.."
Серый не ошибся.
Не прошли они назад от стены и километра, держась правой стороны пещеры, как уперлись в черные широкие ступени, ведущие вверх. Остатки роскошных мраморных резных перил грудами причудливо изогнутого каменного кружева лежали по обеим сторонам этой лестницы.
Поднявшись метра на три вверх, Огранщик заметил, что ступени побелели.
– Это, наверное, внизу водоросли были. Лестница вела до самого дна реки, чтобы люди могли поплавать, понырять, и спокойно выбраться на берег, – предположил Волк. – А там, наверху, должен быть большой зал, в середине которого ход, ведущий сюда. Масдай был почти прав...
Когда они поднялись наверх, было уже темно.
Буря улеглась.
По-видимому, спать.
– Так здесь точно так же, как и у нас в Подземном Королевстве... – разочарованно протянул Виктор, задрав голову и разглядывая бездонное небо черного бархата, черное на черном фоне провалов купола дворца и слепых окон. – И светофора нет – только где-то высоко крошечные вкрапления... От них даже не светло ничуть... А своды пещеры – так у нас в Холле Собраний любого Уровня они повыше будут...
Серый обиделся за поверхность.
– Сам ты – светофор! Это же звезды! Они к небу прибиты специально, чтобы ночью светить. А что темно – так ты не расстраивайся. Ты еще нашего утра не видел. И дня. Ты лучше понюхай, какой у нас тут воздух! В вашем погребе такой и коротышкам исподтишка не дают! Его же ложкой черпать можно и на хлеб мазать вместо масла!
Виктор недоверчиво несколько раз потянул носом, но от комментариев воздержался.
– А что – Утром будет еще светлее? – только поинтересовался он.
– Хо-хо! Увидишь!.. Но вот что меня беспокоит сейчас больше всего, так это где у меня Палиндром с Масдаем... Они оставались в каком-то другом зале, но я прекрасно помню, что все двери там были заметены песком... Значит, напрямую до них не добраться... Если это вообще в этом дворце было дело, а не в каком-нибудь другом...
– Эти... двое... твои друзья?
– Ну, что-то вроде... По крайней мере, половина из них...
– Попробуй, позови их.
– Мысль поражающая своей новизной... – и, набрав полную грудь живого ночного воздуха, Волк проревел:
– Масдай!!! Палин... Реб... Кросс... Шарад!!! Вы где?!..
– Зде-е-есь!!!.. – донесся в ответ издалека, на грани слышимости, шершавый шерстяной голос.
– Где – здесь?
– Там же, где и бы-ыли!!!..
– А где старик?
– На мне-е спи-ит!!!..
– Лети сюда!!! Сможешь меня по голосу найти?..
– Лечу-у-у!!!..
– На ком он спит? – испуганным шепотом быстро спросил огранщик. – Кого ты позвал? Кто должен прилететь? Демон Ночи?
– Какой демон ночи, ты чего, Витек? Сказок начитался? – устало отмахнулся от него Серый. – Это Масдай, ковер-самолет говорящий. Болтающий, я бы даже сказал. Помнишь, я тебе про него говорил? Сейчас он будет здесь, и мы поужинаем и ляжем спать. А завтра все обсудим – утро вечера мудренее. А, вот и он, король воздуха!..
Через провал в куполе зала, ловко сманеврировав, под аккомпанемент заливистого храпа, спланировал Масдай и приземлился прямо рядом с попутчиками.
– А где вода? – не успел ковер опустить кисти, как джин сел, кружка наготове в сухонькой костлявой ручке.
– Вниз и направо, – любезно подсказал лукоморец.

* * *
Проснулся Волк оттого, что кто-то тряс его за плечо и панически причитал:
– Я ослеп... Я ослеп... Я ничего не вижу... Глаза... Мои глаза горят... Огонь... Огонь...
Мгновенно стряхнув с себя остатки сна, он вскочил, и увидел около себя Огранщика. Он лежал на песке, скрючившись и закрывая лицо руками, как будто надеялся вдавить его в затылок.
– Мои глаза... – стонал он.
– Что слу... – начал и не закончил Серый.
Он все понял.
Утро.
Солнце встало.
– Ты смотрел на солнце?
– Солнце? Это и есть Солнце?.. Да... Я смотрел на Солнце! Но недолго, всего минуты три... А потом у меня пошли круги перед глазами, и я ослеп!.. Это мне наказание за то, что я сбежал из Подземного Королевства!.. Теперь я умру!..
