Пока что, наверное, это самая популярная война в нашей истории.
И что теперь? — она пожала плечами. — Манти нанесли ответный удар. Они нанесли нам урон и продемонстрировали, что могут сделать это снова. Однако потери нашего флота, как бы болезненны они не были, буквально ничто по сравнению с потерями, которые мы нанесли им в ходе «Удара молнии». Так что, по крайней мере в ближайшей перспективе, общественное мнение потребует, чтобы мы нанесли манти удар в ответ, ещё более тяжёлый, и продемонстрировали им, что нас задевать опасно. Будет некоторая паника, кое-какие крики об укреплении защиты наших наиболее уязвимых систем, но в основном люди заявят, что наилучший способ действий — уничтожить Мантикору, раз и навсегда.
— Вильгельм, боюсь, что Рашель права, — сказала Причарт. — И это причина, по которой я бы желала, чтобы чёртов изменник Арнольд, эта проклятая задница, не погиб сегодня вечером. Если бы я собиралась предать случившееся огласке, то было бы своевременнее всего сделать это сейчас, немедленно. Чем дольше мы будем тянуть, тем эта версия будет казаться подозрительнее всем тем, кто ещё не склонен в неё верить. Но нет ничего надёжного, что мы могли бы предъявить репортёрам, конгрессу, или кому-то ещё. Только теории и подозрения, которые мы не сможем доказать. Если я сделаю то, что должна сделать на самом деле — прикажу нашим силам прекратить активные операции, сообщу манти о том, что по нашему мнению произошло и попрошу о немедленном прекращении огня — я, вероятно, подвергнусь импичменту, даже предполагая, что каждый конгрессмен и каждый из сторонников Арнольда в кабинете будет готов поверить нам хотя бы на мгновение. И, честно говоря, я не знаю, сможет ли конституция пережить свару, в которую это перерастет.
По меньшей мере на пару минут в кабинете повисла гнетущая тишина. Затем Тейсман встряхнулся.
— Самое время подвести итоги, госпожа президент, — произнёс он. — Насколько я вижу, у нас есть два пути. Первый — сделать то, что ты «должна сделать на самом деле», исходя из того, что по нашему мнению произошло. Второй — добиваться решительной военной победы или, по крайней мере, приложить все усилия для достижения военного преимущества, достаточно существенного, чтобы вынудить манти признать наши первоначальные, достаточно ограниченные цели. Чего, как я полагаю, мы не можем сделать, так это попытаться достичь обеих этих целей одновременно.
— Не без каких-либо доказательств случившегося, — согласилась Анрио.
— В настоящее время я полагаю очень вероятным, что у нас никогда не будет каких-либо доказательств, — предостерёг Ушер. — Это крайне мутное дело, а оба действительно знавших что произошло человека — Гросклод и Джанкола — мертвы.
— Рано или поздно мы должны докопаться до сути случившегося и это надо будет предать гласности, — сказала Причарт. — Для открытого общества, верящего в силу закона, нет другого пути. И если мы не сделаем этого сейчас, когда мы наконец нашли время заняться этим, то все мы — а я, как президент, в особенности — должны подвергнуться каре за задержку опубликования нашего открытия. Наши репутации и, очень возможно, всё нами достигнутое подвергнется нападкам, зачастую злобным и безобразным. И, говоря откровенно, мы этого будем заслуживать.
Она обвела взглядом кабинет, её плечи выпрямились.
— К сожалению, — произнесла она в мёртвой тишине, — сейчас я не вижу другого выбора. Кевин, продолжайте искать. Найдите нам хоть что-нибудь. А пока он работает, — она ещё раз взглядом обвела кабинет, — я не вижу иного выхода, кроме как держать наши подозрения при себе и приближать победу в моей проклятой войне.
Глава 22
— Итак, — произнёс адмирал Маркетт. — Что нам достоверно известно?
— Мы всё ещё получаем уточнения, сэр, — ответил контр-адмирал Льюис начальнику Штаба Флота, непосредственно подчиняющемуся Томасу Тейсману. — Мы знаем, что множество материалов пока не поступило, однако пока похоже на то, что большинство из того, что мы ещё не получили, будет всего лишь вариантами уже известного.
— И что же это за варианты? — поинтересовался Маркетт, когда Льюис сделал паузу.
