Он взглянул на Михаила
и покривил губы.
- На, неси их, заяц, - сказал он насмешливым тоном и вложил узел с
останками в руку Михаила. От его тяжести у мальчика тут же подогнулись
колени.
Никита хотел помочь ему, но Франко поймал руку монгола:
- Пусть заяц донесет сам, если уж он так хочет стать одним из нас!
Михаил вгляделся в глаза Франко; они смеялись над ним и хотели, чтобы
он упал. Он почувствовал, как внутри у него вспыхнула искорка. Она
вспыхнула ярко-белым огнем, и жар злобы заставил Михаила напрячься и
распрямиться с узлом с костями в своих руках. Он прошел половину пути
наверх, прежде чем его ноги стали сдавать. Франко прошел еще несколько
шагов.
- Пошли! - нетерпеливо сказал он, и Никита неохотно пошел за ним.
Михаил крепился, стиснув зубы, руки у него заболели. Но он уже знал
боль, а эта была ничто. Он не позволит Франко увидеть себя побитым; он
никому не позволит видеть себя битым, никогда. Он преодолел дорогу наверх,
а затем неустойчивым шагом пошел, держа в руках то, что прежде было Белым.
- Хороший заяц всегда делает то, что ему велят, - сказал Франко.
Никита приблизился, чтобы донести кости остаток пути, но Михаил
сказал:
- Нет, - и понес свою ношу ко дворцу. Он ощущал медянистый запах от
разморозившейся крови на останках Белого. Оленья шкура пахла по-своему,
резче и слаще, а пот Виктора на ней пах солью и мускусом. Но в морозном
воздухе был еще один дух, и он ударил в ноздри Михаила, когда тот дошел до
дверей, этот запах был диким и острым, запах жестокости и коварства. Это
был запах зверя, и он так же отличался от запаха стаи, как черное от
красного. Он шел, понял Михаил, от костей Белого: дух зверя, который убил
его. Тот самый, который сейчас вынюхивал Виктор по гладкому, отлитому
пургой в причудливые формы снегу.
В воздухе зависло ощущение предстоящего столкновения, Михаил
чувствовал, будто по его спине скользили когти. Никита и Франко тоже
чувствовали это и оглядывались на лес, их чувства искали, вбирали, сразу
же оценивали, и это было их второй натурой. Белый не был сильнейшим в
стае, но он был весьма скор и ловок. А тот, кто разорвал его на части, был
более скор и ловок. Поблизости его не было, но он был где-то в лесу,
выжидая, что же будет ответом на его способность приносить смерть.
Михаил запнулся о порог у входа во дворец и увидел Полю, стоявшую с
Ренатой и Олесей, рот ее беззвучно открывался, когда она глядела на узел
из одежды в его руках. Рената быстро шагнула вперед, взяла у него узел и
унесла его прочь.
Солнце опустилось. Выступили звезды, мерцавшие во тьме. Маленький
костер потрескивал в подвале белого дворца, когда Михаил и остальная стая
сгрудилась вокруг его огня. Они ждали, пока снаружи не поднялся ветер и не
завыл в коридорах. И ждали дальше. Но Виктор домой не пришел.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЛОВУШКА ДЛЯ МЫШОНКА
1
В шесть часов утра 29 марта Майкл Галатин был одет в серую полевую
немецкую форму, в короткие до икр сапоги, в фуражку со знаками различия
подразделения связи и с соответствующими медалями - за Норвегию,
Ленинградский фронт и Сталинград - на груди. Он влез в серый полевой
форменный плащ. У него были документы - профессиональная работа по
искусственному старению была выполнена с помощью кислоты, новенького
фотоснимка и специальной бумаги для документов. Майкл запомнил, что по ним
он был полковником, ответственным за линии связи и узлы между Парижем и
войсками, разбросанными по побережью Нормандии. Он родился в деревне в
южной Австрии с названием Браухдонау. У него была жена по имени Лана и два
сына. Его политические симпатии были крайне про-гитлеровские, и он был
лоялен к властям Рейха, если не было необходимости благоговеть перед
нацистами. Один раз был ранен осколком гранаты русского партизана в 1942
году, и в доказательство этому у него был шрам под глазом. Под плащом у
него была кожаная кобура с весьма не новым, но отлично вычищенным
"Люгером", а в кармане, рядом с сердцем, две запасных обоймы с патронами к
нему. Он носил серебряные швейцарские карманные часы с выгравированными на
них фигурами охотников, стреляющих в оленей, и нигде, даже в носках, у
него не было ни одной нитки из британской шерсти. Все остальное, что ему
надо было знать, было у него в голове: квартира и здание, в котором
работал Адам, и незапоминающееся бухгалтерское лицо Адама. Он плотно
позавтракал ветчиной и яйцами с Пирлом Мак-Карреном, прополоскал горло
крепким французским черным кофе, и настала пора ехать.
