..
Окончание этой истории было слишком хорошо знакомо каждому из присутствующих, чтобы повторять его.
Джин резко взмахнул рукой, и король послушно умолк.
Молчали и люди.
– М-да... Нехорошо получилось... – первым нарушил тишину Волк и поскрёб подбородок. – Справедливость-то о двух концах, оказывается, бывает...
– Какая разница... – без особого энтузиазма, скорее по привычке, возразил заметно поскучневший Веселыня.
– Разница... Вот вся разница в том, что теперь нам снова хорошо, а им – опять плохо, – развёл руками Виктор Первый.
– Плохо... – эхом отозвался подземный король. – Недостойные ушли... Некому работать... Некому убирать... Некому прислуживать... Подземный народ умрёт... Ничего не умеют делать... Снова отведём воду, чтобы Недостойные вернулись...
Последняя реплика всколыхнула ряды притихших было Свободных как ведро керосина – потухающий костёр.
– Ага, вот они вам, страдальцы!..
– Я же говорил!..
– Только и ждут!..
– Огнём и железом!..
– Затопить!..
– Все они такие!..
И тут поднялся Волк.
– Стойте! Тихо! Я придумал!
Все замолчали и выжидательно уставились на лучшего друга своего царя.
– Моё предложение будет такое, – с достоинством начал он речь. – То, что они с вами делали, забыть нельзя, это правда. Но и ваши предки с ними нехорошо поступили, и это правда. А когда у нас в Лукоморье двоих соседей мир не берет, то им лучше разъехаться. Вот я и предлагаю, чтобы джин перебросил их всем племенем куда подальше, даже за пределы вашей Сулеймании, в какие-нибудь пещеры, где они и захотят, да навредить никому больше не смогут. Дать им инструмент, еды на первое время, мелочей всяких, чего на новом месте может понадобиться, но не очень много, а то разбалуются – и прочь отседова. Люди за свою жадность уже изрядно наказаны были. А коротышки сами себя наказали – своими руками делать всё разучились. Но на новом месте жить захотят – научатся. А не научатся – никто не виноват. Ну, что скажете, Свободные? Согласны ли с таким приговором?
Царский Совет переглянулся, помялся, покусал губы, пожал плечами, но говорить тут было нечего – согласился.
Приказ Шараду – и через мгновение не стало в зале ни клетки, ни короля, ни джина.
Еще через минуту последний вернулся с мрачной, но довольной улыбкой на лице.
– Ваше повеление выполнено, господин мой, – склонился он перед Серым. – Более угрюмых, холодных и богатых гор в радиусе двадцати дней пути никто не смог бы сыскать. Теперь всё в их руках.
– Ну, и хорошо, что хорошо кончается, – потёр руки Волк. – Тогда пора уже и ужин горячий подавать, а, Шарадушка? Такое дело надо отметить. А завтра с утречка проститься можно будет – и дальше в путь.
Серый с Виктором вышли на балкон – подышать вечерним воздухом и полюбоваться на закат над новым старым городом. Минуту спустя к нему присоединился Иван, а за ним – Елена Прекрасная.
И только оттуда Волк разглядел, что позолоченная конная статуя неизвестному герою посреди дворцовой площади это вовсе не позолоченная конная статуя неизвестному герою, а золотая верблюдная статуя ему, Волку. С кувшином в одной руке, другой рукой с обнаженным мечом он указывал на закат, и отблески уходящего солнца лениво играли на его суровом волевом челе и отражались от куполообразной чалмы.
– Ё-муеё, – только и сумел вымолвить Серый при виде этого шедевра монументального искусства.
– Благодарные жители нашего города никогда не забудут, что ты для нас сделал, – торжественно и строго произнёс Виктор, и голос его дрожал.
Серый сначала хотел спросить: "а, может, им лучше это где-нибудь записать?", но сочувствие к настрадавшимся горожанам и его патологическое чувство юмора вступили в конфликт, и поэтому он просто смутился, но чтобы скрыть неловкость, придумал другой вопрос:
– А, кстати, я так и не понял – как ваш город теперь называется-то?..
