Не иначе, новое дело хотят закрутить. Эх, ну почему мне так не везёт! — Тут он опять поскрёб затылок и вдруг задумался. — By Got! — пробормотал он. — Этот монах… где я мог его видеть? Чёрт… Не помню.
А Жуга и Рутгер двигались на юг. Рынок остался позади. Рутгер чувствовал себя неловко. Все встречные, наверное, принимали его за разносчика, который доставляет провиант монахам в обитель. С другой стороны, парочка не вызывала подозрений, разве что бутылка с молоком торчала из корзины самым идиотским образом.
— Куда мы? — Рутгер повертел головой. — Дом там.
— Я знаю, — кивнул травник, — просто мне надо зайти ещё в одно место. Что это был за тип?
— Штихель-то? — спросил Рутгер и вдруг поймал себя на мысли, что стесняется об этом говорить, будто вся его прежняя жизнь, всё его воровское прошлое, которым он так гордился, сделалась вдруг чем-то мелким и постыдным. — Так… Подельник. Жуга взглянул на своего спутника:
— Чем ты раньше занимался, Рутгер?
— Я наёмник. Можно сказать, налётчик. Убиваю за деньги.
— И многих ты убил?
— Порядочно…
Жуга, казалось, задумался.
— Я тоже когда-то убивал, — сказал он. Может, за дело, а может, нет. Теперь уже не выяснишь… Это каждый решает для себя сам — когда ему остановиться. А тебе это было зачем? Деньги были нужны? Или ты просто любишь убивать?
— Да сам не знаю, — нахохлился Рутгер. — И деньги не нужны, и убивать не так чтобы люблю… Это что-то вроде орлянки, чёт-нечет, я или меня. Знаешь… а ведь я вполне мог убить и тебя тоже.
— Правда?
— Правда. Меня нанял этот, толстый… Андерсон. Меня и Зерги. То есть он сперва нанял меня, я взял подельников, они не справились… Может быть, ты помнишь переулок Луны?
— Переулок Луны… переулок Луны…— пробормотал Жуга, глядя себе под ноги и пряча руки в рукавах. Шёл он теперь не таясь, отбросив на спину капюшон. — Ах да! Вспомнил, конечно. Так это был ты?
— Угу. Только потом я нанял арбалетчика, вернее — арбалетчицу.
— Глупые мальчишки.
Рутгер вдруг решился.
— Я вот всё хотел спросить…— злясь на себя за своё смущение, начал он. — Зачем ты Смитте с ума свёл? Убить — убивал бы, но зачем же так… не по-людски?
— Смитте? А, того, толстого… Что ты, я даже не пытался. Для чего? Наоборот, хотелось удержать его, как-то поймать, зацепить. Не вышло. Парень был на взводе, в драке он ну как бы выходил из себя… То, что с ним случилось, могло случиться в любую секунду. Он всегда ходил по грани. Понимаешь?
— Нет, — признался Рутгер. — А зачем сказал мне: «Приходи»?
— Я сказал?
— Ты. «Приходи» и «потом». Сказал, хоть меня и не видел, и сразу ушёл.
Жуга нахмурился. Потёр лоб.
— Не помню, — признался он. — Совершенно не помню… Я действительно это говорил?
— Да.
— Не помню.
Они вышли на улицу канатчиков за кожевенные склады и вскоре уже стояли перед небольшим двухэтажным домом, оказавшимся корчмой. Тронутая ржавчиной вывеска изображала лису, вставшую на задние лапки.
— Мы пришли, — сказал Жуга, отворяя дверь. Внутри было просторно и тихо. Посетителей — раз, два и обчёлся. Девушка из прислуги скучала в уголке, мечтательно уставившись в мутное окошко, парнишка за стойкой выцарапывал на дереве узоры с помощью ножа. Завидев Рутгера и Жугу, оба встрепенулись и выжидающе уставились на них.
Жуга без предисловий направился к стойке. Покличь хозяйку, — попросил он.
— А зачем вам? — отозвался парень. — Коль надо комнату, еды или чего ещё, так я могу подать.
— Позови хозяйку, парень, — повторил с нажимом травник. — Надо.
Парень помедлил и ушёл, а вскоре показалась пожилая дородная тётка в чистом платье и белом чепце.
— День добрый, святой отец, — поздоровалась она и сделала книксен. — Чем могу служить?
Жуга вгляделся ей в лицо.
— Мефрау Марта? — спросил он.
— Да… ? — немного растерялась она. — Простите?..
— Вы меня не помните?
Женщина вгляделась ему в лицо… и вдруг ахнула. Поднесла ладонь к губам. Рутгер в жизни не видал, чтоб за пару мгновений у человека на лице сменилось столько выражений — от недоверия и подозрения до радости и страха.
— Силы небесные! Ты!..
— Тс-с! — Жуга тоже поднёс палец к губам. — Не называйте имён.
— Что ты здесь делаешь?
— Мне нужна ваша помощь. Ничего особенного, просто надо присмотреть за одним… э-э… человечком. Я сейчас всё расскажу.