Мак-Каррен, узловатая гора в юбочке полка Ночной Дозор, и молодой
черноволосый француз, к которому Пирл обращался как к Андре, повели Майкла
по длинному сырому коридору. Его сапоги, обувь с убитого немецкого
офицера, постукивали по камням. Мак-Каррен спокойно говорил, пока они шли
по коридору, насчет последних подробностей; голос шотландца был нервозен,
и Майкл внимательно слушал, но ничего не говорил. Подробности были уже у
него в голове, и он был удовлетворен тем, что все предусмотрено. Начиная
отсюда, дальше шел путь по лезвию бритвы.
Серебряные карманные часы были весьма интересным механизмом. Двумя
щелчками заводной головки откладывалась ложная задняя крышка, где внутри
было маленькое отделение, содержавшее одну-единственную серую капсулу.
Капсула была слишком мала, чтобы казаться смертельно опасной, но цианид
был сильно и быстро действовавшим ядом. Майкл согласился носить капсулу с
ядом только потому, что это было неписаным правилом разведки, но он
никогда не собирался дать гестапо взять его живым. Однако ее ношение,
казалось, позволяло Мак-Каррену чувствовать себя спокойнее. Майкл и
Мак-Каррен за последние два дня стали хорошими партнерами; Мак-Каррен был
хорошим игроком в покер и, терзая по ходу дела Майкла подробностями его
новой биографии, выигрывал ставку за ставкой по раскладу из пяти карт.
Однако одно досаждало Майклу: он не видел Габи, а поскольку Мак-Каррен не
упоминал о ней, он решил, что она вернулась выполнять свое задание.
О'ревуар, подумал он. И удачи тебе.
Шотландец и молодой француз-партизан провели Майкла по каменным
ступенькам наверх, в небольшую пещеру, освещенную лампами под зелеными
абажурами. Свет отражался на черном, блестящем, с жестким верхом,
прогулочном автомобиле "Мерседес-Бенц". Это была красивая машина, и Майкл
даже не мог определить, где у нее были заделаны и закрашены дырки от пуль.
- Красивая машина, а? - спросил Мак-Каррен, читая мысли Майкла, когда
тот провел рукой в перчатке по бамперу. - Немцы уж точно хорошо умеют их
делать. Да, как бы то ни было, у этих подлецов в головах винты и
шестеренки вместо мозгов, что еще от них ожидать? - Он движением руки
указал на сиденье водителя, где за рулем сидела фигура в форме. - Андре -
хороший водитель. Он знает Париж не хуже любого, кто в нем родился. - Он
постучал по стеклу, водитель кивнул и запустил мотор; машина ответила
низким горловым ревом. Мак-Каррен открыл Майклу заднюю дверцу, пока
молодой француз отмыкал две половинки ворот, закрывавших вход в пещеру.
Ворота распахнулись, впустив свет утреннего солнца, а затем молодой
француз стал быстро расчищать от маскировки дорогу перед "Мерседеса".
Мак-Каррен протянул руку, и Майкл пожал ее.
- Будь осторожнее парень, - сказал шотландец. - Устрой им ад за
Ночной Дозор, а?
- Яволь. - Майкл уселся на заднее сиденье, роскошное, из черной кожи,
водитель отпустил ручной тормоз и выехал из пещеры. Как только автомобиль
выехал, все вернули в исходное состояние, замаскированные в зеленые и
коричневые цвета ворота были запечатаны и снова стали похожи на неровную
поверхность холма. "Мерседес" завилял по участку безжизненного склона,
выехал на колею проселочной дороги и свернул влево.
Майкл понюхал воздух: кожа и свежая краска, легкая примесь пороха,
машинного масла и благоухания яблочной наливки. Ах, да, подумал он и слабо
улыбнулся. Он посмотрел через стекло, рассматривая голубое небо с
плывущими по нему ажурными курчавыми облаками. - А Мак-Каррен знает? -
спросил он Габи.
