Ощущение веселья древесных котов при виде такой реакции только заставило её покраснеть еще гуще. Она показала им кулак.
— Думаю, — с угрозой заявила она, — что за всеми вами требуется присмотр. Особенно за вами, милорд граф. Подумать только, я тебе достаточно доверяла, чтобы признаться, что боюсь щекотки. От подобного коварства у меня просто спирает дух.
— Конечно же. — Он сел и спустил ноги с кровати. — Именно поэтому ты и поделилась этим ужасным секретом. Ты должна была бы понимать, что любой вменяемый тактик воспользуется подобным преимуществом, когда того потребуют критически важные задачи.
— Определенно нуждается в присмотре, — она сладко улыбнулась. — Знаешь, я тут на днях говорила с Эндрю, и он заметил, что никогда не поздно взяться за новые упражнения. Возьмем к примеру тебя, Хэмиш. Я понимаю, что в таком солидном, даже дряхлом возрасте ты наверное полагаешь, что тебе поздно учиться новым трюкам, но ты же реципиент пролонга. Я лично видела тебя на гандбольном поле пару месяцев назад. Думаю, у тебя замечательные перспективы.
— Перспективы чего? — обеспокоено спросил он.
— Как же, конечно занятий coup de vitesse, — она невинно распахнула глаза. — Подумай, насколько это укрепит твою уверенность в себе. Я уже не говорю про то, что это замечательные общеукрепляющие упражнения.
— Ты, юная леди, сошла с ума, если думаешь, что я собираюсь поработать для тебя боксерской грушей, — он фыркнул. — Я мог бы — мог бы, я сказал, — заняться фехтованием в грейсонском стиле. Я всегда был достаточно хорош с рапирой и шпагой. По крайней мере был хорош. Много, много лет назад, на Острове. Но это твое грубое рукомашество совершенно не в моем стиле, — он помотал головой. — Ну нет, самооборона — это твоя сильная сторона, не моя. Если нам случится нарваться на налетчика, который каким-то образом ухитрится пройти мимо твоей троицы ротвейлеров, я с превеликим удовольствием подержу твое пальто, пока ты будешь подметать им тротуар. Черт, да я даже куплю тебе леденец и чашку какао после того.
Хонор хихикнула, пытаясь представить себе грейсонца, насколько бы просвещенным тот ни был, предлагающего нечто подобное любой женщине, как бы хорошо она ни была подготовлена к самообороне.
— Ну, — через секунду, взглянув на показания даты и времени, отображавшиеся в её искусственном глазу, сказала она — если мы немедленно не спустимся к завтраку, то нам обоим придется освежить свое умение обороняться.
— Эй, я тут не при чем! Я пытался поднять тебя! И, предупреждаю тебя, когда мы опоздаем к завтраку, я намерен сообщить об этом Эмили.
— Боже, пределов твоему коварству нет, — произнесла Хонор, подхватив кимоно и заворачиваясь в него. — Если бы я знала раньше!
— Конечно, конечно, — он встал и с наслаждением потянулся. — И, кстати, о коварстве…
Хонор нахмурилась. Он что-то замышлял, она это чувствовала. Но…
Хэмиш улыбнулся ей и, вдруг, совершенно без предупреждения, бросился в ванную.
— Хэмиш, не смей!..
Она опоздала. Дверь роскошного душа со щелчком захлопнулась и она затормозила перед ней, а Хэмиш улыбнулся ей с другой стороны.
— Похоже, я первый, — самодовольно заметил он. — Если только, конечно, ты не хочешь?..
Он приоткрыл дверцу душа, совсем чуть-чуть. Хонор рассмеялась и кимоно упало к её ногам.
Они и в самом деле опоздали к завтраку.