— Извините, Арно, — поинтересовалась вице-адмирал Тренис, — но я полагала, что адмирал Тейсман собирался сегодня к нам присоединится.
— И удивляетесь, почему я не хочу его дождаться, — чуть улыбнулся Маркетт. — Боюсь, Линда, это вопрос, в который даже вас с Виктором решено было не посвящать. Скажем так: произошло еще кое-что, требующее внимания министра и некоторых других членов кабинета. А когда они закончат своё совещание, — добавил он многозначительнее, — они захотят получить от нас анализ и, если возможно, рекомендации. Так что давайте этим и займёмся, так?
— Разумеется, сэр, — ответила Тренис и кивнула Льюису. — Виктор?
— Да, мэм.
Льюис включил записную книжку, взглянул в неё — больше по привычке, чем по необходимости, как подозревал Маркетт, — затем посмотрел на своё начальство.
— Я считаю, что наша предварительная оценка причин выбора ими именно этих целей вероятно была корректной, — сказал он. — Во всех пяти системах достаточно населения для того, чтобы дать им по несколько представителей в нижней палате, плюс, разумеется, сенаторов. Если задача состояла в создании политического давления, чтобы раздробить наши силы, то это несомненно учитывалось ими при планировании, и мои люди уверены, что это именно так.
С точки зрения экономики, как, я уверен, мы все уже знаем, уничтожение промышленности этих систем впрямую повлияет на нашу способность вести войну лишь незначительно. Косвенные последствия для экономики — это совсем другое дело, и я полагаю, что министры Анрио и Несбит будут не очень счастливы, разбираясь с кризисом в гражданском секторе.
— Насколько велик экономический ущерб? — спросил Маркетт. — Настолько ли плох, как говорилось в первоначальных сообщения?
— Хуже, сэр, — хмуро ответил Льюис. Маркетт вопросительно приподнял бровь и контр-адмирал пожал плечами.
— Наши набеги были прежде всего средством сбора информации, сэр — разведкой боем, по сути дела. Мы задействовали лёгкие корабли, прежде всего ЛАКи, и уничтожали экономические объекты, до которых могли добраться без вовлечения по-настоящему мощных сил. И, разумеется, у манти и близко нет такого числа нуждающихся в защите звёздных систем, как у нас. Это означает, что в тех системах, которые они действительно должны прикрыть, у них намного более мощные пикеты чем в любой из наших, за исключением наиболее критических.
Харрингтон выбирала цели по-другому. Она не собирала информацию; она должна была довести до нас сообщение. Она выбрала слабо защищённые звёздные системы и атаковала их значительно превосходящими силами. Она не просто собрала огневую мощь, которая должна была сокрушить наши боевые корабли, она собрала силы, достаточные, чтобы рассредоточиться, потратить некоторое время и уничтожить практически каждую орбитальную платформу в атакованных системах. Астероидные центры горной добычи, плавильные установки, энергетические спутники, навигационные платформы, строительные центры, грузовые платформы, склады — всё, сэр. Все истреблено.
— И это было частью её, как вы выразились, «сообщения»?
— Да, сэр. Это была декларация политики «выжженной земли», которую манти готовы проводить в жизнь. Это была также декларация того, что они намерены действовать настолько агрессивно, насколько только позволяют их ограниченные силы. Обратите внимание, к примеру, они задействовали и супердредноуты типа «Инвиктус» и, как кажется, все находящиеся в строю подвесочные линейные крейсера типа «Агамемнон». И они, вдобавок, не слишком постеснялись продемонстрировать нам, что могут сделать «Катаны» и эти их кошмарные долбанные ракеты.
— Другими словами, они готовы на всё.
— Да, сэр. И готовы вытряхнуть из мешка некоторые технические новинки. Они не пытаются сохранить секретность, что является признаком подтверждающим насколько важными манти считают свои рейды. Они послали свои элитные силы, адмирал. Уже то, что ими командовала Харрингтон, было бы достаточно серьёзным признаком, но состав задействованных сил, по моему мнению, полностью это подтверждает.
— По моему тоже, — согласился Маркетт. Тренис тоже кивнула, однако затем стукнула по столу указательным пальцем.
— Арно, в том, что они сделали, есть ещё по меньшей мере одно сообщение, — заметила она.
— Уверен, что их достаточно много, — сухо произнёс начальник штаба. — На какое именно вы намеревались указать?
