.. – начал угрожающе подниматься с ковра Волк.
– Поставь себя на мое место, о, Сергий!.. – взмолился джин.
– Ты эту тактику на Иване пробуй!..
Но, несмотря на кипящую и выплескивающуюся через края возмущенного разума ярость, Волк последовал совету старика.
– Ты абсолютно уверен, что твой кувшин находился именно в той куче? – угрюмо поджав губы, спросил он через несколько минут.
– Абсолютно! Она сорок лет лежала на этом месте, и никто ее не убирал – она только росла и покрывалась пылью со временем!..
– Может, это были тимуровцы?
– Кто-о?!
– Тимуровцы. Люди из войска хана Тимура. Один мой друг рассказывал, был такой в ваших землях не так давно. А, может, до сих пор жив. Его гвардейцы так пошутить любили. Например, у трактирщика, бывало, спросят, любые ли он деньги берет. Тот, естественно, и рад. А они расплачиваются за обед ракушками вместо нормальных денег. Тот начинает возмущаться, а они ему – что на эти ракушки где-нибудь в Узамбаре слона купить можно... Или придут под вечер к рыбаку и спросят: "Сети нужны?" А у того есть, он и ответит, что нет. А утром смотрит – сетей и нету...
– Никогда про таких не слышал, – ворчливо отозвался Шарад. – Соврал, наверное, твой друг...
– Иван-то?.. – мысль о том, что Иван может соврать, Серому была так же чужда, как ракушечные деньги – порядочному сулейманскому трактирщику.
– Иван? – переспросил джин. – Твой благородный, доверчивый друг Иван? Нет... Но, все равно, я не думаю, что...
– Постой! – вдруг хлопнул себя по лбу Серый. – Я же сегодня, когда в ваш этот постоялый двор заходил...
– Караван-сарай, – подсказал Масдай.
– Ну, да, вот... Так я же видел, как из ворот выходил старьевщик с тележкой. А на ней, естественно, куча всякого хлама!.. Мы можем спросить у хозяина – может, он его знает?..
Через пять минут удрученный Сергий вернулся в комнату. Караван-сарайщик Маджид не знал этого старьевщика, и вообще видел его в первый раз.
Единственная ниточка, связывающая его с Иваном, не успев размотаться, оборвалась.
Это был конец.
– Я не знаю, где его искать, – угрюмо опустился на Масдая Волк. – Конечно, можно обойти всех старьевщиков и мусорщиков Шатт-аль-Шейха и все городские свалки, но что-то мне подсказывает, что пользы от этого не будет... А ты... Послушай, Кроссворд...
– Шарад.
– ...Ты же обладаешь еще какими-то остатками магии. Почему ты не можешь воспользоваться ими, чтобы найти свой драгоценный кувшин?
– Потому, что это усилие убьет меня, о прозорливый отрок, – вздохнул джин.
– А, может, нам тогда надо обратиться к каким-нибудь предсказателям там... Или гадальщикам...
– Предсказателям!.. Гадальщикам!.. Шарлатаны!!!.. – презрительно фыркнул Шарад. – Да я с закрытыми глазами гадаю и предсказываю лучше самого прославленного из них!..
– Вот и погадай!!! – взорвался Серый, и, если бы не опасение вытрясти невзначай дух из старика, ухватил бы его за грудки, как давно чесались у него руки. – Раз не можешь придумать ничего получше – погадай!..
– Погадать?.. Погадать?.. Погадать МНЕ?!... Отрок Сергий, ты самый гениальный юноша, когда-либо встречавшийся на моем пути!!!
* * *
Фарух обессилено опустился на песок на самом берегу моря и обнял руками колени, потом голову, потом – снова колени. Абсурдность ситуации от этого не менялась.
Краденый ящичек все еще лежал неподалеку, слегка омываемый прибоем, там, где он его бросил, когда, взмахнув руками, попытался удержаться на ногах и не удержался, увидев, где очутился.
Остров оказался маленьким и необитаемым до безобразия. В середине его возвышалась невысокая гора, поросшая редким корявым лесом с куполообразной голой вершиной. Склоны ее были усеяны костями крупного рогатого и не очень скота, что оптимизма тоже не добавляло.
