И да, я сделала это специально и сделала бы это снова. Но если ты хотя бы на мгновение подумала, что я попросила бы на эту должность кого бы то ни было, если бы не считала, вне зависимости от дружбы, что это наилучший из доступных кандидатов, тогда ты меня не знаешь настолько хорошо, как полагаешь. Или, кстати, настолько хорошо, как я считаю ты меня знаешь, когда не оглядываешься, чтобы удостовериться, что никто не оказывает тебе никакого «покровительства».
Хенке взглянула на неё и Хонор ощутила непоколебимый дух правоты и желания Хенке доказать, что она заслужила каждое продвижение по службе, сопротивляющийся её признанию умом того, что всё, только что сказанное Хонор, было истинной правдой. Затем она наконец вздохнула.
— Хорошо, Хонор. Твоя взяла. Я, понимаешь ли, всё ещё чувствую себя не вполне удобно. Но должна сознаться, что я действительно, действительно не хочу уступать, однако уступаю.
— Замечательно. Это я переживу, — ответила ей с улыбкой Хонор. — И если ты всё ещё имеешь какие-то сомнения относительно случившегося, то я предлагаю тебе использовать свои сомнения в качестве причины пойти и доказать нам обеим, что ты действительно достойна командования.
Глава 16
— Миледи, прибыла леди Харрингтон.
— Спасибо, Сэнди. -Эмили Александер подняла взгляд на свою сиделку. Её кресло жизнеобеспечения стояло в любимом уголке крытого портика. Она нажала указательным пальцем правой руки на клавишу сохранения и закрыла сценарий голодрамы, к которому делала комментарии. — Пожалуйста, просите её войти. — добавила Эмили.
— Разумеется, миледи.
Тёрстон неглубоко поклонилась и вышла. Несколькими секундами спустя она вернулась в сопровождении доктора Алисон Харрингтон.
Уже в который раз Эмили поразилась, как такая крошечная женщина смогла стать матерью Хонор, учитывая рост и телосложение той. В Алисон Харрингтон, по её мнению, явно было что-то кошачье. Что-то в самообладании, постоянном равновесии и сдержанном чуть насмешливом отношении к окружающему миру. Не отстранённость — нет — но довольство тем, кто она есть, в степени достаточной, чтобы позволить всему остальному миру быть чем угодно ему. Она не очень-то была внешне похожа на Хонор, хотя совершить ошибку и не признать в ней мать Хонор было решительно невозможно. «Дело в глазах», — подумала Эмили. Единственная черта абсолютно одинаковая у матери и дочери.
— Добрый день, леди Харрингтон, — произнесла Эмили, когда Тёрстон с улыбкой удалилась, оставив их наедине. Алисон закатила свои миндалевидные глаза точно так же, как могла бы их закатить Хонор.
— Помилуйте, леди Александер, — сказала она. Эмили изогнула бровь, а Алисон фыркнула. — Я родилась на Беовульфе, миледи, — пояснила она, — а замуж вышла за йомена. Пока моя дочь не попала в дурную компанию, я и представить себе не могла, что когда-нибудь могу оказаться хотя бы косвенно связанной с мантикорской аристократией, тем более её грейсонским аналогом. Если вы настаиваете на использовании титулов, то я бы предпочла «доктор», поскольку его, по крайней мере, я заслужила самостоятельно. В данной ситуации, однако, если вы не против, я бы предпочла просто «Алисон».
— Вижу, у кого набралась Хонор, — сказала Эмили, слегка улыбнувшись. — Но если вы предпочитаете игнорировать аристократические титулы, меня это вполне устроит. В конце концов, — её улыбка стала шире, — как мать герцогини и землевладельца вы изрядно превосходите меня рангом.
— Чушь! — припечатала Алисон, а Эмили усмехнулась.
— Хорошо, Алисон. Вы победили. Но, в таком случае, я — Эмили, а не «миледи».
— Замечательно. — Алисон покачала головой, выражение её лица на мгновение почти стало растерянным. — Полагаю, что все родители желают своим дочерям успеха и процветания, но временами мне кажется, что в младенчестве я стукнула Хонор головой. Девочка абсолютно нацелена на сверхдостижения, какие бы неудобства это ни создавало нам с её отцом.
— А ещё вы чрезвычайно ею гордитесь, — заметила Эмили.
— Ну конечно же да. По крайней мере тогда, когда не провожу время в тревогах о том, в какую чудовищно рискованную историю она ввяжется в следующий раз.
