— Хорошо, — сказал он ровным, деловым голосом флаг-офицера, привыкшего отдавать распоряжения, — может быть вы все-таки объясните мне, что, чёрт подери, тут происходит?
Если кто-то в этой комнате — быть может, за исключением Анрио — и считал его тон неподобающим для обращения к президенту республики, никто ничего не сказал.
— Том, — вместо этого очень серьёзно ответила Причарт, — это означает появление невероятной кучи проблем.
Тейсман, похоже, был готов немедленно взорваться и она продолжила тем же самым ровным тяжёлым тоном.
— Кевин почти месяц проводил тайное расследование деятельности Джанколы. Деннис знал об этом с самого начала, но тебе я об этом не говорила, потому что ты, говоря откровенно, еще худший притворщик, чем Деннис. Ты уже ненавидел Джанколу и я боялась, что тебе будет трудно не вызвать у него подозрений насчёт того, что что-то замышляется. Я собиралась сообщить тебе всё сразу, как только команда Кевина получит что-нибудь надёжное.
— Расследование по какому поводу? — глаза Тейсмана были внимательны, как и глаза Траяна. Лицо Анрио всё ещё демонстрировало больше замешательства, чем чего-то ещё, но и на нём начала проступать тревога.
— Расследование возможности, что нашу дипломатическую переписку сфальсифицировал он, а не манти.
— Он что? — Тейсман подскочил. Траян даже не шелохнулся, как будто оцепенел от удивления, а Анрио отшатнулась, как будто Причарт её ударила.
— Кевин, — резко сказала Причарт, — Расскажи им всё.
Все глаза обратились к шефу ФСА и тот вздохнул.
— Всё это началось, когда я задал себе несколько вопросов, на которые не смог ответить, — произнёс он. — И вот, когда я начал пытаться найти ответы, то обнаружилось, что…
* * *
— … так что, в конце концов, четыре дня назад мы взломали файлы поверенного Гросклода, — спустя несколько минут закончил Ушер. — И, когда мы это сделали, то обнаружили, что Гросклод спрятал улику, неоспоримо доказывавшую, что Джанкола нёс ответственность за фальсификацию и нашей исходящей дипломатической переписки, и поступавших от манти нот.
— Позвольте мне выразиться прямо, — сказал Тейсман опасно спокойным голосом. — Вы обнаружили этот файл четыре дня назад, а я только сейчас об этом слышу?
— Прежде всего, — решительно заявила Причарт, — ты, Томас Тейсман, военный министр. Ты не генеральный прокурор, ты не судья или иное юридическое должностное лицо и не имелось никакой причины обязательно уведомлять тебя до тех пор, пока мы не были способны так или иначе найти подтверждение всему вышесказанному.
Стальные топазовые глаза столкнулись с сердитыми карими и именно карие отвели взгляд.
— Во-вторых, — немного мягче произнесла президент, — как я уже говорила, твои сценические способности оставляют желать лучшего, чтобы соответствовать политическому деятелю твоего уровня.
В третьих, несмотря на то, что я весьма неофициально уполномочила Кевина на ведение расследования, оно было совершенно тайным и, говоря откровенно, производилось незаконно. Ты не был бы счастлив это слышать. И даже если бы ты был готов радостно петь осанну, имелась мелкая проблемка насчёт того, что единственное имеющееся у нас свидетельство было получено противозаконно.
И, в четвёртых… — она сделала жест Ушеру.
— И, в четвёртых, — подхватил Ушер, — улика в этих файлах была несомненно сфабрикована.
— Сфабрикована?
Огромное число людей было бы готово засвидетельствовать, что Томас Тейсман был толковым человеком, но его голос начинал звучать определённо ошарашено.
— Присутствуют по меньшей мере три значительных внутренних несогласованности, — сказал Ушер. — На первый взгляд они не совсем заметны, однако становятся совершенно очевидны, когда вы тщательно анализируете весь файл.
— Так Джанкола этого не делал?
— Согласно документам, которыми мы сейчас располагаем, нет, — ответил Ушер. — На самом деле, на основании имеющихся улик, дело выглядит так, как будто это сделал Гросклод, после чего собирался подставить Джанколу, если и когда его действия будут обнаружены.
— Почему-то мне кажется, что я слышу парящее где-то на заднем плане «но».
— Потому, что я в достаточной степени уверен, что так или иначе, но именно Джанкола сфабриковал файлы и подбросил их Гросклоду. После его убийства.