Что он тут делает? Как он тут оказался?
И, самый важный вопрос – во сколько ближайший рейс до Шатт-аль-Шейха?
Ни на один из этих вопросов ответов с самозабвением предававшийся греху уныния Фарух дать не мог.
Впрочем, чего еще можно было ожидать от его судьбы-злодейки, угрюмо размышлял он...
Сейчас он начинал понимать, что все его злоключения начались с того самого далекого дня в детстве, когда верблюд из какого-то каравана чуть не наступил на него. Веселый караванщик с крашеной хной бородой поднял его на руки, и, чтобы он не ревел, прокатил на своем верблюде два раза мимо дома. И тогда маленький Фарух понял, кем хочет быть, когда вырастет.
Сын портного, он не захотел учиться ремеслу отца и всячески увиливал от уроков и работы в мастерской, пока это было возможно. Скучная тесная лавка, пыльные ткани, тупые иголки и заказчики – все это было не для него.
Фарух мечтал быть купцом, и никем иным.
Отец же мечтал вправить сыну мозги, чем и занимался часто и подолгу, с применением холодного оружия ремня.
Потом однажды ночью отец пропал, попавшись, по слухам, в недобрый час добрейшему калифу; портновскую лавку вместе со скудными припасами мать продала за долги, есть в доме стало нечего, и откладывать исполнение заветного желания не было больше никакой возможности.
И Фарух пошел на поклон к соседу Касиму – приятелю по мальчишеским играм, у которого всегда необъяснимым образом водились деньжата. Он занял тридцать золотых, закупил товар, взял в аренду лавку на базаре и стал торговать.
В первую же ночь лавку его обокрали.
На следующий день Касим потребовал возврата долга.
Естественно, ни денег, ни товара у него не было, и тогда Касим, припугнув ножом, заставил его отрабатывать должок – идти с ним воровать.
Он мог выбрать дом какого-нибудь судьи или менялы.
Он выбрал дом колдунов...
Касиму повезло – он умер сразу.
Сколько Фарух теперь проведет на этом проклятом острове перед тем, как его сожрет анонимный любитель коров и лошадей с вершины горы – оставалось только догадываться...
Если, конечно, сначала он сам не умрет от голода.
При мысли о голодной смерти голова Фаруха сама по себе повернулась в сторону медленно смываемого прибоем обитого сафьяном ящичка.
Может, там есть еда?
Ну, не мясо, конечно, но хотя бы халва, или рахат-лукум...
Или головка сахара...
Или – предел мечтаний – сухари?..
Замок не открывался.
"На базаре я бы мог выручить за него, наверное, полдинара," – со вздохом доломал красивый ящичек неудавшийся купец и заглянул вовнутрь.
"И это все?!.." – разочарование Фаруха не знало предела.
Пожалуйста – лишний раз довлеющий над ним рок состроил ему обидную рожу. Если бы такой же ящик открыл сейчас кто-нибудь из его друзей, наверняка, там оказались бы если и не сласти, то хотя бы какие-нибудь украшения или деньги, и он умер бы голодным, но богатым.
Ему же попался всего лишь какой-то жалкий зеленый мятый кувшин!..
Ну, скажите, пожалуйста, какой дурак прячет в ТАКОЙ футляр ТАКОЙ кувшин?!..
Зачем его вообще туда надо было запирать, как какую-нибудь фамильную ценность?!..
Ему место на мусорной куче!
Фарух со злостью размахнулся, собираясь зашвырнуть свой трофей подальше в море, но вдруг рука его остановилась.
До него только что дошло, что он сейчас подумал.
Кто-то кладет мятый позеленевший кувшин, который не на всякую свалку возьмут, в футляр ценой в полдинара и вешает на него замок ценой в динар?
Нет...
Так не бывает...
Фарух замер, задержал дыхание, закрыл глаза, и, если бы смог, остановил бы и чехарду мыслей в голове, из опасения, что, даже подумав ОБ ЭТОМ, он может спугнуть тот самый шанс, который дается смертному раз в жизни, да и то исключительно в старых преданиях.
