дураки какие-то!
Эневек пошёл к себе на яхту, проверил почту и потом на минутку заглянул в «Шхуну» выпить кофе и поболтать с рыбаками. За время его отсутствия снова погибли два человека: вышли в море, несмотря на строгий запрет. Истерзанные косатками останки одного рыбака впоследствии прибило к берегу, а от второго не осталось и следа. Никто не испытывал желания его искать.
– А им хоть бы что, – с озлоблением сказал один из рыбаков, имея в виду тех, кто ходил в море на больших судах.
Им далеко не хоть бы что, хотел сказать Эневек, поскольку и их кораблям ничуть не лучше. Но промолчал. Говорить о большой взаимосвязи он не имел права, а люди в Тофино видели лишь свой уголок мира. Они не знали статистику роста крупных катастроф.
– Им всё это только в масть, – прорычал другой. – Они вычерпали все рыбные запасы и теперь подбирают остатки, а мы не можем даже сунуться в море. – И, приложившись к своему стакану, заключил: – Надо перестрелять этих проклятых китов. Надо показать им, кто тут хозяин.
Всюду прорывалось одно и то же требование. Убить китов.
Неужто всё было напрасно? Годы усилий – чтобы выжать из правительств несколько убогих, половинчатых постановлений о защите природы, – а теперь и их лишиться?
Эневек расплатился за свой кофе и пошёл на станцию. Зал ожидания стоял пустой. Он включил компьютер и начал прочёсывать интернет в поисках военных тренировочных программ. Многие сайты вообще не вызывались. Если в «Шато» им был обеспечен доступ к любой информации, то открытая сеть страдала от разрывов глубоководных кабелей.
Он наткнулся на сообщения о военных программах в бывшем Советском Союзе, и звучали они многообещающе. Большая часть дельфинов, морских львов и белух во время холодной войны была натаскана на поиск мин и заблудившихся торпед и охраняла Чёрное море. После краха Советского Союза животных перевели в океанариум Севастополя, и там они выступали с цирковыми номерами, пока не кончились деньги на прокорм и сотрудники не очутились перед альтернативой либо убить своих питомцев, либо продать. Некоторые животные таким образом попали в лечебные программы для аутичных детей. Других продали в Иран. Там их следы потерялись, что наводило на мысль, что они вновь стали предметом военных экспериментов.
Во время холодной войны между США и Советским Союзом шла настоящая гонка – кто создаст более эффективный отряд морских млекопитающих. После крушения государств Варшавского блока с дельфиньим шпионажем, казалось, было покончено, но лучшее мироустройство с победой великой державы не наступило. Израильско-палестинский конфликт дестабилизировал целый регион. Там подпольно подрастало новое, мощное поколение террористов, которые были в состоянии взрывать американские военные корабли. На дно уходило дорогостоящее оборудование, и его нужно было поднимать. Оказалось, что дельфины, морские львы и белухи во многом превосходят любого водолаза или подводного робота. В обнаружении мин дельфины работали в 12 раз эффективнее человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127