— На цифры потерь, — решительно сказала она. — Я знаю, что мы практически полностью потеряли экипажи наших группировок ЛАКов в Гастоне, Тамбурине, Сквалусе и Холлмане. Наши потери в экипажах гиперпространственных кораблей были почти столь же тяжелы — что и неудивительно, как я полагаю, если они уничтожили каждый корабль, который попал в зону действия их огня. Но на Гере Харрингтон сама дала Миллигану возможность спасти его людей. И они не убили и даже не ранили ни одного гражданского, когда уничтожали инфраструктуру в этой или любой другой системе.
— Отчасти это потому, что у них было время, мэм, — заметил Льюис. — У них был полный контроль над звёздными системами и они могли позволить себе дать гражданским время на эвакуацию.
— Согласна. Однако Хонор не была обязана позволять Миллигану отказаться от сопротивления. И, согласно действующего межзвёздного законодательства, она имела право просто предоставить нам «разумное время» на эвакуацию, которое было бы значительно меньше того, которое они дали нам в действительности. — Она покачала головой. — Нет, я полагаю, что отчасти это был мантикорский способ — или, по меньшей мере, способ Харрингтон — сообщить нам, что если мы проявляем сдержанность — хотя бы, когда можем — они делают то же самое.
— Может быть вы и правы, — сказал Маркетт. — Хотя досье Харрингтон, несмотря на смехотворное «обвинение в убийстве», состряпанное Законодателями после Василиска, могло бы подготовить нас к тому, чтобы ожидать от неё подобного образа действий. Однако я полагаю, что она может оказаться ещё коварнее, чем некоторые из наших аналитиков ожидают от неё.
— Коварнее?
— Да. Подумайте о другой стороне её «обращения» к Миллигану. «Наше превосходство в технике настолько велико, что мы можем прикончить вас в любое время по своему желанию. Но сейчас мы этого не делаем, потому что мы хорошие парни. Всё, что вы должны сделать — взорвать ваши корабли и убраться с нашей дороги».
Ирония Маркетта иссякла, а Тренис нахмурилась.
— Вы расцениваете это как атаку на уверенность и мораль наших людей.
— Отчасти. Заметьте, исходя из того, что мы знаем о Харрингтон, я уверен, что она не получает удовольствия от напрасных убийств. Но она также несомненно верит в то, что надо одним выстрелом убивать столько зайцев, сколько возможно.
Тренис молча кивнула, затем почти застенчиво взглянула на начальника штаба.
— Можно спросить, будет ли собираться трибунал для рассмотрения действий Миллигана?
— Полагаю, можно уверенно сказать, что да, — чуть мрачно сказал Маркетт. — И я совершенно не уверен в его приговоре, хотя, если бы я должен был держать пари, на счастливый исход бы не поставил. Действительно, Миллиган продемонстрировал здравый смысл, не погубив своих людей без пользы. К сожалению, следует учесть и тот элемент психологической войны, о котором я только что упомянул. Я полагаю, любой трибунал склонится к тому, что он действовал согласно обстановке… и что Миллиган в любом случае будет в качестве своего рода наглядного примера списан на берег. Это несправедливо, однако мы должны учитывать мораль Флота в целом.
— Согласна с этим, — чуть помедлив произнесла Тренис. — С другой стороны, мы так долго убеждали наших людей, что они не будут расстреляны в назидание остальным, если попадут в безвыходное положение не по собственной вине. А, честно говоря, это именно то, что случилось с Томом Миллиганом. Он не мог отступить, не мог приблизиться в противнику на дальность стрельбы своего оружия, а состав сил, выделенных ему нами, был совершенно неадекватен даже для противодействия современным ЛАКам манти, не говоря уже о СД(п). Если мы раздавим Миллигана за его действия, то этим покажем людям, что ожидаем от них, чтобы они поступали точно также, как адмирал Бич, иначе мы их жестоко накажем.