Дрожащими, мгновенно вспотевшими не от жары, а от волнения, ладонями он, как бы невзначай, провел несколько раз по тусклому шершавому боку кувшина.
Ничего не случилось.
Ругая себя, презирая, стыдя и насмехаясь над собой, Фарух хотел уже было закончить начатую утилизацию отслужившей свой срок кухонной утвари посредством затопления, но тут, откуда ни возьмись, перед ним возник недовольный беловолосый человек в диковинной заморской одежде.
– Ты кто? – неприветливо спросил он.
Кувшин с глухим стуком упал на мокрый песок.
– А т-т-ты?..
– Я первый спросил.
– Я Фарух. Купец. Начинающий...
– Иван. Царевич. Приятно познакомиться.
– Ты откуда тут взялся?
– Ты же сам меня позвал, забыл?
– Я?!.. Я никого не...
И тут начинающего бизнесмена осенило.
– Ты – джин?!.. Ты правда джин?! Не может быть!!!.. А я тебя не таким представлял! Я читал, и там картинка была! Джины – они большие, смуглые до черноты, голова их упирается в небо, а ноги похожи на два столба... На голове у них рог... У тебя есть рог?.. А голос у них подобен грому среди ясного неба... И они исполняют все желания хозяина!.. Послушай, джин, я хочу, чтобы ты перенес меня с этого острова обратно в Шатт-аль-Шейх сию же...
– Послушай, купец, – кисло прервал его Иван. – Начинающий. Я, по-моему, только что тебе ясным языком сказал, что я не джин. Я – человек. И требую, чтобы ТЫ немедленно вернул МЕНЯ вместе с кувшином в Шатт-аль-Шейх.
– Я?.. Тебя?.. Ты шутишь? – осторожно спросил Фарух с видом человека, обнаружившего, что у его лотерейного билета с сорвавшим джек-пот номером не сошлась серия.
– Какие тут шутки!!! – взорвался Иванушка, и, яростно взмахнув руками, уперся головой в небо.
Где-то внизу, упав на колени и закрыв руками голову, валялся молодой купец Фарух.
– Ой... – ужасно сконфузился царевич и смущенно сдулся до своих нормальных размеров, украдкой потрогав лоб.
Температура спала.
Других изменений, к счастью, пока не было.
Пока...
– Фарух... Эй, Фарух... – виновато потрогал за плечо купца Иванушка. – Извини, я не хотел тебя так пугать... В смысле, я вообще тебя никак не хотел пугать. Я сам не знал, что так умею... Я ведь вправду не джин. Я его замещаю. Он должен скоро вернуться, туда, в караван-сарай, в Шатт-аль-Шейхе, и когда не найдет своего кувшина, ужасно расстроится. Я просто занял его место на время! Но я не хотел!.. Я болел, лежал без сознания, и вдруг услышал... как бы внутри головы... что меня как будто кто-то зовет...
Фарух осторожно принял сидячее положение, поджал под себя ноги, подпер щеку рукой, и теперь с изумлением внимал сбивчивому рассказу и.о. джина.
– ...Теперь ты понимаешь, почему я обязан там быть как можно скорее, – с отчаянием в голосе закончил Иванушка.
Фарух задумался.
Оказывается, если на лотерейном билете слегка карандашиком подправить одну маленькую циферку...
– Тогда, когда вы снова поменяетесь местами, я смогу получить настоящего джина?
– Н-ну да... Наверное… Я не знаю, какие у него планы на будущее...
Фарух посмотрел на Ивана как на слабоумного или на иностранца.
– Джины не могут иметь планов на будущее. Они существуют, только для того, чтобы выполнять желания хозяев. Это все равно, как если... если бы... если бы устрица за ужином заявила, что у нее другие планы на вечер!.. Никто и никогда не читал и не слышал предания, в котором бы джин не явился на зов потому, что ему было некогда!
– Ну, если у них работа такая... – пожал плечами Иванушка. – Я не знаю...
– Естественно! Это так здорово – иметь своего собственного...
Но, вспомнив кое-что, Фарух снова помрачнел.
– Все равно нам отсюда не выбраться...
– А, может, нас возьмет вон тот корабль?..