* * *
Поскольку Эндрю Лафолле и прочие телохранители прекрасно знали, зачем Хонор была в Бриарвуде, полковник явно решил, что больше нет смысла притворяться, будто не знаешь, что именно происходит. Реакция Хэмиша, когда он впервые открыв дверь собственных покоев обнаружил за ней стоящего на часах Лафолле, не была однозначно радостной. Однако у него хватило ума не делать из мухи слона, а Хонор, безусловно, стало намного удобнее оттого, что не надо каждое утро бегать по переходам.
Кое от чего, однако, даже телохранители не могли защитить своего землевладельца. Они с Хэмишем осторожно заглянули в дверь столовой, когда наконец туда добрались.
Эмили сидела в своем кресле жизнеобеспечения, на обычном месте. Перед ней стояла дымящаяся чашка кофе. Но при их появлении она немедленно вскинула взгляд, и улыбка Хонор немедленно испарилась.
Нимиц у нее на плече подался вперед, это же сделала Саманта на плече у Хэмиша, когда оба древесных кота почувствовали то же самое, что и Хонор. Хэмиш этого почувствовать не мог, но внезапность и одинаковость реакции остальных троих от него не укрылись.
— Эмили? — Хонор быстро зашла в дверь, голос ее был обеспокоен, шутки отставлены в сторону. — Что произошло?
— Произошло… — сразу было начала отвечать та, но остановилась. — Произошло нечто не очень хорошее, — сказала она через секунду, не так быстро, голосом более похожим на её собственный. — Боюсь, — она обнажила зубы в улыбке в которой совсем не было юмора, — мы не настолько окончательно разобрались с газетчиками, как надеялись.
Хонор подошла к креслу Эмили. Аппетит её испарился, несмотря на ускоренный метаболизм. Она пододвинула одно из кресел, развернув его к Эмили, и уселась в него. Нимиц соскользнул ей на колени, уставившись на Эмили так же напряженно — и нетерпеливо — как сама Хонор. То, что Хэмиш подошел к ним сзади, она почувствовала еще до того, как ей на плечо опустилась его рука.
— Просочилось, — ровно произнесла Хонор.
— Думаю, можно сказать и так, — согласилась с едким юмором Эмили и положила на стол электронную газету. — Уверена, вы помните нашего доброго друга Хейеса.
Тягостное ощущение в груди Хонор внезапно усилилось. Она оглянулась через плечо на Хэмиша, затем подняла газету и включила её.
Её совсем не удивило, что появился свежий выпуск «Сплетен Лэндинга». Не удивило и то, что дисплей был центрирован на колонке слухов Соломона Хейеса. Она не в первый раз обнаруживала себя объектом внимания Хейеса, но при воспоминании о клеветнической кампании, развязанной им в пользу Высокого Хребта и его приспешников, в ней полыхнул жаркий гнев.
Хонор пробежала глазами по тексту и губы её сжались. Обычно Хейес в каждой из своих злобных и колких колонок проходился по нескольким жертвам. И, обычно, он был достаточно осторожен, чтобы избегать прямых обвинений и вуалировать инсинуации, дабы не попасть под строгие законы Звездного Королевства, карающие за клевету.
Но на этот раз вся колонка была посвящена одной теме, и ничего обтекаемого в ней не было. Особенно в завершающих трех параграфах.
«… от источника в Бриарвуде, — прочитала она, — семь недель назад герцогиня Харрингтон была на приеме у доктора Иллеску, старшего врача Центра, который лично произвел перенос в репликатор её сына. Несмотря на все вопросы, установить кто является отцом ребенка не удалось. Точнее, по словам источника, герцогиня прямо отказалась назвать имя отца.
Это, безусловно, её законное и моральное право. Тем не менее, мы, журналисты, не можем не задать себе вопрос, почему ей пришлось прибегнуть к этому праву. Безусловно, для женщины-военного, которая рискует в бою, только естественно побеспокоиться о будущем. Естественно озаботиться тем, чтобы у неё и её любимого был ребенок. Однако можно только подивиться, зачем столь естественное дело накрывать завесой такой секретности. Можно почти даже сказать таинственности.
