– Ну, хорошо, раскусим ещё парочку, – сказал Йохансон. – Чем больше в танке плавает этих слизняков, тем легче их заметить. А нашего военнопленного оставим пока за решёткой. Поглядим на него позже. – Он улыбнулся и возложил руки на джойстики.
Они вскрыли ещё дюжину крабов, не пытаясь изловить ускользающее желе. Оно терялось где-то в глубинах танка.
– В любом случае пфистерии не причинили им никакого вреда, – сказала Оливейра.
– Конечно, нет, – сказал Йохансон. – Уж Ирр позаботились, чтоб у них была взаимная переносимость. Желе управляет крабами, а пфистерии – их груз. Логично, не пошлют же они такси, в котором пассажир убивает водителя.
– Вы думаете, желе тоже выведено?
– Понятия не имею. Может, оно уже раньше было. А может, специально вывели.
– А что, если… если это и есть Ирр?
Йохансон повернул робота так, чтобы камера захватила внутренность клетки. Он смотрел на пойманный экземпляр. Тот сохранял форму шара и лежал на дне, как белый стекловидный теннисный мяч.
– Эта вот штука? – недоверчиво спросил Рубин.
– А что? – сказала Оливейра. – Мы обнаруживали её в головах китов, она сидела в наростах «Королевы барьеров», внутри Голубого Облака – всюду!
– Да, кстати, Голубое Облако. Оно-то что такое?
– Оно выполняет какую-то функцию. В нём прячется эта штука.
– Мне кажется, что желе скорее такое же биологическое оружие, как черви и другие мутанты. – Рубин показал на неподвижный шар в клетке. – Как вы думаете, оно мёртвое? Оно больше не шевелится. Может, оно стягивается в шар, когда умирает?
В этот момент из громкоговорителя послышался свистящий сигнал, и голос Пика объявил:
– Доброе утро. Поскольку после прилёта доктора Кроув мы в полном составе, то в 10:30 встретимся на нижней палубе. Посмотрим наши батискафы и другое подводное оборудование. А в 10:00, напоминаю, рутинная пятиминутка во флагманском конференц-зале. Спасибо.
– Хорошо, что напомнил, – скороговоркой сказал Рубин. – Я бы забыл. Забываю обо всём, когда работаю. Боже мой, уж либо ты исследователь, либо нет! Верно?
– Верно, – скучающе ответила Оливейра. – Интересно, есть ли новости из Нанаймо.
– Почему бы вам не позвонить Роше? – предложил Рубин. – Расскажите ему о наших успехах. Может, и у него есть что показать, – он осклабился и доверительно ткнул Йохансона в бок: – Может, узнаем о чём-нибудь раньше Ли и сможем блеснуть на пятиминутке.
Йохансон принуждённо улыбнулся в ответ. Рубин не был ему симпатичен. Парень умел работать, но был угодливым лизоблюдом. Отца родного продал бы ради карьеры. Оливейра подошла к переговорному устройству рядом с пультом и набрала номер. Спутниковое подключение на «острове» допускало любой вид связи. Повсюду на корабле можно было принимать огромное количество телевизионных передатчиков, подключать радиоприёмники или ноутбуки и, разумеется, говорить со всем миром по каналам, защищённым от прослушивания. И с Нанаймо в далёкой Канаде легко можно было связаться.
Оливейра поговорила с Фенвиком, потом с Роше, которые были, в свою очередь, связаны с другими учёными по всему миру. Ситуация складывалась так, что спектр мутации пфистерии был пока ограничен, но прорыва в поиске противоядия не произошло. К тому же целые воинства крабов напали на Бостон. Оливейра рассказала о здешней ситуации и положила трубку.
– Вот гадство! – выругался Рубин.
– Может, наши друзья в танке нам помогут, – сказал Йохансон. – Что-то ведь защищает их от водорослей. Вот давайте и выделим эту панацею. Как только узнаем, что наш пленник…
Он уставился на экран. Существо в клетке исчезло.
Оливейра и Рубин проследили за его взглядом и вытаращили глаза.
– Не может быть!
– Как же он выскользнул?
На экране ничего не было видно, кроме крабов и воды.
– Минутку! Мы же их вспороли целую дюжину. Не может быть, чтобы они сделались невидимыми.
– Они где-то здесь. Но то, что было в клетке, – оно-то куда подевалось?
– Растворилось.
Йохансон смотрел на экран, и лицо его просветлело.
– Растворилось? Совсем неплохая подсказка, – медленно сказал он. – Конечно. Оно же может менять форму. Сетка густая, но для чего-нибудь волосяного не преграда.
