Возможно потому, что оно размером было в половину баскетбольной площадки или, как минимум, казалось таковым после более уютного помещения, в котором обычно она, Хэмиш и Эмили проводили время за едой.
— Ну, — энергично произнесла её мать, когда дверь в буфетную закрылась, — вот мы все здесь, наконец, и собрались!
— Да, — сказала Хонор, протягивая Нимицу последний стебель сельдерея, — действительно, мы все здесь, мама. Вопрос, который занимает меня — и только меня одну, поскольку остальные собравшиеся явно знают ответ — это зачем мы все здесь.
— Боже! — не смутившись, сказала Алисон и покачала головой. — Такая юношеская несдержанность! И перед лицом столь видных гостей.
— Могу заметить, что упомянутые гости — гости Хэмиша и Эмили, а не твои, мама, — ответила Хонор. — Хотя, конечно, в твоем присутствии я никогда не задаюсь надолго вопросом, кто же именно дергает за ниточки из-за сцены.
— Хонор Стефани Харрингтон! — печально покачала головой Алисон. — Такое непочтительное чадо. Как ты можешь обо мне такое думать?
— Благодаря шестидесяти годам опыта, — ответило непочтительное чадо. — Итак, кто-нибудь ответит на мой вопрос?
— На самом деле, Хонор, — заговорил Хэмиш и его голос — и эмоции — были гораздо серьёзнее игривого тона её матери, — если тут кто-то и «дергает за ниточки», то не твоя мать. А преподобный Салливан.
— Преподобный Салливан? — Хонор в изумлении взглянула на грейсонского примаса, а тот степенно ей кивнул, хотя в глазах у него бегали огоньки и она отчетливо ощущала в нем нежность и веселье.
— И какие именно ниточки были потянуты? — более осторожно спросила она, вернувшись взглядом к Хэмишу и Эмили.
— Случилось то, Хонор, — сказала Эмили, — что, как мы и боялись, новости о твоей — и моей — беременности добрались до Грейсона. На самом деле здесь, в Звездном Королевстве, шумиха уже начала стихать. Особенно, — в ее мыслесвете заплясал огонёк злорадного удовлетворения, — с тех пор, как новое руководство «Сплетен Лэндинга» обнаружило некие огрехи в финансовых отчетах Соломона Хейеса и уволило его. Полагаю, он сейчас обсуждает эти самые огрехи с полицией и представителями Казначейства.
Но, — мимолетное удовлетворение истаяло, — на Грейсоне ситуация примерно такая, как мы с тобой и боялись. Надо сказать, к преподобному приходила делегация землевладельцев чтобы обсудить их… озабоченность.
Её губы на мгновение мрачно сжались, а затем она мотнула рукой в знаке, заменявшем ей пожатие плечами.
— Незачем и говорить, что преподобный Салливан выступил на твоей стороне, — Хонор взглянула на Салливана и тот степенно склонил голову в ответ на благодарность в её глазах, — но, со всей очевидностью, некоторые из них — особенно, как я поняла, землевладелец Мюллер — готовы использовать данную ситуацию, чтобы атаковать тебя по возможности максимально публично. Поэтому преподобный и решил взять дело в собственные руки, говоря с пастырской точки зрения.
Эмили сделала паузу, а преподобный Салливан взглянул на Хонор.
— В некотором смысле, миледи, — произнес он, — полагаю, мое решение вмешаться в столь глубоко личное дело может быть названо вторжением, особенно поскольку никто из вас не является прихожанином Церкви Освобожденного Человечества. Надеюсь, я никого таким образом не обидел. Я мог бы заявить, что мой пост преподобного, Первого Старейшины и главы Ризницы, и конституционные обязанности, наложенные на все эти должности, обязывают меня вмешаться, но и это не будет всей правдой. Правда в том, — он посмотрел Хонор прямо в глаза и она ощутила его глубочайшую искренность, — что моё собственное сердце заставило бы меня действовать, преподобный я, или нет. Вы лично, а не только как землевладелец Харрингтон, важны слишком для многих людей на Грейсоне, включая и меня, чтобы я мог поступить как-то иначе.
— Преподобный, я… — Хонор остановилась и прокашлялась. — Я могу себе представить многое, что могла бы счесть оскорбительным. Но, безусловно, не протянутую вами руку помощи в подобной ситуации.
— Благодарю вас. Надеюсь, вы не измените своего мнения через пару минут.
Несмотря на зловещий смысл его слов, глаза его весело поблескивали, и Хонор озадаченно нахмурилась.