— Гм. — Маркетт поджал губы, затем пожал плечами. — Я же сказал, что не уверен в исходе трибунала, и то, что вы сейчас сказали — главная причина моей неуверенности. Что касается Бича, то ему не предоставили выбора аналогичного предложенному Харрингтон Миллигану, так что неверно было бы сказать, что он отверг возможность спасти своих людей. И, насколько мы можем судить о его тактике, она была настолько хороша, насколько стоило ожидать от кого угодно в столь безнадёжном положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
И что теперь? — она пожала плечами. — Манти нанесли ответный удар. Они нанесли нам урон и продемонстрировали, что могут сделать это снова. Однако потери нашего флота, как бы болезненны они не были, буквально ничто по сравнению с потерями, которые мы нанесли им в ходе «Удара молнии». Так что, по крайней мере в ближайшей перспективе, общественное мнение потребует, чтобы мы нанесли манти удар в ответ, ещё более тяжёлый, и продемонстрировали им, что нас задевать опасно. Будет некоторая паника, кое-какие крики об укреплении защиты наших наиболее уязвимых систем, но в основном люди заявят, что наилучший способ действий — уничтожить Мантикору, раз и навсегда.
— Вильгельм, боюсь, что Рашель права, — сказала Причарт. — И это причина, по которой я бы желала, чтобы чёртов изменник Арнольд, эта проклятая задница, не погиб сегодня вечером. Если бы я собиралась предать случившееся огласке, то было бы своевременнее всего сделать это сейчас, немедленно. Чем дольше мы будем тянуть, тем эта версия будет казаться подозрительнее всем тем, кто ещё не склонен в неё верить. Но нет ничего надёжного, что мы могли бы предъявить репортёрам, конгрессу, или кому-то ещё. Только теории и подозрения, которые мы не сможем доказать. Если я сделаю то, что должна сделать на самом деле — прикажу нашим силам прекратить активные операции, сообщу манти о том, что по нашему мнению произошло и попрошу о немедленном прекращении огня — я, вероятно, подвергнусь импичменту, даже предполагая, что каждый конгрессмен и каждый из сторонников Арнольда в кабинете будет готов поверить нам хотя бы на мгновение. И, честно говоря, я не знаю, сможет ли конституция пережить свару, в которую это перерастет.
По меньшей мере на пару минут в кабинете повисла гнетущая тишина. Затем Тейсман встряхнулся.
— Самое время подвести итоги, госпожа президент, — произнёс он. — Насколько я вижу, у нас есть два пути. Первый — сделать то, что ты «должна сделать на самом деле», исходя из того, что по нашему мнению произошло. Второй — добиваться решительной военной победы или, по крайней мере, приложить все усилия для достижения военного преимущества, достаточно существенного, чтобы вынудить манти признать наши первоначальные, достаточно ограниченные цели. Чего, как я полагаю, мы не можем сделать, так это попытаться достичь обеих этих целей одновременно.
— Не без каких-либо доказательств случившегося, — согласилась Анрио.
— В настоящее время я полагаю очень вероятным, что у нас никогда не будет каких-либо доказательств, — предостерёг Ушер. — Это крайне мутное дело, а оба действительно знавших что произошло человека — Гросклод и Джанкола — мертвы.
— Рано или поздно мы должны докопаться до сути случившегося и это надо будет предать гласности, — сказала Причарт. — Для открытого общества, верящего в силу закона, нет другого пути. И если мы не сделаем этого сейчас, когда мы наконец нашли время заняться этим, то все мы — а я, как президент, в особенности — должны подвергнуться каре за задержку опубликования нашего открытия. Наши репутации и, очень возможно, всё нами достигнутое подвергнется нападкам, зачастую злобным и безобразным. И, говоря откровенно, мы этого будем заслуживать.
Она обвела взглядом кабинет, её плечи выпрямились.
— К сожалению, — произнесла она в мёртвой тишине, — сейчас я не вижу другого выбора. Кевин, продолжайте искать. Найдите нам хоть что-нибудь. А пока он работает, — она ещё раз взглядом обвела кабинет, — я не вижу иного выхода, кроме как держать наши подозрения при себе и приближать победу в моей проклятой войне.
Глава 22
— Итак, — произнёс адмирал Маркетт. — Что нам достоверно известно?
— Мы всё ещё получаем уточнения, сэр, — ответил контр-адмирал Льюис начальнику Штаба Флота, непосредственно подчиняющемуся Томасу Тейсману. — Мы знаем, что множество материалов пока не поступило, однако пока похоже на то, что большинство из того, что мы ещё не получили, будет всего лишь вариантами уже известного.
— И что же это за варианты? — поинтересовался Маркетт, когда Льюис сделал паузу.
— Извините, Арно, — поинтересовалась вице-адмирал Тренис, — но я полагала, что адмирал Тейсман собирался сегодня к нам присоединится.