– Город?.. – царь на секунду задумался. – Я слышал, тебя твой друг ещё Волком прозывает?
– Ну, да... А что?
– Мы тут уже посовещались, с Царским Советом, на закрытом заседании, и я решил, что город мы в честь тебя назовём Волкоградом.
– Что-о?!..– подскочил Серый, – Ну, уж нет!.
– Почему? – не собирался отступать от своей идеи Виктор.
– Потому что!.. Я скромный!
– Очень хорошо. Значит, я так и передам Царскому Совету, что ты согласен, – и довольный собой правитель заспешил к советникам с доброй вестью.
– Нет, постой! – Волк проворно ухватил царя за рукав. – Подожди. Чего вы ко мне привязались? Не сошёлся на мне клином белый свет! Ведь можно же найти для вашего города название и покрасивее, и подостойнее!..
– Какое? – поинтересовался Виктор.
– Ну... Например... Город Мастеров. Чем плохо? Сразу видно, кто в нём живет...
– Сергий Путешественник, – торжественно обратился к нему бывший Огранщик. – Ты придумал замечательное название...
Волк с самодовольной ухмылкой кивнул.
– Но дело в том, – продолжил Виктор, – что не провались ты в тот благословенный день в дыру в потолке моей тюрьмы, то не было бы ни города, ни мастеров. Были бы старые, занесённые пустыней, развалины и рабы под землей. Поэтому, я считаю, что наше название всё-таки лучше.
И, торжествующе улыбаясь, царь гордой поступью ушёл с балкона в зал.
Отрок Сергий так и остался стоять с открытым ртом, и по его лицу было теперь видно, что к сочувствию и юмору дружно присоединились и все остающиеся у него на этот момент чувства, и разразилась настоящая война.
Елена бросила на него косой взгляд и еле заметно усмехнулась.
Иванушка вздохнул, и вместо того, чтобы обнять предмет своей страсти, как это обычно делают все влюблённые на предзакатных балконах с видом хоть на что-нибудь, он осторожно спрятал руки за спину.
– Ну, вот и всё мы здесь завершили, – изрёк в никуда, в пространство, он.
– Нет, не всё, – тут же возразила ему Елена, как будто ожидавшая этой фразы.
– А что ещё? – непонимающе глянул на неё супруг.
– Осталось ещё кое-что, о чём вы, мужчины, никогда и не подумали бы.
– Что ещё? – усилием воли установив душевный мир и спокойствие, вмешался в разговор супругов Волк.
– Вы помните, почему царевич Ион попал в кувшин?
– Естественно. Джин позвал его, пока он мог его слышать и не мог сопротивляться, и...
– Нет, не "как", а "почему".
– Из-за какой-то...
– Нет, не из-за какой-то. Она очень скромная и очень несчастная девушка. Вы должны были видеть её – она прислуживала нам в караван-сарае вечером и утром.
Иван сразу вспомнил бледное печальное лицо, обрамленное черным платком.
– Так это была она?
– Да. И она любит Шарада. И не знает, что с ним случилось. Она считает, что на неё было наложено какое-то злое заклятие, потому что её жених превратился в старика и пропал. И очень переживает, плачет целыми днями и ничего не ест.
– Ну, теперь-то ты разубедила её?
– Нет. Я сказала, что мы ей поможем.
– Что?!.. Это ещё каким образом? Мало мы тут задержались из-за этого джина, так мы ещё должны объявлять конкурс, кто развеселит красавицу?
– Подожди, Сергий, – прервал возмущенную тираду друга Иванушка. – Как ты предлагаешь помочь ей, Прекрасная Елена? Ведь она здесь, а её Шарад – в другом мире, и он не может оставаться здесь, а она – попасть туда!
– При помощи сапог ты, не будучи магом, мог путешествовать из мира в мир. Если бы у ней были такие сапоги, она могла бы попасть в мир Шарада, и они стали бы счастливо жить вместе.
– Но у ней нет таких сапог, – издевательски развёл руками Волк. – И поэтому не майтесь ерундой, молодожёны, а ступайте на ужин и спать. Завтра рано встаём.
