— даже через голосовую связь Хонор практически могла ощущать его удовлетворение. — Я уже проверил. Полагаю, что если вы передвинете несколько совещаний — и, возможно, объедините уже назначенные вами встречи с командирами дивизионов и командирами эскадр — то сможете отправится завтра вечерним шаттлом. Такой вариант вас устроит?
— А ты, о Кукловод, уже обсудил это с моим начальником штаба?
— Не в деталях, мэм. — величавость ответа МакГиннеса подпортил только тщательно скрываемый смешок.
— Ну так сделай это.
— Безусловно, ваша милость.
* * *
— Лимузин подан, миледи.
Хонор повернулась в указанном направлении и увидела Иеремию Теннарда, старшего из личных телохранителей Веры, стоящего подле двери ведущей к стоянке частных аэрокаров VIP-зала.
— Вижу, Эндрю, — сказала она и ухмыльнулась. — Интересно, как маме удалось отвлечь его от отражения попыток покушения на Веру, чтобы послать за нами.
— На самом деле, — серьезно сказал Эндрю Лафолле, — у нас в доме наготове хорошая команда. Особенно с тех пор, как капитан Зилвицкий обновил наши электронные системы. Иеремия не подвергает Веру риску остаться без охраны, миледи. Вы же знаете, что я бы не потерпел подобного, не так ли?
— Эндрю, это была шутка, — сказала она оборачиваясь. — Я не…
Она замолчала, почувствовав эмоции своего личного телохранителя. Никто глядя на выражение его лица ни на мгновение не усомнился бы в полнейшей серьезности его ответа. У нее, однако, были определенные преимущества. Глаза её сузились.
— Ладно, — сказала она ему. — Ты меня подловил. На минуту я действительно подумала, что ты серьезен.
— Миледи, — шокированным тоном произнес он, — Я всегда серьезен.
— Ты, Эндрю Лафолле, — с нажимом сказала она, — слишком долго имел дело с Нимицем. Он, похоже, заразил тебя своим сомнительным чувством юмора.
Нимиц у неё с плеча промяукал смешок и зажестикулировал передними лапами.
Два пальца правой лапы обхватили большой. Затем лапа повернулась ладонью вниз, согнулась в знаке буквы «N» и слегка дернулась вниз. Затем поднялась к виску, сжалась в кулак в знаке буквы «E» и двинулась вперед. Пальцы на обеих передних лапах согнулись, ладони повернулись вверх в знаке буквы «A», затем дважды качнулись на себя и вниз, завершив движение ладонями вниз. На правой лапе распрямились три длинных, жилистых пальца, а на левой — два, изображая число пять одним из компромиссных способов, который древесные коты были вынуждены принять из-за того, что пальцев у них было меньше, чем у людей. Затем обе передние лапы поднялись, слегка согнувшись, почти коснувшись кончиками пальцев груди, и правая немного качнулась назад, прежде чем повернуться ладонью наружу в знаке буквы «A» и немного сместиться вправо. Затем пальцы на обеих лапах распрямились в знаке буквы «P», лапы изобразили круг перед его лицом, а затем правая коснулась пальцами подбородка и ткнула ими в ладонь левой. Согнутый второй палец правой лапы коснулся его головы позади уха, затем обе лапы сошлись вместе, соединив большие и указательные пальцы обеих лап прежде чем лапы поднялись к уголкам его губ в знаке буквы «H».
— То есть не было нужды его заражать, поскольку у него и без того хорошее чувство юмора? — сказала Хонор.
Нимиц кивнул и поднял правую переднюю лапу, ладонью внутрь, чтобы прижать указательный палец ко лбу, затем повернул ее ладонью наружу, оттопырив большой палец в знаке буквы «A». Затем поднял два пальца и похлопал по бедру своей правой задней ноги правой передней лапой с оттопыренными в знаке буквы «L» указательным и большим пальцами.