– Какой ко... Люди!!! Люди!!! Сюда!!! Помогите!!!.. – запрыгал и завопил начинающий купец, что было мочи.
– Ну, ладно, я пошел, – похлопал его по руке Иван перед тем, как исчезнуть обратно в кувшин. – Если что – зови. Я буду дома.
– ...Конечно, мы возьмем тебя с собой, о, незнакомый отрок, – развел ухоженными руками самый важно-выглядящий пассажир корабля в ответ на горячую мольбу Фаруха. – Как же мы можем оставить земляка в беде! Но скажи мне...
– Фарух, – подсказал юноша.
– Семьбаб – мореход, – представился в ответ пассажир, слегка поклонился, и снова сложил на толстом, обтянутом парчой животе короткие ручки. – Купец. Так скажи мне, уважаемый Фарух, как оказался ты на этом затерянном в просторах моря необитаемом острове?
– Я – тоже купец. Мой корабль потерпел кораблекрушение в этих водах, и шторм выбросил меня на сей дикий берег, – скроив печальную мину, соврал Фарух, понимая всей своей предпринимательской сущностью, что правда в его положении – товар неходовой.
– Ай-яй-яй... – сочувственно покачал головой купец. – И давно это случилось?
– Я потерял счет дням, – осторожно ответил Фарух.
– Ай-яй-яй... – снова покачал головой Семьбаб. – А этот кувшин?
– Это единственное, что осталось от моего судна, – жалобно заглядывая купцу в глаза, ответил Фарух.
– Все потонуло, кроме медного кувшина? – сочувственно-подозрительно продолжал свой допрос Семьбаб, и не известно, чем бы все это закончилось, если бы с корабля кто-то не закричал:
– Безумцы!!! Перестаньте!!! Что вы делаете!!!..
– А что мы делаем? – озадачено нахмурился купец, но быстро понял, что полный ужаса вопль адресовался не ему.
А кому тогда? – завертел он головой, и сразу увидел:
На самой вершине горы моряки, отчаявшиеся, суда по всему, найти что-нибудь более интересное на долгожданной, но такой негостеприимной земле, баграми колотили по гладкому безлесному, похожему на яйцо куполу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– Поставь себя на мое место, о, Сергий!.. – взмолился джин.
– Ты эту тактику на Иване пробуй!..
Но, несмотря на кипящую и выплескивающуюся через края возмущенного разума ярость, Волк последовал совету старика.
– Ты абсолютно уверен, что твой кувшин находился именно в той куче? – угрюмо поджав губы, спросил он через несколько минут.
– Абсолютно! Она сорок лет лежала на этом месте, и никто ее не убирал – она только росла и покрывалась пылью со временем!..
– Может, это были тимуровцы?
– Кто-о?!
– Тимуровцы. Люди из войска хана Тимура. Один мой друг рассказывал, был такой в ваших землях не так давно. А, может, до сих пор жив. Его гвардейцы так пошутить любили. Например, у трактирщика, бывало, спросят, любые ли он деньги берет. Тот, естественно, и рад. А они расплачиваются за обед ракушками вместо нормальных денег. Тот начинает возмущаться, а они ему – что на эти ракушки где-нибудь в Узамбаре слона купить можно... Или придут под вечер к рыбаку и спросят: "Сети нужны?" А у того есть, он и ответит, что нет. А утром смотрит – сетей и нету...
– Никогда про таких не слышал, – ворчливо отозвался Шарад. – Соврал, наверное, твой друг...
– Иван-то?.. – мысль о том, что Иван может соврать, Серому была так же чужда, как ракушечные деньги – порядочному сулейманскому трактирщику.
– Иван? – переспросил джин. – Твой благородный, доверчивый друг Иван? Нет... Но, все равно, я не думаю, что...
– Постой! – вдруг хлопнул себя по лбу Серый. – Я же сегодня, когда в ваш этот постоялый двор заходил...
– Караван-сарай, – подсказал Масдай.
– Ну, да, вот... Так я же видел, как из ворот выходил старьевщик с тележкой. А на ней, естественно, куча всякого хлама!.. Мы можем спросить у хозяина – может, он его знает?..
Через пять минут удрученный Сергий вернулся в комнату. Караван-сарайщик Маджид не знал этого старьевщика, и вообще видел его в первый раз.
