— Мак, — непривычно гневно сказала она, — Я же сказала …
— Простите, мэм, — перебил ее МакГиннес. — Я помню, что вы просили не беспокоить вас до ужина. Но здесь кое-кто, кого вы должны принять.
— Мак, — повторила она устало, но уже без прежнего, не характерного для нее гнева, — если это только не какое-то чрезвычайное происшествие, я действительно никого не хочу видеть. Мерседес не может этим заняться, что бы то ни было?
— Боюсь нет, мэм, — ответил МакГиннес. — Он прибыл прямо из Адмиралтейства, специально к вам.
— Ох.
Хонор заставила себя выпрямить спину и глубоко вдохнула. Прошло как раз достаточно времени, чтобы её гневные замечания в адрес Мэндела достигли Адмиралтейства и породили, в свою очередь, ответ. А то, что они прислали кого-то доставить оный ответ лично, заставляло предположить, что адмирал Гивенс и начальник военной юстиции остались не слишком довольны её действиями.
«Ну, им же хуже, — мрачно подумала она. — Я — полный адмирал, командующий флотом, герцогиня и землевладелец. Это расследование слишком важно, чтобы позволить загубить его на корню кому-то ограниченному настолько, чтобы не пожелать даже задуматься над очевидным, и на этот раз Власть Предержащим, черт побери, лучше ко мне прислушаться!»
Её немного удивила гневность её собственной реакции и она задумалась — не в первый раз — насколько это из-за чувства вины. Но это на самом деле было не важно. Поскольку она знала, что права насчет произошедшего с Тимоти Меарсом, что бы это ни было.
— Хорошо, Мак, — через мгновение произнесла она, — дай мне две минуты и впускай его.
— Да, мэм.
Хонор отключила интерком, подобрала и надела китель, застегнулась и взглянула в зеркало, укрепленное на переборке. Повела плечами, чтобы китель сел как положено, и провела правой рукой по волосам. В распущенном состоянии её волосы были длиной до середины спины, но сейчас они были туго заплетены в косы, которые не успели растрепаться за время слишком краткой дрёмы и она сама себе одобрительно кивнула. Некоторое напряжение вокруг глаз могло бы подсказать хорошо знающему её человеку, насколько она на самом деле устала, но её внешний вид был безупречен.
Хонор взглянула на Нимица, но тот свернулся на своём месте, всё ещё сонно посапывая. Она ощущала его где-то в глубине сознания и знала, что он также постоянно, хотя бы на периферии, ощущает её, даже в самом глубоком сне. Она не стала его будить, он устал не меньше неё и, также как и она, все еще печалился по двум людям, которые были его близкими друзьями.
Похороны Саймона Маттингли помогли… отчасти. Принесли по крайней мере хоть какое-то облегчение, но, в то же самое время, лишний раз напомнили ей, насколько далеко от родного дома умер Саймон. Хонор попросила провести церемонию брата Хендрикса, капеллана одной из грейсонских ЛАК-групп в составе эскадры носителей Элис Трумэн. На собственном тяжком опыте она знала, что согласно грейсонской традиции телохранителя хоронили там, где он погибал. Эндрю Лафолле и Спенсер Хаук стояли, вытянувшись, у неё за спиной на протяжении всей краткой церемонии военных похорон. А затем они, Алистер МакКеон, Мишель Хенке и Джеймс МакГиннес внесли накрытый флагом лена Харрингтон гроб в шлюз.
Когда внутренний люк шлюза закрылся, оба телохранителя снова заняли свое место позади неё, вытянувшись по стойке смирно. А затем тихо заговорил брат Хендрикс.
— Богу всемогущему представляем мы душу покинувшего нас брата, а тело его вручаем бесконечности космоса с непоколебимой уверенностью и надеждой на воскресение тела и жизнь вечную, через Заступника, Господа нашего Иисуса Христа; с чьим пришествием в славном величии, дабы судить вселенную, та вернет своих мертвых, и уничиженные тела тех, кто усоп в Нём преобразятся так, что будут сообразны славному телу Его, силою, которой Он действует и покоряет Себе всё. Аминь.
Пока он говорил, Хонор протянула руку и, когда прозвучало последнее слово, нажатием расположенной рядом с люком кнопки катапультировала гроб Саймона Маттингли. Как только тот отошел на безопасное расстояние от корабля, заработал встроенный в него маленький реактивный двигатель, развернувший и направивший гроб прямо в сиявший в отдалении термоядерный пламень Звезды Тревора. Хонор чувствовала себя так, как будто её собственное сердце удаляется вместе с гробом.