— А, то есть для «двуногого»? — переспросила она, а Нимиц снова кивнул, с еще большим довольством. Хонор помотала головой. — Тут ты, Паршивец, заблуждаешься. Кроме того, я знаю твое чувство юмора и не думаю, что знак для «хорошо» обозначает именно то, что тебе кажется.
Кот только отвернулся, игриво взмахнув хвостом, а Лафолле хихикнул.
— Не принимай это за комплимент, — мрачно сказала ему Хонор. — По крайней мере, пока не обсудишь его представление о шутках с персоналом Дворца Харрингтон.
— О, но я это уже сделал, миледи! — заверил ее Лафолле. — Мне больше всего понравилась шутка с игрушечным древесным котом и культиватором.
— Игрушечным котом? — брови Хонор поползли вверх, а он снова хихикнул.
— Они использовали роботизированные культиваторы, чтобы вырыть канавы для новой ирригационной системы, — пояснил телохранитель. — А Нимиц и Фаррагут похитили из спальни Веры одну из мягких игрушек, изображающую древесного кота в натуральную величину.
— Они же не… — начала Хонор, темные глаза ее смеялись, и Лафолле кивнул.
— Именно, миледи. Они воспользовались своими острыми когтями, чтобы… отсоединить переднюю часть игрушки от задней. Затем закопали их по обе стороны канавы, оставив с одной стороны торчать наружу хвост, а с другой — единственную, жалкую переднюю лапу. Помощника садовника при виде этого чуть было удар не хватил.
— Паршивец, — сказала Хонор настолько сурово, насколько получилось борясь с приступом смеха, — я не буду защищать тебя от толпы, когда они наконец придут за тобой с вилами. Надеюсь, ты это понимаешь.
Нимиц фыркнул, задрав нос. Тимоти Меарс, прибывший на Мантикору тем же рейсовым шаттлом, что и его адмирал, громко расхохотался. Хонор вперила в него взгляд и покачала головой.
— Подобающий флаг-лейтенант не поощряет кота своего адмирала идти по кривой дорожке, лейтенант Меарс!
— Конечно же нет, мэм! — согласился Меарс, глаза его лучились. — Я потрясен тем, что вы считаете меня способным хотя бы замыслить подобное!
— Конечно же, — буркнула Хонор. Затем, пока Теннард пересекал зал по направлению к ним, она улыбнулась лейтенанту. — Как говорит Эндрю, транспорт подан, Тим. Вас куда-нибудь подбросить?
— Спасибо, не надо, мэм. Я возьму такси. Мне еще надо кое-что купить, прежде чем поразить родителей, заявившись домой.
— Хорошо, тогда приступайте, — сказала она. Меарс ей улыбнулся, откозырял и резво направился прочь, как раз тогда, когда Теннард добрался до них.
— Миледи, полковник, — телохранитель поклоном приветствовал Хонор.
— Иеремия, — ответила кивком Хонор. — Рада вас видеть.
— И я вас, миледи. Мы по вам скучали — все мы. Думаю, Вера — особенно.
— Как она? — спросила Хонор.
— Возбуждена от новости, что у неё будет племянник, — с улыбкой ответил Теннард.
— На самом деле?
— На самом деле, миледи. — заверил ее Теннард. — Не забывайте, она видела, с чем приходится мирится Бернарду Раулю, и она — умный ребенок. Вера уже заметила, что её охрана стала меньше, чем у большинства наследников ленов, а мне не кажется, чтобы ей хотелось иметь опеку большего числа охранников, чем это необходимо. В настоящее время для неё избежать лишней опеки куда важнее, чем стать когда-нибудь землевладельцем Харрингтон.
— Хорошо, — вздохнула Хонор и улыбнулась. — Полагаю, вы доставите меня в Дом для встречи с преподобным?
— Для встречи с преподобным — да, миледи. Но не в Доме у Залива. Вы с родителями приглашены на ужин в Белую Гавань, а он присоединится к вам там.
— Он — что? — моргнула Хонор, но Теннард только пожал плечами.