Алисон сказала это легко, с юмором, но в её шоколадных глазах плеснули мрачные эмоции и Эмили почувствовала, что её собственная улыбка дрогнула.
— Ей свойственно заставлять волноваться любящих её людей, — тихо произнесла Эмили. — Буду честна, Алисон. Я ничему так не радовалась, как просьбе королевы Хэмишу заняться Адмиралтейством. Знаю, что он ненавидит эту работу, но лучше уж так, чем если бы они оба были в космосе, где в них бы стреляли.
— Я знаю. — Алисон уселась на каменную скамью — ту самую, на которой обычно устраивалась Хонор, присоединяясь к Эмили — и уверенно встретила взгляд Эмили. — Я сознаю, что время для всей этой ситуации выдалось «интересным» в том смысле, который в это слово вкладывали китайцы. Как и во всех остальных случаях, где была замешана Хонор. Я, очевидно, не слишком хорошо знаю вас… пока. Однако надеюсь, вы не станете возражать, если я скажу, что во многом вы с Хэмишем — лучшее, что случилось в жизни Хонор. По крайней мере с того дня, когда был убит Пол Тэнкерсли. Надеюсь, вы также рады знакомству с ней, но я достаточно эгоистична, чтобы радоваться за неё в любом случае.
— Она очень молода, не правда ли? — уклончиво ответила Эмили. Алисон улыбнулась.
— Уверена, что сама она так не считает, однако во многих отношениях вы правы. А еще она совершенно «сфинксианка». Я же, с другой стороны, опытная пожилая леди с декадентского Беовульфа. К тому же, из всех ненормальных мест, выбравшая теперь Грейсон.
— Знаю. Не буду уверять, что мне было легко. Особенно на первых порах. Но вашей дочери, Алисон, присуще обаяние. Полагаю, это можно назвать харизмой, хотя она сама вряд ли это сознаёт. Таких как она на самом деле не так уж много. А ещё она потрясающе сложена. Большинство профессиональных танцоров, с которыми я была знакома, когда ещё выступала, пошли бы на убийство, чтобы научится двигаться так, как это делает она. По правде говоря, — улыбнулась она, — если бы я не была прикована к креслу, то для меня она была бы физически притягательна не меньше, чем для Хэмиша. — Подобного признания она бы не сделала перед большей частью людей её собственного круга, но, как только что заметила Алисон, та была родом с Беовульфа. — Даже если не принимать это во внимание, она невероятно славная личность, в своём собственном стиле. И с такой чертовской решимостью не выпячивать собственные заслуги, что временами хочется её удавить.
— Это у неё от отца, — с энтузиазмом заявила Алисон. — Весь этот альтруизм. — она покачала головой. — Моя собственная философия намного более гедонистична.
— Наверняка. — Эмили улыбнулась. — И это наверняка объясняет, неким замысловатым образом, причину вашего сегодняшнего визита в Белую Гавань?
— Ну, даже завзятый гедонист обычно проявляет желание позаботится о своём первом внуке.
Алисон пристально смотрела на хозяйку, но улыбка Эмили не дрогнула.
— Почему-то я не удивлена, — сказала она. — Но, прежде чем мы приступим к данной теме, какова официальная причина вашего пребывания здесь? Просто чтобы излагаемые нами версии, знаете ли, не расходились.
— О, официально я представляю доктора Ариф. Она призвала меня в свою комиссию как представителя медиков, более других пригодного на роль эксперта по древесным котам. Я отбивалась и кричала, что очень занята на Грейсоне, но это не помогло. Однако наблюдать, как Саманта и прочие певцы памяти сотрудничают с доктором Ариф, чтобы раскрыть свой потенциал, на самом деле увлекательно. Как абсолютный минимум их помощь произведет революцию в психотерапии Звёздного Королевства и, по моему мнению, последствия для охраны правопорядка должны быть не менее существенны. Но для протокола я здесь для разговора с вами — и Хэмишем, когда он вечером вернётся домой — о вашем опыте общения с Самантой для справки, которую мне поручено составить. Ожидается, что я предоставлю её комиссии в следующую среду.
— Понимаю. А истинная причина?
— А истинная причина — это разговор с вами на совершенно иную тему, — сказала Алисон внезапно заметно тише. Под взглядом Эмили Алисон помотала головой.
