– после этих слов он нахально подмигнул, окинув скорчившуюся Люцию заинтересованным взглядом.
– Вы провокатор, пойдите вон! – она топнула босой ногой с такой силой, что ушибла пятку. – Вон!
Торой проигнорировал её просьбу, снова неспешно порылся в сундуке, извлёк оттуда крахмальную простынь и кусок мыла.
– Вот. Мойтесь. Простыня вам – вместо полотенца, вы, должно быть, привыкли к чему-то более изысканному, но сейчас не та ситуация, чтобы привередничать.
С этими словами мужчина ушёл, положив мыло и простыню на ковёр.
Люция постояла ещё пару минут, боясь, что он снова ввалится без предупреждения, но за дверью было тихо.
Девушка сбросила сорочку и села в корыто. Вода была чуть тёплая, видимо даже не нагретая, а просто взятая из бочки, стоявшей на солнце. Однако это уже не имело никакого значения, Люция с наслаждением начала отмывать липкие руки. Одного ведра воды, чтобы как следует помыться, было, конечно, маловато, но, как верно заметил Торой – не время для капризов.
Кусок мыла, который ей вручил хозяин комнаты, пах ванилью и чем-то горьковатым, тихонько напевая себе под нос, девушка тщательно намылила волосы, плечи и руки и уже собралась погружаться с головой, чтобы смыть сладко пахнущую пену, как вдруг сверху на неё опрокинулся ледяной водопад. Сердце сжалось и болезненно ухнуло, Люция обмерла, а потом открыла глаза.
Торой возвышался над ней с пустым ведром в руках и скучающим выражением на лице:
– Что же вы, собрались плескаться в корыте, в котором и воды-то всего на донышке? Я принёс вам ещё, однако вижу, вы не оценили этих стараний. – Заключил он кисло.
– Да как вы, как вы… – Люция даже задохнулась от стыда и ярости. – Вы намеренно меня унижаете, да? Зачем?
Торой покачал головой и вздохнул.
– И в мыслях не держал. Какая вы все же нервная, ладно, я выйду, но снова зайду через несколько минут, так что побыстрее заканчивайте омовение, говорите, что у вас ко мне за дело и распрощаемся. Наше знакомство и так уже более чем тайное. – Он снова нахально подмигнул девушке и покинул комнату.
Люция завершала туалет со скоростью солдата, поднятого по тревоге. Будучи всё время начеку, она уже не решалась зажмуриваться и постоянно поглядывала на дверь. Как только с мытьём было покончено, девушка быстро освободила корыто, поспешно вытерлась оставленной простынёй и стала натягивать сухую одежду. Платье оказалось великовато – длиннее, чем требовалось и широко в талии, зато было сухое и к телу не липло. Только-только Люция закончила одеваться и начала собирать свою сырую одежду, как в комнату вошёл Торой. Пунктуален, ничего не скажешь.
– Вы, закончили? Тогда хватит топтаться на месте, помогите мне с корытом.
– Я?
– Ну да, вы. А что тут такого, думаете, я вам ярмарочный силач, тащить в одиночку такую тяжесть? Оно и пустое-то весит не меньше пожарного колокола, а уж с водой… Кроме того, сейчас вы уже можете особо не печься о своей репутации, выглядите, как простая служанка, никто и не догадается, что корыто волочит знатная девушка, давайте, давайте, нечего глазеть по сторонам.
Со вздохом, Люция помогла ему стащить корыто вниз по лестнице и даже вынести во внутренний двор, где Торой без церемоний выплеснул содержимое в кусты жасмина.
– Вёдра, так и быть, сам отнесу, – смилостивился он, – а вы пока, ступайте наверх и соберите своё платье.
Люция покорно поплелась в покои нового знакомого. Подобрала с пола юбки, рубашку, корсет, панталоны и сорочку, аккуратно всё сложила в одну кучу и, за неимением лучшего, завернула в мокрую простыню, которая, несколько минут назад, выполняла функцию полотенца. Получился внушительный узел.
– Ого! – присвистнули от двери, – Да вы намного сообразительнее, чем я ожидал. – Итак, садитесь.
Торой повелительно указал на один из стульев. Люция послушно присела на краешек, сложив на коленях руки.
– Говорите, что вам от меня надо? Ради чего я терпел ваше бесцеремонное вторжение, оскорбления, да ещё и попрёки за своё гостеприимство?
Девушка смутилась, покраснела, но, наконец, собралась с духом и, глядя в пол, начала.
