– Что мы тут делаем?
– Я... учу... этого... пижона... Геноцида... обращаться... ко мне... с уважением!.. – неожиданно для царевича отозвался Трисей, не отрываясь от заявленной деятельности.
– Уй!.. Ай!.. Ой!.. – подтвердил тот.
– Мы заблудились... – в несколько голосов обреченно вздохнули остальные.
– Совсем?
– ...нет, наполовину!.. Ауй!..
Иван на мгновение задумался, и тут же лицо его просветлело. Настолько, что если бы просветление это выражалось в киловаттах, то его хватило бы для освещения пары вечерних игр на самом большом стадионе.
Здесь он был как у себя дома. Этот способ выбраться из любого места самого непроходимого и запутанного лабиринта описывался на странице тысяча шестьсот тридцать восемь "Приключений лукоморских витязей", когда королевич Елисей черной магией маниакального карлика – владельца бриллиантовых копей – забрасывается в самый центр подземного огненного лабиринта на летающем острове Коморро. И, самое важное, этот способ уже был однажды опробован Иванушкой на практике – в том самом ярмарочном лабиринте, куда они с матушкой зашли, не дождавшись сопровождающего, и благополучно умудрились потеряться уже через три минуты. Тогда спасение царицы Ефросиньи заработало ему дополнительный урок стрельбы из лука в неделю, но, увы ненадолго – до первой занозы в пальце...
Иван мотнул головой, отгоняя невесть откуда взявшуюся ностальгию, и заявил:
– Я выведу вас отсюда. Следуйте за мной.
– Что, еще один умник? – оторвался от лупцевания Геноцида и ревниво прищурился Трисей.
– А ты откуда знаешь дорогу?
– Даже Трисей не смог найти обратный путь!
– Даже волшебный клубок не помог!
– Ты что – был тут раньше, что ли, а?
– Еще за тобой будем семь часов сейчас ходить!
– Нет уж!
– И так с ног валимся!..
– Повезло Минозавру – раз, и все!
– Что ты сказал?..
– А-а-а-а-а!!!..
Царевич вздохнул и закатил глаза. Кажется, полноценно общаться с этими людьми, не вызывая лавины дурацких вопросов, можно было только одним методом. Интересно, что бы сделал на его месте Волк?.. Конечно, без сомнения, использовал бы этот метод.
– Боги Мирра меня поведут! – сурово изрек он. – Кто сомневается в воле богов, поднимите руки!
Двенадцать пар рук синхронно спрятались за спины. Только Ирак остался стоять, покачиваясь и блаженно улыбаясь.
– Вперед! – воззвал царевич. – И да ведут нас боги Мирра!
И все дружною толпою устремились за ним.
Часа через четыре уставшие иолкцы уже во всю ставили под сомнение не только его компетенцию как проводника воли богов, но и существование самих богов, божественного провидения и Мирра вообще, и всего остального окружавшего их когда-то мира – в частности. Некий Платос выдвинул философскую теорию, нашедшую горячую поддержку в массах, о том, что окружающая реальность субъективна, и является лишь отражением нашего представления о ней, то есть, пока мы думаем, что мы в лабиринте – мы будем в лабиринте, но стоит нам прилечь отдохнуть, и к нам придет иной сон, более приятный, и мы окажемся где-нибудь на берегу моря, или во фруктовом саду, или в тенистом лесу.
Откровенно говоря, Иван-царевич с удовольствием и сам стал бы приверженцем этой теории, потому что ноги под ним заплетались и подкашивались, тонко намекая, что день был у них сегодня трудный, но не успел.
В лицо ему пахнул соленый ночной ветер.
Еще несколько десятков торопливых шагов – и вместо пропитанного клаустрофобией склепа лабиринта восторженных иолкцев (а так же торжествующего лукоморца и отрешенно-счастливого ванадца) встретила бесконечным звездным объятием ласковая старушка-ночь.
– Трисей!..
На могучую грудь слегка смущенного героя откуда ни возьмись упала девица. При свете факела царевич узнал ту девушку из храма, которая украдкой передала Трисею клубок.
Нижняя челюсть Иванушки с грохотом упала на песок, – "Вот это красавица!!!"
– Ты жив, Трисей! И мой клубок с тобой! Он все-таки помог тебе выбраться! О, Боги Мирра, слава вам, слава! Но почему ты привязал нить так далеко от входа? Я уже начинала беспокоиться – уж не случилось ли с тобой чего... А что с Минозавром? Ты победил его? Пойдем скорее на корабль – а не то мой отец хватится меня, и если он узнает, что я помогла тебе выбраться из этого ужасного лабиринта, то он меня просто убьет на месте! Хвала богам, что сейчас ночь!..