— Погоди, погоди… у меня голова идёт кругом. Пойдём-ка на кухню. Эй, а это кто? Твой приятель? (Жуга кивнул.)
Я скажу, чтоб ему дали вина и чего-нибудь поесть.
— Он не пьёт вина.
— Ох… ну тогда я не знаю… Есть бульон с яйцом, молочный суп, устрицы, жареное мясо в белом соусе со сливками. Что вам предложить, молодой человек?
— Молочный суп — это очень хорошо, — неожиданно скрипучим голосом сказал Рутгер. — И мясо тоже. Если можно — с кровью и без соуса.
Мефрау Марта, до того глядевшая ему в лицо, вздрогнула и отвела глаза, а он вдруг сызнова почуял зверский голод — ночные превращения давали себя знать. Травник и хозяйка удалились за занавеску, а Рутгеру принесли здоровенную миску солёной лапши в молоке и большой кусок полупрожаренного мяса, края которого свешивались с тарелки, — Рутгер с трудом подавил желание схватить его руками. Шумно сглотнув, он поставил корзину и взялся за ложку. Девочка и парень за стойкой с любопытством глядели, как он расправляется сперва с супом, потом с жарким.
В последнее время слух у Рутгера значительно обострился — даже в человеческом облике он слышал гораздо лучше, чем другие люди, и всё равно на кухне говорили слишком тихо, только изредка до наёмника доносилась пара слов вроде: «…совсем ещё девчонка…», «…надо присмотреть…» и «…как-нибудь пристроить…». Рутгер догадался, что речь шла о Сусанне. К тому времени когда Жуга показался из-за занавески, он уже покончил с обедом и теперь сидел в молчаливой задумчивости, крутил перед собою ложку и хмуро разглядывал ряды пивных и винных бочек вдоль стены.
— Всё. Теперь домой, — с облегчением объявил Жуга. — Кажется, она согласна.
— Откуда ты её знаешь?
— Мы давние знакомые, — уклончиво ответил травник. — Пошли.
Перевалило за полдень. С моря подул ветерок, стало немного прохладнее. Назад шли торопливо, срезая дорогу через переулки. Оба рынка обошли стороной.
— Я ничего не понимаю, — наконец признался Рутгер. — Кто ты всё-таки такой, а? Одни тебя страшатся как огня, другие преследуют, третьи на тебя чуть ли не молятся, а гильдия воров тебя боится даже трогать. Кто ты? Чернокнижник?
— Я травник. Знахарь.
— Ха! Думаешь, я поверю? Да тебя тут каждая собака знает, но молчит! Никакой ты не травник — это всё из книжек, это всё ерунда. В чём твоя сила?
— Долго объяснять, — ответил Жуга, — да и не нужно. Скажем так: когда-то, в прошлом, я многим наступил на больную мозоль…
Он умолк.
— Ну? А потом? — подначил его Рутгер. — Договаривай!
— А потом я срезал им эту самую мозоль. Так что у людей есть повод помнить и плохое и хорошее. Достаточно?
Рутгер растерялся.
— В общем, да… — признал он. — Что ты собираешься делать?
— Нужно время. Ещё немного времени. Но мне очень трудно сдерживать…
— В смысле — сдерживать? Это ты о чём?
— О Силе. Ты не поймёшь.
— Почему не пойму? — возразил наёмник. — Может, как раз очень даже пойму! Мне рассказывала Зерги. Она даже сказала, что у меня есть талант к магии.
— Талант к магии? — Травник с интересом присмотрелся к Рутгеру. — Может быть, может быть… Впрочем, не знаю. Надо будет испытать тебя ножом, когда всё кончится. Ты знаешь, что не каждый способен колдовать?
— Ну.
— Знаешь, что Сила копится и расходуется?
— Ну.
— Знаешь, что ею можно творить добрые дела, а можно — недобрые?
— Ну.
— Заладил: «ну» да «ну»… Баранки гну. Так вот. Так получилось, что во мне сейчас скопилось столько этой самой Силы, что я и сам есть Сила.
— Так это же замечательно!
— Дурак ты, Рутгер… Впрочем, ладно, это мы обсуждать сейчас не будем. Важно другое: чтоб использовать такую прорву, дать ей выход, нужен кто-нибудь другой. Не я.
— Почему?
— Потому, что я с таким потоком не справлюсь, ибо я и есть поток. Меня не будет, если, так скажем, рухнет плотина. Сила ворвётся в мир, и, пока она не рассеется, все, у кого есть даже самые слабенькие способности к колдовству, натворят таких дел… Кругом война, ненависть, злоба. До конца света, думаю, не дойдёт, но кошмар будет ещё тот…
Есть три ребёнка. Верней, они почти уж и не дети. Их я и ищу. Среди них есть девочка, которая сильней меня. Но женщина не копит Силу, только преобразует готовую, как мельница, которая не заставляет воду течь, а лишь вбирает силу падающей воды.
— И где она? И для чего другие двое?
