— Полагаю, что могу держаться подальше, — медленно произнесла Хонор с гораздо более несчастным видом чем раньше.
— Нет, безусловно не можешь, — отрезала Эмили и покачала головой. — Вас двоих без няньки никуда отпускать нельзя! — Они оба уставились на нее и Эмили насмешливо фыркнула. — Если ты после этой маленькой бомбочки Хейеса внезапно прекратишь навещать свою подругу Эмили, то единственный вывод, который кто-либо сделает, будет совершенно правильным. А это в настоящее время нужно тебе меньше всего. Согласна, Хонор?
— Ну да, но…
— Никаких но, — перебила ее Эмили. — Кроме того, в конечном итоге, поскольку мы намереваемся однажды признать отцовство Хэмиша, то не можем назвать Хейеса лжецом. Он — кретин, подлец, крысеныш, но на этот раз уж чем он не является, так это лжецом. Если мы сейчас назовем его так, то в будущем это создаст нам массу проблем. А если мы на это не готовы, то внезапное изменение твоих привычек будет все равно, что прямое признание, что он попал прямо в точку… и что ты пытаешься сделать вид, что это не так.
— Так что нам делать? — потребовала ответа Хонор.
— Ничего, — ровно произнесла Эмили. Хонор с Хэмишем недоверчиво уставились на неё и та сделала рукой знак, заменявший ей пожатие плечами. — Не хочу сказать, что мне самой это нравится. Просто лучшим из всех плохих вариантов нашей реакции на сложившуюся ситуацию будет её игнорирование. Хонор завтра снова покидает планету, и журналистам, готовым раскрутить подобную историю, будет непросто до неё добраться, когда она вернется к Восьмому Флоту. И как бы я ни ненавидела образ «несчастного инвалида», но он предоставляет мне определенную степень защиты от их назойливости. В результате единственным, на кого скорее всего накинутся, остаешься ты, Хэмиш.
— Гм, спасибо за предупреждение, — мрачно среагировал тот.
— Ты теперь политик, а не просто адмирал, — напомнила ему его жена. — Что вводит тебя в игру и к настоящему моменту ты уже должен был получить как минимум некоторое представление о её правилах.
— Без комментариев?
— Подобное, вероятно, сработает в устах твоего официального пресс-секретаря. В конце концов, даже если Хейес и прав, это личное дело, а не то, на что стоит тратить время и силы государственным чиновникам. Однако для тебя это не сработает. Если кто-то ухитрится зажать тебя в углу для интервью, то тебе следует изобрести что-то получше, а не то можно прямо заявить, что отец именно ты.
— И что ты предлагаешь?
— Думаю, твоим ответом должно быть, что если герцогиня Харрингтон на самом деле поместила ребенка в маточный репликатор и отказалась — на тот момент — раскрыть имя отца, то это вне всякого сомнения её право и у тебя нет намерения обсуждать данную тему.
— А если меня в лоб спросят не я ли отец? — Хэмиш расстроено взмахнул рукой. — Черт побери, я и есть отец, и случайно это вышло или нет, но я этим горд!
— Знаю, милый, — нежно сказала Эмили блеснув глазами и положив действующую руку ему на предплечье. — Но если тебя спросят в лоб, то лгать тебе точно нельзя. Так что я предлагаю тебе рассмеяться.
— Рассмеяться?
— Настолько натурально, насколько сумеешь, — подтвердила она. — Я знаю, что твои актерские качества оставляют желать лучшего, дорогой, но я помогу тебе попрактиковаться перед зеркалом.
В её взгляде явственно был виден огонек, и он скорчил ей гримасу.
— Но, — более серьезно продолжила она, — это действительно лучший ответ. Смейся. А если на тебя продолжат наседать, то просто повтори, что не намерен обсуждать этот вопрос, и что, по твоему мнению, к очевидному желанию Хонор всем следует отнестись с уважением. Что ты, во всяком случае, намерен отнестись к нему так, как если бы и был отцом ребенка.
— И ты действительно думаешь, что это сработает? — скептически спросил он.
— Этого я не говорила, — ответила Эмили. — Я только сказала, что это наш лучший выбор.
Глава 25
— Хотите ли вы, миледи, чтобы в ваше отсутствие мы что-либо предприняли в отношении этого… субъекта?
Миранда Лафолле сидела за столом в своем кабинете в Доме у Залива. Когда Хонор заглянула в открытую дверь, её «горничная» подняла электронную газету двумя пальцами с таким выражением, как будто нашла в своем супе дохлую мышь.