И еще одно, совершенно случайное, совпадение привлекло наше внимание. Мы уверены, что мириады фанов и поклонников леди Эмили Александер будут рады слышать, что графиня Белой Гавани также прибегла к услугам Бриарвуда. Согласно информации от того же источника, её ребенок появится на свет меньше чем через два месяца после ребенка герцогини Харрингтон».
— Сукин сын, — прошипел Хэмиш, читавший наклонившись через ее плечо. — Проклятый, ничтожный, трусливый, сладко речивый кусок…
Он остановился с усилием, которое Хонор буквально почувствовала, отошел и сел по другую сторону от Эмили.
— Интересно, что это за «источник»? — подумала вслух Хонор и беззаботность её тона не обманула никого.
— На самом деле, — сказала Эмили, — не стоит в этом отношении делать поспешных умозаключений. — Хонор взглянула на нее и Эмили фыркнула. — Не нужно быть эмпатом, чтобы догадаться о направлении твоих мыслей, Хонор, учитывая то, что рассказали твои родители о своих отношениях с доктором Иллеску. И ты даже можешь оказаться права. Но у меня было немного больше времени на обдумывание, чем у вас двоих, и я подметила несколько достаточно странных особенностей этой конкретной колонки.
— Кроме того факта, что на этот раз он сосредоточился на одной, то есть двух целях? — вставил Хэмиш.
— В том-то и дело, что да. Самое большое отличие от его обычного стиля в том, что здесь он очень конкретен. Он приводит точный день твоего визита в Центр, Хонор. И правильную дату рождения второго ребенка. Он бы так не поступил, если бы не имел полной уверенности в фактах, зная, что мы трое сделаем с ним в суде, если он ошибётся. Но он прямо называет доктора Иллеску по имени, а если бы Иллеску являлся его источником, он бы не поступил подобным образом. У него для этого нет причины, а уж чего он никогда не делал, так это не выдавал своих источников.
— Потому, что в половине случаев у него нет никаких источников, — прорычала Хонор.
— Это не совсем справедливо, — заметила Эмили. — Соломон Хейес — тошнотворный, омерзительный, гадкий жиголо, кормящийся злобными сплетнями и слухами, как псевдогриф кормится падалью. Три четверти его «новостей» исходят от скучающих богатеек с моральными устоями уличной кошки Старой Земли в период течки. И как минимум половина из них таким образом сводит собственные счеты. Но обычно у него есть источник. Что позволяет ему оставаться на плаву, так это то, что в большинстве случаев в распространяемых им слухах есть как минимум зерно истины. Искаженной, преувеличенной, или, возможно, преднамеренно перевранной, но все-таки есть. Именно это, когда Высокий Хребет и Северная Пустошь в прошлый раз использовали его против тебя, сделало его таким чертовски эффективным. Скабрезности всегда способствовали продажам газет, и из-за этого многие не воспринимают Хейеса всерьез. Но правда в том, что он очень опасный враг, у которого влияния существенно больше, чем многие полагают, и именно потому, что у него репутация человека знающего, что за секреты он столь радостно разглашает.
Тон её был практически бесстрастным, но это не обмануло бы никого, могущего видеть огонь в её зеленых глазах.
— Может быть ты и права, — через мгновение произнес Хэмиш. — Нет, не так. Ты практически наверняка права. Как и обычно в подобных делах, любимая. К сожалению, это не наводит меня ни на какие мысли относительно дальнейших действий. По крайней мере, если не считать идею заплатить наемному убийце.
— Если мы решим пойти таким путем, нанимать нам никого не понадобится, — жестоко заявила Хонор.
— Почему-то мне кажется, что вызвать его на дуэль и всадить пулю между глаз, как бы соблазнительно это ни было, не является наилучшим методом разрешения ситуации. — сухо сказала Эмили. — Хотя, продавая билеты на это зрелище, мы смогли бы сделать изрядное состояние.