— Долго объяснять. Где они — скоро узнаем. А пока нужно как можно дольше сдерживать плотину. Изо всех сил. Сдерживать плотину и стравливать воду. Совсем по чуть-чуть.
— Во как… — изумился Рутгер. — И как ты думаешь это делать?
— Как всегда, — двусмысленно ответил Жуга. Наёмник вдруг рассвирепел.
— Ну а на кой тогда Зерги с тобою связалась? — закричал он, тряся корзиной так, что из неё посыпалась снедь. — Зачем мне болтаться при тебе? Зачем ты мне вообще всё это говоришь?! А?
Прохожие шарахнулись в стороны, но Жуга, казалось, не обратил на весь этот шум никакого внимания — вместо этого присел и принялся собирать в подол рясы выпавшие на мостовую яблоки, хлеб и сыр. Пара яблок досталась ушлым мальчишкам. Жуга не стал их гнать.
— Когда всё случится, спокойно сказал он, просто будьте рядом. Пусть Зерги зачерпнёт, сколько сможет. Ей не хватило сил для полного заклятия. Возможности её невелики, но, думаю, вы сможете обратно стать людьми. Быть может, повезёт ещё кому-то, это мелочи. Главное, чтоб это был не Андерсон или кто-то вроде него.
— А кто такой Андерсон?
— Понятия не имею, — признался Жуга. — На, положи обратно.
Некоторое время они шли молча. Вдали показались крыши северной окраины, в том числе и дома травника, точнее — дома загадочной Герты, где они остановились.
— А что будет с тобою? — спросил Рутгер.
Травник, щурясь, посмотрел вверх, на солнце.
— Я умру, — просто сказал он. — И давай не будем больше об этом.
Скупая простота и холод двух последних фраз настолько поразили Рутгера, что он до самого крыльца не произнёс ни слова.
Пока их не было, Сусанна распахнула окна наверху и вывесила наружу все тюфяки. Дом, как и прежде, встретил их запахами плесени и угольного дыма, но уже не такими сильными, как раньше. Сразу же поставили готовиться обед. Сусанна не сидела без дела и успела здорово проголодаться. Пока она возилась у плиты, Жуга и Рутгер прибрались в кладовке и в комнатах; они вынесли мусор, а напоследок изловили водовоза и купили несколько вёдер воды. Поздний обед стал ранним ужином. Когда с едой было покончено и все расселись у камина наверху, за окнами уже стало темнеть. Рутгер сидел на ковре и мрачно прислушивался к бою городских часов.
— Восемь, — сказал он и вздохнул. — Скоро начнётся. Час или полтора я ещё посижу, потом уйду вниз, пожалуй. Вам не надо это видеть.
Жуга кивнул.
— Итак, — сказал он, беря тетрадь и погружаясь в кресло, — у меня хорошие новости. Я подыскал тебе место, Сусанна.
— Место? — Она встрепенулась, словно воробышек.
— Да. Это на другом конце города, в корчме «Пляшущий лис». Хозяйка там — женщина добрая, я давно её знаю, она меня знает тоже… Но ты всё равно не очень-то ленись. Будешь помогать ей по хозяйству. Дальше видно будет. Девочка выглядела растерянно.
— А как же… — пробормотала она. — Как же я… А вы как же?
— У нас дела, — отрезал Жуга. — И дела такие, что маленькая девочка не сможет нам помочь. Так что поверь и не спорь. На неделе я отведу тебя туда. Посмотришь, пообвыкнешь. Тебе понравится.
Он уселся поудобнее, раскрыл свою тетрадь и некоторое время смотрел в неё. Нахмурился, пролистнул несколько страниц. Потом ещё, ещё… И вдруг со стоном уронил её на колени. Заглянул опять. Лицо его вытянулось. Яд и пламя! — выругался он.
Рутгер и Сусанна тревожно вскинулись: «Что? Что?!»
— Я… кажется… — Травник осёкся, обвёл их беспомощным взглядом и опустил глаза. Растерянно провёл рукой по волосам, нащупал тонзуру, вздрогнул и помахал пятернёй, словно обжёгся.
— Да что случилось-то? — не выдержав, рявкнул Рутгер.
Жуга сглотнул, потом всё-таки нашёл силы закончить фразу:
— Кажется, я больше не умею читать.
В середине ночи вахтенный с Яльмарова кнорра заслышал скрип уключин и увидел свет фонаря. Оказалось, это шлюпка. Яльмар вылез из палатки в одних волосатых штанах, пронаблюдал, как шлюпка ткнулась носом в берег и на песок спрыгнул плечистый малый в кожаной куртке и широких штанах моряка. Спрыгнул и без всякого страха направился к кострам варягов.
— ЩИТ И ДРУГ, — сказал он вместо приветствия. — Кто капитан?
— Это мой корабль, — ответил Яльмар. — Друзья знают меня под именем Яльмар Эльдьяурсон, врагам я известен как Олав Страшный. А кто ты? — Меня зовут Бертель, — представился он, — Бертель Энтенс де Мантеда. (Варяг кивнул в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98