Возможно, со временем, она сумеет найти утешение в древних словах прощальной молитвы. И, наверняка, если и был человек достойно встретивший Испытание своей жизни, то это был Саймон Маттингли. Но, о, как же ей его не хватало.
Она сделала глубокий вдох, подошла к рабочему столу, уселась за него, включила терминал, сделала вид, что изучает выведенный на него документ, и принялась ждать.
Ровно через сто двадцать секунд после получения соответствующего указания МакГиннес открыл дверь в каюту.
— Ваша милость, — сказал он, — к вам посетитель.
В его голосе была какая-то странность, и что-то еще более странное в эмоциях, и Хонор резко вскинула голову.
— Привет, Хонор, — сказал посетитель и она вскочила с кресла.
— Хэмиш!
Позже она не смогла вспомнить, как выходила из-за стола. Просто, вот она была там, а вот она уже летит в объятья Хэмиша.
Хонор слышала тупой удар позади, когда Саманта спрыгнула с плеча Хэмиша и метнулась по ковру. Она чувствовала пробуждение Нимица и его внезапную радость, когда его окутал мыслесвет супруги. А затем руки Хэмиша сомкнулись вокруг неё, а её — вокруг него.
— Хэмиш, — тише повторила она, почти с изумлением, опуская голову ему на плечо.
— Вот уж действительно, «Саламандра». — низкий голос Хэмиша несколько дрогнул и объятие стало крепче. — Чёрт подери, женщина, ты что, не можешь, чтобы тебя хоть где-нибудь не попытались убить?
— Прости, — сказала она не открывая глаз, когда почувствовала его неподдельную обеспокоенность. — Прости, но никто не мог предполагать ничего подобного.
— Знаю, знаю, — вздохнул он и наконец-то ослабил объятия.
Он положил руки ей на плечи, отодвинул на длину руки, и заглянул ей прямо в глаза. Эмпатией он не владел, но, вновь, она почувствовала между ними эхо связи с древесными котами. Хонор знала, что не может скрыть от него свои истинные чувства, точно так же, как и он от неё.
— Бедная Хонор, — через мгновение произнес он. — Любимая, когда мы получили первое сообщение, мы с Эмили… — он прервался, решительно тряхнув головой. — Скажем так: мы не очень легко это восприняли. Я хотел лично отправиться прямо сюда, но испугался того, что могу привлечь лишнее внимание. Но затем ты вышвырнула Мэндела, и я решил послать лишнее внимание к чёрту. Я тебя знаю, Хонор. Ты никогда бы так на него не обрушилась, если бы он не был полным и совершенным идиотом, а ты бы не чувствовала, что его срочно требуется заменить кем-то компетентным. Или если бы тебе не было очень, очень плохо. В любом случае мне следовало быть здесь.
— Полагаю, было и то, и то, — признала она, отступая назад и беря его за руки. Она потянула Хэмиша за собой и они сели на диван, удобно устроившись и склонившись друг к другу.
— Мне было плохо, очень, — тихо сказала она. — Не только из-за Саймона. Даже, в некотором смысле, не в основном из-за него. Тим…
Она прервалась, закусила губу, глаза застили слезы. Хонор вспомнила, как бурно она отклонила предложение Мерседес Брайэм подумать над заполнением той дыры, которую смерть Меарса оставила в её штабе. Но адмиралам не предписывалось иметь флаг-лейтенантов, так что Хонор отказалась его заменить. Это, возможно, было не самое разумное решение в её жизни, но она не собиралась его менять.
— Мне было плохо, — повторила она. — И будет, ещё долго. Но я искренне считаю, что поступила так в основном потому, что он был квадратной затычкой в круглой дыре.
— По тону твоих сообщений — и, честно говоря, его доклада Пат Гивенс — я примерно так и понял, — сказал он. — Хотя, как я понимаю, Мэндел действительно пользуется репутацией результативного следователя.
— Не сомневаюсь в этом, — отозвалась она. — На самом деле, если быть абсолютно честной, чего мне совершенно не хочется, я понимаю, что он очень хорош в своем деле… в более стандартных обстоятельствах. Но, в данном случае, он просто не тот человек, который нужен. Может быть он слишком опытен. Это как… как будто у него сузилось поле зрения. Он знает то, что он знает, и намерен на этом сосредоточиться и делать свою работу не отвлекаясь на любителей, которые не знают, как при расследовании преступления отличить голову от задницы.
При таком выборе слов Хэмиш вздернул бровь.
— Ты всё-таки раздражена, — заметил он.