— Именно такие инструкции я получил, миледи. Если вы собираетесь спорить с леди вашей матерью, то пожалуйста. У меня же здравомыслия больше.
— Мама ужасно влияет на вас на всех, — сказала Хонор. — Не припомню, чтобы ты был таким чванливым до того, как попасть в её руки!
— Клянусь, миледи, это исключительно самооборона, — серьезно заявил Теннард и она рассмеялась.
— Этому я могу поверить. Ладно. Белая Гавань, так Белая Гавань. Давайте двигаться.
* * *
— Какого?!. — Тимоти Меарс отшатнулся, когда, открыв дверцу аэротакси, получил в лицо струю едкого аэрозоля.
— О, черт! — отозвался голос и когда Тимоти проморгался слезящимися глазами, то обнаружил себя уставившимся на таксиста, открывшую перегородку между кокпитом и пассажирским отсеком. Она была если не красивой, то привлекательной блондинкой и в руке у нее был баллон освежителя воздуха, все еще направленный практически прямо на Меарса. На лице у нее было почти комичное смущение.
— Простите, лейтенант! — быстро заговорила она. — Я не видела, как вы подходили, а мой последний пассажир был курильщиком. — Она помотала головой с выражением негодующего отвращения. — Вот же здоровенный знак, — она кивнула на табличку «В Этой Машине Не Курят» укрепленную на перегородке, — а этот урод садится и закуривает. Сигару, черт бы её побрал. Причем дешевую, судя по вони!
Запах освежителя воздуха перебивал практически всё, но, поскольку он начал рассеиваться, Меарс смог унюхать запах табака, о котором она говорила. Он, следовало признать, действительно был ужасен.
— Так что я просто повернулась, чтобы побрызгать этим, — она взмахнула баллончиком освежителя, — а вы открыли дверь и, вот…
Она умолкла, но на лице у нее была такая смесь смущения и извинения, что Меарс не смог не рассмеяться.
— Ну, со мной случалось и худшее, — сказал он стирая с лица остатки аэрозоля. — И вы правы. Здесь достаточно сильно накурено. Так что я отойду в сторонку и позволю вам от всей души побрызгать освежителем.
— Спасибо! — отозвалась она и несколько секунд трудолюбиво водила струей из баллончика. Затем критически принюхалась.
— Лучше, боюсь, не будет, — сказала она. — Все еще собираетесь ехать? Или подождете такси с запахом получше?
— Сойдёт, — ответил Меарс и забрался в такси.
— Куда? — спросила она.
— Мне нужно сделать кое-какие покупки, так что сперва в Ярдман.
— Легко, — согласилась она и такси устремилось к самому известному торговому центру столицы.
В стороне неприметный человек, пронаблюдавший всю сцену тщательно скрывая свое внимание, повернулся и зашагал прочь.
* * *
— Привет, Нико, — сказала Хонор Нико Хевенхёрсту, открывшему ей переднюю дверь. — Похоже, у вас сегодня вечером соберётся изрядная толпа.
— О, ваша милость, здесь видывали толпы и побольше, — ответил Хевенхёрст отступая в сторону с приветственной улыбкой. — Конечно, как вы понимаете, не в последние десятилетия, но…
Он пожал плечами, а Хонор хихикнула. Затем прошла мимо него в холл и замерла на полушаге. Там были Эмили, Хэмиш и её родители. Был и преподобный Салливан, но всех их она увидеть ожидала. Чего она не ожидала, так это присутствия представительного темноволосого человека в пурпурной епископской сутане и с блестящим наперсным крестом. Она узнала его практически моментально, хотя они никогда не встречались, и удивилась, что делает архиепископ Телмахи в Белой Гавани.
Удивление задержало на нём её внимание как минимум на несколько секунд. Достаточно долго, чтобы прийти в себя и машинально продолжить движение. Она едва успела обратить внимание на стоящего подле Телмахи человека помоложе и узнать в нем отца О’Доннела, приходского священника Эмили и Хэмиша, как поток совместных эмоций комитета по встрече обрушился на неё.
