В покоях Люция позволила себе немного и через силу поплакать, чтобы Торой с виноватым видом побегал вокруг с сухим одеялом, извинениями и бокалом подогретого вина. Алех, насупившийся и не имеющий возможности произнести ни слова, сидел в кресле возле камина. Он надменно (и вместе с этим несколько затравленно) вздёрнул подбородок и даже попытался принять независимый вид. Впрочем, последнее получилось плохо. Судя по всему, эльф теперь и пошевелиться не мог без разрешения Тороя. Бессмертный обиженно вращал глазами (один из которых изрядно заплыл) и силился разрушить чары волшебника. Однако слабые попытки оставались безуспешными.
Элукс, обычно безучастный ко всему, кроме своих рисунков и карандашей, замер возле порога и принялся беззвучно плакать, сотрясаясь всем телом.
– О, Сила Всемогущая! – Выругался Торой. – Ну, что ещё?
Рисовальщик подрагивающим пальцем указал в направлении балконной двери – здесь в хаосе валялись раздавленные баночки с красками, сломанные карандаши и кисти. На роскошном ковре подсыхали отпечатки подмёток Алеховых сапог, удачно измазанных в белилах.
– Здесь такой беспорядок… – Проскулил мальчишка, глотая слёзы, и добавил, – Элукс не виноват.
Торой покачал головой:
– Конечно, нет. – И тут же уважительно поинтересовался, – Илан, твоя была идея?
Паренёк довольно кивнул.
– Молодец, – похвалил волшебник. – Толково придумано.
Алех болезненно дёрнулся, видимо, припоминая своё сокрушительное падение, и принялся обиженно рассматривать испачканный в белилах сапог.
– Помоги Элуксу навести порядок. – Попросил волшебник Илана.
Маг отвернулся от мальчишек, которые принялись ползать по полу, собирая уцелевшие карандаши и краски. Юный рисовальщик обиженно всхлипывал, а Илан вполголоса уговаривал его не расстраиваться. Внучок зеркальщика вообще занял по отношению к слабоумному художнику эдакую покровительственно заступническую позицию – взросло хмурился, качал головой и с самым серьёзным видом о чём-то увещевал. Впрочем, Торою было не до ребят. Мрачный, словно нависшая за окном туча, маг повернулся к Алеху и повторил то неуловимое движение, которое заставило бессмертного замолчать.
– Говори. – Это милостивое позволение прозвучало, как приказ.
Волшебнику было странно видеть эльфа таким растерянным и испуганным, из-за этого казалось, будто остроухий ведьмак и не нелюдь вовсе, а самый обыкновенный человек, да ещё и по возрасту младше Тороя.
– Что говорить-то? – Просипел со своего места Алех. – Видишь, не в голосе я, простыл.
Маг снисходительно усмехнулся и от щедрот своих вручил эльфу стакан горячего вина. Люция с интересом наблюдала за происходящим, кутаясь в плед.
– Это друг моего наставника, Люция. – Пояснил чародей. – Его зовут Алех.
Ведьма учтиво кивнула (жалкие остатки бабкиного воспитания) и вежливо сказала совершеннейшую нелепицу:
– Очень приятно познакомиться.
– Не могу согласиться. – Обиженно буркнул эльф и снова уткнулся в чашу с вином. – Мне приятно не было. Чего вы на меня набросились? Да ещё эту вашу, когтястую, натравили.
И нелюдь безо всякой приязни кивнул на равнодушно умывающуюся кошку. Торой с удивлением смотрел на Алеха, который, мягко говоря, вёл себя едва ли умнее Элукса.
– Алех, – напомнил о себе маг, – я слушаю тебя. Как ты посмел напугать Люцию и почему вообще ты за ней гнался?
Бессмертный отбросил со лба мокрую прядь и ответил, преображаясь из взъерошенного пленника в исполненного достоинства аристократа:
– Видишь ли, Торой, я явился сюда после достаточно тяжёлой болезни, совершенно охрипшим. И вовсе не думал кого-то преследовать или пугать, просто искал вас, а когда нашёл и подумать не мог, что мой вид нагонит этакого страха. Я вообще надеялся, что вы спите, думал, отыщу, зайду в покой и тихонько разбужу. А вы почему-то не спали, испугались и кинулись наутёк, да так бойко, что я бегом ни в жизни бы не догнал. Пытался крикнуть вслед, чтобы остановились, но ничего толкового не вышло – почитай четвёртый день еле хриплю.
Он и впрямь не говорил, а жалко и натужно сипел.
Люция в ответ на оправдательную речь согласно закивала:
– Правда, правда, он что-то там бурчал, но я только ещё сильнее испугалась. – Она подтянула плед к подбородку и добавила. – Нас разбудила кошка, она его в окно заприметила.
