Итоги сражения при Монике только начинали просачиваться на Старую Землю и, судя по тому, что он уже видел, обстоятельства собирались стать ещё хуже, прежде чем начать улучшаться. Хорошими новостями он готов был счесть небольшую вероятность, что даже соларианская публика могла бы ощутить беспокойство от настолько скандальной…
Вебстер даже не заметил пульсера в руке шофёра хевенитского посла.
* * *
— Что? Что ты сказал? — недоверчиво переспросил Вильям Александер, барон Грантвилль.
— Я сказал, что Джим Вебстер застрелен, — ответил сэр Энтони Лэнгтри, лицо его было бледно, а голос был голосом человека не верящего — или не желающего поверить — в сказанное им самим.
— Он мёртв?
— Да. Он и его телохранитель погибли практически на месте, прямо около Оперного Театра, чёрт бы его побрал!
— Иисусе. — Грантвилль закрыл глаза в приступе боли. Он знал Джеймса Вебстера большую часть своей жизни. Они дружили, хотя и не так близко, как дружили Вебстер и Хэмиш. Это будет тяжёлым ударом для брата, а всё Звёздное Королевство будет ошеломлено — и разгневано — смертью крайне популярного адмирала.
— Что произошло? — осведомился он через мгновенье.
— Вот это действительно скверные новости, — угрюмо сказал Лэнгтри. Министр иностранных дел появился в кабинете Грантвилля подобно вестнику смерти и что-то в его голосе заставило Вильяма похолодеть.
— Тони, уже то, что он мёртв, для меня достаточно скверно, — произнёс премьер-министр чуть более едко, чем намеревался, и Лэнгтри поднял руку, признавая его правоту.
— Я знаю, Вилли. И я сожалею, что это прозвучало подобным образом. Я не знал его столь же хорошо, как тебя или Хэмиша, но то, что я о нём знал, было мне очень по душе. К сожалению, в данном случае, то, как именно он был убит, действительно намного хуже.
Министр иностранных дел глубоко вздохнул.
— Вебстер и один из его телохранителей застрелены личным шофёром посла Хевена.
— Что?!
Несмотря на все годы упражнений в политике и складу характера, позволявшему ему оставаться спокойным перед лицом бедствий, Грантвилль вскочил из-за стола, наклоняясь над ним и опираясь обеими руками на крышку. Полные александеровской синевы глаза испуганно — и гневно — сверкали и какое-то мгновение казалось, что он намеревается перепрыгнуть стол.
Лэнгтри молчал. Он просто сидел, ожидая, пока премьер-министр не оправится от шока точно так же, как и он сам, когда новость ворвалась в его кабинет. Это заняло несколько секунд, а затем, очень медленно, Грантвилль уселся обратно в кресло, всё ещё уставившись на Лэнгтри.
— Так всё и произошло, — наконец произнёс Лэнгтри, дождавшись, пока премьер-министр снова усядется. — В действительности, всё выглядит чертовски просто. Шофёр, разумеется, мёртв — второй из телохранителей Вебстера его пристрелил, а трое полицейских, обеспечивавших дополнительную безопасность возле Театра, всё это видели. Один из них даже успел вытащить свой пульсер и всадить в водителя по меньшей мере один дротик, а ещё один зафиксировал всё своей наплечной камерой. Всё записано на чипе, и они прислали видеозапись вместе с сообщением.
— Боже мой, — почти молитвенно произнёс Грантвилль.
— Подожди, дальше ещё лучше, — угрюмо сказал Лэнгтри. — Водитель не был хевенитом. Он был солли, работающим в соответствии с контрактом на обслуживание, заключенному между посольством хевов в Новом Чикаго и конторой, сдающей лимузины в аренду.
— Солли, — осторожно повторил Грантвилль.
— Солли, — подтвердил Лэнгтри, — получивший эквивалент чуть более ста двадцати пяти тысяч мантикорских долларов в течении последнего полугода — семьдесят пять из них в течении последних трех недель — незарегистрированным и тайным платежом со счёта хевенитского посольства.
Грантвилль воззрился на него, его чувства оставили ужас далеко позади себя и погрузились в чистый шок.
— Чем они думали? — покачал он головой. — Несомненно, они же не думали, что смогут со всем этим выйти сухими из воды?
— Я задал себе эти же два вопроса. Однако, откровенно говоря, в настоящее время есть намного более настоятельный вопрос.