Индивидуальных источников было слишком много, чтобы она могла четко читать их чувства, но потоки Хэмиша и Эмили выделялись гораздо чётче остальных, даже её родителей. Она почувствовала, что следует им так же непроизвольно, как дышит, и брови её взметнулись вверх, когда она почувствовала в них смесь любви, решимости, понимания и почти головокружительного предвкушения.
Очевидно, она была права, подозревая, что ее мать что-то задумала. Но что?
— Привет, Хонор, — спокойно сказала Эмили, протягивая ей руку. — Добро пожаловать домой.
* * *
Трапеза, как обычно, была восхитительной, хотя, по мнению Хонор, мистрис Торн могла бы кое-чему научить Табиту Дюпи в отношении лосося. Компания тоже была вполне приятная. Хонор порадовалась, ощутив между Салливаном и Телмахи взаимные дружелюбие и восхищение. Звездное Королевство было светским государством и в его конституции прямо был прописан запрет на какую-либо государственную религию. Несмотря на это, к архиепископу Мантикоры относились как к «старейшине» религиозного сообщества, и ее порадовало, что они с Салливаном столь легко это отбросили.
Но несмотря на это, и несмотря на радость от возвращения домой, ей всё труднее и труднее было удерживаться от того, чтобы не взять кого-нибудь из присутствующих за горло. Ужин все длился и длился, а странная комбинация эмоций Александеров — и её родителей, да и Салливана, как она теперь обратила внимание — продолжала виться вокруг неё. У нее все еще не было ни малейшей догадки, по какому случаю все настолько… возбуждены, и это уже достаточно сводило с ума. Еще более сводящей с ума была абсолютная уверенность, что всё это каким-то образом концентрируется на ней.
Наконец-то тарелки с остатками десерта были убраны, слуги удалились, и Александеры и их гости остались наедине, сидя вокруг огромного стола. Хонор впервые ужинала в официальной обеденной зале Белой Гавани. Несмотря на низкий потолок и стены, забранные древними деревянными панелями, она находила помещение несколько чрезмерным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
— А ты, о Кукловод, уже обсудил это с моим начальником штаба?
— Не в деталях, мэм. — величавость ответа МакГиннеса подпортил только тщательно скрываемый смешок.
— Ну так сделай это.
— Безусловно, ваша милость.
* * *
— Лимузин подан, миледи.
Хонор повернулась в указанном направлении и увидела Иеремию Теннарда, старшего из личных телохранителей Веры, стоящего подле двери ведущей к стоянке частных аэрокаров VIP-зала.
— Вижу, Эндрю, — сказала она и ухмыльнулась. — Интересно, как маме удалось отвлечь его от отражения попыток покушения на Веру, чтобы послать за нами.
— На самом деле, — серьезно сказал Эндрю Лафолле, — у нас в доме наготове хорошая команда. Особенно с тех пор, как капитан Зилвицкий обновил наши электронные системы. Иеремия не подвергает Веру риску остаться без охраны, миледи. Вы же знаете, что я бы не потерпел подобного, не так ли?
— Эндрю, это была шутка, — сказала она оборачиваясь. — Я не…
Она замолчала, почувствовав эмоции своего личного телохранителя. Никто глядя на выражение его лица ни на мгновение не усомнился бы в полнейшей серьезности его ответа. У нее, однако, были определенные преимущества. Глаза её сузились.
— Ладно, — сказала она ему. — Ты меня подловил. На минуту я действительно подумала, что ты серьезен.
— Миледи, — шокированным тоном произнес он, — Я всегда серьезен.
— Ты, Эндрю Лафолле, — с нажимом сказала она, — слишком долго имел дело с Нимицем. Он, похоже, заразил тебя своим сомнительным чувством юмора.
Нимиц у неё с плеча промяукал смешок и зажестикулировал передними лапами.