Единственная ниточка, связывающая его с Иваном, не успев размотаться, оборвалась.
Это был конец.
– Я не знаю, где его искать, – угрюмо опустился на Масдая Волк. – Конечно, можно обойти всех старьевщиков и мусорщиков Шатт-аль-Шейха и все городские свалки, но что-то мне подсказывает, что пользы от этого не будет... А ты... Послушай, Кроссворд...
– Шарад.
– ...Ты же обладаешь еще какими-то остатками магии. Почему ты не можешь воспользоваться ими, чтобы найти свой драгоценный кувшин?
– Потому, что это усилие убьет меня, о прозорливый отрок, – вздохнул джин.
– А, может, нам тогда надо обратиться к каким-нибудь предсказателям там... Или гадальщикам...
– Предсказателям!.. Гадальщикам!.. Шарлатаны!!!.. – презрительно фыркнул Шарад. – Да я с закрытыми глазами гадаю и предсказываю лучше самого прославленного из них!..
– Вот и погадай!!! – взорвался Серый, и, если бы не опасение вытрясти невзначай дух из старика, ухватил бы его за грудки, как давно чесались у него руки. – Раз не можешь придумать ничего получше – погадай!..
– Погадать?.. Погадать?.. Погадать МНЕ?!... Отрок Сергий, ты самый гениальный юноша, когда-либо встречавшийся на моем пути!!!
* * *
Фарух обессилено опустился на песок на самом берегу моря и обнял руками колени, потом голову, потом – снова колени. Абсурдность ситуации от этого не менялась.
Краденый ящичек все еще лежал неподалеку, слегка омываемый прибоем, там, где он его бросил, когда, взмахнув руками, попытался удержаться на ногах и не удержался, увидев, где очутился.
Остров оказался маленьким и необитаемым до безобразия. В середине его возвышалась невысокая гора, поросшая редким корявым лесом с куполообразной голой вершиной. Склоны ее были усеяны костями крупного рогатого и не очень скота, что оптимизма тоже не добавляло.
Что он тут делает? Как он тут оказался?
И, самый важный вопрос – во сколько ближайший рейс до Шатт-аль-Шейха?
Ни на один из этих вопросов ответов с самозабвением предававшийся греху уныния Фарух дать не мог.
Впрочем, чего еще можно было ожидать от его судьбы-злодейки, угрюмо размышлял он...
Сейчас он начинал понимать, что все его злоключения начались с того самого далекого дня в детстве, когда верблюд из какого-то каравана чуть не наступил на него. Веселый караванщик с крашеной хной бородой поднял его на руки, и, чтобы он не ревел, прокатил на своем верблюде два раза мимо дома. И тогда маленький Фарух понял, кем хочет быть, когда вырастет.
Сын портного, он не захотел учиться ремеслу отца и всячески увиливал от уроков и работы в мастерской, пока это было возможно. Скучная тесная лавка, пыльные ткани, тупые иголки и заказчики – все это было не для него.
Фарух мечтал быть купцом, и никем иным.
Отец же мечтал вправить сыну мозги, чем и занимался часто и подолгу, с применением холодного оружия ремня.
Потом однажды ночью отец пропал, попавшись, по слухам, в недобрый час добрейшему калифу; портновскую лавку вместе со скудными припасами мать продала за долги, есть в доме стало нечего, и откладывать исполнение заветного желания не было больше никакой возможности.
И Фарух пошел на поклон к соседу Касиму – приятелю по мальчишеским играм, у которого всегда необъяснимым образом водились деньжата. Он занял тридцать золотых, закупил товар, взял в аренду лавку на базаре и стал торговать.
В первую же ночь лавку его обокрали.
На следующий день Касим потребовал возврата долга.
Естественно, ни денег, ни товара у него не было, и тогда Касим, припугнув ножом, заставил его отрабатывать должок – идти с ним воровать.
Он мог выбрать дом какого-нибудь судьи или менялы.
Он выбрал дом колдунов...
Касиму повезло – он умер сразу.
Сколько Фарух теперь проведет на этом проклятом острове перед тем, как его сожрет анонимный любитель коров и лошадей с вершины горы – оставалось только догадываться...