— Разочарована, — поправила она. — Ну, может быть, еще и раздражена потому, что он меня так разочаровал. Но он не поверил, когда я сказала ему, что Тим каким-то образом был под принуждением, и не был готов поверить, что Нимиц достаточно умен, чтобы распознать, что происходит — если даже сперва признать, что у котов вообще есть эта телеэмпатическая способность — или сказать кому бы то ни было что-либо осмысленное, если сумеет распознать.
— Боже, он сумел разом наступить на все твои мозоли, так?
— Вроде того, — признала она, слабо улыбнувшись шутке. — Но он настолько зациклился на том, что моё чувство вины заставляет меня верить лучшему насчёт Тима, что совершенно не обращал внимания на то, что я ему говорила о действительно произошедшем. И он бы не переменил своего мнения, я это знаю.
Она, с гримасой, постучала по виску указательным пальцем правой руки, а Хэмиш кивнул.
— Я догадался, что так и было. А из твоих слов я делаю вывод, что ты не собиралась сказать ему, что это ты почувствовала, что происходит?
Хонор просто фыркнула, и он не очень-то весело усмехнулся.
— Честно говоря, я только рад, что ты этого не сделала. Мне бы хотелось, чтобы ты пока возможно держала эту маленькую способность в резерве. Пусть люди думают, что это Нимиц всё чувствует. Не повредит быть недо оцененной в некоторых отношениях.
— Я знаю. Не говоря уже о том, что мне бы не хотелось, чтобы люди воспринимали меня каким-то читающим мысли и вторгающимся в их личную жизнь чудовищем.
— Хм.
Хэмиш какое-то время посмотрел в пространство, затем вновь повернулся к ней.
— Не сомневаюсь, что все было как ты и сказала, — произнес он, — но, должен сказать, что просмотрел видеозапись происходившего на мостике. — лицо его стало жестче. — Она и меня напугала до чёртиков, хоть до того, как мне её показали, я уже знал, что ты не пострадала.
Он покачал головой, на секунду на скулах вспухли желваки, а она обняла его и прижала к себе.
— Но что я хотел сказать, — продолжил он более нормальным тоном через пару секунд, — что пронаблюдав за происходившим, я могу понять, почему кто-то, кто не понимает как ты можешь заглянуть в голову кого-то другого, может отрицать возможность того, что лейтенант Меарс пытался сопротивляться. Хонор, он двигался так быстро, так плавно. Как будто не просто заранее планировал сделать то, что сделал, но и предварительно потренировался. Не знаю, понимаешь ли на самом деле ты сама, насколько быстры твои рефлексы. Ты же убила его за долю секунды до того, как он бы убил тебя. И не думаю, что кто-то еще смог бы это повторить, с пульсером в протезе или нет.
Хонор посмотрела на затянутую в перчатку левую руку.
— Я знаю, что все произошло быстро, — сказала она. — Если бы у меня была еще хоть доля секунды — если бы я успела еще хоть что-то, кроме как выкрикнуть имя Саймона — быть может…
Она остановилась и заставила себя глубоко вдохнуть.
— Я постоянно задаю себе вопрос: не лучше ли было вообще не кричать, — произнесла она, признаваясь Хэмишу в том, в чём не была уверена, что смогла бы признаться самой себе. — Не отвлекла ли я его? Не заставила ли взглянуть на меня, как раз не туда, куда надо, когда он мог бы что-то увидеть, что-то заметить? — Она взглянула прямо в глаза Хэмишу. — Он погиб из-за меня?
— Нет. — уверенно помотал головой Хэмиш. — Да, ты возможно отвлекла его, но отвлекла от чего? От наблюдения за тем, как молодой человек, как буквально тысячу раз до того, заходит на флагманский мостик по совершенно законному делу? — он еще раз помотал головой. — Даже грейсонский телохранитель не предвидел бы чего-то подобного, любимая.
— Но он был моим другом, — прошептала Хонор. — Я… любила его.
— Знаю.
Настала очередь Хэмиша обнять её, чтобы успокоить.
— Тем не менее, — продолжил он, — то, что ты до последнего момента ничего не заподозрила, позволяет мне сделать пару выводов.
— А именно?
— Во-первых, он никак не мог быть агентом хевов. Он бы не смог скрывать это от тебя — и от Нимица — все это время. Во-вторых, что бы с ним ни произошло, но это не психокоррекция.
— Почему нет? Я имею в виду, почему ты в этом так уверен?
— Отчасти из-за того, что Мэндел прав, каким бы тупоголовым он ни был. Для коррекции требуется время. Много времени, даже если не брать во внимание всю ту защиту, которой у нас снабжают военных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143