– Да погоди ты, Сергий! – махнул на него рукой Иван. – Если она действительно так любит Шарада, и если он всё ещё любит её...
– Вот-вот, если!.. – не удержался Серый.
– Ну, так я говорю, что если они хотят быть вместе, то я мог бы отдать ей эти сапоги.
– ЧТО???!!!..
– И не надо из этого делать трагедию, Сергий. Они после волшебного огня в подвале Вахуны всё равно скоро развалятся, а так от них хоть какая-то польза будет. Они нам славно послужили, пусть теперь в последний раз послужат и другим.
– Ты чего, Иванко, совсем с ума спятил?!.. Отдать сапоги!.. Наши сапоги!.. Подарок чокнутых волшебников! Это же додуматься надо!!!.. Не для того они нам их дарили, чтобы ты ими разбрасывался направо и налево!.. Если ты так хочешь их отдать, отдай их мне!
– Зачем они тебе такие?
– Низачем! Я их дома на стенку на Масдая повешу! Как память о нашем путешествии!
– А просто где-нибудь записать это ты не можешь?
Серый от неожиданности захлопнул уже открывшийся для возражений рот, и Иванушка поспешил воспользоваться этим окном в переговорах.
– Сергий, ну пойми ты, что от них скоро пользы не будет никакой, а людям мы счастье всей жизни составим!..
– Ты захотел их отдать только потому, что ОНА это предложила, так? – Серый, хищно прищурившись, обвиняющее уставился на Елену. Только зачатки или остатки хорошего воспитания не позволили ему ткнуть в неё пальцем, но эффект от его пантомимы был тот же самый.
– Н-нет... – замялся Иванушка. – Не поэтому. Вовсе. Совсем. Абсолютно. Просто я считаю, что это хорошая идея, и что это было бы правильно.
– Ну, Иван!.. Ну, их же можно отремонтировать, и они ещё двести лет нам прослужат, ты что, не понимаешь?..
– Сергий, ну перестань же, ей-же ей. Ты ведь не такой жадный, чёрствый и бесчувственный, каким хочешь казаться, Сергий!..
– Что?.. Кто?.. Я жадный? Я бесчувственный? Я чёрствый? Ну, спасибо, друг. Теперь я знаю, что ты обо мне думаешь. Забери свои сапоги и...
Не договорив, Волк развернулся на сто восемьдесят градусов и, чуть не выбив хрустальную дверь, ураганом скрылся в полумраке зала Совещаний.
Джин едва успел отпрыгнуть с его пути.
– Ты всё слышал, Шарад? – подавленным голосом задал ему вопрос царевич, заранее зная ответ.
– Да, всё.
– Ты... любишь свою Фатьму?
– Да, – после секундной паузы кивнул бритой головой он.
– И если она попадет в другой мир...
– Я последую за ней и приведу её в свой.
– Ты будешь с ней хорошо обращаться? – вступила в разговор Елена.
– Я люблю её. Со мной она обретёт долгую жизнь и счастье.
– Тогда – забирай, – и Иванушка стряхнул так долго и так плодотворно служившие ему волшебные сапоги на пол.
– Благодарю вас, – склонился перед ними Шарад и опустился на колени. – Я сделаю для вас всё, что могу. Я доставлю вас до Шоколадных гор – дальше моя сила не простирается, дальше вам придётся добираться самим...
– Ты не волнуйся, мы доберёмся, там до Соланы недалеко, – поспешил успокоить его Иванушка.
– Хорошо. Только, когда мы будем прощаться, вы должны будете приказать мне, чтобы я вернулся со своим кувшином в Шатт-аль-Шейх, отдал сапоги Фатьме и бросил кувшин в те врата-фонтан, куда она войдёт – ведь в вашем мире я могу сделать что-то только получив приказание...
– Сделаем.
– И... джин? – снова выступила вперёд Елена.
– Слушаю тебя, моя повелительница?..
– Мне очень полюбился конь Ивана с золотой гривой – более совершенного и прекрасного животного я не встречала за всю свою жизнь. Но его хотят отдать в обмен на какую-то очень важную птицу.
– Да, моя повелительница?..