— Ха! В ту же секунду, как ты вызовешь его, он эмигрирует на Беовульф! — пробурчал Хэмиш. — Дуэли там под запретом.
— Возможно нам стоит оставить эту замечательную фантазию за рамками наших рассуждений? — несколько едко предложила Эмили, и её муж пробормотал нечто, что она предпочла посчитать за согласие.
— Что беспокоит меня больше всего, — озабоченно добавила Хонор, — это как демонстративно он провел связь между тобой, Эмили, и мной. Ну, — она почти естественно улыбнулась, — и еще то, что я действительно пока не хотела знать, будет у меня мальчик, или девочка.
— Меня занимает вопрос, — задумчиво сказала Эмили, — действительно ли он верит в то, что Хэмиш является отцом и твоего ребенка, Хонор, или рассматривает это только как повод напомнить читателям о прежних своих заявлениях в ваш адрес. Знает ли он что-то, или просто использует инсинуации, чтобы накрыть одним махом всех нас троих, из-за того, что мы сделали с ним в прошлый раз?
— Думаю, что или знает, или сильно подозревает, — сказала Хонор, но тут же помотала головой. — Нет, все-таки это должно быть «сильно подозревает». Единственный способ, каким он мог узнать, это как-то раздобыть результаты генетического сопоставления ребенка и Хэмиша. А если Иллеску не является его источником, то я не вижу, каким бы образом он мог суметь подобное.
— Хорошо подмечено, — согласился Хэмиш. — И я склонен с тобой согласиться. Но это ведет к следующему выводу. — он недовольно поморщился. — Ты, Хонор, когда находишься на планете, проводишь уйму времени в Белой Гавани. Чтобы сообразить это не надо быть гиперфизиком. И тот факт, что нас называли любовниками, когда мы ими не были, ничуть не поможет нам сейчас, когда мы стали ими. Так что предположит ли он в открытую, что я отец, или нет, но это предположение все равно скоро начнет гулять, если уже не начало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
— Думаю, — с угрозой заявила она, — что за всеми вами требуется присмотр. Особенно за вами, милорд граф. Подумать только, я тебе достаточно доверяла, чтобы признаться, что боюсь щекотки. От подобного коварства у меня просто спирает дух.
— Конечно же. — Он сел и спустил ноги с кровати. — Именно поэтому ты и поделилась этим ужасным секретом. Ты должна была бы понимать, что любой вменяемый тактик воспользуется подобным преимуществом, когда того потребуют критически важные задачи.
— Определенно нуждается в присмотре, — она сладко улыбнулась. — Знаешь, я тут на днях говорила с Эндрю, и он заметил, что никогда не поздно взяться за новые упражнения. Возьмем к примеру тебя, Хэмиш. Я понимаю, что в таком солидном, даже дряхлом возрасте ты наверное полагаешь, что тебе поздно учиться новым трюкам, но ты же реципиент пролонга. Я лично видела тебя на гандбольном поле пару месяцев назад. Думаю, у тебя замечательные перспективы.
— Перспективы чего? — обеспокоено спросил он.
— Как же, конечно занятий coup de vitesse, — она невинно распахнула глаза. — Подумай, насколько это укрепит твою уверенность в себе. Я уже не говорю про то, что это замечательные общеукрепляющие упражнения.
— Ты, юная леди, сошла с ума, если думаешь, что я собираюсь поработать для тебя боксерской грушей, — он фыркнул. — Я мог бы — мог бы, я сказал, — заняться фехтованием в грейсонском стиле. Я всегда был достаточно хорош с рапирой и шпагой. По крайней мере был хорош. Много, много лет назад, на Острове. Но это твое грубое рукомашество совершенно не в моем стиле, — он помотал головой. — Ну нет, самооборона — это твоя сильная сторона, не моя. Если нам случится нарваться на налетчика, который каким-то образом ухитрится пройти мимо твоей троицы ротвейлеров, я с превеликим удовольствием подержу твое пальто, пока ты будешь подметать им тротуар. Черт, да я даже куплю тебе леденец и чашку какао после того.