– Что за невероятное вещество, – прошептал Рубин. Они принялись обыскивать танк. Разделились, и каждый осматривал через монитор свою зону. Они увеличивали картинку, но студенистых комочков нигде не заметили. Йохансон даже выдвинул всех роботов и заглянул за них, но и там ничто не пряталось. Существа исчезли.
– Может, скрылись в системе подводок? – спросила Оливейра.
Рубин отрицательно покачал головой:
– Исключено.
– Ну вот, а нам на пятиминутку, – прорычал Йохансон. – Может, хоть там нас озарит.
Расстроенные, они выключили в симуляторе свет и пошли к выходу. Рубин последним выключил свет в лаборатории и оглянулся.
И не смог двинуться с места.
Йохансон обернулся, увидел его, застывшего в дверях с раскрытым ртом, и медленно пошёл назад. Оливейра за ним. И они увидели то, что видел Рубин.
За овальным иллюминатором танка что-то светилось. Слабое, мутное свечение.
Голубое.
– Голубое Облако, – прошептал Рубин.
Они бросились в темноте к симулятору, быстро поднялись на галерею и приникли к бронированному стеклу.
Голубое свечение висело в пустоте. Как космическое облако в темноте космоса. Его протяжённость охватывала несколько квадратных метров. Оно пульсировало. Края мерцали.
Йохансон сощурил глаза и присмотрелся. Ему показалось, что по краям зарождались крошечные световые точки и устремлялись внутрь облака, набирая скорость. Как частицы материи в гравитационном поле Чёрной Дыры.
Синева становилась всё интенсивнее.
И затем она сжалась.
Всё устремилось к центру, который становился светлее и плотнее. В нём вспыхивали молнии, образуя сложный узор. Облако стремительно стягивалось, приходило в бешеное вращение, и затем…
– Не может быть, – сказала Оливейра.
В воде танка зависла шаровидная штука величиной с футбольный мяч. Светящееся Нечто из компактной ткани. Пульсирующее желе.
Существа снова нашлись.
Существа превратились в одно целое.

* * *
Флагманский конференц-зал
– Одноклеточные! – воскликнул Йохансон. – Это одноклеточные.
Он был сильно взволнован. Все собравшиеся молча смотрели на него. Он ходил взад и вперёд, а Рубин ёрзал на стуле и энергично кивал.
– Мы считали, что желе и Облако – разные вещи, но это оказалось одно и то же. Это объединение одноклеточных. Желе может не только как угодно изменять свою форму, оно полностью распадается и быстро сплачивается.
– Эти существа распадаются? – эхом повторил Вандербильт.
– Нет, нет! Не существа. То есть, да, одноклеточные – существа, и они сливаются воедино. Мы вскрыли крабов и выпустили из них несколько комков этого студня, и они забились по углам симулятора. Одного мы заперли. Потом они вдруг исчезли, все. От них ничего не осталось – боже, какой же я идиот, как я сразу не догадался! – ведь одноклеточное в клетке не удержишь, а для того, чтобы увидеть их невооружённым глазом, они слишком малы. И поскольку симулятор был изнутри освещён, мы не могли заметить биолюминесценцию. Та же проблема, что была у нас в Норвегии, когда перед камерой возникла та громадина. Тогда мы увидели только поверхность, освещенную прожектором «Виктора», но на самом деле она светилась. Она светилась, то был колоссальный конгломерат из биолюминесцирующих микроорганизмов. То, что теперь плавает в нашем танке, – это сумма субстанций, которые мы извлекли из крабов, это точно.
– Это кое-что объясняет, – сказал Эневек. – Бесформенное существо на корпусе «Королевы барьеров», Голубое Облако у острова Ванкувер…
– Снимки URA, правильно! Большая часть клеток свободно парит в воде, но к центру они уплотняются. Масса образует щупальца. Она сама впрыскивается в головы китов.
– Минуточку, – Ли подняла руку. – Но она уже до этого была там, в головах.
– Тогда… – Йохансон задумался. – Ну, состоялась какая-то связь. В любом случае, попала она туда именно таким способом. Может быть, мы были свидетелями замены. Старое желе убрали, новое ввели. Или состоялось что-то вроде проверки. Возможно, то желе, которое уже было в голове, что-то передало общей массе.
– Информацию, – сказал Грейвольф.
– Да, – воскликнул Йохансон. – Да!
Делавэр покрутила носом:
– Это значит, они принимают любые размеры? Какие понадобится?
– Любые размеры и формы, – кивнула Оливейра. – Чтобы управлять крабом, достаточно горстки. Та штука у острова Ванкувер, чтобы собрать китов, была величиной с дом…
– Это решающее в нашем открытии, – перебил её Рубин. Он вскочил: – Желе – лишь сырьё, материал для выполнения определённых задач.