Она глянула на него в зеркало заднего обзора. Ее черные волосы были
заколоты под немецкую штабную фуражку, а поверх формы на ней был
бесформенный плащ. Его взгляд, пронзительное зеленое свечение, встретился
с ее взглядом. - Нет, - сказала она, - он думает, что я прошлой ночью
вернулась на задание.
- А почему ты не вернулась?
Она некоторое время думала об этом, пока вела автомобиль по ухабистой
части дороги.
- Моим заданием было доставить тебя туда, куда тебе нужно, - ответила
она.
- Твое задание завершилось, когда ты доставила меня к Мак-Каррену.
- Это твое понимание. Но не мое.
- У Мак-Каррена был водитель для меня. Что с ним случилось?
Габи пожала плечами.
- Он решил... что эта работа слишком опасна.
- Ты знаешь Париж?
- Достаточно хорошо. Чего не знаю, найду по карте. - Она снова
глянула в зеркало заднего обзора, его глаза все еще смотрели на нее.
- Я не всю жизнь жила в деревне.
- А что подумают немцы, если мы нарвемся на дорожный контрольный
пункт? - спросил он ее. - Не думаю, что красивая девушка, ведущая штабной
автомобиль, это обычное дело.
- Многие офицеры имеют женщин-водителей. - Она опять сосредоточилась
на дороге. - Или секретарш, или хозяек. Французских девушек тоже. У вас
будет больше представительности с женщиной-водителем.
Ему было интересно, когда именно она решила поступить так? Для нее,
конечно, необходимости в этом не было, ее часть задания завершилась. Было
ли это ночью в той холодной ванне? Или позже, когда Майкл и Габи делили
пополам буханку черного хлеба и немного терпкого красного вина? Ну, она
ведь профессионал, ей известно, какие предстоят опасности и что с ней
случится, если ее схватят. Он посмотрел через стекло на зеленевшую вокруг
местность и подумал о том, где же спрятана ее капсула с цианидом.
Габи подъезжала к перекрестку, где проселочная колейная дорога
соединялась с дорогой из гравия, залитого местами асфальтом: дорогой к
Городу Света. Она свернула направо, проехала поле, где работали крестьяне,
сгребавшие сено. Французы перестали работать, опираясь на вилы, и смотрели
на черный немецкий автомобиль, скользивший мимо. Габи была отличным
водителем. Она держала постоянную скорость, ее взгляд прыгал к зеркалу
заднего обзора и опять возвращался к дороге. Она вела так, будто у
полковника на заднем сиденье было место назначения, хотя ему не было нужды
торопиться.
- Вовсе я не красивая, - тихо сказала она спустя шесть-семь минут.
Они продолжали молча ехать, мотор "Мерседеса", хорошо смазанный,
вежливо пофыркивал. Габи время от времени поглядывала на него, пытаясь
понять, что в нем было такого, почему она захотела - нет, нет, ощутила
необходимость - ехать с ним. Да, в этом надо бы признаться. Конечно, не
ему, а своему хранилищу секретов. Наиболее вероятно, решила она, что
действия против танка нацистов разожгли в ней кровь и страсть так, как ее
давно не зажигало. О, бывали еще угольки, но то был настоящий костер. Или
это было просто из-за близости к человеку, который жаждал действия, думала
она. К человеку, который был умельцем в такой работе. К человеку...
который был хорош. Она не столько прожила на свете, чтобы не уметь судить
о характерах; человек на заднем сиденье был особенный. Что-то было в нем
жестокое... возможно, даже звериное. Хотя это - часть характера его
работы. Но она видела в его глазах доброту, там, в бассейне с холодной
водой. Чувство изящного, цель. Он джентльмен, подумала она, если вообще
таковые еще остались на свете. И, тем не менее, ему нужна ее помощь. Она
доставит его в Париж и выведет из него, потому что это важно. Разве не
так?
Она глянула в зеркало заднего обзора, и сердце у нее екнуло.
Догоняя их, за ними на большой скорости следовал мотоцикл БМВ с
коляской.
Ее руки вцепились в руль, и от этого "Мерседес" слегка вильнул.
Майкл от толчка автомобиля распрямился и услышал высокий рокот мотора
мотоцикла; знакомый звук, последний раз слышал его в Северной Африке.
- Сзади, - напряженно сказала Габи, но Майкл уже поглядел назад и
видел догонявший их транспорт. Рука его потянулась к "Люгеру". Еще рано,
решил он. Сохраняй спокойствие.
Габи не сбавила скорости, но и не прибавила ходу. Она ровно держала
скорость - поразительное достижение, когда ее пульс так быстро скакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
и покривил губы.