— Я не собираюсь спрашивать о ваших чувствах в отношении моей дочери и вашего мужа. Перво-наперво, это не моё дело. И, что ещё более важно, даже до нашей встречи я знала, что вы сильная личность, не из тех, кто смиряется с чем-либо сделанным против вашей воли. Но у Хонор не было времени завершить все необходимые формальности с Бриарвудом до отлёта на Звезду Тревора. Поскольку я её официальный представитель, с доверенностью на принятие медицинских решений, я подбираю за ней эти хвосты. Говоря абсолютно честно, Эмили, я считаю, что заниматься всем этим должно было быть позволено вам. И, полагаю, в других обстоятельствах на этом настаивала бы сама Хонор.
Глаза Эмили увлажнились, губы задрожали. Затем она глубоко вдохнула.
— Хотелось бы мне быть способной на это, — тихо произнесла она. — Не могу даже сказать, насколько хотелось бы.
— Я лично строго моногамна, что достаточно странно для уроженки Беовульфа, — сказала Алисон с меньшим напряжением. — Полагаю, что это часть моего бунта против нравов родного мира. Но, если бы я была на вашем месте, знаю — напряжение вернулось, — насколько бы мне хотелось делать эти решения, принять на себя эту ответственность. И поэтому, а также потому, что Хонор чувствует то же самое, я здесь чтобы просить вас с Хэмишем помочь мне с записью звукового окружения.
Брови Эмили поползли вверх. Одним из суровых уроков практики искусственного вынашивания оказалась необходимость предоставить развивающемуся плоду такую же физическую и звуковую стимуляцию, какую ребёнок обычно получает в утробе матери. Биение сердца, случайные внешние звуки, движение и — во многом самое важное изо всего — звук голоса матери.
— Мы с Хонор отобрали некоторые из её писем ко мне и к её отцу, — продолжила Алисон. — Она также нашла время записать несколько часов чтения поэзии и её любимых детских книг. И настояла на включении в набор наших с её отцом голосов. Также она очень, очень хочет, чтобы её ребенок слышал голос своего отца… и обеих матерей.
Лицо Эмили застыло. Она несколько секунд смотрела на Алисон, не в силах вымолвить ни слова. Та нежно улыбнулась.
— Она в общих словах описала мне вашу реакцию на известие о её беременности, Эмили. На сегодня она принадлежит Грейсону ничуть не меньше, чем Мантикоре. Временами я думаю, что даже она сама не понимает насколько это так. Но она видела крепость семьи на Грейсоне, видела насколько там способны лелеять детей, и хочет для своего — для вашего — ребёнка того же. И она любит вас. Она заботится не только о благе ребёнка; она заботится также и о вашем благе.
— И она сказала Хэмишу, что они не заслуживают меня, — наконец сумела охрипшим голосом произнести Эмили. — Конечно, мы поможем вам с записями, Алисон. Спасибо.
— Я бы ответила «пожалуйста», если бы существовала причина благодарить меня, — ответила Алисон. — И, переходя к более простым вопросам, надеюсь вы готовы придумать причину того, что я провожу у вас так необычно много времени. — Эмили почувствовала, что её брови снова поползли вверх, а Алисон усмехнулась. — Я намерена быть очень активной бабушкой и это значит, что в ближайшие десятилетия вы будете лицезреть меня постоянно.
Эмили рассмеялась.
— Ну, уверена, мы что-нибудь изобретём. Разработка благовидных предлогов скоро станет моей второй натурой.
Алисон было начала отвечать, но остановилась, внезапно погрузившись в задумчивость. Прошло несколько секунд и Эмили нахмурилась, гадая на чём та настолько сосредоточилась.
— На самом деле, — наконец медленно произнесла Алисон, — я подумала, что может найтись совершенно законная причина. Которую я не собиралась предлагать.
— Звучит немного зловеще, — сказала Эмили.
— Надеюсь, что не зловеще. Может быть несколько… назойливо.
— Определённо зловеще. — сказала по возможности непринуждённо Эмили. — Учитывая, что вы мать матери ребёнка моего мужа, всё, что заставляет вас чувствовать себя ещё более назойливой, должно быть поистине ужасным.
— Я бы не стала использовать данное конкретное прилагательное, — серьёзно заявила Алисон, — но, боюсь, это дело довольно личное. Если вы предпочтёте не обсуждать его, это ваше право. Но, учитывая, что именно случайно произошло с Хэмишем и Хонор, я не перестаю удивляться, почему вы никогда не задумывались над возможностью завести собственного ребёнка.