– Так значит... Так нитку... Значит, надо было...
И Трисей в свою очередь возблагодарил богов, что сейчас ночь, и что не видно ни цвета, ни выражения его лица.
– Так значит, ты хотела спасти нас, о незнакомая дева? – только и смог произнести сконфуженный герой.
– Да, конечно, Трисей, спасти тебя – как только я тебя увидела – сразу поняла, что если ты умрешь – то я тоже умру!.. А зовут меня Адриана, и я дочь царя Мина. Ну, что же ты молчишь? Я из-за тебя так рисковала!..
Трисей, мучительно нахмурясь, совершил умственное усилие, достойное героя, и через минуту выдал:
– Царевна?
– Да!..
– Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой?
– Ну, право же, я не знаю... Твое предложение так неожиданно... Так внезапно... Мне надо подумать...
Могучие плечи Трисея колыхнулись.
– Ну, если ты не хочешь...
– Я уже подумала! Я согласна! Пойдем скорее на твой корабль!
– Скорее, друзья! – обняв тонкий стан царевны Адрианы, взмахнул рукой Трисей. – Капитан Геофоб ждет нас!
И Иван, закрыв, наконец, рот, устремился вслед за веселой гомонящей толпой стеллиандров, не переставая повторять: "Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой... Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой... Согласишься ли ты... Надо запомнить... Надо запомнить... Надо запомнить... Как все просто... Как все легко... У других. Если бы царевна Адриана не то, чтобы дотронулась до меня, а просто обратила бы внимание... или просто посмотрела бы... или невзначай задела краем своего балахона... Я бы ведь на месте тут же умер от смущения!.. Или еще того хуже – стоял бы, краснел и молчал, как язык проглотил... Как последний дурак... А Трисей... Как он так может?.. Не согласитесь ли вы войти... моей невестой... КАК ВООБЩЕ ОНИ ВСЕ ТАК МОГУТ?! И почему этого не могу я?.. Наверное, все девушки как-то чувствуют, что я такой... такой вот... вот такой... И поэтому не обращают на меня внимания... А какие простые слова и нужны-то, чтобы полноценно общаться с противоположным полом... Только где же их взять... Не согласитесь ли вы войти в мой дом отца... моей невестой... Надо не забыть!.."
Черные паруса весьма пригодились.
Подняв их сразу же, как только спасенные поднялись на борт, и возблагодарив миррских богов за попутный ветер, корабль тайком вышел из спящего порта Мина и взял курс на Иолк.
Усталые, но счастливые молодые иолкцы быстро соорудили трапезу из мяса, козьего сыра и хлеба, и, энергично запивая все это неразбавленным вином, шепотом возносили хвалу непобедимому Трисею. С каждой новой амфорой шепот становился все громче, а тосты все замысловатей, и иногда и тамада, и слушатели забывали к концу, о чем говорилось в начале. Но это не мешало всеобщему веселью, скорее, даже, наоборот.
Под конец вечеринки, когда уже добрая половина пассажиров была повержена алкоголем на еще теплую после жаркого дня палубу, просветление опустилось, наконец-то, и на Ирака, и он с живостью стал поддерживать все тосты, и даже предложил парочку от себя. Один из них был за Ивана.
– Хочу выпить за человека... или не человека... или не совсем человека... смертного, так сказать... только я этого не говорил... потому, что кто-кто, а я-то точно смертный... предлагаю, значит... за Иона – что значит "идущий"... Что он пришел к нам ко всем, когда... когда это было угодно бессмертным богам... Только я этого не говорил... Это, то есть, когда было угодно ему... До дна!
– До дна! – шепотом взревели гуляки. – За Иона!..
Глубоко за полночь во вменяемо-вертикальном состоянии оставались только Трисей и Иванушка. Первый в силу своей массы, которую надо было измерять, скорее, не в килограммах, а в центнерах, а второй – по причине незаметного выплескивания большей части доставшегося ему вина за борт. Потому, что если бы это выплескивание стало бы заметным, то долгосрочная горизонтальность положения была бы ему обеспечена разошедшейся к тому времени публикой досрочно.
К тому времени улеглись спать и матросы, и капитан Геофоб, и дежурный, который спать не должен был по определению, и царевичи остались стоять на корме в одиночестве. Казалось, с каждым дуновением ветра хмель выветривался из Трисея, как дым.
– А теперь поведай-ка мне, Ион, кто ты такой, откуда прибыл ты в Стеллу, и чего ищешь.
– Откуда ты знаешь, что я что-то ищу?
– Люди, которые ничего не ищут, сидят у своих очагов, – двинул плечом Трисей.