Два пальца правой лапы обхватили большой. Затем лапа повернулась ладонью вниз, согнулась в знаке буквы «N» и слегка дернулась вниз. Затем поднялась к виску, сжалась в кулак в знаке буквы «E» и двинулась вперед. Пальцы на обеих передних лапах согнулись, ладони повернулись вверх в знаке буквы «A», затем дважды качнулись на себя и вниз, завершив движение ладонями вниз. На правой лапе распрямились три длинных, жилистых пальца, а на левой — два, изображая число пять одним из компромиссных способов, который древесные коты были вынуждены принять из-за того, что пальцев у них было меньше, чем у людей. Затем обе передние лапы поднялись, слегка согнувшись, почти коснувшись кончиками пальцев груди, и правая немного качнулась назад, прежде чем повернуться ладонью наружу в знаке буквы «A» и немного сместиться вправо. Затем пальцы на обеих лапах распрямились в знаке буквы «P», лапы изобразили круг перед его лицом, а затем правая коснулась пальцами подбородка и ткнула ими в ладонь левой. Согнутый второй палец правой лапы коснулся его головы позади уха, затем обе лапы сошлись вместе, соединив большие и указательные пальцы обеих лап прежде чем лапы поднялись к уголкам его губ в знаке буквы «H».
— То есть не было нужды его заражать, поскольку у него и без того хорошее чувство юмора? — сказала Хонор.
Нимиц кивнул и поднял правую переднюю лапу, ладонью внутрь, чтобы прижать указательный палец ко лбу, затем повернул ее ладонью наружу, оттопырив большой палец в знаке буквы «A». Затем поднял два пальца и похлопал по бедру своей правой задней ноги правой передней лапой с оттопыренными в знаке буквы «L» указательным и большим пальцами.
— А, то есть для «двуногого»? — переспросила она, а Нимиц снова кивнул, с еще большим довольством. Хонор помотала головой. — Тут ты, Паршивец, заблуждаешься. Кроме того, я знаю твое чувство юмора и не думаю, что знак для «хорошо» обозначает именно то, что тебе кажется.
Кот только отвернулся, игриво взмахнув хвостом, а Лафолле хихикнул.
— Не принимай это за комплимент, — мрачно сказала ему Хонор. — По крайней мере, пока не обсудишь его представление о шутках с персоналом Дворца Харрингтон.
— О, но я это уже сделал, миледи! — заверил ее Лафолле. — Мне больше всего понравилась шутка с игрушечным древесным котом и культиватором.
— Игрушечным котом? — брови Хонор поползли вверх, а он снова хихикнул.
— Они использовали роботизированные культиваторы, чтобы вырыть канавы для новой ирригационной системы, — пояснил телохранитель. — А Нимиц и Фаррагут похитили из спальни Веры одну из мягких игрушек, изображающую древесного кота в натуральную величину.
— Они же не… — начала Хонор, темные глаза ее смеялись, и Лафолле кивнул.
— Именно, миледи. Они воспользовались своими острыми когтями, чтобы… отсоединить переднюю часть игрушки от задней. Затем закопали их по обе стороны канавы, оставив с одной стороны торчать наружу хвост, а с другой — единственную, жалкую переднюю лапу. Помощника садовника при виде этого чуть было удар не хватил.
— Паршивец, — сказала Хонор настолько сурово, насколько получилось борясь с приступом смеха, — я не буду защищать тебя от толпы, когда они наконец придут за тобой с вилами. Надеюсь, ты это понимаешь.
Нимиц фыркнул, задрав нос. Тимоти Меарс, прибывший на Мантикору тем же рейсовым шаттлом, что и его адмирал, громко расхохотался. Хонор вперила в него взгляд и покачала головой.
— Подобающий флаг-лейтенант не поощряет кота своего адмирала идти по кривой дорожке, лейтенант Меарс!
— Конечно же нет, мэм! — согласился Меарс, глаза его лучились. — Я потрясен тем, что вы считаете меня способным хотя бы замыслить подобное!