– Так вот, не мог бы ты сделать второго такого же?
– Второго? Извини, моя госпожа, но создать из ничего магическое существо, даже такое незначительное, как ваш конь, мне не под силу, – понуро опустив затянутые в огненную парчу плечи, вздохнул джин. – Я вынужден отказать тебе.
– А... А выкрасить простого коня точно в такие же цвета? – пришла Елене новая идея.
– Выкрасить простого коня?.. Это я могу. В любой цвет, в какой пожелаете. В зелёный. В розовый. В малиновый. И даже в серебряный и золотой. Это очень легко.
– Правда? Как здорово!.. Ты сделаешь это, милый Шарадик, да?
– Завтра утром во дворе дворца вас будет ждать точно такой же конь – не отличите. Правда, под дождём его краска со временем смоется...
– Это ничего! Пускай! Спасибо тебе, Шарад! Ты настоящий друг! – и Елена от всей души поднесла джину ручку для поцелуя.
Иван, побледнев, ревниво пожирал её горящими очами.
Из окна третьего этажа бокового крыла невидящими глазами смотрел на них Волк...
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Волков бояться – ни одного не поймаешь.
Шарлемань Семнадцатый
Благие намерения путешественников покинуть гостеприимный Волкоград разбились на следующее утро о первый заблудший караван.
Поохав и поудивлявшись на невесть откуда взявшийся в пустыне город, ушлые купцы быстро приступили к тому, что они умели лучше всего – торговать, обменивать свой товар на продукцию местных мастеров, и так преуспели в этом, что если бы не Волк, нечаянно забредший на городской базар во время прощальной прогулки по городу, оставаться бы наивным горожанам без половины запасов своих товаров.
Умильно улыбаясь и распинаясь в намерениях установить долгосрочные взаимовыгодные деловые отношения с купцами из Шатт-аль-Шейха (именно оттуда был этот караван), он популярно разъяснил им цену уникальных предметов ручной работы, и что она отнюдь не равна стоимости маленького куска дешевой хлопковой ткани неизвестно чем и кем аляповато местами крашеной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Окончание этой истории было слишком хорошо знакомо каждому из присутствующих, чтобы повторять его.
Джин резко взмахнул рукой, и король послушно умолк.
Молчали и люди.
– М-да... Нехорошо получилось... – первым нарушил тишину Волк и поскрёб подбородок. – Справедливость-то о двух концах, оказывается, бывает...
– Какая разница... – без особого энтузиазма, скорее по привычке, возразил заметно поскучневший Веселыня.
– Разница... Вот вся разница в том, что теперь нам снова хорошо, а им – опять плохо, – развёл руками Виктор Первый.
– Плохо... – эхом отозвался подземный король. – Недостойные ушли... Некому работать... Некому убирать... Некому прислуживать... Подземный народ умрёт... Ничего не умеют делать... Снова отведём воду, чтобы Недостойные вернулись...
Последняя реплика всколыхнула ряды притихших было Свободных как ведро керосина – потухающий костёр.
– Ага, вот они вам, страдальцы!..
– Я же говорил!..
– Только и ждут!..
– Огнём и железом!..
– Затопить!..
– Все они такие!..
И тут поднялся Волк.
– Стойте! Тихо! Я придумал!
Все замолчали и выжидательно уставились на лучшего друга своего царя.
– Моё предложение будет такое, – с достоинством начал он речь. – То, что они с вами делали, забыть нельзя, это правда. Но и ваши предки с ними нехорошо поступили, и это правда. А когда у нас в Лукоморье двоих соседей мир не берет, то им лучше разъехаться. Вот я и предлагаю, чтобы джин перебросил их всем племенем куда подальше, даже за пределы вашей Сулеймании, в какие-нибудь пещеры, где они и захотят, да навредить никому больше не смогут. Дать им инструмент, еды на первое время, мелочей всяких, чего на новом месте может понадобиться, но не очень много, а то разбалуются – и прочь отседова. Люди за свою жадность уже изрядно наказаны были. А коротышки сами себя наказали – своими руками делать всё разучились. Но на новом месте жить захотят – научатся. А не научатся – никто не виноват. Ну, что скажете, Свободные? Согласны ли с таким приговором?