И тут же пожаловалась:
– Торой, он превратился в огромную летучую мышь!
Маг приподнял брови и снова повернулся к нелюдю:
– Алех?
Эльф пригубил горячего вина и уже с меньшей хрипотцой в голосе, столь ему не шедшей, сказал:
– А как ещё мне было за вами угнаться? Ладно, Торой, давай по существу – Гелинвир опустел, маги погибли…
– Откуда, – зарычал волшебник, вцепившись в плечи эльфа, – Откуда тебе это известно?!
Алех, столь непривычный к насилию, захлопал красивым, не подбитым глазом и, по возможности отстранясь от пышущего гневом собеседника, ответил:
– Да оттуда, что, кроме тебя, больше не осталось ни одного волшебника! – Он выкрикнул это сипло и отчаянно. – Ни одного!
Маг отпустил плечи бессмертного и отступил назад, открывая и закрывая рот, но не произнося при этом ни единого звука.
– Оглядись вокруг, Торой, – продолжил тем временем эльф, подавшись вперёд. – Ты понимаешь, что произошло?! Я был в Кин-Чиане, когда всё случилось. Над тамошними землями разразились невиданные дожди, потом пришла лихорадка, я заболел так же, как и прочие, два дня провалялся в бреду, а когда поправился, понял, что как маг ничего не могу, даже волшебный огонёк сотворить! Жители королевства переболели и выздоровели, умерших почти не было, ну так, пара десятков человек, а вот волшебники – все до одного лишились Силы. Да посмотри же на меня!
И он яростно топнул ногой. Торой не стал спрашивать, почему Алех не удивлён тому, что ученик его друга, некогда низложенный, вдруг снова обрёл свои способности. Он вообще ничего не спросил и не сказал. Промолчал. Лишь посмотрел на Алеха внутренним взором, нащупывая вероятную ложь. Эльф не противился. Хотя и мог бы. Волшебник явственно увидел уверенные сполохи колдовской Силы над головой бессмертного. Определённо перед Тороем сидел ведьмак. Очень сильный, но всё-таки ведьмак, а не чародей. Сполохи горели уверенным прозрачно-синим светом и среди них не было ни единой тревожной нотки лжи.
– Ты ведьмак. – Спокойно констатировал Торой. – Ай-ай-ай… Как нехорошо – ведьмак в составе Великого Магического Совета… Алех, как же ты дошёл до такой низкой лжи, не говоря уже о низкой магии?
Люция испуганно распахнула глаза. Ведьмак? Эльф? Да ещё и представитель Совета? Девушка залпом допила своё вино. Ну и дела…
– Да, ведьмак. – Спокойно ответил Алех. – А ты чернокнижник и некромант.
Торой усмехнулся:
– Ну, я-то этого никогда не скрывал, в отличие от тебя. Потому и поплатился.
Эльф удивлённо покачал головой и спросил:
– Разве ты не понимаешь, что я… был твоим хранителем? Неужели нужно объяснять такие прописные истины, а? – Он в сердцах хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Ты ведь уже видел меня, ну… когда очнулся в теле Рогона? И неужели не догадался, что именно Рогон поручил мне всеми правдами и неправдами попасть в состав Совета и дождаться твоего рождения? А я, между прочим, всегда был больше ведьмаком, чем магом. И, поверь, очень сложно скрывать свои умения, особенно, когда вокруг тебя самые лучшие чародеи сопредельных королевств. Ты даже не представляешь, чего мне стоило оказаться в Совете, и уж тем более, к каким ухищрениям довелось прибегнуть, дабы не оказаться раскрытым. И, кстати, Торой, именно я, понимаешь, я настоял на твоём низложении. Не случись это в своё время, ты не остался бы магом после всего того, что произошло на днях.
Волшебник смотрел на бессмертного широко раскрытыми глазами, словно видел не давно знакомого нелюдя, а какую-то редкостную диковину, ну, там, говорящую кошку или летающую лошадь.
– Ты? – Одно это коротенькое слово вместило в себя столько противоречивых чувств, что развесившая уши Люция даже побледнела.
– Да, я. – Бесстрашно признал эльф. – И, кстати, именно я весьма ловко подменил кое-какие толкования Книги Судеб, чтобы представители Совета не вздумали проявить по отношению к тебе мягкость. Золдана очень уважали, а потому существовал серьёзный риск, что тебе простят многие выходки из почтения к заслугам наставника.
Торой рухнул в кресло и уставился на горящий в камине огонь. Некоторое время маг сидел молча, осмысливая сказанное эльфом. Алех тем временем допил вино, прошёлся по комнате и подобрал с пола один из рисунков Элукса. Тот самый, на котором была изображена Люция с сидящим у ног Иланом.