— Конечно же, — буркнула Хонор. Затем, пока Теннард пересекал зал по направлению к ним, она улыбнулась лейтенанту. — Как говорит Эндрю, транспорт подан, Тим. Вас куда-нибудь подбросить?
— Спасибо, не надо, мэм. Я возьму такси. Мне еще надо кое-что купить, прежде чем поразить родителей, заявившись домой.
— Хорошо, тогда приступайте, — сказала она. Меарс ей улыбнулся, откозырял и резво направился прочь, как раз тогда, когда Теннард добрался до них.
— Миледи, полковник, — телохранитель поклоном приветствовал Хонор.
— Иеремия, — ответила кивком Хонор. — Рада вас видеть.
— И я вас, миледи. Мы по вам скучали — все мы. Думаю, Вера — особенно.
— Как она? — спросила Хонор.
— Возбуждена от новости, что у неё будет племянник, — с улыбкой ответил Теннард.
— На самом деле?
— На самом деле, миледи. — заверил ее Теннард. — Не забывайте, она видела, с чем приходится мирится Бернарду Раулю, и она — умный ребенок. Вера уже заметила, что её охрана стала меньше, чем у большинства наследников ленов, а мне не кажется, чтобы ей хотелось иметь опеку большего числа охранников, чем это необходимо. В настоящее время для неё избежать лишней опеки куда важнее, чем стать когда-нибудь землевладельцем Харрингтон.
— Хорошо, — вздохнула Хонор и улыбнулась. — Полагаю, вы доставите меня в Дом для встречи с преподобным?
— Для встречи с преподобным — да, миледи. Но не в Доме у Залива. Вы с родителями приглашены на ужин в Белую Гавань, а он присоединится к вам там.
— Он — что? — моргнула Хонор, но Теннард только пожал плечами.
— Именно такие инструкции я получил, миледи. Если вы собираетесь спорить с леди вашей матерью, то пожалуйста. У меня же здравомыслия больше.
— Мама ужасно влияет на вас на всех, — сказала Хонор. — Не припомню, чтобы ты был таким чванливым до того, как попасть в её руки!
— Клянусь, миледи, это исключительно самооборона, — серьезно заявил Теннард и она рассмеялась.
— Этому я могу поверить. Ладно. Белая Гавань, так Белая Гавань. Давайте двигаться.
* * *
— Какого?!. — Тимоти Меарс отшатнулся, когда, открыв дверцу аэротакси, получил в лицо струю едкого аэрозоля.
— О, черт! — отозвался голос и когда Тимоти проморгался слезящимися глазами, то обнаружил себя уставившимся на таксиста, открывшую перегородку между кокпитом и пассажирским отсеком. Она была если не красивой, то привлекательной блондинкой и в руке у нее был баллон освежителя воздуха, все еще направленный практически прямо на Меарса. На лице у нее было почти комичное смущение.
— Простите, лейтенант! — быстро заговорила она. — Я не видела, как вы подходили, а мой последний пассажир был курильщиком. — Она помотала головой с выражением негодующего отвращения. — Вот же здоровенный знак, — она кивнула на табличку «В Этой Машине Не Курят» укрепленную на перегородке, — а этот урод садится и закуривает. Сигару, черт бы её побрал. Причем дешевую, судя по вони!
Запах освежителя воздуха перебивал практически всё, но, поскольку он начал рассеиваться, Меарс смог унюхать запах табака, о котором она говорила. Он, следовало признать, действительно был ужасен.
— Так что я просто повернулась, чтобы побрызгать этим, — она взмахнула баллончиком освежителя, — а вы открыли дверь и, вот…
Она умолкла, но на лице у нее была такая смесь смущения и извинения, что Меарс не смог не рассмеяться.
— Ну, со мной случалось и худшее, — сказал он стирая с лица остатки аэрозоля. — И вы правы. Здесь достаточно сильно накурено. Так что я отойду в сторонку и позволю вам от всей души побрызгать освежителем.
