– Стэн! – закричал Борман.
Новая акула была гораздо крупнее двух первых. Её молот раскрылся, обнажились ряды зубов, она схватила Фроста за правое плечо и принялась трепать.
– Ах ты, дрянь! – отбивался Фрост. – Исчадие ада! Отпусти немедленно, не то я…
Акула бешено мотала головой. Длина её была метров шесть-семь. Фроста трепало, как лист на ветру. Его бронированная рука по плечо скрылась в пасти акулы.
– Отстань! – кричал он.
– Стэн, – в волнении подсказывал ван Маартен. – Врежь ей по жабрам. Попробуй достать до глаз.
Конечно, подумал Борман. Они же видят наверху. Они всё видят!
Борману отказало чувство реальности. Он не был особенно храбр, но и труслив тоже не был. Некоторые считали его даже азартным. Сам он знал, что не лишён куража. Но, как всегда, все эти характеристики не годились для такого чудовищного нападения.
Борман не сбежал, он бросился к Фросту.
Одна из меньших акул метнулась к нему сбоку. Глаза её мигали, челюсти сводило судорогой. Ей явно нелегко далось вплыть внутрь электрического поля. Тем не менее, она ускорилась и ударила Бормана. Как автомобиль на большой скорости.
Бормана отшвырнуло в сторону светоострова. Его единственной мыслью было – не выпустить из цанги пульт, что бы ни случилось. «Собака» была его обратным билетом. Без неё ему назад не вернуться. Будет плутать, пока не кончится кислород.
Если ещё будет жив к тому времени.
Внезапно его отбросило ударной волной вниз. Над ним бился хвост большой акулы. Борман попытался привести себя в равновесие и тут увидел, как к нему, щёлкая челюстями, мчатся обе меньшие акулы. Они находились так близко к светоострову, что можно было рассмотреть их пасти цвета лосося, усаженные треугольными кинжалами зубов, готовыми искрошить всё, что попадёт.
– Гээрраад! – кричал Фрост, колотя свободной рукой по голове акулы. Внезапно акула одним движением головы оторвала бронированный рукав скафандра и отшвырнула его. Из отверстия запузырился кислород. Челюсти распахнулись, сомкнулись на незащищённой руке Фроста и откусили её по плечо.
Туча крови устремилась в воду вперемешку с пузырями. Бьющаяся акула разметала её во все стороны. Фрост издавал сплошной крик, который превратился в бульканье, когда вода заполнила скафандр. Меньшие акулы мгновенно потеряли интерес к Борману. Что бы там ими ни управляло, на короткое время возобладало опьянение добычи, крови, пищи. Они ринулись в пенный водоворот, вгрызаясь в безжизненное тело вулканолога, трепля его и пытаясь прокусить скафандр.
Ван Маартен тоже кричал сквозь радиопомехи.
Мысли Бормана бежали наперегонки. Сквозь шок пробивалась кристально ясная часть его сознания, подсказывая ему, что не надо полагаться на инстинкт животных. Ими управляла посторонняя воля, требуя от них только одного: убить людей-пришельцев.
Надо скорее отступить к стене.
Он пошарил левой цангой по пульту, стараясь случайно не нажать ту кнопку, которая активировала бы программу его возвращения на «Иеремию». Тогда он пропал. Но он не промахнулся. Винт загудел, Борман двинул джойстик, и «собака» повлекла его к стене скалы.
Каждый водолаз знает, что скала даёт защиту с тыла. Добравшись до террасы, он оглянулся на светоостров. В пенном кровавом водовороте по-прежнему метались акулы. Клочки растерзанного скафандра опускались ко дну. Но Бормана ужаснула не столько кровавая бойня, сколько то, что в ней участвовали всего две акулы.
Большой среди них не было.
Страх парализовал Бормана. Он выключил винт и огляделся.
Большая акула появилась из облака взбаламученного осадка, широко распахнув пасть и скользя к нему с устрашающей скоростью. У Бормана отказал рассудок. Пока он соображал, то ли включить «собаку», то ли нет, акула протаранила его топором своей головы. Бормана швырнуло о стену. Акула описала дугу и возвращалась в темпе гоночного автомобиля. Борман закричал. Мир перекрыла бездна глотки, и вся левая половина его туловища – от плеча до бедра – оказалась в зияющей пасти.
Ну всё, подумал он.
Не останавливаясь, акула скользила вдоль стены, волоча его с собой. В наушниках шумело и гремело. Зубы акулы скрежетали о титановый скафандр. Голова её моталась, и шлем несколько раз проскоблил по стене. Скафандр мог какое-то время противостоять ударам, но зато голова Бормана билась внутри так, что ему отказали зрение и слух. Судьба его была решена. Его жизнь больше не стоила и вздоха.