Царский Совет переглянулся, помялся, покусал губы, пожал плечами, но говорить тут было нечего – согласился.
Приказ Шараду – и через мгновение не стало в зале ни клетки, ни короля, ни джина.
Еще через минуту последний вернулся с мрачной, но довольной улыбкой на лице.
– Ваше повеление выполнено, господин мой, – склонился он перед Серым. – Более угрюмых, холодных и богатых гор в радиусе двадцати дней пути никто не смог бы сыскать. Теперь всё в их руках.
– Ну, и хорошо, что хорошо кончается, – потёр руки Волк. – Тогда пора уже и ужин горячий подавать, а, Шарадушка? Такое дело надо отметить. А завтра с утречка проститься можно будет – и дальше в путь.
Серый с Виктором вышли на балкон – подышать вечерним воздухом и полюбоваться на закат над новым старым городом. Минуту спустя к нему присоединился Иван, а за ним – Елена Прекрасная.
И только оттуда Волк разглядел, что позолоченная конная статуя неизвестному герою посреди дворцовой площади это вовсе не позолоченная конная статуя неизвестному герою, а золотая верблюдная статуя ему, Волку. С кувшином в одной руке, другой рукой с обнаженным мечом он указывал на закат, и отблески уходящего солнца лениво играли на его суровом волевом челе и отражались от куполообразной чалмы.
– Ё-муеё, – только и сумел вымолвить Серый при виде этого шедевра монументального искусства.
– Благодарные жители нашего города никогда не забудут, что ты для нас сделал, – торжественно и строго произнёс Виктор, и голос его дрожал.
Серый сначала хотел спросить: "а, может, им лучше это где-нибудь записать?", но сочувствие к настрадавшимся горожанам и его патологическое чувство юмора вступили в конфликт, и поэтому он просто смутился, но чтобы скрыть неловкость, придумал другой вопрос:
– А, кстати, я так и не понял – как ваш город теперь называется-то?..
– Город?.. – царь на секунду задумался. – Я слышал, тебя твой друг ещё Волком прозывает?
– Ну, да... А что?
– Мы тут уже посовещались, с Царским Советом, на закрытом заседании, и я решил, что город мы в честь тебя назовём Волкоградом.
– Что-о?!..– подскочил Серый, – Ну, уж нет!.
– Почему? – не собирался отступать от своей идеи Виктор.
– Потому что!.. Я скромный!
– Очень хорошо. Значит, я так и передам Царскому Совету, что ты согласен, – и довольный собой правитель заспешил к советникам с доброй вестью.
– Нет, постой! – Волк проворно ухватил царя за рукав. – Подожди. Чего вы ко мне привязались? Не сошёлся на мне клином белый свет! Ведь можно же найти для вашего города название и покрасивее, и подостойнее!..
– Какое? – поинтересовался Виктор.
– Ну... Например... Город Мастеров. Чем плохо? Сразу видно, кто в нём живет...
– Сергий Путешественник, – торжественно обратился к нему бывший Огранщик. – Ты придумал замечательное название...
Волк с самодовольной ухмылкой кивнул.
– Но дело в том, – продолжил Виктор, – что не провались ты в тот благословенный день в дыру в потолке моей тюрьмы, то не было бы ни города, ни мастеров. Были бы старые, занесённые пустыней, развалины и рабы под землей. Поэтому, я считаю, что наше название всё-таки лучше.
И, торжествующе улыбаясь, царь гордой поступью ушёл с балкона в зал.
Отрок Сергий так и остался стоять с открытым ртом, и по его лицу было теперь видно, что к сочувствию и юмору дружно присоединились и все остающиеся у него на этот момент чувства, и разразилась настоящая война.
Елена бросила на него косой взгляд и еле заметно усмехнулась.
Иванушка вздохнул, и вместо того, чтобы обнять предмет своей страсти, как это обычно делают все влюблённые на предзакатных балконах с видом хоть на что-нибудь, он осторожно спрятал руки за спину.
– Ну, вот и всё мы здесь завершили, – изрёк в никуда, в пространство, он.