Если, конечно, сначала он сам не умрет от голода.
При мысли о голодной смерти голова Фаруха сама по себе повернулась в сторону медленно смываемого прибоем обитого сафьяном ящичка.
Может, там есть еда?
Ну, не мясо, конечно, но хотя бы халва, или рахат-лукум...
Или головка сахара...
Или – предел мечтаний – сухари?..
Замок не открывался.
"На базаре я бы мог выручить за него, наверное, полдинара," – со вздохом доломал красивый ящичек неудавшийся купец и заглянул вовнутрь.
"И это все?!.." – разочарование Фаруха не знало предела.
Пожалуйста – лишний раз довлеющий над ним рок состроил ему обидную рожу. Если бы такой же ящик открыл сейчас кто-нибудь из его друзей, наверняка, там оказались бы если и не сласти, то хотя бы какие-нибудь украшения или деньги, и он умер бы голодным, но богатым.
Ему же попался всего лишь какой-то жалкий зеленый мятый кувшин!..
Ну, скажите, пожалуйста, какой дурак прячет в ТАКОЙ футляр ТАКОЙ кувшин?!..
Зачем его вообще туда надо было запирать, как какую-нибудь фамильную ценность?!..
Ему место на мусорной куче!
Фарух со злостью размахнулся, собираясь зашвырнуть свой трофей подальше в море, но вдруг рука его остановилась.
До него только что дошло, что он сейчас подумал.
Кто-то кладет мятый позеленевший кувшин, который не на всякую свалку возьмут, в футляр ценой в полдинара и вешает на него замок ценой в динар?
Нет...
Так не бывает...
Фарух замер, задержал дыхание, закрыл глаза, и, если бы смог, остановил бы и чехарду мыслей в голове, из опасения, что, даже подумав ОБ ЭТОМ, он может спугнуть тот самый шанс, который дается смертному раз в жизни, да и то исключительно в старых преданиях.
Дрожащими, мгновенно вспотевшими не от жары, а от волнения, ладонями он, как бы невзначай, провел несколько раз по тусклому шершавому боку кувшина.
Ничего не случилось.
Ругая себя, презирая, стыдя и насмехаясь над собой, Фарух хотел уже было закончить начатую утилизацию отслужившей свой срок кухонной утвари посредством затопления, но тут, откуда ни возьмись, перед ним возник недовольный беловолосый человек в диковинной заморской одежде.
– Ты кто? – неприветливо спросил он.
Кувшин с глухим стуком упал на мокрый песок.
– А т-т-ты?..
– Я первый спросил.
– Я Фарух. Купец. Начинающий...
– Иван. Царевич. Приятно познакомиться.
– Ты откуда тут взялся?
– Ты же сам меня позвал, забыл?
– Я?!.. Я никого не...
И тут начинающего бизнесмена осенило.
– Ты – джин?!.. Ты правда джин?! Не может быть!!!.. А я тебя не таким представлял! Я читал, и там картинка была! Джины – они большие, смуглые до черноты, голова их упирается в небо, а ноги похожи на два столба... На голове у них рог... У тебя есть рог?.. А голос у них подобен грому среди ясного неба... И они исполняют все желания хозяина!.. Послушай, джин, я хочу, чтобы ты перенес меня с этого острова обратно в Шатт-аль-Шейх сию же...
– Послушай, купец, – кисло прервал его Иван. – Начинающий. Я, по-моему, только что тебе ясным языком сказал, что я не джин. Я – человек. И требую, чтобы ТЫ немедленно вернул МЕНЯ вместе с кувшином в Шатт-аль-Шейх.
– Я?.. Тебя?.. Ты шутишь? – осторожно спросил Фарух с видом человека, обнаружившего, что у его лотерейного билета с сорвавшим джек-пот номером не сошлась серия.
– Какие тут шутки!!! – взорвался Иванушка, и, яростно взмахнув руками, уперся головой в небо.
Где-то внизу, упав на колени и закрыв руками голову, валялся молодой купец Фарух.
– Ой... – ужасно сконфузился царевич и смущенно сдулся до своих нормальных размеров, украдкой потрогав лоб.