Именно эта беспомощность и привела его в ярость.
Он ещё дышал.
Он мог защищаться!
Над ним как раз обрисовались контуры молота. Ширина головы акулы равнялась четверти длины её тела, и щёки отстояли далеко друг от друга. Борман видел только край, но не глаз и не ноздрю. Он принялся бить пультом по голове, но не произвёл на животное никакого впечатления. Акула тащила его дальше, к границе света – туда, где они с Фростом пережидали взрыв. Как только они окажутся в темноте, он уже не сможет видеть очертания головы акулы.
Нельзя покидать освещённую зону.
Ярость Бормана вышла из-под контроля. Его левая рука внутри пасти ударила в нёбо. Собственно, ему повезло, что акула захватила его целиком. Если бы только руку или ногу, с ним было бы то же, что с Фростом, но броня скафандра на туловище была прочнее, чем на суставных сочленениях. Такой массив титана не так просто перекусить. Кажется, и сама акула это понимала. Она замотала головой ещё энергичнее. В любую секунду Борман мог потерять сознание. У него наверняка были переломаны рёбра, но чем сильнее акула трепала его, тем злее он становился. Он занёс правую руку назад – туда, где заканчивался молот головы, размахнулся и несколько раз ударил по нему пультом…
И вдруг оказался на свободе.
Акула выпустила его. Видимо, он задел её чувствительное место – глаз или ноздрю. Громадное тело рвануло вперёд, отшвырнув его к стене. На секунду показалось, что акула пустилась в бегство. Борман лихорадочно соображал, как воспользоваться этой ситуацией. Он не питал иллюзий насчёт подъёма на «Иеремию». Временно он избавился от акулы, но не дольше, чем на несколько секунд. Он подтянул к себе «собаку» и обеими руками обхватил её стройный цилиндр.
Ни за что на свете он не должен был её потерять.
Акула скрылась в темноте, но вскоре её голубоватые контуры снова обозначились. Борман глянул на стену и вдруг увидел там щель! Он скользнул к ней вдоль стены. Две меньшие акулы под светоостровом продолжали терзать останки Фроста. Вся группа опускалась вниз, за пределы освещённой зоны. Он спросил себя, когда они отстанут от разорванного тела и примутся за него, но все вопросы тут же отпали. Большая акула, сделав в сумерках головокружительный поворот, возвращалась к нему.
Борман втиснулся в щель.
Она была узкая. Скафандр с баллонами на спине не давал ему забиться глубже. Его руки прижало к бокам. Он силился вдавиться в углубление, но акула была уже тут как тут.
Лобовая кость грохнула о края щели. Акулу отбросило назад. Голова была чересчур широкой, чтобы проникнуть внутрь. Она сделала ещё один круг – такой узкий, будто гналась за своим хвостом, – и снова ткнулась в углубление.
Края лавы крошились, мутя воду. Борман ещё теснее вжал руки в бока. Он понятия не имел, как глубока эта щель в скале. Акула бесновалась снаружи, поднимая муть осадка. Облако закрыло видимость. Голубоватый свет галогеновых ламп почти не проникал сюда.
– Доктор Борман?
Ван Маартен. Очень слабая слышимость.
– Борман, ради Бога, ответьте!
– Я здесь.
Ван Маартен издал какой-то звук – не то стон, не то вздох облегчения. Его почти не было слышно в грохоте, который учинила акула. В воде шум не такой, как в воздухе: вибрации перекрывают друг друга, смешиваясь в гудящую кашу. Гул новой атаки Борман мог только слышать, слепой в тумане взбаламученных частиц.
– Я торчу в углублении скалы, – сказал он.
– Мы сейчас пошлём вниз роботов, – сказал ван Маартен. – и двух человек. У нас есть ещё два костюма.
– Забудьте об этом. Электрозащита не срабатывает.
– Я знаю. Мы видели… – Голос ван Маартена пресёкся. – Но люди всё равно спустятся, у них будут с собой гарпуны с фугасными снарядами.
– Фугасные снаряды? Какая блестящая идея! – язвительно сказал Борман.
– Фрост был уверен, что они вам не понадобятся.
– Ещё бы.
– Устройство против акул действовало безупречно…
Что-то протаранило грудь Бормана, забив его глубже в щель. Он даже вскрикнуть не успел. В мутном остатке света он увидел молот, стоявший вертикально. Значит, акула легла на бок.
Вот пристала, мрачно подумал Борман. Сердце колотилось у него в горле. Ну, погоди же, тварь.