– Нет, не всё, – тут же возразила ему Елена, как будто ожидавшая этой фразы.
– А что ещё? – непонимающе глянул на неё супруг.
– Осталось ещё кое-что, о чём вы, мужчины, никогда и не подумали бы.
– Что ещё? – усилием воли установив душевный мир и спокойствие, вмешался в разговор супругов Волк.
– Вы помните, почему царевич Ион попал в кувшин?
– Естественно. Джин позвал его, пока он мог его слышать и не мог сопротивляться, и...
– Нет, не "как", а "почему".
– Из-за какой-то...
– Нет, не из-за какой-то. Она очень скромная и очень несчастная девушка. Вы должны были видеть её – она прислуживала нам в караван-сарае вечером и утром.
Иван сразу вспомнил бледное печальное лицо, обрамленное черным платком.
– Так это была она?
– Да. И она любит Шарада. И не знает, что с ним случилось. Она считает, что на неё было наложено какое-то злое заклятие, потому что её жених превратился в старика и пропал. И очень переживает, плачет целыми днями и ничего не ест.
– Ну, теперь-то ты разубедила её?
– Нет. Я сказала, что мы ей поможем.
– Что?!.. Это ещё каким образом? Мало мы тут задержались из-за этого джина, так мы ещё должны объявлять конкурс, кто развеселит красавицу?
– Подожди, Сергий, – прервал возмущенную тираду друга Иванушка. – Как ты предлагаешь помочь ей, Прекрасная Елена? Ведь она здесь, а её Шарад – в другом мире, и он не может оставаться здесь, а она – попасть туда!
– При помощи сапог ты, не будучи магом, мог путешествовать из мира в мир. Если бы у ней были такие сапоги, она могла бы попасть в мир Шарада, и они стали бы счастливо жить вместе.
– Но у ней нет таких сапог, – издевательски развёл руками Волк. – И поэтому не майтесь ерундой, молодожёны, а ступайте на ужин и спать. Завтра рано встаём.
– Да погоди ты, Сергий! – махнул на него рукой Иван. – Если она действительно так любит Шарада, и если он всё ещё любит её...
– Вот-вот, если!.. – не удержался Серый.
– Ну, так я говорю, что если они хотят быть вместе, то я мог бы отдать ей эти сапоги.
– ЧТО???!!!..
– И не надо из этого делать трагедию, Сергий. Они после волшебного огня в подвале Вахуны всё равно скоро развалятся, а так от них хоть какая-то польза будет. Они нам славно послужили, пусть теперь в последний раз послужат и другим.
– Ты чего, Иванко, совсем с ума спятил?!.. Отдать сапоги!.. Наши сапоги!.. Подарок чокнутых волшебников! Это же додуматься надо!!!.. Не для того они нам их дарили, чтобы ты ими разбрасывался направо и налево!.. Если ты так хочешь их отдать, отдай их мне!
– Зачем они тебе такие?
– Низачем! Я их дома на стенку на Масдая повешу! Как память о нашем путешествии!
– А просто где-нибудь записать это ты не можешь?
Серый от неожиданности захлопнул уже открывшийся для возражений рот, и Иванушка поспешил воспользоваться этим окном в переговорах.
– Сергий, ну пойми ты, что от них скоро пользы не будет никакой, а людям мы счастье всей жизни составим!..
– Ты захотел их отдать только потому, что ОНА это предложила, так? – Серый, хищно прищурившись, обвиняющее уставился на Елену. Только зачатки или остатки хорошего воспитания не позволили ему ткнуть в неё пальцем, но эффект от его пантомимы был тот же самый.
– Н-нет... – замялся Иванушка. – Не поэтому. Вовсе. Совсем. Абсолютно. Просто я считаю, что это хорошая идея, и что это было бы правильно.
– Ну, Иван!.. Ну, их же можно отремонтировать, и они ещё двести лет нам прослужат, ты что, не понимаешь?..
– Сергий, ну перестань же, ей-же ей. Ты ведь не такой жадный, чёрствый и бесчувственный, каким хочешь казаться, Сергий!..