Грантвилль посмотрел на министра иностранных дел, пожавшего плечами.
— Почему? — просто сказал тот. — Почему они решили так поступить?
* * *
— Чёрт их побери! — рычала Елизавета Винтон, мечась взад-вперёд, как тигрица в клетке, по ковру позади кресла, в котором должна была восседать.
Её ярость была воплощённым отражением настроения в зале заседаний. Ариэль сжался на спинке её кресла, прижав уши к голове и как скальпелями раздирая обивку кресла ятаганами когтей. Настроение Саманты было немногим лучше, она полуприкрыла глаза, припала к спинке кресла Хэмиша Александера-Харрингтона и пыталась не поддаться полыхающей ярости другого кота.
— Эти ублюдки вообще хоть чему-либо учатся? — шипела Елизавета. — Какого чёрта они…
— Минуточку, Елизавета.
Королева при словах Белой Гавани повернулась к столу, её лицо всё ещё было искажено гневом.
— Что? — отрывисто спросила она.
— Только… успокойтесь на секундочку, — сказал Хэмиш, лицо его напоминало выражение только что раненного человека. — Подумайте. Джим Вебстер был моим другом более семидесяти стандартных лет. Вы не можете быть больше меня разъярены его убийством. Но вы только что задали очень серьёзный вопрос.
— Какой именно? — потребовала Елизавета?
— Учатся ли они хоть чему-либо, — сказал Хэмиш. Елизавета пронзила его взглядом, но он ровно посмотрел в ответ. — Не поймите меня неправильно. И ни на мгновенье не сомневайтесь, что, если окажется, что это сделали хевы, я не буду столь же желать их прикончить, как и вы. Бога ради, Елизавета — они уже пытались убить мою жену!
— Так что вы думаете? — поинтересовалась она немного спокойнее.
— Я думаю, что вся эта затея глупа. Предположим, что хевы имеют доступ к тому, что они применили для того, чтобы заставить Тимоти Меарса попытаться убить Хонор. В этом случае, какого чёрта они выбрали в качестве убийцы водителя своего собственного посла? Они могли подобрать кого-то, совершенно не имеющего с ними связи, однако использовали водителя посла. Это вообще у вас в голове укладывается?
— Я… — начала Елизавета. Затем остановилась, явно начиная наконец-то думать.
— Хорошо, — чуть погодя сказала она. — Допускаю, что это законный вопрос. Но что с обнаруженным полицией солли переводом денег?
— Ах да, — сказал Белая Гавань. — Перевод денег. Перевод сделанный прямо из фондов хевенитского посольства. Не самый безопасный метод оплаты из тех, о которых я слышал. А если они использовали то, чем воспользовались против Хонор, то зачем вообще было ему платить? И не забудем, что убийца, если только он не идиот, должен был понимать, что это самоубийственное дело. Согласно докладу имелись свидетели-полицейские. Как минимум его ждали неизбежный арест и приговор за убийство. Вы бы это сделали меньше чем за сто пятьдесят тысяч долларов? Много бы вам пользы принесли деньги, когда бы вы лежали на тротуаре мёртвой, или после того, как они были бы конфискованы судом, когда он выдвинет обвинение и приговорит вас за убийство? Поэтому, если они сумели заставить его сделать своё дело в таких обстоятельствах, деньги не могли быть главным фактором. А если так, то зачем вообще давать ему деньги и устанавливать прямую связь, ведущую от него к ним?
— Замечательные вопросы, милорд, — признала полковник Эллен Шемэйс.
Работа шефа подразделения личной охраны Елизаветы была по меньшей мере полушпионской. Из-за этого Елизавета сделала полковника не только главой телохранителей, но и своим посредником в работе со Специальной Разведывательной Службой.
— Что вы имеете в виду, Эллен? — спросила теперь королева.
— Я имею в виду, что возражения графа Белой Гавани чрезвычайно метки, Ваше Величество, — сказала Шемэйс. — Это самый глупый способ организовать убийство, от которого якобы можно отпереться, о каком я когда-либо слыхала, а гвардия Её Величества кое-что смыслит в истории покушений.
— Но здесь говорится, — произнес Грантвилль, постучав по собственной распечатке доклада со Старой Земли, — что они думали, что стерли все следы платежа. То есть так и сделали. То, что они не обнаружили последней резервной копии и не исправили также и её — это чистой воды удача.