– Меня зовут Люция, я дочь Сандро Нониче, того самого, который содержит при королевском дворе оранжерею с редкими птицами. Птиц покупают у моряков и торговцев, приезжающих из всех уголков мира. Мой отец хорошо разбирается в своём деле и сейчас при царском дворе содержится более тысячи экзотических пернатых. Однако не далее как неделю назад, в подарок Его величеству привезли одну из самых редких птиц в мире – паэллу. Говорят, таких на свете всего около сотни и обитают они где-то в лесах Атии. Король радовался, как ребёнок, весь день слушал, как поёт эта проклятая паэлла. А к вечеру…
К вечеру отец отнёс птицу в оранжерею, где собирался выпустить её из клетки, однако его удивило, то, что паэлла вовсе не собиралась никуда лететь, она продолжала сидеть на жердочке и нежно чирикать. Тогда он сам аккуратно извлёк птаху из клетки и чуть не обмер от ужаса – птица оказалась механической! Как мог этот грубый механизм из перьев и металла издавать такие редкостные звуки и выглядеть столь правдоподобно – неизвестно, может быть, тут замешана магия… Но, лишь отец извлёк паэллу из клетки, как она перестала щебетать и изо всех сил вцепилась клювом ему в пальцы, после чего в устройстве что-то хрустнуло, и птица безжизненно поникла. Папа говорит, что это выглядело так, будто у паэллы закончился завод – птица стала похожа на самую заурядную механическую игрушку, утыканную перьями. Теперь паэллы нет, но Его величеству батюшка сказать о подделке побоялся, поскольку, король, так трепетно относящийся к птицам, скорее всего, решит, будто паэлла погибла из-за неправильного ухода. В свою очередь недоброжелатели могут наушничать Его величеству, что отец по недосмотру угробил редкую пташку и, желая сохранить своё место, подсовывает королю жалкую механическую подделку, к тому же сломанную. Иными словами, вся эта история приобретает скандальный характер.
Даже мой батюшка, на глазах у которого сломалась треклятая птица, до сих пор не может поверить в то, что она была механической.
Так или иначе, но с той поры прошла неделя, батюшка даже ездил в соседний город к старому другу – часовому мастеру, в надежде, что тот сможет отремонтировать «паэллу», но мастер сказал, что представления не имеет, как этот непонятный и грубый механизм мог петь.
А вчера король приказал батюшке, чтобы через три дня он поймал птицу и снова посадил в клетку, поскольку Его величество желает показать её своим гостям – кузине и королеве-матери, что завтра прибудут в столицу с визитом. Мой отец в панике и вот уже неделю его мучают недомогания.
Сказать же Его величеству, что паэлла – лишь механическая игрушка – невозможно, тот никогда не поверит, что атийские послы преподнесли ему «фальшивку», скорее он отправит отца в заключение… Или на плаху.
Люция замолчала, с мольбой взирая на Тороя. Тот задумчиво смотрел в окно – в тёмных волосах белел цветок жасмина, брови сосредоточенно сдвинуты. Через пару секунд мужчина, словно очнулся ото сна.
– Весьма слезоточивая история, – равнодушно изрёк он. – Но от меня вы чего хотите? Я не мастер по ремонту механических игрушек, да и в птицах не разбираюсь…
– Я понимаю, но про вас говорят, будто несколько лет назад вы входили в состав Великого Магического Совета…
– Врут.
– … и я подумала, что даже, если это ложь и выдумки, то вы всё равно сможете что-нибудь придумать. Ходят слухи, будто у вас много знакомых, которые умеют разные необычные вещи. В конце концов, чтобы спасти отца я готова заплатить большие деньги, ведь можно же организовать похищение этой птицы из оранжереи, тогда Его величество не будет иметь претензий к папе. – По мере того, как Люция излагала эти невероятные предположения, голос её становился всё тише, а интонации всё безнадёжнее.
Торой молча прошёлся по комнате, у двери круто развернулся, направился к окну, возле которого снова замер, заложив руки за спину.
Со своего места Люция смотрела на него полными слёз глазами – силуэт Тороя двоился, троился и дрожал – вот и четвёртый появился в такой же голубой сорочке и узких чёрных брюках. Ещё секунда и крупные, как фасолины слёзы посыпались из глаз девушки.
– Прекратите рыдать. – Раздражённо бросил Торой от окна. – С чего вы взяли, что я стану вам помогать?
– Я могу заплатить вам, столько, сколько скажете. Любую цену…
– Я спрашиваю вас не о том, как вы со мной расплатитесь, а почему вы решили обратиться за помощью именно ко мне, – отрезал он.
– Потому что про вас говорят, что вы сволочь и висельник… Что вы отчаянный авантюрист и искатель приключений, который любит опасности.