— И удивляетесь, почему я не хочу его дождаться, — чуть улыбнулся Маркетт. — Боюсь, Линда, это вопрос, в который даже вас с Виктором решено было не посвящать. Скажем так: произошло еще кое-что, требующее внимания министра и некоторых других членов кабинета. А когда они закончат своё совещание, — добавил он многозначительнее, — они захотят получить от нас анализ и, если возможно, рекомендации. Так что давайте этим и займёмся, так?
— Разумеется, сэр, — ответила Тренис и кивнула Льюису. — Виктор?
— Да, мэм.
Льюис включил записную книжку, взглянул в неё — больше по привычке, чем по необходимости, как подозревал Маркетт, — затем посмотрел на своё начальство.
— Я считаю, что наша предварительная оценка причин выбора ими именно этих целей вероятно была корректной, — сказал он. — Во всех пяти системах достаточно населения для того, чтобы дать им по несколько представителей в нижней палате, плюс, разумеется, сенаторов. Если задача состояла в создании политического давления, чтобы раздробить наши силы, то это несомненно учитывалось ими при планировании, и мои люди уверены, что это именно так.
С точки зрения экономики, как, я уверен, мы все уже знаем, уничтожение промышленности этих систем впрямую повлияет на нашу способность вести войну лишь незначительно. Косвенные последствия для экономики — это совсем другое дело, и я полагаю, что министры Анрио и Несбит будут не очень счастливы, разбираясь с кризисом в гражданском секторе.
— Насколько велик экономический ущерб? — спросил Маркетт. — Настолько ли плох, как говорилось в первоначальных сообщения?
— Хуже, сэр, — хмуро ответил Льюис. Маркетт вопросительно приподнял бровь и контр-адмирал пожал плечами.
— Наши набеги были прежде всего средством сбора информации, сэр — разведкой боем, по сути дела. Мы задействовали лёгкие корабли, прежде всего ЛАКи, и уничтожали экономические объекты, до которых могли добраться без вовлечения по-настоящему мощных сил. И, разумеется, у манти и близко нет такого числа нуждающихся в защите звёздных систем, как у нас. Это означает, что в тех системах, которые они действительно должны прикрыть, у них намного более мощные пикеты чем в любой из наших, за исключением наиболее критических.
Харрингтон выбирала цели по-другому. Она не собирала информацию; она должна была довести до нас сообщение. Она выбрала слабо защищённые звёздные системы и атаковала их значительно превосходящими силами. Она не просто собрала огневую мощь, которая должна была сокрушить наши боевые корабли, она собрала силы, достаточные, чтобы рассредоточиться, потратить некоторое время и уничтожить практически каждую орбитальную платформу в атакованных системах. Астероидные центры горной добычи, плавильные установки, энергетические спутники, навигационные платформы, строительные центры, грузовые платформы, склады — всё, сэр. Все истреблено.
— И это было частью её, как вы выразились, «сообщения»?
— Да, сэр. Это была декларация политики «выжженной земли», которую манти готовы проводить в жизнь. Это была также декларация того, что они намерены действовать настолько агрессивно, насколько только позволяют их ограниченные силы. Обратите внимание, к примеру, они задействовали и супердредноуты типа «Инвиктус» и, как кажется, все находящиеся в строю подвесочные линейные крейсера типа «Агамемнон». И они, вдобавок, не слишком постеснялись продемонстрировать нам, что могут сделать «Катаны» и эти их кошмарные долбанные ракеты.
— Другими словами, они готовы на всё.
— Да, сэр. И готовы вытряхнуть из мешка некоторые технические новинки. Они не пытаются сохранить секретность, что является признаком подтверждающим насколько важными манти считают свои рейды. Они послали свои элитные силы, адмирал. Уже то, что ими командовала Харрингтон, было бы достаточно серьёзным признаком, но состав задействованных сил, по моему мнению, полностью это подтверждает.
— По моему тоже, — согласился Маркетт. Тренис тоже кивнула, однако затем стукнула по столу указательным пальцем.
— Арно, в том, что они сделали, есть ещё по меньшей мере одно сообщение, — заметила она.
— Уверен, что их достаточно много, — сухо произнёс начальник штаба. — На какое именно вы намеревались указать?