– Красиво. – С видом знатока и бывалого эстета похвалил бессмертный работу художника и повернулся к ведьме. – Так, значит, ты и есть та колдунья, которая украла мальчика? Интересно, интересно…
Изящным движением эльф отбросил с плеч ещё мокрые белокурые волосы и подошёл поближе к огню, чтобы рассмотреть рисунок во всех подробностях. Алех учтиво помалкивал, давая Торою возможность переварить полученные новости. Между тем, бессмертный имел весьма плачевный вид – левый глаз сиял великолепным синяком, от одежды валил пар, спутанные волосы висели патлами и только царственная осанка позволяла педантичному Алеху выглядеть более или менее достойно.
Люция вздохнула и сказала ведьмаку:
– Я бы вылечила твой синяк, но у меня не осталось никаких трав. Всё было в том узелке…
Эльф благодарно и очень изысканно поклонился (этот поклон совершенно не вязался с его жалким видом), после чего самым светским тоном промолвил:
– Ах, ничего, ничего, пустое…
Однако Торой, не выныривая из пучины своих раздумий, звонко щёлкнул пальцами и в воздухе незамедлительно возник изрядно подмокший узел с вещами. Ведьма тут же принялась деловито рыться в своих пожитках. Впрочем, маг не обратил на происходящее никакого внимания. Ему даже не пришло в голову, что, по сути, он и сам, не прилагая никаких усилий, может вылечить Алехов фингал. Волшебник совершенно упустил этот момент, а гордый эльф, конечно же, не стал просить.
«Значит, Алех – лишь помощник Рогона, не он навёл эти страшные чары, которые коснулись минимум трёх королевств: Фриджо, Кин-Чиана и Флуаронис… Алех не врёт, иначе я разглядел бы его ложь. Да потом, он и впрямь начисто лишён Могущества. Если способности к колдовству спрятать ещё получится (при должном опыте и сноровке), то способности к магии не замаскируешь. Выходит, Алех не враг, если только он не в сговоре с таинственной ведьмой…»
– Алех!
Эльф поднял голову, отвлекаясь от сосредоточенного и прилежного смешивания трав, полученных у Люции.
– Что, Торой?
– Ты можешь поклясться клятвой бессмертного в том, что не причастен к произошедшему в королевствах, не знаешь того, кто устроил подобное и ни в коей мере не потворствовал и не потворствуешь случившемуся?
Остроухий ведьмак склонил голову к плечу и спокойно поинтересовался:
– Без этого ты мне не поверишь?
Торой отрицательно покачал головой.
Алех тонко улыбнулся и ответил:
– Правильно. – К эльфу постепенно возвращались прежние замашки бессмертного и умудрённого опытом столетий. – Что ж… Я клянусь тебе перед лицом Вечности в том, что не причастен к произошедшему в королевствах, не знаю того, кто устроил подобное, и ни в коей мере не потворствовал и не потворствую произошедшему.
Волшебник удовлетворённо кивнул, однако гаденькое недоверие всё-таки не изжило себя совсем. Торой прекрасно помнил, как несколько лет назад один эльф тоже давал ему подобную клятву, но при этом так умело, манипулировал словами, что умудрился обойти зарок.
– Торой… – Тихо позвал Алех. – Я не обману тебя. Всё, что я делал, я делал ради того, чтобы ты сохранил свои способности и не погиб от неведомых чар.
Маг нервно заходил по комнате:
– Допустим, я тебе верю, но в таком случае, ответь – зачем? Зачем ты так рисковал? Я – человек, а ты – эльф! Эльф не может рисковать всем ради человека, который в лучшем случае проживёт всего-то семьдесят или восемьдесят лет!
Бессмертный грустно улыбнулся, осторожно потрогал налившийся бордовым синяк и убеждённо ответил.
– Может. Мой лучший друг был человеком. Он умер три с половиной века назад, но мне до сих пор его не хватает.
Торой вздрогнул:
– Это ты о Рогоне?
– О нём. – И эльф повернулся к ведьме. – Люция, если у тебя есть златолист, можно добавить и его, он отлично заживляет.
И ведьмак пустился в пространный рассказ о лекарских свойствах болотного растения. Девчонка слушала, открыв рот, и заворожено наблюдала за умелыми действиями бессмертного колдуна. Он же, ничуть не смущаясь, ловко растирал в старинной ступке травы, неспешно читал заклинания и даже успевал пояснять каждое из своих действий, ну, ни дать, ни взять – наставник перед классом учеников-лоботрясов. Алех говорил неторопливо и понятно, время от времени с изящной небрежностью отбрасывал с плеч волосы и даже шутил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79