- На, неси их, заяц, - сказал он насмешливым тоном и вложил узел с
останками в руку Михаила. От его тяжести у мальчика тут же подогнулись
колени.
Никита хотел помочь ему, но Франко поймал руку монгола:
- Пусть заяц донесет сам, если уж он так хочет стать одним из нас!
Михаил вгляделся в глаза Франко; они смеялись над ним и хотели, чтобы
он упал. Он почувствовал, как внутри у него вспыхнула искорка. Она
вспыхнула ярко-белым огнем, и жар злобы заставил Михаила напрячься и
распрямиться с узлом с костями в своих руках. Он прошел половину пути
наверх, прежде чем его ноги стали сдавать. Франко прошел еще несколько
шагов.
- Пошли! - нетерпеливо сказал он, и Никита неохотно пошел за ним.
Михаил крепился, стиснув зубы, руки у него заболели. Но он уже знал
боль, а эта была ничто. Он не позволит Франко увидеть себя побитым; он
никому не позволит видеть себя битым, никогда. Он преодолел дорогу наверх,
а затем неустойчивым шагом пошел, держа в руках то, что прежде было Белым.
- Хороший заяц всегда делает то, что ему велят, - сказал Франко.
Никита приблизился, чтобы донести кости остаток пути, но Михаил
сказал:
- Нет, - и понес свою ношу ко дворцу. Он ощущал медянистый запах от
разморозившейся крови на останках Белого. Оленья шкура пахла по-своему,
резче и слаще, а пот Виктора на ней пах солью и мускусом. Но в морозном
воздухе был еще один дух, и он ударил в ноздри Михаила, когда тот дошел до
дверей, этот запах был диким и острым, запах жестокости и коварства. Это
был запах зверя, и он так же отличался от запаха стаи, как черное от
красного. Он шел, понял Михаил, от костей Белого: дух зверя, который убил
его. Тот самый, который сейчас вынюхивал Виктор по гладкому, отлитому
пургой в причудливые формы снегу.
В воздухе зависло ощущение предстоящего столкновения, Михаил
чувствовал, будто по его спине скользили когти. Никита и Франко тоже
чувствовали это и оглядывались на лес, их чувства искали, вбирали, сразу
же оценивали, и это было их второй натурой. Белый не был сильнейшим в
стае, но он был весьма скор и ловок. А тот, кто разорвал его на части, был
более скор и ловок. Поблизости его не было, но он был где-то в лесу,
выжидая, что же будет ответом на его способность приносить смерть.
Михаил запнулся о порог у входа во дворец и увидел Полю, стоявшую с
Ренатой и Олесей, рот ее беззвучно открывался, когда она глядела на узел
из одежды в его руках. Рената быстро шагнула вперед, взяла у него узел и
унесла его прочь.
Солнце опустилось. Выступили звезды, мерцавшие во тьме. Маленький
костер потрескивал в подвале белого дворца, когда Михаил и остальная стая
сгрудилась вокруг его огня. Они ждали, пока снаружи не поднялся ветер и не
завыл в коридорах. И ждали дальше. Но Виктор домой не пришел.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЛОВУШКА ДЛЯ МЫШОНКА
1
В шесть часов утра 29 марта Майкл Галатин был одет в серую полевую
немецкую форму, в короткие до икр сапоги, в фуражку со знаками различия
подразделения связи и с соответствующими медалями - за Норвегию,
Ленинградский фронт и Сталинград - на груди. Он влез в серый полевой
форменный плащ. У него были документы - профессиональная работа по
искусственному старению была выполнена с помощью кислоты, новенького
фотоснимка и специальной бумаги для документов. Майкл запомнил, что по ним
он был полковником, ответственным за линии связи и узлы между Парижем и
войсками, разбросанными по побережью Нормандии. Он родился в деревне в
южной Австрии с названием Браухдонау. У него была жена по имени Лана и два
сына. Его политические симпатии были крайне про-гитлеровские, и он был
лоялен к властям Рейха, если не было необходимости благоговеть перед
нацистами. Один раз был ранен осколком гранаты русского партизана в 1942
году, и в доказательство этому у него был шрам под глазом. Под плащом у
него была кожаная кобура с весьма не новым, но отлично вычищенным
"Люгером", а в кармане, рядом с сердцем, две запасных обоймы с патронами к
нему. Он носил серебряные швейцарские карманные часы с выгравированными на
них фигурами охотников, стреляющих в оленей, и нигде, даже в носках, у
него не было ни одной нитки из британской шерсти. Все остальное, что ему
надо было знать, было у него в голове: квартира и здание, в котором
работал Адам, и незапоминающееся бухгалтерское лицо Адама. Он плотно
позавтракал ветчиной и яйцами с Пирлом Мак-Карреном, прополоскал горло
крепким французским черным кофе, и настала пора ехать.