Хонор хихикнула, пытаясь представить себе грейсонца, насколько бы просвещенным тот ни был, предлагающего нечто подобное любой женщине, как бы хорошо она ни была подготовлена к самообороне.
— Ну, — через секунду, взглянув на показания даты и времени, отображавшиеся в её искусственном глазу, сказала она — если мы немедленно не спустимся к завтраку, то нам обоим придется освежить свое умение обороняться.
— Эй, я тут не при чем! Я пытался поднять тебя! И, предупреждаю тебя, когда мы опоздаем к завтраку, я намерен сообщить об этом Эмили.
— Боже, пределов твоему коварству нет, — произнесла Хонор, подхватив кимоно и заворачиваясь в него. — Если бы я знала раньше!
— Конечно, конечно, — он встал и с наслаждением потянулся. — И, кстати, о коварстве…
Хонор нахмурилась. Он что-то замышлял, она это чувствовала. Но…
Хэмиш улыбнулся ей и, вдруг, совершенно без предупреждения, бросился в ванную.
— Хэмиш, не смей!..
Она опоздала. Дверь роскошного душа со щелчком захлопнулась и она затормозила перед ней, а Хэмиш улыбнулся ей с другой стороны.
— Похоже, я первый, — самодовольно заметил он. — Если только, конечно, ты не хочешь?..
Он приоткрыл дверцу душа, совсем чуть-чуть. Хонор рассмеялась и кимоно упало к её ногам.
Они и в самом деле опоздали к завтраку.
* * *
Поскольку Эндрю Лафолле и прочие телохранители прекрасно знали, зачем Хонор была в Бриарвуде, полковник явно решил, что больше нет смысла притворяться, будто не знаешь, что именно происходит. Реакция Хэмиша, когда он впервые открыв дверь собственных покоев обнаружил за ней стоящего на часах Лафолле, не была однозначно радостной. Однако у него хватило ума не делать из мухи слона, а Хонор, безусловно, стало намного удобнее оттого, что не надо каждое утро бегать по переходам.
Кое от чего, однако, даже телохранители не могли защитить своего землевладельца. Они с Хэмишем осторожно заглянули в дверь столовой, когда наконец туда добрались.
Эмили сидела в своем кресле жизнеобеспечения, на обычном месте. Перед ней стояла дымящаяся чашка кофе. Но при их появлении она немедленно вскинула взгляд, и улыбка Хонор немедленно испарилась.
Нимиц у нее на плече подался вперед, это же сделала Саманта на плече у Хэмиша, когда оба древесных кота почувствовали то же самое, что и Хонор. Хэмиш этого почувствовать не мог, но внезапность и одинаковость реакции остальных троих от него не укрылись.
— Эмили? — Хонор быстро зашла в дверь, голос ее был обеспокоен, шутки отставлены в сторону. — Что произошло?
— Произошло… — сразу было начала отвечать та, но остановилась. — Произошло нечто не очень хорошее, — сказала она через секунду, не так быстро, голосом более похожим на её собственный. — Боюсь, — она обнажила зубы в улыбке в которой совсем не было юмора, — мы не настолько окончательно разобрались с газетчиками, как надеялись.
Хонор подошла к креслу Эмили. Аппетит её испарился, несмотря на ускоренный метаболизм. Она пододвинула одно из кресел, развернув его к Эмили, и уселась в него. Нимиц соскользнул ей на колени, уставившись на Эмили так же напряженно — и нетерпеливо — как сама Хонор. То, что Хэмиш подошел к ним сзади, она почувствовала еще до того, как ей на плечо опустилась его рука.
— Просочилось, — ровно произнесла Хонор.