— Дело в том, Хонор, — продолжила Эмили, перехватывая её внимание, — что преподобный нашел решение всех наших проблем. Всех и каждой из них.
— Он — что? — брови Хонор в изумлении поползли вверх, она переводила взгляд между Салливаном, Хэмишем с Эмили и ее родителями. — В это… сложно поверить.
— Вовсе нет, — сказала Эмили, внезапно широко улыбаясь с одновременной внутренней вспышкой восторга. — Видишь ли, Хонор, всё, что от тебя требуется — это ответить на один вопрос.
— Один вопрос?
Хонор моргнула, потому что у нее на глаза резко и совершенно внезапно навернулись слезы. Она даже не понимала почему — просто радость внутри Эмили, смешиваясь с радостным предвкушением Хэмиша, сплавилась в нечто столь сильное, столь бьющее через край и, однако, столь сфокусированное на ней, что её собственные эмоции буквально не могли не ответить.
— Да, — мягко сказала Эмили. — Хонор, ты выйдешь замуж за нас с Хэмишем?
Мгновение которое показалось вечностью Хонор просто смотрела на неё. Затем до неё дошло и она подскочила в кресле.
— Выйти за вас? — голос ее дрожал. — Выйти за вас двоих? Ты… ты серьёзно?
— Конечно же мы серьёзно, — тихо сказал Хэмиш, а Саманта со своего высокого кресла заурчала так громко, как будто в ней затрепетала каждая косточка. — И если кто-то и может знать это точно, — добавил он, — то именно ты.
— Но… но… — Хонор взглянула на архиепископа Телмахи и отца О’Доннела, наконец поняв зачем они оба здесь. — Но я думала, что ваш брачный обет этого не допускает, — хрипло сказала она.
— Можно мне, милорд? — вежливо попросил Телмахи, глядя на Хэмиша, и тот кивнул.
— Ваша милость, — продолжил архиепископ поворачиваясь к Хонор, — Мать наша Церковь многому научилась за прошедшие тысячелетия. Многое в человеческих существах и их духовных потребностях остается неизменным, и Бог, безусловно, неизменен. Но условия, в которых находятся люди со своими духовными потребностями меняются. Правила, установленные чтобы удовлетворять эти потребности доиндустриальной, докосмической цивилизацией просто неприменимы ко вселенной, в которой мы живем сейчас. Как неприменимы когда-то освященные церковью рабство, неравенство женщин в правах, недопущение женщин в священники и запрет священникам женится.
Хэмиш и Эмили решили сочетаться моногамным браком. Это не было требованием Церкви, поскольку мы научились понимать, что истинное значение имеет любовь между партнёрами, единство, делающее брак истинным, а не просто притяжением плоти. Но это было их решением, и в то время, я уверен, это было правильно. Безусловно, каждый, взглянувший на них или поговоривший с ними сегодня, после всего того, что пережил их брак, все еще может видеть в них любовь и взаимозависимость.
Но мы живем в эпоху пролонга, когда жизнь мужчин и женщин измеряется буквально веками. Как пришлось в свое время Матери нашей Церкви разбираться с запутанными проблемами генной инженерии и клонирования, так пришлось и признать, что когда личность живет столь долго, вероятность того, что даже обязывающие решения придется пересмотреть, возрастает неимоверно.
Церковь не относится к изменению брачных обетов с лёгкостью. Брак — это торжественное и священное событие, это таинство, освящённое Богом. Но Бог нас любит и понимает. Он не станет наказывать разлукой людей, Его волей получивших дар любви настолько глубокой, как та, что соединяет вас, Хэмиша и Эмили. И, поскольку Церковь верит в это, Церковь предусмотрела возможность внесения изменений в брачный обет, если только с этим согласны все участвующие и в этом нет ни насилия, ни измены. Я говорил с Хэмишем и Эмили. У меня нет сомнений, что они с невыразимой радостью готовы принять вас в свой брак. Единственный вопрос, на который следует ответить, прежде чем я предоставлю необходимое разрешение: является ли это или нет тем, чего вы подлинно и глубоко желаете.
— Я… — вид перед глазами Хонор затуманился и она сморгнула слезы. — Конечно же я желаю этого. — сипло произнесла она. — Конечно же! Я просто никак не думала, никак не ожидала…
— Прости мне такие слова, дорогая, — нежно сказала её мать, поднимаясь из кресла, чтобы обнять сидящую дочь, — но временами, как бы я тебя ни любила, ты соображаешь медленновато.
Хонор усмехнулась сквозь слезы и крепко обняла мать.