— И что именно вы задумали в отношении мистера Хейеса? — мягко поинтересовалась Хонор. — Здесь, Миранда, знаешь ли, не Грейсон.
— О, безусловно знаю, миледи. — губы Миранды скривились в отвращении, а Фаррагут — её древесный кот — со своего насеста, стоящего около её кресла, издал тихое шипение. — Свобода прессы — это замечательно, миледи. У нас на Грейсоне, знаете ли, она тоже есть. Но этому Хейесу совсем бы не понравилось то, что он навлек бы на собственную голову своим понятием о «журналистике».
— По мне это выглядит ужасно свободной прессой, — заметила Хонор. — Не то, чтобы я не считала, что мистер Хейес с переломанными ногами будет выглядеть намного лучше. К сожалению, если бы это могло разрешить проблему, то я сама бы уже этим озаботилась.
— Всегда есть Мика, — указала Миранда. Мике Лафолле, её младшему брату, недавно исполнилось двадцать шесть. Достаточно юный для пролонга третьего поколения и с детства получавший адекватные питание и медицинское обслуживание, он вымахал более чем на четырнадцать сантиметров выше своего старшего брата, Эндрю. Несмотря на внушительный рост (он был пятью сантиметрами выше самой Хонор), для грейсонских глаз Мика выглядел намного моложе своего возраста. Он уже заканчивал обучение на телохранителя и явно преклонялся перед Хонор.
— Никакого Мики, — нахмурилась Хонор. — Он еще не телохранитель, и страдает избытком энтузиазма. Кроме того, нанесение телесных повреждений в Звездном Королевстве считается тяжким преступлением, а на него, в отличие от твоего старшего брата, дипломатический иммунитет не распространяется.
— Ну, Ричард наверняка сможет что-нибудь придумать. — Миранда говорила нарочито беззаботно, пытаясь изобразить несерьезность, но Хонор могла чувствовать бурлящую в ней скрытую ярость.
— Миранда, — сказала она заходя в кабинет, — Я на самом деле признательна тебе за твой гнев. За то, как ты — и Эндрю, и Саймон, и Мика, и Спенсер, и Мак — все вы желаете защитить меня. Но вы этого сделать не можете. И хотя Ричард очень хороший адвокат, но Соломон Хейес провел десятилетия, нащупывая, насколько близко он может подобраться к прямой клевете, не пересекая грань дозволенного законом.
— Но миледи, — запротестовала Миранда, отбрасывая шутливую маску, — весть об этом дойдет и домой, на Грейсон. Наши поселенцы скорее всего не придадут этому большого значения, но этот навозник Мюллер и его отвратительная шайка сделают все, что в их силах, чтобы навредить вам в отношениях с консерваторами.
— Знаю, — вздохнула Хонор. — Но в настоящий момент я мало что могу сделать. Я сама покидаю город и отправляюсь назад, к флоту, подальше от репортеров, но письма с предупреждением Бенджамину и Остину я уже отправила. Это все, что я могу предпринять по этому поводу.
Миранда выглядела недовольной и Хонор ей улыбнулась.
— Уж будто бы никто никогда раньше не полоскал мое имя в газетах, — заметила она. — Пока что я ухитрялась это пережить, как бы мало удовольствия ни доставлял мне временами такой опыт. И…
Она сделала краткую паузу и пожала плечами.
— И, — призналась она, — я не настолько безразлично отношусь к этому делу, как ты, похоже, считаешь. Поверь, мистер Хейес еще пожалеет о своей… предприимчивости.
— Миледи? — Миранда заметно оживилась и в голосе её прорезалась некая нотка. Нотка, сопровождаемая взглядом, который грейсонская няня пускает в ход, когда ни один из ее подопечных, как кажется, не имеет ни малейшего представления о том, каким таинственным образом дохлая песчаная лягушка попала в систему очистки воздуха детской.
— Ну, — сказала Хонор, — так уж вышло, что я, собираясь вчера на обед, встретила Стейси Гауптман и наш разговор каким-то образом свернул на журналистику. Похоже Стейси уже некоторое время раздумывала над вложением средств в данную область. Она сказала, что, пожалуй, начнет с покупки «Сплетен Лэндинга» — чтобы, так сказать, пощупать воду. Провести эксперимент, так сказать. И, по-моему, она что-то там сказала про личную заинтересованность в… как же она выразилась? А, да. Личную заинтересованность в «общем повышении уровня профессионализма мантикорской журналистики».