— Думаю, можно сказать и так, — согласилась с едким юмором Эмили и положила на стол электронную газету. — Уверена, вы помните нашего доброго друга Хейеса.
Тягостное ощущение в груди Хонор внезапно усилилось. Она оглянулась через плечо на Хэмиша, затем подняла газету и включила её.
Её совсем не удивило, что появился свежий выпуск «Сплетен Лэндинга». Не удивило и то, что дисплей был центрирован на колонке слухов Соломона Хейеса. Она не в первый раз обнаруживала себя объектом внимания Хейеса, но при воспоминании о клеветнической кампании, развязанной им в пользу Высокого Хребта и его приспешников, в ней полыхнул жаркий гнев.
Хонор пробежала глазами по тексту и губы её сжались. Обычно Хейес в каждой из своих злобных и колких колонок проходился по нескольким жертвам. И, обычно, он был достаточно осторожен, чтобы избегать прямых обвинений и вуалировать инсинуации, дабы не попасть под строгие законы Звездного Королевства, карающие за клевету.
Но на этот раз вся колонка была посвящена одной теме, и ничего обтекаемого в ней не было. Особенно в завершающих трех параграфах.
«… от источника в Бриарвуде, — прочитала она, — семь недель назад герцогиня Харрингтон была на приеме у доктора Иллеску, старшего врача Центра, который лично произвел перенос в репликатор её сына. Несмотря на все вопросы, установить кто является отцом ребенка не удалось. Точнее, по словам источника, герцогиня прямо отказалась назвать имя отца.
Это, безусловно, её законное и моральное право. Тем не менее, мы, журналисты, не можем не задать себе вопрос, почему ей пришлось прибегнуть к этому праву. Безусловно, для женщины-военного, которая рискует в бою, только естественно побеспокоиться о будущем. Естественно озаботиться тем, чтобы у неё и её любимого был ребенок. Однако можно только подивиться, зачем столь естественное дело накрывать завесой такой секретности. Можно почти даже сказать таинственности.
И еще одно, совершенно случайное, совпадение привлекло наше внимание. Мы уверены, что мириады фанов и поклонников леди Эмили Александер будут рады слышать, что графиня Белой Гавани также прибегла к услугам Бриарвуда. Согласно информации от того же источника, её ребенок появится на свет меньше чем через два месяца после ребенка герцогини Харрингтон».
— Сукин сын, — прошипел Хэмиш, читавший наклонившись через ее плечо. — Проклятый, ничтожный, трусливый, сладко речивый кусок…
Он остановился с усилием, которое Хонор буквально почувствовала, отошел и сел по другую сторону от Эмили.
— Интересно, что это за «источник»? — подумала вслух Хонор и беззаботность её тона не обманула никого.
— На самом деле, — сказала Эмили, — не стоит в этом отношении делать поспешных умозаключений. — Хонор взглянула на нее и Эмили фыркнула. — Не нужно быть эмпатом, чтобы догадаться о направлении твоих мыслей, Хонор, учитывая то, что рассказали твои родители о своих отношениях с доктором Иллеску. И ты даже можешь оказаться права. Но у меня было немного больше времени на обдумывание, чем у вас двоих, и я подметила несколько достаточно странных особенностей этой конкретной колонки.
— Кроме того факта, что на этот раз он сосредоточился на одной, то есть двух целях? — вставил Хэмиш.
— В том-то и дело, что да. Самое большое отличие от его обычного стиля в том, что здесь он очень конкретен. Он приводит точный день твоего визита в Центр, Хонор. И правильную дату рождения второго ребенка. Он бы так не поступил, если бы не имел полной уверенности в фактах, зная, что мы трое сделаем с ним в суде, если он ошибётся. Но он прямо называет доктора Иллеску по имени, а если бы Иллеску являлся его источником, он бы не поступил подобным образом. У него для этого нет причины, а уж чего он никогда не делал, так это не выдавал своих источников.
— Потому, что в половине случаев у него нет никаких источников, — прорычала Хонор.