Эмили показалось, что сердце её остановилось. Этого, конечно же, произойти не могло. Аппаратура кресла жизнеобеспечения не позволила бы, так же как не позволила бы остановится дыханию. Но, несмотря на все повреждения её нервной системы, на мгновение она чувствовала себя так, как будто кто-то ударил её под дых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Хенке взглянула на неё и Хонор ощутила непоколебимый дух правоты и желания Хенке доказать, что она заслужила каждое продвижение по службе, сопротивляющийся её признанию умом того, что всё, только что сказанное Хонор, было истинной правдой. Затем она наконец вздохнула.
— Хорошо, Хонор. Твоя взяла. Я, понимаешь ли, всё ещё чувствую себя не вполне удобно. Но должна сознаться, что я действительно, действительно не хочу уступать, однако уступаю.
— Замечательно. Это я переживу, — ответила ей с улыбкой Хонор. — И если ты всё ещё имеешь какие-то сомнения относительно случившегося, то я предлагаю тебе использовать свои сомнения в качестве причины пойти и доказать нам обеим, что ты действительно достойна командования.
Глава 16
— Миледи, прибыла леди Харрингтон.
— Спасибо, Сэнди. -Эмили Александер подняла взгляд на свою сиделку. Её кресло жизнеобеспечения стояло в любимом уголке крытого портика. Она нажала указательным пальцем правой руки на клавишу сохранения и закрыла сценарий голодрамы, к которому делала комментарии. — Пожалуйста, просите её войти. — добавила Эмили.
— Разумеется, миледи.
Тёрстон неглубоко поклонилась и вышла. Несколькими секундами спустя она вернулась в сопровождении доктора Алисон Харрингтон.
Уже в который раз Эмили поразилась, как такая крошечная женщина смогла стать матерью Хонор, учитывая рост и телосложение той. В Алисон Харрингтон, по её мнению, явно было что-то кошачье. Что-то в самообладании, постоянном равновесии и сдержанном чуть насмешливом отношении к окружающему миру. Не отстранённость — нет — но довольство тем, кто она есть, в степени достаточной, чтобы позволить всему остальному миру быть чем угодно ему. Она не очень-то была внешне похожа на Хонор, хотя совершить ошибку и не признать в ней мать Хонор было решительно невозможно. «Дело в глазах», — подумала Эмили. Единственная черта абсолютно одинаковая у матери и дочери.
— Добрый день, леди Харрингтон, — произнесла Эмили, когда Тёрстон с улыбкой удалилась, оставив их наедине. Алисон закатила свои миндалевидные глаза точно так же, как могла бы их закатить Хонор.
— Помилуйте, леди Александер, — сказала она. Эмили изогнула бровь, а Алисон фыркнула. — Я родилась на Беовульфе, миледи, — пояснила она, — а замуж вышла за йомена. Пока моя дочь не попала в дурную компанию, я и представить себе не могла, что когда-нибудь могу оказаться хотя бы косвенно связанной с мантикорской аристократией, тем более её грейсонским аналогом. Если вы настаиваете на использовании титулов, то я бы предпочла «доктор», поскольку его, по крайней мере, я заслужила самостоятельно. В данной ситуации, однако, если вы не против, я бы предпочла просто «Алисон».
— Вижу, у кого набралась Хонор, — сказала Эмили, слегка улыбнувшись. — Но если вы предпочитаете игнорировать аристократические титулы, меня это вполне устроит. В конце концов, — её улыбка стала шире, — как мать герцогини и землевладельца вы изрядно превосходите меня рангом.
— Чушь! — припечатала Алисон, а Эмили усмехнулась.
— Хорошо, Алисон. Вы победили. Но, в таком случае, я — Эмили, а не «миледи».
— Замечательно. — Алисон покачала головой, выражение её лица на мгновение почти стало растерянным. — Полагаю, что все родители желают своим дочерям успеха и процветания, но временами мне кажется, что в младенчестве я стукнула Хонор головой. Девочка абсолютно нацелена на сверхдостижения, какие бы неудобства это ни создавало нам с её отцом.
— А ещё вы чрезвычайно ею гордитесь, — заметила Эмили.
— Ну конечно же да. По крайней мере тогда, когда не провожу время в тревогах о том, в какую чудовищно рискованную историю она ввяжется в следующий раз.
Алисон сказала это легко, с юмором, но в её шоколадных глазах плеснули мрачные эмоции и Эмили почувствовала, что её собственная улыбка дрогнула.