— На цифры потерь, — решительно сказала она. — Я знаю, что мы практически полностью потеряли экипажи наших группировок ЛАКов в Гастоне, Тамбурине, Сквалусе и Холлмане. Наши потери в экипажах гиперпространственных кораблей были почти столь же тяжелы — что и неудивительно, как я полагаю, если они уничтожили каждый корабль, который попал в зону действия их огня. Но на Гере Харрингтон сама дала Миллигану возможность спасти его людей. И они не убили и даже не ранили ни одного гражданского, когда уничтожали инфраструктуру в этой или любой другой системе.
— Отчасти это потому, что у них было время, мэм, — заметил Льюис. — У них был полный контроль над звёздными системами и они могли позволить себе дать гражданским время на эвакуацию.
— Согласна. Однако Хонор не была обязана позволять Миллигану отказаться от сопротивления. И, согласно действующего межзвёздного законодательства, она имела право просто предоставить нам «разумное время» на эвакуацию, которое было бы значительно меньше того, которое они дали нам в действительности. — Она покачала головой. — Нет, я полагаю, что отчасти это был мантикорский способ — или, по меньшей мере, способ Харрингтон — сообщить нам, что если мы проявляем сдержанность — хотя бы, когда можем — они делают то же самое.
— Может быть вы и правы, — сказал Маркетт. — Хотя досье Харрингтон, несмотря на смехотворное «обвинение в убийстве», состряпанное Законодателями после Василиска, могло бы подготовить нас к тому, чтобы ожидать от неё подобного образа действий. Однако я полагаю, что она может оказаться ещё коварнее, чем некоторые из наших аналитиков ожидают от неё.
— Коварнее?
— Да. Подумайте о другой стороне её «обращения» к Миллигану. «Наше превосходство в технике настолько велико, что мы можем прикончить вас в любое время по своему желанию. Но сейчас мы этого не делаем, потому что мы хорошие парни. Всё, что вы должны сделать — взорвать ваши корабли и убраться с нашей дороги».
Ирония Маркетта иссякла, а Тренис нахмурилась.
— Вы расцениваете это как атаку на уверенность и мораль наших людей.
— Отчасти. Заметьте, исходя из того, что мы знаем о Харрингтон, я уверен, что она не получает удовольствия от напрасных убийств. Но она также несомненно верит в то, что надо одним выстрелом убивать столько зайцев, сколько возможно.
Тренис молча кивнула, затем почти застенчиво взглянула на начальника штаба.
— Можно спросить, будет ли собираться трибунал для рассмотрения действий Миллигана?
— Полагаю, можно уверенно сказать, что да, — чуть мрачно сказал Маркетт. — И я совершенно не уверен в его приговоре, хотя, если бы я должен был держать пари, на счастливый исход бы не поставил. Действительно, Миллиган продемонстрировал здравый смысл, не погубив своих людей без пользы. К сожалению, следует учесть и тот элемент психологической войны, о котором я только что упомянул. Я полагаю, любой трибунал склонится к тому, что он действовал согласно обстановке… и что Миллиган в любом случае будет в качестве своего рода наглядного примера списан на берег. Это несправедливо, однако мы должны учитывать мораль Флота в целом.
— Согласна с этим, — чуть помедлив произнесла Тренис. — С другой стороны, мы так долго убеждали наших людей, что они не будут расстреляны в назидание остальным, если попадут в безвыходное положение не по собственной вине. А, честно говоря, это именно то, что случилось с Томом Миллиганом. Он не мог отступить, не мог приблизиться в противнику на дальность стрельбы своего оружия, а состав сил, выделенных ему нами, был совершенно неадекватен даже для противодействия современным ЛАКам манти, не говоря уже о СД(п). Если мы раздавим Миллигана за его действия, то этим покажем людям, что ожидаем от них, чтобы они поступали точно также, как адмирал Бич, иначе мы их жестоко накажем.
— Гм. — Маркетт поджал губы, затем пожал плечами. — Я же сказал, что не уверен в исходе трибунала, и то, что вы сейчас сказали — главная причина моей неуверенности. Что касается Бича, то ему не предоставили выбора аналогичного предложенному Харрингтон Миллигану, так что неверно было бы сказать, что он отверг возможность спасти своих людей. И, насколько мы можем судить о его тактике, она была настолько хороша, насколько стоило ожидать от кого угодно в столь безнадёжном положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143