— Это не совсем справедливо, — заметила Эмили. — Соломон Хейес — тошнотворный, омерзительный, гадкий жиголо, кормящийся злобными сплетнями и слухами, как псевдогриф кормится падалью. Три четверти его «новостей» исходят от скучающих богатеек с моральными устоями уличной кошки Старой Земли в период течки. И как минимум половина из них таким образом сводит собственные счеты. Но обычно у него есть источник. Что позволяет ему оставаться на плаву, так это то, что в большинстве случаев в распространяемых им слухах есть как минимум зерно истины. Искаженной, преувеличенной, или, возможно, преднамеренно перевранной, но все-таки есть. Именно это, когда Высокий Хребет и Северная Пустошь в прошлый раз использовали его против тебя, сделало его таким чертовски эффективным. Скабрезности всегда способствовали продажам газет, и из-за этого многие не воспринимают Хейеса всерьез. Но правда в том, что он очень опасный враг, у которого влияния существенно больше, чем многие полагают, и именно потому, что у него репутация человека знающего, что за секреты он столь радостно разглашает.
Тон её был практически бесстрастным, но это не обмануло бы никого, могущего видеть огонь в её зеленых глазах.
— Может быть ты и права, — через мгновение произнес Хэмиш. — Нет, не так. Ты практически наверняка права. Как и обычно в подобных делах, любимая. К сожалению, это не наводит меня ни на какие мысли относительно дальнейших действий. По крайней мере, если не считать идею заплатить наемному убийце.
— Если мы решим пойти таким путем, нанимать нам никого не понадобится, — жестоко заявила Хонор.
— Почему-то мне кажется, что вызвать его на дуэль и всадить пулю между глаз, как бы соблазнительно это ни было, не является наилучшим методом разрешения ситуации. — сухо сказала Эмили. — Хотя, продавая билеты на это зрелище, мы смогли бы сделать изрядное состояние.
— Ха! В ту же секунду, как ты вызовешь его, он эмигрирует на Беовульф! — пробурчал Хэмиш. — Дуэли там под запретом.
— Возможно нам стоит оставить эту замечательную фантазию за рамками наших рассуждений? — несколько едко предложила Эмили, и её муж пробормотал нечто, что она предпочла посчитать за согласие.
— Что беспокоит меня больше всего, — озабоченно добавила Хонор, — это как демонстративно он провел связь между тобой, Эмили, и мной. Ну, — она почти естественно улыбнулась, — и еще то, что я действительно пока не хотела знать, будет у меня мальчик, или девочка.
— Меня занимает вопрос, — задумчиво сказала Эмили, — действительно ли он верит в то, что Хэмиш является отцом и твоего ребенка, Хонор, или рассматривает это только как повод напомнить читателям о прежних своих заявлениях в ваш адрес. Знает ли он что-то, или просто использует инсинуации, чтобы накрыть одним махом всех нас троих, из-за того, что мы сделали с ним в прошлый раз?
— Думаю, что или знает, или сильно подозревает, — сказала Хонор, но тут же помотала головой. — Нет, все-таки это должно быть «сильно подозревает». Единственный способ, каким он мог узнать, это как-то раздобыть результаты генетического сопоставления ребенка и Хэмиша. А если Иллеску не является его источником, то я не вижу, каким бы образом он мог суметь подобное.
— Хорошо подмечено, — согласился Хэмиш. — И я склонен с тобой согласиться. Но это ведет к следующему выводу. — он недовольно поморщился. — Ты, Хонор, когда находишься на планете, проводишь уйму времени в Белой Гавани. Чтобы сообразить это не надо быть гиперфизиком. И тот факт, что нас называли любовниками, когда мы ими не были, ничуть не поможет нам сейчас, когда мы стали ими. Так что предположит ли он в открытую, что я отец, или нет, но это предположение все равно скоро начнет гулять, если уже не начало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143