– Ничего страшного, – поспешил успокоить его Волк, ругая себя на чем свет стоит, что не подумал вчера предупредить человека из темноты об опасностях дневного света. Но кто мог подумать, что у того хватит ума смотреть на солнце! Целых три минуты! Но вчера просто все так устали... если не иметь в виду Ребуса... и Масдая... А потом им пришлось еще раз спускаться к старому руслу с бурдюками и идти к реке за водой... А затем последовал незабываемый ужин, когда Огранщик сначала заявил, что никогда не будет есть ничего с таким отвратительным вкусом и отталкивающим запахом, даже если наверху это и называется хлебом, а потом, "через не могу", умял столько продуктов, что полночи не мог заснуть, а все ворочался и постанывал, заглушая иногда даже храп джина... И предстоящее утро поэтому совершенно вылетело из головы... А, откровенно говоря, и отродясь не залетало...
Вспоминая все это, он быстро смочил кусок ткани, оторванный от подола бурнуса Шарада, успевшей когда-то уже нагреться водой из бурдюка, и приложил его к покрасневшим и истекавшим слезами глазам Виктора.
– Подержи так, не убирай. Скоро будет получше. И на будущее – урок тебе: не пялься, куда не надо. Понял?
– Но оно было такое... прекрасное... невероятное... ослепительное...
– Вот и ослеп... – проворчал Сергий, прикладываясь к бурдюку перед тем, как его завязать.
– Так ты точно знаешь, что это пройдет? – тревожно спросил Огранщик.
– Пройдет, пройдет. Не успеешь оглянуться – пройдет, – успокоил его Волк.
– Как я счастлив, что первым из моего народа увидел Солнце!.. – Огранщик, облегченно улыбаясь, откинулся на теплый песок и прижал повязку к глазам. – Когда они выйдут на поверхность, это будет обязательно Ночью, и мы не будем спать всю Ночь, а будем смотреть на Звезды, а Утром все вместе встретим Солнце!.. Но я предупрежу, чтобы они не смотрели на него в упор... Как они будут счастливы тоже... Как рады... Если человек не видел Солнца – жизнь его прожита зря... Кстати, Путешественник, ты имел возможность подумать над тем, как помочь моему народу выбраться наверх?
– Ты хочешь сказать, как сломить их сопротивление и вытащить их наверх? – кисло поправил его Волк. – Или после вчерашнего выступления у тебя еще остались какие-то сомнения по этому поводу?
Улыбка медленно сползла с лица Виктора.
– Что я мог сделать... Глупые люди... Их загнали под землю, как камнеежек, обратили в рабство, а они счастливы!..
– Как кого? – недопонял Серый.
– Ну, ты в детстве приятелям загадку загадывал? – проснулся Шарад.
– Какую загадку?
– "Кто это – маленький, зеленый, камни ест?".
– Н-нет... А кто это?
– Маленький зеленый камнеежка, кто же еще.
– Преглупое животное, но хорошая шкура для сапог, – добавил Виктор. – Из крупного может выйти даже две пары. Хотя такими большими они вырастают редко.
– А-а... А из чего у вас одежду шьют, раз уж про это речь зашла?
– Базальтовое волокно.
– Я так и думал, – с видом знатока кивнул Серый, взяв на заметку при случае спросить у Ивана, где растет базальт.
– Значит, нет никакой надежды возродить наш город?.. – тоскливо проговорил Огранщик, возвращаясь к больной для него теме. – И мои люди так и останутся рабами?.. Я не понимаю, как так можно – предпочесть остаться сытым рабом с крышей над головой, и отказаться от голодной, бездомной, безводной, но свободы!.. Мне стыдно за них, Путешественник...
– В принципе, можно вернуть реку обратно в старое русло, – пожав плечами, стал рассуждать вслух Волк. – Можно спустить вниз те металлические ворота, которые мы видели в том зале, привалить их к дыре, а сверху присыпать камнями и песком. Масдай нам в этом поможет. Тогда колодцы наполнятся, и в городе снова можно будет жить. После капитального ремонта, конечно... И завоза продовольствия... Можно пробраться в ваше Королевство и поодиночке перебить стражу и запугать всех остальных недомерков, чтобы они не мешали нам. Но как заставить людей вылезти из-под земли, если они этого не хотят... Я не знаю.
– Конечно, я всегда могу вернуться... – угрюмо заговорил Огранщик. – И еще раз попробовать поговорить с ними... Сначала с родней и друзьями... Потом... если они не передадут меня стражникам... с остальными, кому можно доверять... Наверное... И тогда, может быть, мы соберемся и вырвемся на волю...
– Ты сам веришь в то, что говоришь? – вмешался в разговор Шарад.
Виктор вздохнул и отвернулся.
– Вот видишь, – удовлетворено продолжил джин. – Даже ты понимаешь, что заставить их оттуда выбраться может только чудо. Поэтому давайте не терять времени и...
– Или волшебство, – вдруг проговорил Волк.