— Ей свойственно заставлять волноваться любящих её людей, — тихо произнесла Эмили. — Буду честна, Алисон. Я ничему так не радовалась, как просьбе королевы Хэмишу заняться Адмиралтейством. Знаю, что он ненавидит эту работу, но лучше уж так, чем если бы они оба были в космосе, где в них бы стреляли.
— Я знаю. — Алисон уселась на каменную скамью — ту самую, на которой обычно устраивалась Хонор, присоединяясь к Эмили — и уверенно встретила взгляд Эмили. — Я сознаю, что время для всей этой ситуации выдалось «интересным» в том смысле, который в это слово вкладывали китайцы. Как и во всех остальных случаях, где была замешана Хонор. Я, очевидно, не слишком хорошо знаю вас… пока. Однако надеюсь, вы не станете возражать, если я скажу, что во многом вы с Хэмишем — лучшее, что случилось в жизни Хонор. По крайней мере с того дня, когда был убит Пол Тэнкерсли. Надеюсь, вы также рады знакомству с ней, но я достаточно эгоистична, чтобы радоваться за неё в любом случае.
— Она очень молода, не правда ли? — уклончиво ответила Эмили. Алисон улыбнулась.
— Уверена, что сама она так не считает, однако во многих отношениях вы правы. А еще она совершенно «сфинксианка». Я же, с другой стороны, опытная пожилая леди с декадентского Беовульфа. К тому же, из всех ненормальных мест, выбравшая теперь Грейсон.
— Знаю. Не буду уверять, что мне было легко. Особенно на первых порах. Но вашей дочери, Алисон, присуще обаяние. Полагаю, это можно назвать харизмой, хотя она сама вряд ли это сознаёт. Таких как она на самом деле не так уж много. А ещё она потрясающе сложена. Большинство профессиональных танцоров, с которыми я была знакома, когда ещё выступала, пошли бы на убийство, чтобы научится двигаться так, как это делает она. По правде говоря, — улыбнулась она, — если бы я не была прикована к креслу, то для меня она была бы физически притягательна не меньше, чем для Хэмиша. — Подобного признания она бы не сделала перед большей частью людей её собственного круга, но, как только что заметила Алисон, та была родом с Беовульфа. — Даже если не принимать это во внимание, она невероятно славная личность, в своём собственном стиле. И с такой чертовской решимостью не выпячивать собственные заслуги, что временами хочется её удавить.
— Это у неё от отца, — с энтузиазмом заявила Алисон. — Весь этот альтруизм. — она покачала головой. — Моя собственная философия намного более гедонистична.
— Наверняка. — Эмили улыбнулась. — И это наверняка объясняет, неким замысловатым образом, причину вашего сегодняшнего визита в Белую Гавань?
— Ну, даже завзятый гедонист обычно проявляет желание позаботится о своём первом внуке.
Алисон пристально смотрела на хозяйку, но улыбка Эмили не дрогнула.
— Почему-то я не удивлена, — сказала она. — Но, прежде чем мы приступим к данной теме, какова официальная причина вашего пребывания здесь? Просто чтобы излагаемые нами версии, знаете ли, не расходились.
— О, официально я представляю доктора Ариф. Она призвала меня в свою комиссию как представителя медиков, более других пригодного на роль эксперта по древесным котам. Я отбивалась и кричала, что очень занята на Грейсоне, но это не помогло. Однако наблюдать, как Саманта и прочие певцы памяти сотрудничают с доктором Ариф, чтобы раскрыть свой потенциал, на самом деле увлекательно. Как абсолютный минимум их помощь произведет революцию в психотерапии Звёздного Королевства и, по моему мнению, последствия для охраны правопорядка должны быть не менее существенны. Но для протокола я здесь для разговора с вами — и Хэмишем, когда он вечером вернётся домой — о вашем опыте общения с Самантой для справки, которую мне поручено составить. Ожидается, что я предоставлю её комиссии в следующую среду.
— Понимаю. А истинная причина?
— А истинная причина — это разговор с вами на совершенно иную тему, — сказала Алисон внезапно заметно тише. Под взглядом Эмили Алисон помотала головой.
— Я не собираюсь спрашивать о ваших чувствах в отношении моей дочери и вашего мужа. Перво-наперво, это не моё дело. И, что ещё более важно, даже до нашей встречи я знала, что вы сильная личность, не из тех, кто смиряется с чем-либо сделанным против вашей воли. Но у Хонор не было времени завершить все необходимые формальности с Бриарвудом до отлёта на Звезду Тревора. Поскольку я её официальный представитель, с доверенностью на принятие медицинских решений, я подбираю за ней эти хвосты. Говоря абсолютно честно, Эмили, я считаю, что заниматься всем этим должно было быть позволено вам. И, полагаю, в других обстоятельствах на этом настаивала бы сама Хонор.