— В «катастрофе аэрокара», — заметил Тейсман.
— Кажется, их в последнее время происходит немало, — язвительно согласится Ушер.
— Так ты видишь нашу проблему, Том? А ты, Рашель? — спросила Причарт. — Единственная «улика», которую мы на самом деле смогли обнаружить — незаконно — явно сфальсифицирована. Очевидно, с целью подставить Джанколу, что наверняка будет расценено многими, особенно его союзниками и сторонниками, как доказательство того, что он на самом деле был невиновен. Однако у нас есть факт, что человек, который якобы сфальсифицировал улики, погиб в том, что мы с Кевином считаем чрезвычайно подозрительным «несчастным случаем». И вот теперь, к сожалению, наш единственный второй подозреваемый только что погиб в ещё одной катастрофе. Учитывая, как любили подобные «несчастные случаи» Законодатели и госбезопасность, как по вашему мнению будет реагировать общественное мнение — или конгресс — если мы выложим весь этот — Как ты его назвал, Кевин? А, вот. — Если мы выложим весь этот «бутерброд с дерьмом» средствам массовой информации?
— Но если он на самом деле это сделал, то тогда пропадают все наши основания для возобновления войны. — Тейсман покачал головой, его лицо было обеспокоено.
— Да, это так, — твёрдо сказала Причарт. — Я могу привести доводы — полагаю, убедительные — в пользу того, что то, что на самом деле делало правительство Высокого Хребта, оправдывает нашу угрозу использования силы или же реальное её использование, для того, чтобы заставить манти честно вести переговоры. К сожалению, это не то, что мы сделали. Мы использовали силу потому, что мы, как нам казалось, имели доказательства того, что манти вели переговоры неискренне, и для доказательства нашей правоты мы опубликовали дипломатическую переписку, которую сфальсифицировали они.
И это, как бы мы ни сожалели и как бы до этого не докатились, та позиция, от которой мы должны теперь отталкиваться. Мы ведём войну. Популярную войну, с мощной политической поддержкой. И всё что у нас есть, это предположения, улика, которую мы не можем использовать (и которая наверняка была сфабрикована) и два мёртвых чиновника, погибших в катастрофах, в натуральности которых мы никогда не сможем убедить публику. И, вдобавок к этому, мы имеем известия о рейдах Харрингтон.
Она покачала головой.
— Насколько велик ущерб от этих рейдов? — спросила Анрио. Тейсман взглянул на неё, и министр финансов поморщилась. — видите ли, отчасти это, быть может, моя попытка найти хоть что-нибудь, что отвлечёт меня от той карманной атомной бомбы, которую на нас только что сбросили Элоиза и Кевин. С другой стороны, я действительно должна знать — и в качестве руководителя министерства финансов и для того, чтобы быть способной предложить какое-либо суждение относительно эффекта, который новости о рейдах могут произвести в сочетании со всем прочим.
— Хм, — Тейсман нахмурился, затем пожал плечами. — Хорошо, я понял твою точку зрения, Рашель.
Он снова откинулся в кресле, собираясь с мыслями.
— Говоря откровенно, — сказал он в следующее мгновенье, — Харрингтон только что дала нам наглядный урок, как следует проводить рейды на тыловые районы. Она атаковала Гастон, Тамбурин, Сквалус, Геру и Холлман и ни в одной из этих систем не осталось ни малейшей крохи космической промышленности.
— Ты шутишь, — Анрио была потрясена.
— Нет, — ответил Тейсман невероятно сдержанным голосом. — Не шучу. Они уничтожили всё. И при этом заодно уничтожили наши оборонительные силы во всех пяти системах.
— Что ты потерял? — спросила Причарт.
— Два линкора, семь линейных крейсеров, четыре старых крейсера, три эсминца и больше тысячи ЛАКов, — откровенно сказал Тейсман. — И прежде, чем кто-либо скажет что-то ещё, — продолжил он, — как бы гнетущи эти цифры ни были, помните, что пикеты были разбросаны по пяти отдельным звёздным системам. Ни у одного из командующих этих систем не было в наличии ничего похожего на силы, которые потребовались бы ему, чтобы противостоять тщательно спланированной и выполненной такими силами атаке. И всё это является прямым следствием системы развёртывания, которую утвердил я.