Оливейра недовольно нахмурилась.
– Я очень подробно рассмотрел снимки с норвежского материкового склона, – сказал Рубин, уже не выпуская инициативу из рук. – Мне кажется, я знаю, что сейчас произошло! Голову даю на отсечение, именно эта штука дала последний толчок оползню склона. Мы вот-вот узнаем всю правду!
– Вы нашли массу, которая наделала кучу безобразий, – невозмутимо сказал Пик. – Прекрасно. А где же Ирр?
– Ирр – это… – Рубин запнулся. Внезапно с него сдуло всю его самоуверенность. Он растерянно переводил взгляд с Оливейра на Йохансона. – Ну да…
– Вы думаете, это и есть Ирр? – спросила Кроув. Йохансон отрицательно покачал головой:
– Понятия не имеем.
Все замолчали.
Кроув затянулась сигаретой:
– Мы ещё не получили ответа на наше послание. Кто же будет нам отвечать? Разумное существо или объединение разумных существ? Как вы думаете, Сигур, эти штуки в танке ведут себя разумно?
– Вы сами знаете, что вопрос праздный, – ответил Йохансон.
– Я хотела услышать это от вас, – улыбнулась Кроув.
– Как это можно узнать? Как мог бы инопланетный разум судить о человеческих военнопленных, которые ничего не понимают в математике, боятся, мёрзнут, плачут или апатично сидят в углу?
– Бог ты мой, – тихо простонал Вандербильт. – Теперь он навешает нам на уши Женевскую конвенцию.
– Неужто и инопланетяне в плену такие же? – ухмыльнулся Пик.
Оливейра окатила его презрительным взглядом.
– Мы подвергнем массу дальнейшим тестам. Кстати сказать, я не понимаю, почему нам потребовалось так много времени, чтобы уяснить дело. Леон, что тебе бросилось в глаза, когда ты тайком обследовал в сухом доке «Королеву барьеров»?
– Когда меня поймали? Голубое свечение.
– Вот это я и имею в виду, – сказала Оливейра, повернувшись к Ли. – Вам, генерал, тогда, в доке, непременно хотелось действовать в одиночку. Вы там неделями копались в корпусе «Королевы барьеров» – и всё без толку. Наверное, ваши люди просмотрели что-то важное, когда исследовали пробы воды. Неужто никто больше не заметил этого свечения? Или кучу одноклеточных в пробах воды?
– В воде ничего не было. Нормальная вода, – сказала Ли.
– Ну, хорошо, – вздохнула Оливейра. – Вы можете мне показать те результаты?
– Конечно.
– Доктор Йохансон, – поднял руку Шанкар. – Как осуществляется это объединение? Что его вызывает?
– К тому же одновременно, – удивлённо сказал Росковиц, впервые раскрыв рот. – Ведь какая-то из этих клеток должна скомандовать: эй, ребята, все сюда, сольёмся в экстазе.
– Не обязательно, – хитро сказал Вандербильт. – Самая высокая степень согласованных действий встречается у человеческих клеток, правильно? А ведь там никто никем не командует.
– Это вы о структуре ЦРУ? – улыбнулась Ли.
– Эй! – поднял руки Росковиц. – Люди, я всего лишь подводник. До меня не доходит. У людей клетки не распадаются от удовольствия, к тому же у нас есть центральная нервная система, которая всему голова.
– У клеток тела связь идёт через химические вещества, – сказала Делавэр.
– А что это значит? Можем ли мы представить наши клетки в виде стаи рыб, где все разом плывут в одну сторону?
– Стаи рыб действуют лишь на первый взгляд синхронно, – объяснил Рубин. – Поведение рыб связано с давлением.
– Я знаю, послушайте, я только хотел…
– По бокам у рыбы расположены латеральные органы, – невозмутимо поучал Рубин. – Как только одно тело изменяет положение, ударная волна передаётся его соседу, который автоматически поворачивается в ту же сторону, и так далее, пока не повернётся вся стая.
– Я же сказал, я это знаю!
– Ну конечно! – Лицо Делавэр просияло. – Вот в чём дело!
– В чём?
– Ударные волны. С их помощью большая масса этого студня просто перенаправляет всю стаю. Ну, помните, мы удивлялись, какое потребовалось бы волшебство, чтобы стая рыб не плыла в сеть, вот вам и объяснение.
– Перенацелить всю стаю? – с сомнением сказал Шанкар.
– Да, она права, – воскликнул Грейвольф. – Если Ирр направляют миллионы крабов и могут транспортировать на континентальный склон бессчётное количество червей, то они управляют и стаями. Ударные волны дают такую возможность. Чувствительность к давлению – это практически единственная защита, какой располагает стая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127