Мак-Каррен, узловатая гора в юбочке полка Ночной Дозор, и молодой
черноволосый француз, к которому Пирл обращался как к Андре, повели Майкла
по длинному сырому коридору. Его сапоги, обувь с убитого немецкого
офицера, постукивали по камням. Мак-Каррен спокойно говорил, пока они шли
по коридору, насчет последних подробностей; голос шотландца был нервозен,
и Майкл внимательно слушал, но ничего не говорил. Подробности были уже у
него в голове, и он был удовлетворен тем, что все предусмотрено. Начиная
отсюда, дальше шел путь по лезвию бритвы.
Серебряные карманные часы были весьма интересным механизмом. Двумя
щелчками заводной головки откладывалась ложная задняя крышка, где внутри
было маленькое отделение, содержавшее одну-единственную серую капсулу.
Капсула была слишком мала, чтобы казаться смертельно опасной, но цианид
был сильно и быстро действовавшим ядом. Майкл согласился носить капсулу с
ядом только потому, что это было неписаным правилом разведки, но он
никогда не собирался дать гестапо взять его живым. Однако ее ношение,
казалось, позволяло Мак-Каррену чувствовать себя спокойнее. Майкл и
Мак-Каррен за последние два дня стали хорошими партнерами; Мак-Каррен был
хорошим игроком в покер и, терзая по ходу дела Майкла подробностями его
новой биографии, выигрывал ставку за ставкой по раскладу из пяти карт.
Однако одно досаждало Майклу: он не видел Габи, а поскольку Мак-Каррен не
упоминал о ней, он решил, что она вернулась выполнять свое задание.
О'ревуар, подумал он. И удачи тебе.
Шотландец и молодой француз-партизан провели Майкла по каменным
ступенькам наверх, в небольшую пещеру, освещенную лампами под зелеными
абажурами. Свет отражался на черном, блестящем, с жестким верхом,
прогулочном автомобиле "Мерседес-Бенц". Это была красивая машина, и Майкл
даже не мог определить, где у нее были заделаны и закрашены дырки от пуль.
- Красивая машина, а? - спросил Мак-Каррен, читая мысли Майкла, когда
тот провел рукой в перчатке по бамперу. - Немцы уж точно хорошо умеют их
делать. Да, как бы то ни было, у этих подлецов в головах винты и
шестеренки вместо мозгов, что еще от них ожидать? - Он движением руки
указал на сиденье водителя, где за рулем сидела фигура в форме. - Андре -
хороший водитель. Он знает Париж не хуже любого, кто в нем родился. - Он
постучал по стеклу, водитель кивнул и запустил мотор; машина ответила
низким горловым ревом. Мак-Каррен открыл Майклу заднюю дверцу, пока
молодой француз отмыкал две половинки ворот, закрывавших вход в пещеру.
Ворота распахнулись, впустив свет утреннего солнца, а затем молодой
француз стал быстро расчищать от маскировки дорогу перед "Мерседеса".
Мак-Каррен протянул руку, и Майкл пожал ее.
- Будь осторожнее парень, - сказал шотландец. - Устрой им ад за
Ночной Дозор, а?
- Яволь. - Майкл уселся на заднее сиденье, роскошное, из черной кожи,
водитель отпустил ручной тормоз и выехал из пещеры. Как только автомобиль
выехал, все вернули в исходное состояние, замаскированные в зеленые и
коричневые цвета ворота были запечатаны и снова стали похожи на неровную
поверхность холма. "Мерседес" завилял по участку безжизненного склона,
выехал на колею проселочной дороги и свернул влево.
Майкл понюхал воздух: кожа и свежая краска, легкая примесь пороха,
машинного масла и благоухания яблочной наливки. Ах, да, подумал он и слабо
улыбнулся. Он посмотрел через стекло, рассматривая голубое небо с
плывущими по нему ажурными курчавыми облаками. - А Мак-Каррен знает? -
спросил он Габи.