— Но если они уничтожили всё, — произнесла Анрио, — тогда экономические последствия…
— Ущерб экономике будет велик, — сказал Тейсман. — Но, согласно окончательного анализа, все пять систем на самом деле фактически не вносили вклада в военные усилия. Равно как и в экономику в целом.
Анрио начала заводиться, но Тейсман покачал головой.
— Рашель, это основано на анализе твоего собственного министерства. Помните, который вы с Тони Несбитом вместе выпустили перед «Ударом молнии»?
Анрио откинулась в кресле и медленно кивнула. После двух стандартных лет напряжённой работы её аналитики совместно с министерством торговли Несбита всего лишь за полгода до возобновления боевых действий завершили первый за более чем столетие действительно объективный, всеобъемлющий обзор экономического положения Республики.
— Все эти системы были отнесены к категории «не приносящих убытков», — продолжил военный министр. — В лучшем случае, это были второстепенные системы, а Гастон и Холлман, в частности, при Законодателях приносили одни убытки. Положение дел изменилось, но они только начали вносить вклад в приток наличности. Я уверен, что произведённые в звёздных системах разрушения будут иметь чисто отрицательный эффект — твои аналитики в любом случае смогут оценить это лучше, чем я — так как урон, нанесённый местной гражданской инфраструктуре, означает, что мы будем вынуждены неотложно задействовать федеральные фонды и ресурсы для помощи им. Но ни одна из систем не была критически важна. И, честно говоря, именно поэтому они не были хорошо защищены. Мы не можем быть сильны повсюду и системы, которые мы оставили наиболее слабо защищёнными, — это те системы, потерю которых мы можем перенести с наибольшей лёгкостью.
— Понятно, — подытожила Причарт. — Однако то, что мы можем позволить себе имея дело с бесстрастными экономическими и промышленными данными, далеко не то, что мы можем себе позволить, имея дело с общественным мнением.
— Разумеется, это не одно и то же, и манти прекрасно это понимают, — ответил Тейсман. — Кто бы ни выбирал их цели, он сделал это чертовски хорошо. Харрингтон смогла использовать относительно небольшие силы и при этом добиться подавляющего локального превосходства. Она фактически не понесла потерь, уничтожила вдобавок ко всем ЛАКам шестнадцать гиперпространственных кораблей и одержала первую за всю войну явную мантикорскую победу в наступлении. Честно говоря, то, что манти сделали это под командованием Хонор Харрингтон, тоже окажет своё воздействие. В конце концов, она нечто вроде нашего проклятия.
Таким образом, даже совершенно не учитывая материальный ущерб, который она нам нанесла, — продолжал Тейсман, — это неизбежно окажет воздействие на конгресс. Я уже получил от Генерального Штаба предложения, как нам следует отвечать, когда сенаторы и конгрессмены от всех систем, на которые еще не было совершено нападений, потребуют от нас усиления их сил прикрытия.
— Боюсь, ты абсолютно прав насчёт того, что они этого потребуют, — сказала Причарт, — И будет трудно объяснить, почему они этого не получат.
— Нет, — не согласился Тейсман, — Очень легко объяснить, что мы не можем быть сильны повсюду, в особенности не нанося ущерба нашей наступательной способности, чего собственно манти от нас и добиваются. Что будет тяжело, так это убедить перепуганных мужчин и женщин выслушать наше объяснение.
— И не только членов конгресса, — тяжело произнёс ЛеПик. — Объяснить это широкой публике тоже будет непросто.
— В действительности, — заметила Причарт, — я меньше обеспокоена необходимостью объяснения того, что случилось, или даже объяснения «как мы позволили такому случиться», чем воздействием произошедшего на общественную поддержку войны. Случившееся не подорвёт её — по крайней мере, не на этот раз. Что оно сделает, так ещё больше разгорячит общественное мнение.
— Согласен, что это может иметь подобный эффект, — сказал Траян, — однако…
— Нет, Вильгельм. Она права, — перебила его Анрио, — Общественное мнение со времён «Удара молнии» распалено до крайности. С точки зрения пикейных жилетов, мы начистили манти физиономии повсюду, кроме Сайдмора, что вызвало чувство величайшего удовлетворения от того, что мы реабилитировались в качестве великой военной нации. Полагаю, что невозможно переоценить высоту, на которую поднялось наше чувство национальной гордости с восстановлением конституции, благоприятными изменениями в экономике, а теперь и успешным возвращением ранее потерянных систем, наряду с огромными потерями, которые мы нанесли флоту манти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143