— Миледи, — произнесла совершенно другим тоном Миранда, глаза ее внезапно загорелись. — О, как хитроумно! — продолжила она с глубоким удовлетворением.
— Я абсолютно ничего ей не предлагала, — добродетельно заявила Хонор, — и никто также не сможет обвинить в чем-либо меня или моих сотрудников. Признаюсь, однако, что нахожу перспективу того, что Стейси Гауптман возьмет на прицел мистера Хейеса… глубоко удовлетворительной. Это не исправит ничего из того, что уже случилось, но я чувствую твердую уверенность в том, что в третий раз мы от него ничего не услышим.
— И вы тут ещё говорили, что это на Грейсоне есть ограничения для журналистов.
— Даже в Звездном Королевстве, Миранда, частным лицам — в отличие от государственных агентств или публичных политиков — дозволено демонстрировать своё неудовольствие, пока в результате этого не нарушаются законы или гражданские права. Заверяю тебя, у Стейси подобных намерений и в помине нет. Да, если подумать, и необходимости тоже.
— О, конечно же нет, миледи!
* * *
— Я хочу знать, кто проболтался, и немедленно.
Голос доктора Иллеску был ровен, практически спокоен, совершенно без акцентов и ударений. Это и зажгло тревожные сигналы в головах каждого из старших членов персонала Бриарвудского Центра Репродукции.
— Но доктор, — осторожно произнесла Джулия Ишер, бизнес-менеджер Бриарвуда, — пока что у нас нет реальных доказательств, что за это несет ответственность один из наших людей.
— Не глупите, Джулия. И не считайте глупцом меня, — сказал Иллеску тем же почти спокойным тоном и Ишер содрогнулась.
Франц Иллеску мог быть абсолютной болью в заднице, и, несмотря на почти полвека, в течении которых он избавлялся от худших проявлений аристократического высокомерия, в нем всегда присутствовало чувство превосходства. Неопровержимого знания, что, по праву рождения и самой механики вселенной, он изначально лучше всех окружающих. Однако, несмотря на это — а, возможно, именно поэтому — обычно он очень тщательно следил за соблюдением вежливости в разговоре с «маленькими людьми», с которыми ему приходилось общаться. В тех редких случаях, когда это было не так, это было воистину очень, очень плохим знаком.
— Один из «наших людей», как вы выразились, совершенно определенно несет ответственность за произошедшее, — продолжил он секундой-двумя спустя. — Преднамеренно ли кто-то продал информацию этому… этой… особе, Хейесу, или нет, информация должна была исходить от кого-то изнутри Центра. От кого-то имеющего доступ к конфиденциальной информации. От кого-то, кто, даже если он или она не имели в виду преднамеренную продажу информации, был преступно — и я использую это слово намеренно, в свете заключаемых с нашими пациентами соглашений о конфиденциальности — халатен. От кого-то, кто либо посплетничал там, где он или она не должен был, или позволил кому-то ещё получить несанкционированный доступ к информации. В любом случае, мне нужна его — или её — задница. Зажаренная, на серебряном блюде, с гарниром из жареного картофеля. И я намерен проследить, кто бы то ни был, чтобы эта личность больше не получила работы в этой — или любой иной — области медицины Звездного Королевства.
Кое-кто из сидевших вокруг здоровенного стола заметно побледнел. Иллеску всё еще не повысил голоса, но температура в конференц-зале, казалось, застыла в одном-двух градусах от абсолютного нуля. Некоторые из присутствующих, как Ишер, проработали с Иллеску по двадцать стандартных лет и более и никогда не видели его на таком градусе ярости.
— Доктор, — через мгновение сказала Ишер, — я уже приступила к выявлению всех имевших доступ к данным о герцогине Харрингтон. Заверяю вас, что мы делаем всё возможное, чтобы установить, как информация из наших файлов попала в руки мистера Хейеса. Но пока что наша служба безопасности, в которой есть люди немало поднаторевшие в судебной кибернетике, только разводит руками. Я спросила Таймана Мейерса — Мейерс был главой службы безопасности Центра и не присутствовал на совещании только потому, что лично возглавлял расследование — не считает ли он, что стоит подключить кого-то еще, например полицию Лэндинга. Он ответил, что наши люди, скорее всего, ничуть не хуже следователей из полиции, но в тоже самое время заявил, что если вы решите привлечь к делу совершенно независимую команду, то он полностью готов с ними сотрудничать.
Взгляд василиском смотревшего из-под бровей Иллеску она встретила уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143