А для этого мне придется сначала выйти замуж. Чтобы достойно управлять столь обширными поместьями, нужен мужчина. — Синие глаза Эйрин мечтательно засияли. — По-моему, Леотан потрясающе красив! А ты как думаешь?
Грейс мысленно пнула себя за недогадливость.
— Да, очень симпатичный молодой человек, — согласилась она.
Компания у стены распалась. Леотан повернулся и зашагал по направлению к ним. Эйрин, поколебавшись секунду, расправила плечи и выступила вперед, оказавшись прямо на пути юного эрла. Тот остановился, одарил обеих дам ослепительной улыбкой и отвесил низкий поклон.
— Доброго вечера вашему высочеству, доброго вечера вашей светлости!
Грейс только кивнула, а Эйрин не поленилась присесть в глубоком реверансе.
— И вам доброго вечера, милорд, — сказала она.
— Неплохое развлечение, не так ли, миледи? — заметил юноша, сделав широкий жест в сторону танцующих.
— Замечательное, — с готовностью согласилась баронесса, глубоко вдохнула и выпалила: — Не желаете ли присоединиться, милорд?
Приветливая улыбка ни миг не покинула классически правильного лица Леотана, но глаза вдруг вспыхнули странным огнем, придавшим его взгляду высокомерную жесткость.
— Сожалею, миледи, но этот танец требует наличия обеих рук.
Эйрин сначала не поняла, а потом опустила глаза и непроизвольно вскрикнула. Элегантная шаль, скрывавшая от нескромных взглядов ее искалеченную руку, каким-то образом сползла и обнажила перевязь с вложенной в нее иссохшей и искривленной, как перебитое крыло, конечностью. Лицо баронессы сделалось белее мела, глаза наполнились ужасом.
— Прошу прощения, но я вынужден покинуть вас, миледи, — снова поклонился Леотан.
Эйрин умудрилась выдавить что-то приличествующее трясущимися губами, и молодой эрл удалился — с издевательской неторопливостью, небрежно раскланиваясь со встречными знакомыми.
Грейс проводила его взглядом, почти физически ощущая, как рвется наружу неудержимая слепая ярость. За внешностью молодого бога таилась черная душа себялюбца и каменное сердце, столь же холодное и безжалостное, как кусок железа, найденный ею в груди умершего на операционном столе в Денверском мемориальном монстра. Она напомнила себе, что Зло во все времена скрывалось под личиной красоты, позволяющей ему свободно разгуливать по свету, завлекать в свои сети, как летящих на огонь бабочек, доверчивых людей, подчинять их своей воле и в конце концов безвозвратно губить.
Легче от этого не стало, но жалобный вздох Эйрин в какой-то степени умерил гнев Грейс и заставил ее переключить внимание на униженную подругу. Первым делом она поправила сбившуюся шаль баронессы и ласково обняла бедняжку за плечи.
— Поверь мне, этот негодяй и мизинца твоего не стоит… — начала Грейс, но Эйрин знаком остановила ее и высвободилась из объятий.
— Не надо, Грейс, — произнесла она чуть слышно. — Со мной все в порядке. Взгляни-ка лучше туда: уж не твой ли это приятель Дарж скучает в одиночестве?
Грейс вскинула голову и в самом деле у противоположной стены увидела эмбарского эрла, с мрачным видом наблюдающего за царящим вокруг него весельем. Черные усы рыцаря уныло обвисли, плечи ссутулились. Похоже, он действительно изнывал от скуки и, как справедливо заметила Эйрин, предавался этому малопривлекательному занятию в полном одиночестве.
Глаза Грейс радостно вспыхнули. После прошлого пира она ни разу не видела своего спасителя и скучала по его обществу. Если бы только ей удалось убедить Даржа, что его визит к ней не только не помешает ее занятиям, а напротив — доставит огромное удовольствие… К несчастью, черноволосый рыцарь был так же упрям, как его соотечественники, а упрямство эмбарцев, если верить Эйрин, давно вошло в поговорку. С ним ей почему-то было легко и просто, совсем не так, как с другими людьми, в чьем присутствии она всегда остро ощущала собственную неполноценность и испытывала чувство вины за то, что она не такая, как все.
Она приветливо помахала Даржу рукой и направилась к нему через весь зал, увлекая за собой баронессу. Хотя рыцарь даже не улыбнулся при их появлении, чело его немного просветлело.
— Ах, Дарж, я ужасно рада видеть вас снова! — воскликнула Грейс.