— Я согласна, что с этим обстоятельством нам, возможно, повезло, — ответила Шемэйс. — Но, как бы то ни было, они заплатили этому человеку с официального счета посольства, а потом стерли следы. Если они намеревались заплатить ему, почему бы не использовать для этого подставную фирму? Дело в том, что «теневая» экономика Старой Земли кишит подобными подставными фирмами, через которые платеж можно было провести совершенно не оставив следов, которые потом пришлось бы затирать. Судя по предварительным данным о качестве той работы, которая была проведена с резервными копиями, о которых они знали, они вероятно были совершенно уверены, что скрыли все следы. Но зачем вообще было оставлять эти следы? И, если уж у них с этим человеком была отслеживаемая связь, зачем во имя всего святого использовать его как убийцу? Они с тем же успехом могли предложить надавить на спуск самому послу!
— Согласно последнему поступившему в МИД докладу РУФ, — сказал Лэнгтри, — у нас всё ещё нет и намека на то, каким образом было проделано то, что случилось с лейтенантом Меарсом. Появилось множество теорий, но ничего конкретного. Однако как минимум одна из этих теорий предполагает, что лейтенант был выбран не только из-за близости к герцогине Харрингтон, но также и из-за каких-то его уникальных особенностей. Вероятно из-за каких-то медицинских или генетических показаний, сделавших его более предрасположенным к действию той техники, что была использована. Возможно ли такое, чтобы тот человек был ближайшим, кто подходил под какие бы там ни были медицинские параметры?
— Полагаю, что возможно, господин министр, — произнесла Шемэйс. — И они стерли — или, как минимум, думали, что стерли — прямую финансовую связь между ним и ими. Если дело в том, что им был нужен человек с особыми характеристиками, то, по крайней мере, они приложили усилия, чтобы скрыть своё участие. Но использовать шофёра собственного посла? — она покачала головой. — Даже если бы их хакер преуспел в сокрытии следов прямого тайного платежа, то связь его с послом всё равно бросилась бы в глаза любому следователю.
— Может быть они на это и рассчитывали? — вслух поинтересовался Грантвилль. Все уставились на него и он пожал плечами. — Если Тони прав, предполагая, что для того, чтобы использовать его как лейтенанта Меарса им требовалась какая-то особенность того человека, то они могли решить обратить недостаток в достоинство. Если им пришлось использовать его, может быть они предвидели, что мы станем задавать себе именно такие вопросы.
— Вы имеете в виду двойную подставу, премьер-министр? — задумчиво сказала Шемэйс. — Полагаете они хотели, чтобы мы подумали, что связь настолько очевидная, что каждый хоть наполовину компетентный разработчик тайных операций будет обходить её за километр?
— Что-то в этом роде, — согласился Грантвилль.
— Полагаю, что это относительно возможно. — нахмурилась Шемэйс. — Хотя не скажу, чтобы это было вероятно. Но, подводя итог, либо они этого не делали, а кто-то приложил недюжинные усилия, чтобы убедить нас в том, что это именно они, либо они преднамеренно устроили это так, чтобы указатель на их участие был совершенно очевидным.
— Зачем бы это им было нужно, Эллен? — скептически спросила Елизавета.
— Как уже предположил премьер-министр, ваше величество, это могла быть попытка обратить недостаток в достоинство. Если по какой-то причине они вынуждены были использовать данного конкретного человека, то могли надеяться на то, что настолько очевидная связь с ними позволит им заявить, что их подставили некие третьи лица. Что, — почти против собственной воли признала она, — лично я могла бы счесть не лишённым основания, если бы платежи не продолжались столько времени и если бы не было столь очевидным, что они старались уничтожить следы платежей. К их несчастью факт предыдущих платежей установлен, плюс по данным следователей банка и полиции солли изменения в банковские документы были внесены как минимум за неделю до убийства. Кто-то со стороны мог конечно обнаружить, что данный человек у хевов на жаловании, что сделало бы его только более привлекательным объектом для того, чтобы их подставить. Но раз уж они внесли изменения в банковские файлы заблаговременно, значит знали, что надвигается, и хотели быть уверены, что оборвали явные связи с ним задолго до происшествия.
— Так вы думаете, что это были хевы, полковник? — спросил Лэнгтри.