– Что?..
– Ребус. Когда мы найдем твой кувшин, и ты поменяешься местами с Иваном, мы сможем вернуться сюда и все исправить?
– Я не Ребус, я Шарад!.. И – да, я один из самых могущественных джинов в нашем мире. Я могу построить дворец или разрушить город...
– А можно, чтобы и дворец построить, и город? – загорелся идеей Огранщик и даже вскочил на ноги.
– Легко, – снисходительно повел сутулым плечом Шарад.
– И вытащить мой народ на землю?
– Не проблема.
– И наказать угнетателей?
– С удовольствием! – энергично потер ладошки джин. – Что мы с ними будем делать? В этом веке самое модное наказание угнетателям подземных народов – это...
– Потом, потом, – замахал на них руками Волк. – По дороге обсудите. А сейчас, джин, погадай лучше, там ли еще твой сосуд. Нам надо спешить.
– Слушаюсь и повинуюсь...

* * *
Иван отложил фолиант в сторону, отодвинул чернильницу с пером и стопку пергаментов, на которых он выписывал основные даты и события "Истории Третьей Великой Войны джинов и людей" автора, пожелавшего остаться неизвестным.
Если бы не события, сопутствующие его появлению здесь, он мог бы подумать, что попал в рай. Все полки, стеллажи, этажерки, шкафы, тумбочки, корзины и даже тазы под кроватью были забиты книгами. Научными трудами, магическими трактатами, описаниями самых невообразимых стран и земель, приключений и путешествий, которые бедному королевичу Елисею, наверняка, даже и не снились. Самые старые из них были написаны еще на папирусах, грубо выделанных шкурах и глиняных дощечках, а новейшие, если как следует принюхаться, еще распространяли запах свежей краски – наверняка, и месяца не прошло, как вышли они из-под пера переписчика.
Свободной от беспорядочной экспансии вещей оставалась только одна стена.
Она была ровна и гладка, как бывает ровной и гладкой поверхность воды. Как вода, она отражала в себе все, что размещалось и происходило в кабинете джина. В движение, подобно потревоженной брошенным камнем поверхности озера, она приходила только тогда, когда его вызывал из их мира Фарух. И тогда царевич мог противостоять этому призыву не больше, чем лосось перед нерестом – зову реки, в которой он когда-то появился на свет. Что бы он ни делал – все мгновенно выпадывало у него из рук, и он, не разбирая пути, бросался в это безводное озеро, поднимая волну, выплескивавшую его на той стороне реальности...
Вспомнив о Елисее, Иванушка почувствовал себя виноватым. Ведь, если посчитать, он не вспоминал про него уже несколько недель!.. Раньше о таком святотатстве и помыслить было немыслимо, и скажи ему кто-нибудь такое дома, он не только поднял бы его на смех, но и посчитал бы за ненормального.
А вот, гляди-ка же...
Не вспоминал...
Надо же...
Кряхтя и ойкая, он кое-как поднялся с ковра. Ноги, шея, спина, руки и даже уши затекли от долгого полусидения-полулежания в разнообразных позах – одна неудобнее другой. Судя по всему, стулья, диваны и кресла в стране джинов или не были еще изобретены, или были уже запрещены, как предмет излишней роскоши. И лукоморская анатомия царевича после полуночи физических мучений за увлекательными книжками взбунтовалась.
И Иван чувствовал, что подавить эту смуту могла только энергичная прогулка.
Но прогулка где?
Ходить по кабинету Шарада было хоть и интересно, но опасно для окружающих объектов – свидетелями тому уже стали три пробирки, две колбы, большая реторта, какой-то замысловатый, но очень хрупкий приборчик и чучело неизвестного страхолюдного зверя – размером при жизни он был с буйвола, морда и все восемь лап как у крокодила, а хвост загнут колесом кверху и с жалом длиной с меч – как у скорпиона.
Ходить по чужому дому и чувствовать себя то ли вором, то ли шпионом, царевичу ужасно не нравилось, хоть и проделал он это уже пару раз – тоже по настоянию природы.
Выйти на улицу? Но что ждало его там? Ведь это был не просто чужой город – это была чужая волшебная страна, и без особого приглашения в гости к ней заваливаться побаивался даже Иванушка. И, к тому же он опасался, что если вдруг джин его найдет и начнет ритуал обратного обмена, то вне дома он может его и не услышать... Ведь кто его знает, как там у них, джинов и магов, все устроено... Если ты с этим не рожден, то, наверное, двадцать лет учиться надо...
Но теперь, когда про него, наконец, вспомнили, королевич Елисей не собирался покидать память Иванушки так просто. Он подбоченился, подкрутил молодецкий ус, повел богатырским плечом и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116