— Доброго вам вечера, миледи, — чопорно произнес эмбарец, собираясь отвесить дамам столь же чопорный поклон, но Грейс бесцеремонно протянула ему руку. В карих глазах на миг мелькнуло удивление, рыцарь замешкался, но быстро оправился и почтительно поднес к губам изящную тонкую кисть. Получилось у него не слишком изысканно, но для Грейс этот неуклюжий поцелуй был в тысячу раз приятнее, нежели безупречные манеры Леотана. С объективной точки зрения, никто не рискнул бы назвать эрла Стоунбрейка красивым: вытянутое лошадиное лицо, крючковатый нос и глубокие морщины на лбу плохо соответствовали общепринятым канонам, однако в глазах Грейс Дарж выглядел куда более симпатичным, чем десяток лощеных красавчиков типа Леотана.
Внезапно в голову ей пришла любопытная идея. Не успев задуматься, что предлагает, она с ходу ляпнула:
— Быть может, Дарж не откажется потанцевать с тобой, Эйрин?
Рыцарь вздрогнул от неожиданности и растерянно взглянул на девушку.
— Прошу прощения, миледи, но я уверен, что баронессе лучше поберечь ножки, чем приглашать на танец такого увальня, как я.
Эйрин поспешно закивала.
— Не беспокойся, Грейс, мне уже расхотелось. Благодарю вас, милорд, за предупреждение… и понимание, — почти беззвучно добавила она.
Грейс озадаченно нахмурилась, но прежде чем успела открыть рот, герольды у дверей затрубили в рога, возвещая о начале пиршества. Дарж поклонился и испросил у дам разрешения отправиться на свое место.
— Как, разве вы сегодня сидите не за королевским столом? — удивилась Грейс.
— Увы, миледи, — развел руками рыцарь, — сейчас, когда все правители доминионов в сборе, за столом короля Бореаса уже не хватит мест для всех скромных вассалов вроде меня.
Он произнес эти слова спокойно, ничем не демонстрируя ни обиду, ни оскорбленное достоинство, а всего лишь констатируя факт.
Грейс была так разочарована, что чуть не предложила Даржу сесть рядом с ним, где бы ни пришлось, но Эйрин вовремя схватила ее за руку и утащила прочь. Пришлось ограничиться сказанными наспех словами прощания и покинуть рыцаря без всякой надежды увидеться с ним этой ночью опять.
— И что только ты нашла в этом Дарже? — в недоумении спросила баронесса, протискиваясь к возвышению сквозь толпу гостей. — Он же старый, угрюмый и совсем некрасивый!
— Правда? — удивилась Грейс. — Странно… А я вот только что подумала, что в жизни не встречала человека добрее!
Эйрин покраснела и хотела что-то ответить, но они уже достигли королевского стола, где подругам пришлось разделиться: баронесса заняла место по левую руку от короля Бореаса, а Грейс скромно пристроилась с краю, где осталось единственное незанятое кресло. Ее соседом слева оказался — к вящему изумлению Грейс, наивно полагавшей, что венценосным особам положено сидеть в центре, — не кто иной, как сам Кайлар, король Голта. При ближайшем рассмотрении его величество показался ей еще моложе, чем при первом знакомстве. На вид ему было лет двадцать пять, не больше, а открытое лицо и задумчивые карие глаза светились добротой и мягкостью — едва ли уместными качествами для вершащего судьбами многих тысяч людей властителя. Вспомнив о своих обязанностях, Грейс отпила глоток вина из стоящего между ними кубка, тщательно протерла салфеткой краешек, которого касались ее губы, и передала кубок Кайлару. После чего совсем осмелела и рама представилась молодому монарху. Тот благодарно кивнул, принимая из ее рук вино, и застенчиво улыбнулся.
Причина застенчивости прояснилась чуть позже, когда он заговорил:
— С-с-счастлив з-знакомству с-с в-вами, м-м-миледи.
Героически закончив фразу, король густо покраснел и в смущении отвернулся.
Чтобы поставить верный диагноз, Грейс хватило тридцати секунд. Первый симптом: Кайлар держал кубок в левой руке. Второй — заикание. Типичный случай из учебника. Мужчина, левша, один из близнецов. На Земле им с раннего детства занимались бы опытные педиатры, логопеды и психологи. С их помощью он уже к десяти или двенадцати годам избавился бы от заикания и сопряженной с этим недугом неуверенности в себе, тогда как здесь… Пожалуй, здесь, на Зее, бедняге придется мириться со своим врожденным дефектом до конца жизни. Грейс сочувственно вздохнула и подумала, что этот мир все-таки чересчур жесток и его тоже есть за что ненавидеть.