Она глянула на него в зеркало заднего обзора. Ее черные волосы были
заколоты под немецкую штабную фуражку, а поверх формы на ней был
бесформенный плащ. Его взгляд, пронзительное зеленое свечение, встретился
с ее взглядом. - Нет, - сказала она, - он думает, что я прошлой ночью
вернулась на задание.
- А почему ты не вернулась?
Она некоторое время думала об этом, пока вела автомобиль по ухабистой
части дороги.
- Моим заданием было доставить тебя туда, куда тебе нужно, - ответила
она.
- Твое задание завершилось, когда ты доставила меня к Мак-Каррену.
- Это твое понимание. Но не мое.
- У Мак-Каррена был водитель для меня. Что с ним случилось?
Габи пожала плечами.
- Он решил... что эта работа слишком опасна.
- Ты знаешь Париж?
- Достаточно хорошо. Чего не знаю, найду по карте. - Она снова
глянула в зеркало заднего обзора, его глаза все еще смотрели на нее.
- Я не всю жизнь жила в деревне.
- А что подумают немцы, если мы нарвемся на дорожный контрольный
пункт? - спросил он ее. - Не думаю, что красивая девушка, ведущая штабной
автомобиль, это обычное дело.
- Многие офицеры имеют женщин-водителей. - Она опять сосредоточилась
на дороге. - Или секретарш, или хозяек. Французских девушек тоже. У вас
будет больше представительности с женщиной-водителем.
Ему было интересно, когда именно она решила поступить так? Для нее,
конечно, необходимости в этом не было, ее часть задания завершилась. Было
ли это ночью в той холодной ванне? Или позже, когда Майкл и Габи делили
пополам буханку черного хлеба и немного терпкого красного вина? Ну, она
ведь профессионал, ей известно, какие предстоят опасности и что с ней
случится, если ее схватят. Он посмотрел через стекло на зеленевшую вокруг
местность и подумал о том, где же спрятана ее капсула с цианидом.
Габи подъезжала к перекрестку, где проселочная колейная дорога
соединялась с дорогой из гравия, залитого местами асфальтом: дорогой к
Городу Света. Она свернула направо, проехала поле, где работали крестьяне,
сгребавшие сено. Французы перестали работать, опираясь на вилы, и смотрели
на черный немецкий автомобиль, скользивший мимо. Габи была отличным
водителем. Она держала постоянную скорость, ее взгляд прыгал к зеркалу
заднего обзора и опять возвращался к дороге. Она вела так, будто у
полковника на заднем сиденье было место назначения, хотя ему не было нужды
торопиться.
- Вовсе я не красивая, - тихо сказала она спустя шесть-семь минут.
Они продолжали молча ехать, мотор "Мерседеса", хорошо смазанный,
вежливо пофыркивал. Габи время от времени поглядывала на него, пытаясь
понять, что в нем было такого, почему она захотела - нет, нет, ощутила
необходимость - ехать с ним. Да, в этом надо бы признаться. Конечно, не
ему, а своему хранилищу секретов. Наиболее вероятно, решила она, что
действия против танка нацистов разожгли в ней кровь и страсть так, как ее
давно не зажигало. О, бывали еще угольки, но то был настоящий костер. Или
это было просто из-за близости к человеку, который жаждал действия, думала
она. К человеку, который был умельцем в такой работе. К человеку...
который был хорош. Она не столько прожила на свете, чтобы не уметь судить
о характерах; человек на заднем сиденье был особенный. Что-то было в нем
жестокое... возможно, даже звериное. Хотя это - часть характера его
работы. Но она видела в его глазах доброту, там, в бассейне с холодной
водой. Чувство изящного, цель. Он джентльмен, подумала она, если вообще
таковые еще остались на свете. И, тем не менее, ему нужна ее помощь. Она
доставит его в Париж и выведет из него, потому что это важно. Разве не
так?
Она глянула в зеркало заднего обзора, и сердце у нее екнуло.
Догоняя их, за ними на большой скорости следовал мотоцикл БМВ с
коляской.
Ее руки вцепились в руль, и от этого "Мерседес" слегка вильнул.
Майкл от толчка автомобиля распрямился и услышал высокий рокот мотора
мотоцикла; знакомый звук, последний раз слышал его в Северной Африке.
- Сзади, - напряженно сказала Габи, но Майкл уже поглядел назад и
видел догонявший их транспорт. Рука его потянулась к "Люгеру". Еще рано,
решил он. Сохраняй спокойствие.
Габи не сбавила скорости, но и не прибавила ходу. Она ровно держала
скорость - поразительное достижение, когда ее пульс так быстро скакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97