— Я не знаю что и думать, господин министр. Пока не знаю. — искренне ответила полковник. — Вынуждена признать, что множество улик указывают именно на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Вебстер даже не заметил пульсера в руке шофёра хевенитского посла.
* * *
— Что? Что ты сказал? — недоверчиво переспросил Вильям Александер, барон Грантвилль.
— Я сказал, что Джим Вебстер застрелен, — ответил сэр Энтони Лэнгтри, лицо его было бледно, а голос был голосом человека не верящего — или не желающего поверить — в сказанное им самим.
— Он мёртв?
— Да. Он и его телохранитель погибли практически на месте, прямо около Оперного Театра, чёрт бы его побрал!
— Иисусе. — Грантвилль закрыл глаза в приступе боли. Он знал Джеймса Вебстера большую часть своей жизни. Они дружили, хотя и не так близко, как дружили Вебстер и Хэмиш. Это будет тяжёлым ударом для брата, а всё Звёздное Королевство будет ошеломлено — и разгневано — смертью крайне популярного адмирала.
— Что произошло? — осведомился он через мгновенье.
— Вот это действительно скверные новости, — угрюмо сказал Лэнгтри. Министр иностранных дел появился в кабинете Грантвилля подобно вестнику смерти и что-то в его голосе заставило Вильяма похолодеть.
— Тони, уже то, что он мёртв, для меня достаточно скверно, — произнёс премьер-министр чуть более едко, чем намеревался, и Лэнгтри поднял руку, признавая его правоту.
— Я знаю, Вилли. И я сожалею, что это прозвучало подобным образом. Я не знал его столь же хорошо, как тебя или Хэмиша, но то, что я о нём знал, было мне очень по душе. К сожалению, в данном случае, то, как именно он был убит, действительно намного хуже.
Министр иностранных дел глубоко вздохнул.
— Вебстер и один из его телохранителей застрелены личным шофёром посла Хевена.
— Что?!
Несмотря на все годы упражнений в политике и складу характера, позволявшему ему оставаться спокойным перед лицом бедствий, Грантвилль вскочил из-за стола, наклоняясь над ним и опираясь обеими руками на крышку. Полные александеровской синевы глаза испуганно — и гневно — сверкали и какое-то мгновение казалось, что он намеревается перепрыгнуть стол.
Лэнгтри молчал. Он просто сидел, ожидая, пока премьер-министр не оправится от шока точно так же, как и он сам, когда новость ворвалась в его кабинет. Это заняло несколько секунд, а затем, очень медленно, Грантвилль уселся обратно в кресло, всё ещё уставившись на Лэнгтри.
— Так всё и произошло, — наконец произнёс Лэнгтри, дождавшись, пока премьер-министр снова усядется. — В действительности, всё выглядит чертовски просто. Шофёр, разумеется, мёртв — второй из телохранителей Вебстера его пристрелил, а трое полицейских, обеспечивавших дополнительную безопасность возле Театра, всё это видели. Один из них даже успел вытащить свой пульсер и всадить в водителя по меньшей мере один дротик, а ещё один зафиксировал всё своей наплечной камерой. Всё записано на чипе, и они прислали видеозапись вместе с сообщением.
— Боже мой, — почти молитвенно произнёс Грантвилль.
— Подожди, дальше ещё лучше, — угрюмо сказал Лэнгтри. — Водитель не был хевенитом. Он был солли, работающим в соответствии с контрактом на обслуживание, заключенному между посольством хевов в Новом Чикаго и конторой, сдающей лимузины в аренду.
— Солли, — осторожно повторил Грантвилль.
— Солли, — подтвердил Лэнгтри, — получивший эквивалент чуть более ста двадцати пяти тысяч мантикорских долларов в течении последнего полугода — семьдесят пять из них в течении последних трех недель — незарегистрированным и тайным платежом со счёта хевенитского посольства.
Грантвилль воззрился на него, его чувства оставили ужас далеко позади себя и погрузились в чистый шок.
— Чем они думали? — покачал он головой. — Несомненно, они же не думали, что смогут со всем этим выйти сухими из воды?
— Я задал себе эти же два вопроса. Однако, откровенно говоря, в настоящее время есть намного более настоятельный вопрос.
Грантвилль посмотрел на министра иностранных дел, пожавшего плечами.