Повинуясь внезапному импульсу, она протянула руку и коснулась королевской руки. Но это было чисто профессиональным жестом: безличным, холодным, ободряющим прикосновением лечащего врача.
— Позвольте подлить вам еще вина, ваше величество. Кайлар испуганно дернулся, но уже в следующее мгновение лицо его вновь озарила добрая, чуточку виноватая улыбка.
— Д-да, п-п-пожалуйста, й-если н-не т-трудно. Б-б-благодарю в-вас, в-ваша с-светлость.
Грейс кольнул стыд. По-детски искренняя признательность короля была ей приятна, но что бы он подумал, если бы знал, что она видит в нем не монарха, а просто ущербного, обиженного жизнью человека, и только потому так развязно себя ведет. Прогнав от себя эту мысль, она наполнила кубок доверху.
Пока Кайлар пил, Грейс исподтишка изучала обстановку за королевским столом. Ей сразу бросилось в глаза, как сильно отличаются сидящие за ним короли и королевы Семи доминионов не только от соседей, но и друг от друга. Сюзерен Даржа Соррин Эмбарский занимал место на противоположном краю. Он сидел мрачный, согбенный и хмуро смотрел в свою тарелку, не притрагиваясь к пище. По правую руку от него расположилась Эминда, королева Эридана, — полная женщина средних лет, до сих пор сохранившая былую миловидность, которую портила лишь словно прилипшая к ее губам брезгливая гримаса. Рядом с ней усадили Персарда Перридонского, старейшего из приглашенных на Совет монархов. Этот худой тщедушный старик с живыми озорными глазками, на чьей голове осталось всего несколько жидких прядей, выглядел, пожалуй, самым жизнерадостным из присутствующих. Поймав обращенный на него взгляд Грейс, он довольно ухмыльнулся, хитро подмигнул ей и изобразил обеими руками жест, назвать который просто непристойным можно было лишь с большой натяжкой. Грейс покраснела и поспешно отвернулась.
Короля Бореаса, сидевшего во главе стола, с обоих флангов прикрывали Эйрин и лорд Олрейн. Его величество пребывал не в лучшем настроении: он был мрачен, раздражен и осушал кубок за кубком, в то время как остальные ограничивались одним-двумя глотками. Следующую после Бореаса позицию занимала королева Толории. Иволейна почти не притрагивалась к угощению, своей царственной красотой и неподвижностью напоминая мраморную статую работы гениального ваятеля. Взор ее был устремлен куда-то вдаль, поверх голов пирующих в зале гостей, лишь изредка вспыхивая загадочным холодным блеском. Между Иволейной и Кайларом отливал всеми цветами радуги пышный до безвкусицы наряд короля Брелегонда Лизандира, лысеющую шевелюру и невыразительную физиономию которого Грейс только с большим трудом удалось разглядеть среди мишуры и позолоты парадного королевского костюма. Впрочем, неприметность брелегондского монарха с успехом искупалась его пронзительным гнусавым голосом. Он то и дело покрикивал на обслуживающих стол пажей, порой доводя их чуть ли не до слез своими вздорными капризами и придирками. Грейс ни минуты не колебалась, отведя Лизандиру самую нижнюю строчку в условной табели о рангах, справедливо полагая, что по-настоящему значительные персоны так себя не ведут ни при каких обстоятельствах.
Как и в прошлый раз, после подачи горячего к королевскому столу приблизились двое придворных рунных магов. Они начали обход с противоположных концов стола, останавливаясь перед каждым блюдом и накладывая на него руну «Крит», предотвращающую пищу от порчи. Но они не успели сделать и нескольких шагов, как царящий в зале шум перекрыл истошный женский вопль:
— Вон, негодяи! Убирайтесь прочь от меня с вашей мерзкой магией!
Разговоры смолкли, и взоры всех присутствующих обратились на вскочившую с места Эминду Эриданскую. Стоящий напротив нее молодой толкователь рун бросил сконфуженный взгляд на короля Бореаса. Правитель Кейлавана нахмурился и щелкнул пальцами, давая знак продолжать обход. Рунный мастер поспешно двинулся дальше. Эминда осталась стоять, похоже, уже сожалея о своей неожиданной выходке. Щеки ее загорелись румянцем, она опустила голову, немного помедлила и уселась на место. К ней тут же подскочил лорд Логрен, который о чем-то пошептался с королевой и обратился к Бореасу:
— Моя повелительница приносит глубочайшие извинения вашему величеству. Она немного устала с дороги и еще не привыкла к здешним обычаям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129