— Знаю. Знаю! Если бы я хоть на минуту могла представить… — она прервалась и сквозь слезы взглянула на Хэмиша и Эмили. — Конечно я выйду за вас! Бог ты мой, конечно же да!
— Замечательно, — сказал преподобный Салливан и улыбнулся, когда Хонор обернулась к нему. — Так уж случилось, что Роберт, — он махнул рукой в сторону Телмахи, — уже подготовил необходимое разрешение, предварительно обусловив его вашим согласием. Также случилось, что отец О’Доннел прихватил с собой молитвенник и специальную лицензию. И еще я случайно узнал, что сегодня утром фамильная часовня Александеров подверглась тщательнейшей уборке. И еще на Мантикоре в настоящее время случилось присутствовать представителю Святой Церкви, готовому послужить свидетелем венчания, как и требуется в случае венчания землевладельца. Так что, поскольку семья невесты, — он обвел рукой её семью, включив в неё и Нимица с Самантой, — присутствует, я не вижу никаких препятствий тому, чтобы мы завершили эту маленькую формальность сегодня же вечером.
— Сегодня вечером? — уставилась на него Хонор.
— Естественно, — спокойно ответил он. — Разве что, возможно, у вас есть другие планы?
— Конечно есть!..
Хонор остановилась, разрываясь между желанием рассмеяться, расплакаться и ощущением, что вся вселенная совершенно вышла из под контроля.
— Что? — изумилась ее мать, все еще её обнимая. — Ты хочешь большую, шикарную, официальную свадьбу? Фью! Это всегда можно устроить позже, если действительно захочешь, но не вся эта шумиха главное в браке — даже и в свадьбе. А даже если бы и нет, думаю то, что проведению церемонии будут помогать архиепископ и преподобный, должно бы удовлетворить даже самых придирчивых!
— Дело не в этом, и ты это знаешь! — Хонор тряхнула мать за плечо. — Просто все произошло так быстро. Я и не думала об этом за минуту до того и вот!..
— Ну, вам, миледи, следовало задуматься об этом давным-давно, — строго, но с огоньком в глазах сказал Салливан. — В конце концов, вы же с Грейсона. И если вы думаете, что я позволю вам с этим мужчиной, — от ткнул пальцем в Хэмиша, — ещё хоть одну ночь покувыркаться во грехе, то вам следует подумать еще раз.
Он перевел указующий перст на Хонор и улыбнулся тому, что она одновременно покраснела и засмеялась.
— Хорошо. Хорошо! Вы победили, все вы. Но прежде чем мы перейдем к каноническим вопросам, нам следует доставить сюда Миранду и Мака. Я не могу венчаться без них!
— Вот это, — поздравила ее Алисон, — первое значимое возражение, прозвучавшее сегодня вечером. И, как любит говорить преподобный, так уж случилось, что я послала Иеремию за ними — и за Фаррагутом и близнецами — примерно тогда, когда мы садились ужинать. Они должны быть здесь, — она взглянула на часы, — наверное минут через тридцать или около того. Так что, — она обхватила лицо Хонор ладонями, и её собственная улыбка тоже была сдобрена слезами, — почему бы нам с тобой пока что не заняться тем, чтобы сделать тебя ещё прекраснее, любимая?
Глава 31
Адмирал леди дама Хонор Александер-Харрингтон, герцогиня и землевладелец Харрингтон (и, возможно, — Хэмиш не был уверен, какие на такой случай существуют правила — графиня Белой Гавани) в эйфорическом тумане пересекала зал шаттлпорта.
Требовалось время на то, чтобы привыкнуть к своему новому состоянию. Парящее ощущение радости и облегчения — знание, что наконец-то по-настоящему вернулась домой — стоило любой цены, хотя она уже предвидела множество проблем, которые возникнут на Грейсоне, когда туда дойдет новость о её замужестве. На Грейсоне принято было, чтобы все жены, для обозначения своего статуса, принимали фамилию мужа. Но также принято было считать, что землевладелец — всегда мужчина. А ей вовсе не казалось, что Конклав Землевладельцев с радостью воспримет идею замены династии Харрингтон на династию Александер в первом же поколении существования лена. Вдобавок, конечно, им придется переварить тот факт, что землевладелец стала младшей женой человека, вообще не имевшего никакого отношения к линии наследования лена.
Лично она скорее предвкушала, как её коллеги-землевладельцы станут разгребать все эти проблемы. «Это пойдет на пользу остаткам патриархальности в их душах», — подумала она и пересчитала отправлявшихся по головам. Одной не хватало и она нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143