— Почему? — просто сказал тот. — Почему они решили так поступить?
* * *
— Чёрт их побери! — рычала Елизавета Винтон, мечась взад-вперёд, как тигрица в клетке, по ковру позади кресла, в котором должна была восседать.
Её ярость была воплощённым отражением настроения в зале заседаний. Ариэль сжался на спинке её кресла, прижав уши к голове и как скальпелями раздирая обивку кресла ятаганами когтей. Настроение Саманты было немногим лучше, она полуприкрыла глаза, припала к спинке кресла Хэмиша Александера-Харрингтона и пыталась не поддаться полыхающей ярости другого кота.
— Эти ублюдки вообще хоть чему-либо учатся? — шипела Елизавета. — Какого чёрта они…
— Минуточку, Елизавета.
Королева при словах Белой Гавани повернулась к столу, её лицо всё ещё было искажено гневом.
— Что? — отрывисто спросила она.
— Только… успокойтесь на секундочку, — сказал Хэмиш, лицо его напоминало выражение только что раненного человека. — Подумайте. Джим Вебстер был моим другом более семидесяти стандартных лет. Вы не можете быть больше меня разъярены его убийством. Но вы только что задали очень серьёзный вопрос.
— Какой именно? — потребовала Елизавета?
— Учатся ли они хоть чему-либо, — сказал Хэмиш. Елизавета пронзила его взглядом, но он ровно посмотрел в ответ. — Не поймите меня неправильно. И ни на мгновенье не сомневайтесь, что, если окажется, что это сделали хевы, я не буду столь же желать их прикончить, как и вы. Бога ради, Елизавета — они уже пытались убить мою жену!
— Так что вы думаете? — поинтересовалась она немного спокойнее.
— Я думаю, что вся эта затея глупа. Предположим, что хевы имеют доступ к тому, что они применили для того, чтобы заставить Тимоти Меарса попытаться убить Хонор. В этом случае, какого чёрта они выбрали в качестве убийцы водителя своего собственного посла? Они могли подобрать кого-то, совершенно не имеющего с ними связи, однако использовали водителя посла. Это вообще у вас в голове укладывается?
— Я… — начала Елизавета. Затем остановилась, явно начиная наконец-то думать.
— Хорошо, — чуть погодя сказала она. — Допускаю, что это законный вопрос. Но что с обнаруженным полицией солли переводом денег?
— Ах да, — сказал Белая Гавань. — Перевод денег. Перевод сделанный прямо из фондов хевенитского посольства. Не самый безопасный метод оплаты из тех, о которых я слышал. А если они использовали то, чем воспользовались против Хонор, то зачем вообще было ему платить? И не забудем, что убийца, если только он не идиот, должен был понимать, что это самоубийственное дело. Согласно докладу имелись свидетели-полицейские. Как минимум его ждали неизбежный арест и приговор за убийство. Вы бы это сделали меньше чем за сто пятьдесят тысяч долларов? Много бы вам пользы принесли деньги, когда бы вы лежали на тротуаре мёртвой, или после того, как они были бы конфискованы судом, когда он выдвинет обвинение и приговорит вас за убийство? Поэтому, если они сумели заставить его сделать своё дело в таких обстоятельствах, деньги не могли быть главным фактором. А если так, то зачем вообще давать ему деньги и устанавливать прямую связь, ведущую от него к ним?
— Замечательные вопросы, милорд, — признала полковник Эллен Шемэйс.
Работа шефа подразделения личной охраны Елизаветы была по меньшей мере полушпионской. Из-за этого Елизавета сделала полковника не только главой телохранителей, но и своим посредником в работе со Специальной Разведывательной Службой.
— Что вы имеете в виду, Эллен? — спросила теперь королева.
— Я имею в виду, что возражения графа Белой Гавани чрезвычайно метки, Ваше Величество, — сказала Шемэйс. — Это самый глупый способ организовать убийство, от которого якобы можно отпереться, о каком я когда-либо слыхала, а гвардия Её Величества кое-что смыслит в истории покушений.
— Но здесь говорится, — произнес Грантвилль, постучав по собственной распечатке доклада со Старой Земли, — что они думали, что стерли все следы платежа. То есть так и сделали. То, что они не обнаружили последней резервной копии и не исправили также и её — это чистой воды удача.