— Спасибо! — отозвалась она и несколько секунд трудолюбиво водила струей из баллончика. Затем критически принюхалась.
— Лучше, боюсь, не будет, — сказала она. — Все еще собираетесь ехать? Или подождете такси с запахом получше?
— Сойдёт, — ответил Меарс и забрался в такси.
— Куда? — спросила она.
— Мне нужно сделать кое-какие покупки, так что сперва в Ярдман.
— Легко, — согласилась она и такси устремилось к самому известному торговому центру столицы.
В стороне неприметный человек, пронаблюдавший всю сцену тщательно скрывая свое внимание, повернулся и зашагал прочь.
* * *
— Привет, Нико, — сказала Хонор Нико Хевенхёрсту, открывшему ей переднюю дверь. — Похоже, у вас сегодня вечером соберётся изрядная толпа.
— О, ваша милость, здесь видывали толпы и побольше, — ответил Хевенхёрст отступая в сторону с приветственной улыбкой. — Конечно, как вы понимаете, не в последние десятилетия, но…
Он пожал плечами, а Хонор хихикнула. Затем прошла мимо него в холл и замерла на полушаге. Там были Эмили, Хэмиш и её родители. Был и преподобный Салливан, но всех их она увидеть ожидала. Чего она не ожидала, так это присутствия представительного темноволосого человека в пурпурной епископской сутане и с блестящим наперсным крестом. Она узнала его практически моментально, хотя они никогда не встречались, и удивилась, что делает архиепископ Телмахи в Белой Гавани.
Удивление задержало на нём её внимание как минимум на несколько секунд. Достаточно долго, чтобы прийти в себя и машинально продолжить движение. Она едва успела обратить внимание на стоящего подле Телмахи человека помоложе и узнать в нем отца О’Доннела, приходского священника Эмили и Хэмиша, как поток совместных эмоций комитета по встрече обрушился на неё.
Индивидуальных источников было слишком много, чтобы она могла четко читать их чувства, но потоки Хэмиша и Эмили выделялись гораздо чётче остальных, даже её родителей. Она почувствовала, что следует им так же непроизвольно, как дышит, и брови её взметнулись вверх, когда она почувствовала в них смесь любви, решимости, понимания и почти головокружительного предвкушения.
Очевидно, она была права, подозревая, что ее мать что-то задумала. Но что?
— Привет, Хонор, — спокойно сказала Эмили, протягивая ей руку. — Добро пожаловать домой.
* * *
Трапеза, как обычно, была восхитительной, хотя, по мнению Хонор, мистрис Торн могла бы кое-чему научить Табиту Дюпи в отношении лосося. Компания тоже была вполне приятная. Хонор порадовалась, ощутив между Салливаном и Телмахи взаимные дружелюбие и восхищение. Звездное Королевство было светским государством и в его конституции прямо был прописан запрет на какую-либо государственную религию. Несмотря на это, к архиепископу Мантикоры относились как к «старейшине» религиозного сообщества, и ее порадовало, что они с Салливаном столь легко это отбросили.
Но несмотря на это, и несмотря на радость от возвращения домой, ей всё труднее и труднее было удерживаться от того, чтобы не взять кого-нибудь из присутствующих за горло. Ужин все длился и длился, а странная комбинация эмоций Александеров — и её родителей, да и Салливана, как она теперь обратила внимание — продолжала виться вокруг неё. У нее все еще не было ни малейшей догадки, по какому случаю все настолько… возбуждены, и это уже достаточно сводило с ума. Еще более сводящей с ума была абсолютная уверенность, что всё это каким-то образом концентрируется на ней.
Наконец-то тарелки с остатками десерта были убраны, слуги удалились, и Александеры и их гости остались наедине, сидя вокруг огромного стола. Хонор впервые ужинала в официальной обеденной зале Белой Гавани. Несмотря на низкий потолок и стены, забранные древними деревянными панелями, она находила помещение несколько чрезмерным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143