– Изволь, расскажу. Зовут меня Иван. Ну, Ион по-вашему. А приехал я в Стеллу в поисках золотого яблока Филомеи. Я и мой друг Сергий по прозванью Волк. Только во время сегодняшней бури мы потеряли друг друга. Я вот очутился здесь, а его даже и представить невозможно, куда могло унести... Теперь кроме этого яблока придется искать еще и его. Кстати, если ты знаешь, что это за яблоко, и где его можно найти, наша благодарность не знала бы границ в известных пределах, что значит, что я бы был глубоко признателен за твою помощь, – заученной когда-то давно фразой из похищенного на ночь учебника старшего брата по дипломатии завершил свою недолгую представительскую речь Иванушка.
Впитывая и переваривая сокровища дипломатической мысли Лукоморья, стеллиандр ненадолго задумался.
– Ах, яблоко! Ну, конечно, знаю. Кто же этого не знает!.. Это яблоко присудил Филомее трилионский царевич Париж как самой красивой из всех богинь, и теперь его город вот уже десять лет, как в осаде.
– И кто его осадил?
– Естественно, союз женихов!
– Женихов?! – надпись на солдатиках из детства стала приобретать новый, неизведанный ранее, но уже пугающий смысл.
– Ну, да. Ведь перед тем, как выдать Елену замуж, ее отец взял слово с остальных юношей, добивавшихся ее руки, что в случае чего, они поддержат выбранного его дочерью жениха.
– Елену?..
– Ну, конечно. Ведь в знак благодарности Филомея помогла Парижу украсть у законного мужа Елену – самую красивую из смертных.
– Красивее Адрианы?
– Ну, Ион, не будь ребенком...
– Да я ведь ничего... Я ведь просто спросил...
– Ну, так вот. Говорят, что это яблоко Филомея подарила Елене в качестве приданого. Значит, оно сейчас у нее.
– А она в осаде.
– Уже одиннадцатый год. А теперь скажи мне, Ион, почему, чтобы вывести нас из лабиринта, боги выбрали тебя?
– Н-ну, как тебе сказать... – первым порывом царевича было объяснить Трисею, что никакие боги, вообще-то, его никуда не выбирали, а надо было всего лишь набраться терпения и, придерживаясь одной из стен, идти вперед, пока внезапно не наткнешься на выход, как это с ними и случилось, но, уловив при свете факела чересчур серьезное выражение на мускулистом лице иолкского царевича, почему-то передумал. – Со мной это иногда бывает. Но ничего страшного. Потом это проходит.
– А-а... – с некоторым облегчением протянул Трисей. – Ну, тогда ладно... А то тут твой приятель, когда говорил за тебя тост, что-то наплел непонятное...
– Он был пьян, – твердо оборвал его Иванушка. – И от вашей отравы еще не отошел. Кстати, зачем понадобилось нам подливать в вино эту гадость? Если бы вы попросили, мы бы и сами пошли с вами сражаться с этим Минозавром... Ну, или поддерживать тебя ободряющими криками... – поправил он себя, представив на незамутненную голову монстра, побежденного стеллиандром.
Трисей посмотрел на него как-то по-новому.
– Зная, что тебя должны через два часа разорвать на кусочки, ты бы добровольно пошел в лабиринт?
Иван вспомнил про волшебные сапоги, и с твердостью ответил:
– Да.
– Значит, ты тоже герой?
На этот вопрос такого быстрого ответа у царевича не нашлось. Но Трисей его и не дожидался.
– А этих трусов пришлось силой вылавливать по всему Иолку, когда пришла пора отправлять ежегодную дань царю Мина, – с презрением махнул он рукой в сторону спящих. – За это я тебя уважаю, Ион. Если ты, конечно, говоришь правду, и ты действительно не... не...
– Не кто?
– Не тот, на кого намекал этот твой болтун Ирак, – выпалил Трисей.
– Нет, я – это не он, – не понял Иван, о чем идет речь, но на всякий случай твердо решил отмежеваться от чего бы то ни было, способного подмочить его новую героическую репутацию.
– Ну, тогда ладно. А твоего друга, с которым ты сюда прибыл, мы попробуем найти, после того, как в Иолк вернемся.
– Думаешь, он там? – с сомнением проговорил Иванушка.
– Может, там. А если нет – то мы обратимся к оракулу Ванады, принесем ей за него достойные жертвы, и, если снизойдет, богиня подскажет, где твоего Ликандра отыскать.
– Почему Ликандра?
– Но ты же сам сказал, что его прозвание – Волк. На нашем языке – Лик. Получается – человек-волк. Ликандр. Нормальное имя, которое, по крайней мере, без затруднений сможет выговорить даже ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116