— Я согласна, что с этим обстоятельством нам, возможно, повезло, — ответила Шемэйс. — Но, как бы то ни было, они заплатили этому человеку с официального счета посольства, а потом стерли следы. Если они намеревались заплатить ему, почему бы не использовать для этого подставную фирму? Дело в том, что «теневая» экономика Старой Земли кишит подобными подставными фирмами, через которые платеж можно было провести совершенно не оставив следов, которые потом пришлось бы затирать. Судя по предварительным данным о качестве той работы, которая была проведена с резервными копиями, о которых они знали, они вероятно были совершенно уверены, что скрыли все следы. Но зачем вообще было оставлять эти следы? И, если уж у них с этим человеком была отслеживаемая связь, зачем во имя всего святого использовать его как убийцу? Они с тем же успехом могли предложить надавить на спуск самому послу!
— Согласно последнему поступившему в МИД докладу РУФ, — сказал Лэнгтри, — у нас всё ещё нет и намека на то, каким образом было проделано то, что случилось с лейтенантом Меарсом. Появилось множество теорий, но ничего конкретного. Однако как минимум одна из этих теорий предполагает, что лейтенант был выбран не только из-за близости к герцогине Харрингтон, но также и из-за каких-то его уникальных особенностей. Вероятно из-за каких-то медицинских или генетических показаний, сделавших его более предрасположенным к действию той техники, что была использована. Возможно ли такое, чтобы тот человек был ближайшим, кто подходил под какие бы там ни были медицинские параметры?
— Полагаю, что возможно, господин министр, — произнесла Шемэйс. — И они стерли — или, как минимум, думали, что стерли — прямую финансовую связь между ним и ими. Если дело в том, что им был нужен человек с особыми характеристиками, то, по крайней мере, они приложили усилия, чтобы скрыть своё участие. Но использовать шофёра собственного посла? — она покачала головой. — Даже если бы их хакер преуспел в сокрытии следов прямого тайного платежа, то связь его с послом всё равно бросилась бы в глаза любому следователю.
— Может быть они на это и рассчитывали? — вслух поинтересовался Грантвилль. Все уставились на него и он пожал плечами. — Если Тони прав, предполагая, что для того, чтобы использовать его как лейтенанта Меарса им требовалась какая-то особенность того человека, то они могли решить обратить недостаток в достоинство. Если им пришлось использовать его, может быть они предвидели, что мы станем задавать себе именно такие вопросы.
— Вы имеете в виду двойную подставу, премьер-министр? — задумчиво сказала Шемэйс. — Полагаете они хотели, чтобы мы подумали, что связь настолько очевидная, что каждый хоть наполовину компетентный разработчик тайных операций будет обходить её за километр?
— Что-то в этом роде, — согласился Грантвилль.
— Полагаю, что это относительно возможно. — нахмурилась Шемэйс. — Хотя не скажу, чтобы это было вероятно. Но, подводя итог, либо они этого не делали, а кто-то приложил недюжинные усилия, чтобы убедить нас в том, что это именно они, либо они преднамеренно устроили это так, чтобы указатель на их участие был совершенно очевидным.
— Зачем бы это им было нужно, Эллен? — скептически спросила Елизавета.
— Как уже предположил премьер-министр, ваше величество, это могла быть попытка обратить недостаток в достоинство. Если по какой-то причине они вынуждены были использовать данного конкретного человека, то могли надеяться на то, что настолько очевидная связь с ними позволит им заявить, что их подставили некие третьи лица. Что, — почти против собственной воли признала она, — лично я могла бы счесть не лишённым основания, если бы платежи не продолжались столько времени и если бы не было столь очевидным, что они старались уничтожить следы платежей. К их несчастью факт предыдущих платежей установлен, плюс по данным следователей банка и полиции солли изменения в банковские документы были внесены как минимум за неделю до убийства. Кто-то со стороны мог конечно обнаружить, что данный человек у хевов на жаловании, что сделало бы его только более привлекательным объектом для того, чтобы их подставить. Но раз уж они внесли изменения в банковские файлы заблаговременно, значит знали, что надвигается, и хотели быть уверены, что оборвали явные связи с ним задолго до происшествия.
— Так вы думаете, что это были хевы, полковник? — спросил Лэнгтри.
— Я не знаю что и думать, господин министр. Пока не знаю. — искренне ответила полковник. — Вынуждена признать, что множество улик указывают именно на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143