– Что?.. Кто?.. Я жадный? Я бесчувственный? Я чёрствый? Ну, спасибо, друг. Теперь я знаю, что ты обо мне думаешь. Забери свои сапоги и...
Не договорив, Волк развернулся на сто восемьдесят градусов и, чуть не выбив хрустальную дверь, ураганом скрылся в полумраке зала Совещаний.
Джин едва успел отпрыгнуть с его пути.
– Ты всё слышал, Шарад? – подавленным голосом задал ему вопрос царевич, заранее зная ответ.
– Да, всё.
– Ты... любишь свою Фатьму?
– Да, – после секундной паузы кивнул бритой головой он.
– И если она попадет в другой мир...
– Я последую за ней и приведу её в свой.
– Ты будешь с ней хорошо обращаться? – вступила в разговор Елена.
– Я люблю её. Со мной она обретёт долгую жизнь и счастье.
– Тогда – забирай, – и Иванушка стряхнул так долго и так плодотворно служившие ему волшебные сапоги на пол.
– Благодарю вас, – склонился перед ними Шарад и опустился на колени. – Я сделаю для вас всё, что могу. Я доставлю вас до Шоколадных гор – дальше моя сила не простирается, дальше вам придётся добираться самим...
– Ты не волнуйся, мы доберёмся, там до Соланы недалеко, – поспешил успокоить его Иванушка.
– Хорошо. Только, когда мы будем прощаться, вы должны будете приказать мне, чтобы я вернулся со своим кувшином в Шатт-аль-Шейх, отдал сапоги Фатьме и бросил кувшин в те врата-фонтан, куда она войдёт – ведь в вашем мире я могу сделать что-то только получив приказание...
– Сделаем.
– И... джин? – снова выступила вперёд Елена.
– Слушаю тебя, моя повелительница?..
– Мне очень полюбился конь Ивана с золотой гривой – более совершенного и прекрасного животного я не встречала за всю свою жизнь. Но его хотят отдать в обмен на какую-то очень важную птицу.
– Да, моя повелительница?..
– Так вот, не мог бы ты сделать второго такого же?
– Второго? Извини, моя госпожа, но создать из ничего магическое существо, даже такое незначительное, как ваш конь, мне не под силу, – понуро опустив затянутые в огненную парчу плечи, вздохнул джин. – Я вынужден отказать тебе.
– А... А выкрасить простого коня точно в такие же цвета? – пришла Елене новая идея.
– Выкрасить простого коня?.. Это я могу. В любой цвет, в какой пожелаете. В зелёный. В розовый. В малиновый. И даже в серебряный и золотой. Это очень легко.
– Правда? Как здорово!.. Ты сделаешь это, милый Шарадик, да?
– Завтра утром во дворе дворца вас будет ждать точно такой же конь – не отличите. Правда, под дождём его краска со временем смоется...
– Это ничего! Пускай! Спасибо тебе, Шарад! Ты настоящий друг! – и Елена от всей души поднесла джину ручку для поцелуя.
Иван, побледнев, ревниво пожирал её горящими очами.
Из окна третьего этажа бокового крыла невидящими глазами смотрел на них Волк...
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Волков бояться – ни одного не поймаешь.
Шарлемань Семнадцатый
Благие намерения путешественников покинуть гостеприимный Волкоград разбились на следующее утро о первый заблудший караван.
Поохав и поудивлявшись на невесть откуда взявшийся в пустыне город, ушлые купцы быстро приступили к тому, что они умели лучше всего – торговать, обменивать свой товар на продукцию местных мастеров, и так преуспели в этом, что если бы не Волк, нечаянно забредший на городской базар во время прощальной прогулки по городу, оставаться бы наивным горожанам без половины запасов своих товаров.
Умильно улыбаясь и распинаясь в намерениях установить долгосрочные взаимовыгодные деловые отношения с купцами из Шатт-аль-Шейха (именно оттуда был этот караван), он популярно разъяснил им цену уникальных предметов ручной работы, и что она отнюдь не равна стоимости маленького куска дешевой хлопковой ткани неизвестно чем и кем аляповато местами крашеной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116