Он высвободил руку и принялся бить её по черепу «собакой», смутно видя, как открывалась и закрывалась пасть. Акулы не могут пятиться назад. Голова моталась вверх и вниз, но челюсти не доставали добычу. Глаз на верхнем конце молота дико вращался. Борман поднял пульт и с размаху обрушил его на глаз.
Молот отпрянул.
Неужто желе способно заставить акулу даже пятиться?
Борман подождал.
Из мути снова что-то сунулось. На сей раз горизонтальный молот. Одна из меньших акул. Её голова достала до стекла его шлема. Челюсти раскрылись, ряды зубов проскребли по акрилу. Акула загородила собой щель, и Борман теперь вообще ничего не видел. Он попытался вдавиться в щель глубже, и вдруг стенки словно раздались. Он провалился спиной в пустоту.
Чёрная, как смола, тьма.
Он бегло прошёлся левой цангой по пульту, чтобы включить фару «собаки».
Куда подевалась проклятая кнопка?
Вот она!
Фара зажглась. Борман увидел, что щель расширялась в небольшую пещеру. Он направил луч наружу и увидел там голову акулы. Молот метался туда и сюда, но внутрь животное попасть не могло.
Что это с ней? – подумал Борман. И вдруг понял: акула застряла.
Он начал бешено колотить по угловатому черепу, но вовремя сообразил, что раздолбать акулу до крови – не очень хорошая идея. И он просто нажал на неё всем своим весом. Под водой этот вес мало что значил, тогда он оттолкнулся и протаранил голову плечом, потом снова и снова, пока не вышиб акулу наружу. Свет фары метался, освещая розовую пасть с пульсирующими жаберными щелями.
– Пошла отсюда, это моя пещера!
– Доктор Борман?
Акула исчезла. Борман привалился спиной к стене. Руки его тряслись. Он был так напряжён, что не знал, как успокоиться. Внезапно он почувствовал безмерную усталость и упал на колени.
– Доктор Борман?
– Не дёргайте меня, ван Маартен, – он закашлялся. – Сделайте что-нибудь, чтобы вытащить меня отсюда.
– Мы сейчас же пошлём роботов и людей.
– Зачем роботов?
– Мы спустим вниз всё, что может отпугнуть или отвлечь животных.
– Это не животные. Лишь оболочки от животных. Они знают, для чего мы здесь.
– Акулы?
Видимо, Фрост рассказал ван Маартену не всё.
– Они так же мало акулы, как киты – киты. Что-то управляет ими. Люди должны быть осторожны. – Он снова закашлялся, на сей раз сильнее. – Я ничего не вижу в этой дурацкой пещере. Что там снаружи?
Ван Маартен некоторое время молчал.
– Боже мой, – сказал он.
– Эй! Говорите же!
– Там этих акул! Сотни! Они терзают светоостров.
Ещё бы, подумал Борман. В этом и состоит их задача. Не дать нам откачивать червей.
– Тогда забудьте вашу спасательную акцию, ван Маартен.
– Но люди уже готовы.
– Скажите им, что здесь их поджидают разумные живые существа. Акулы – разумны. Вещество у них в голове – разумно. С двумя водолазами и железным роботом тут нечего делать. Придумайте что-нибудь другое. У меня кислорода на сутки.
Ван Маартен помолчал.
– Хорошо. Мы понаблюдаем. Может, акулы уплывут. Как вы думаете, на первое время пещера вас спасёт?
– Откуда я знаю? От обычных акул я защищён, но изобретательность наших друзей не знает границ.
– Мы вытащим вас, Герхард! До того, как кончится кислород.
– Хотелось бы.
Постепенно в щель стало проникать больше света. Течение у основания вулкана уносило частицы осадка. Если акулы крушат световой остров, то скоро станет темно.
Тогда он останется один во тьме. Пока не явится кто-нибудь, чтобы расправиться с парой сотен молотоголовых акул.
С чужим разумом.
Никакая акула со своими природными органами чувств не заплывёт в электрическое поле. Никакая молотоголовая акула не нападёт на двух водолазов в скафандрах, а если нападёт, то быстро отстанет. Молотоголовые акулы любопытны, но обходят стороной всё, что внушает им подозрение.
Борман скрючился в своей пещерке. Кислорода было на 20 часов. Выключил фару «собаки», чтобы сберечь батареи. Его тотчас окружила чернота. Лишь очень слабый свет пробивался снаружи сквозь щель.
Он становился всё слабее.

* * *
«Независимость», Гренландское море
Йохансон не находил себе места.
На нижней палубе люди Ли под присмотром Рубина готовили перегрузку студенистой массы в глубоководный симулятор. Танк полностью опорожнили и провели обеззараживание. Крабов, заражённых пфистерией, поместили в жидкий азот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127