Глаза Эмили увлажнились, губы задрожали. Затем она глубоко вдохнула.
— Хотелось бы мне быть способной на это, — тихо произнесла она. — Не могу даже сказать, насколько хотелось бы.
— Я лично строго моногамна, что достаточно странно для уроженки Беовульфа, — сказала Алисон с меньшим напряжением. — Полагаю, что это часть моего бунта против нравов родного мира. Но, если бы я была на вашем месте, знаю — напряжение вернулось, — насколько бы мне хотелось делать эти решения, принять на себя эту ответственность. И поэтому, а также потому, что Хонор чувствует то же самое, я здесь чтобы просить вас с Хэмишем помочь мне с записью звукового окружения.
Брови Эмили поползли вверх. Одним из суровых уроков практики искусственного вынашивания оказалась необходимость предоставить развивающемуся плоду такую же физическую и звуковую стимуляцию, какую ребёнок обычно получает в утробе матери. Биение сердца, случайные внешние звуки, движение и — во многом самое важное изо всего — звук голоса матери.
— Мы с Хонор отобрали некоторые из её писем ко мне и к её отцу, — продолжила Алисон. — Она также нашла время записать несколько часов чтения поэзии и её любимых детских книг. И настояла на включении в набор наших с её отцом голосов. Также она очень, очень хочет, чтобы её ребенок слышал голос своего отца… и обеих матерей.
Лицо Эмили застыло. Она несколько секунд смотрела на Алисон, не в силах вымолвить ни слова. Та нежно улыбнулась.
— Она в общих словах описала мне вашу реакцию на известие о её беременности, Эмили. На сегодня она принадлежит Грейсону ничуть не меньше, чем Мантикоре. Временами я думаю, что даже она сама не понимает насколько это так. Но она видела крепость семьи на Грейсоне, видела насколько там способны лелеять детей, и хочет для своего — для вашего — ребёнка того же. И она любит вас. Она заботится не только о благе ребёнка; она заботится также и о вашем благе.
— И она сказала Хэмишу, что они не заслуживают меня, — наконец сумела охрипшим голосом произнести Эмили. — Конечно, мы поможем вам с записями, Алисон. Спасибо.
— Я бы ответила «пожалуйста», если бы существовала причина благодарить меня, — ответила Алисон. — И, переходя к более простым вопросам, надеюсь вы готовы придумать причину того, что я провожу у вас так необычно много времени. — Эмили почувствовала, что её брови снова поползли вверх, а Алисон усмехнулась. — Я намерена быть очень активной бабушкой и это значит, что в ближайшие десятилетия вы будете лицезреть меня постоянно.
Эмили рассмеялась.
— Ну, уверена, мы что-нибудь изобретём. Разработка благовидных предлогов скоро станет моей второй натурой.
Алисон было начала отвечать, но остановилась, внезапно погрузившись в задумчивость. Прошло несколько секунд и Эмили нахмурилась, гадая на чём та настолько сосредоточилась.
— На самом деле, — наконец медленно произнесла Алисон, — я подумала, что может найтись совершенно законная причина. Которую я не собиралась предлагать.
— Звучит немного зловеще, — сказала Эмили.
— Надеюсь, что не зловеще. Может быть несколько… назойливо.
— Определённо зловеще. — сказала по возможности непринуждённо Эмили. — Учитывая, что вы мать матери ребёнка моего мужа, всё, что заставляет вас чувствовать себя ещё более назойливой, должно быть поистине ужасным.
— Я бы не стала использовать данное конкретное прилагательное, — серьёзно заявила Алисон, — но, боюсь, это дело довольно личное. Если вы предпочтёте не обсуждать его, это ваше право. Но, учитывая, что именно случайно произошло с Хэмишем и Хонор, я не перестаю удивляться, почему вы никогда не задумывались над возможностью завести собственного ребёнка.
Эмили показалось, что сердце её остановилось. Этого, конечно же, произойти не могло. Аппаратура кресла жизнеобеспечения не позволила бы, так же как не позволила бы остановится дыханию. Но, несмотря на все повреждения её нервной системы, на мгновение она чувствовала себя так, как будто кто-то ударил её под дых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143