Температура спала.
Других изменений, к счастью, пока не было.
Пока...
– Фарух... Эй, Фарух... – виновато потрогал за плечо купца Иванушка. – Извини, я не хотел тебя так пугать... В смысле, я вообще тебя никак не хотел пугать. Я сам не знал, что так умею... Я ведь вправду не джин. Я его замещаю. Он должен скоро вернуться, туда, в караван-сарай, в Шатт-аль-Шейхе, и когда не найдет своего кувшина, ужасно расстроится. Я просто занял его место на время! Но я не хотел!.. Я болел, лежал без сознания, и вдруг услышал... как бы внутри головы... что меня как будто кто-то зовет...
Фарух осторожно принял сидячее положение, поджал под себя ноги, подпер щеку рукой, и теперь с изумлением внимал сбивчивому рассказу и.о. джина.
– ...Теперь ты понимаешь, почему я обязан там быть как можно скорее, – с отчаянием в голосе закончил Иванушка.
Фарух задумался.
Оказывается, если на лотерейном билете слегка карандашиком подправить одну маленькую циферку...
– Тогда, когда вы снова поменяетесь местами, я смогу получить настоящего джина?
– Н-ну да... Наверное… Я не знаю, какие у него планы на будущее...
Фарух посмотрел на Ивана как на слабоумного или на иностранца.
– Джины не могут иметь планов на будущее. Они существуют, только для того, чтобы выполнять желания хозяев. Это все равно, как если... если бы... если бы устрица за ужином заявила, что у нее другие планы на вечер!.. Никто и никогда не читал и не слышал предания, в котором бы джин не явился на зов потому, что ему было некогда!
– Ну, если у них работа такая... – пожал плечами Иванушка. – Я не знаю...
– Естественно! Это так здорово – иметь своего собственного...
Но, вспомнив кое-что, Фарух снова помрачнел.
– Все равно нам отсюда не выбраться...
– А, может, нас возьмет вон тот корабль?..
– Какой ко... Люди!!! Люди!!! Сюда!!! Помогите!!!.. – запрыгал и завопил начинающий купец, что было мочи.
– Ну, ладно, я пошел, – похлопал его по руке Иван перед тем, как исчезнуть обратно в кувшин. – Если что – зови. Я буду дома.
– ...Конечно, мы возьмем тебя с собой, о, незнакомый отрок, – развел ухоженными руками самый важно-выглядящий пассажир корабля в ответ на горячую мольбу Фаруха. – Как же мы можем оставить земляка в беде! Но скажи мне...
– Фарух, – подсказал юноша.
– Семьбаб – мореход, – представился в ответ пассажир, слегка поклонился, и снова сложил на толстом, обтянутом парчой животе короткие ручки. – Купец. Так скажи мне, уважаемый Фарух, как оказался ты на этом затерянном в просторах моря необитаемом острове?
– Я – тоже купец. Мой корабль потерпел кораблекрушение в этих водах, и шторм выбросил меня на сей дикий берег, – скроив печальную мину, соврал Фарух, понимая всей своей предпринимательской сущностью, что правда в его положении – товар неходовой.
– Ай-яй-яй... – сочувственно покачал головой купец. – И давно это случилось?
– Я потерял счет дням, – осторожно ответил Фарух.
– Ай-яй-яй... – снова покачал головой Семьбаб. – А этот кувшин?
– Это единственное, что осталось от моего судна, – жалобно заглядывая купцу в глаза, ответил Фарух.
– Все потонуло, кроме медного кувшина? – сочувственно-подозрительно продолжал свой допрос Семьбаб, и не известно, чем бы все это закончилось, если бы с корабля кто-то не закричал:
– Безумцы!!! Перестаньте!!! Что вы делаете!!!..
– А что мы делаем? – озадачено нахмурился купец, но быстро понял, что полный ужаса вопль адресовался не ему.
А кому тогда? – завертел он головой, и сразу увидел:
На самой вершине горы моряки, отчаявшиеся, суда по всему, найти что-нибудь более интересное на долгожданной, но такой негостеприимной земле, баграми колотили по гладкому безлесному, похожему на яйцо куполу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116