Он хмыкнул.
– И кто же такое говорит? Ваш папаша?
– Нет, – она пропустила шпильку, решив, что не время отвечать сарказмом на сарказм, – но так говорят многие сплетники. А уж среди начинающих магов про вас ходят совершенно невероятные слухи. Говорят, будто вас давно бы арестовали и отправили на виселицу, но вы так умело обводите власти вокруг пальца, что, хотя они и подозревают вас в связи с Гильдией Чернокнижников, но доказать это никак не могут. Ещё говорят, будто маги в некоторых королевствах за вашу голову готовы заплатить немало золота. Вот поэтому я и подумала, что вы сможете помочь.
Торой нахмурился:
– Спешу вас разочаровать – я берусь за ту или иную авантюру, исходя из соображений собственной выгоды…
– Я же обещаю, что заплачу столько, сколько вы попросите! Какой назначите задаток? – она поспешно потянулась к узлу со своей одеждой, где в изящной сумочке лежал туго набитый монетами кошель.
– Почему вы думаете, что под словом «выгода» я подразумеваю именно золото? – искренне удивился он.
– Так чего же вы хотите? – голос девушки был исполнен отчаянья.
Торой снова задумался. Люция внимательно всматривалась в его лицо, надеясь угадать, о чём он размышляет. Ничего не вышло – чёрные брови упрямо сдвинуты на переносице, синие глаза сосредоточенно всматриваются в пейзаж за окном, губы плотно сжаты. Наверное, Тороя всё же нельзя было назвать красивым, но определённое обаяние…
– О чём вы сейчас думаете, что у вас так глупо открыт рот и вытаращены глаза? – Он задал этот вопрос неожиданно, но Люция не растерялась.
– Я думаю о том, что, может быть, станет меня жалко, и вы согласитесь помочь…
Торой расхохотался.
– Ладно, пожалуй, я так и поступлю, раз уж вы столь трогательно наивны. Но услуга за услугу. Я постараюсь привести в «чувство» эту, как её…
– Паэллу?
– Ну да, но и вам со своей стороны придётся попотеть, дорогая моя. Что ж… Едем к вам. Птичка, я так понимаю, дома с папой?
– Да. Но это невозможно, чтобы вы ехали к нам! Отец ни за что вас не пустит на порог!
– Вот как? Что ж, тогда я остаюсь здесь, а вы со своей дохлятиной разбирайтесь сами. – И Торой без предисловий плюхнулся на кровать, смяв покрывало.
Люция с досады прикусила губу.
– Едемте, я что-нибудь придумаю!
– Вот видите, при желании даже невозможное становится возможным! И безо всякой магии. – Мужчина бодро поднялся. – Забирайте свой узел. Кстати, на чём вы сюда добирались?
– Что за вопрос, конечно, на извозчике! Надеюсь, вы не думаете, будто я настолько глупа, что приехала сюда в своём экипаже?
– Странно, но именно об этом я и думал. – Он усмехнулся. – Что ж, вы умнее, чем кажетесь.
Люция прикусила язык, стараясь удержаться от словесной перепалки.
– На чём мы поедем? – спросила она, стараясь ничем не выказать своей досады и обиды.
– До Площади Трёх Фонтанов доедем с кем-нибудь из торговцев, за небольшую плату нас посадят в телегу с овощами, через площадь перейдём пешком, затем где-нибудь в переулке я свистну извозчика, на нём и доберёмся до вашего дома, за квартал до особняка сойдём, а там уж вы сами придумывайте, как нам незаметно попасть внутрь.
Люция вздохнула.
– Как долго…
– Зато безопасно. – Отрезал Торой
– А что вы собираетесь делать с птицей?
– Представления не имею. Вполне возможно, что, посмотрев на эту вашу паэллу, я откажусь от всякого сотрудничества. Погодите паниковать, – успокоил он девушку, увидев, как вытянулось её лицо, – обычно из любой ситуации можно найти выход.
Люция решила, что задавать дальнейшие вопросы будет пустой тратой времени, поэтому она подняла с пола тяжёлый узел с намокшим платьем и проследовала к двери. Торой, не ожидавший, видимо, такой покорности, удивлённо вскинув бровь, направился следом.
Они спускались по скрипучей лестнице – впереди невзрачная худенькая девушка в платье простолюдинки и с огромным узлом наперевес, следом молодой высокий мужчина.
Люция открыла дверь, вышла на залитую солнечным светом улицу и с наслаждением вдохнула прогретый пыльный воздух – в сравнении с кислыми запахами таверны он показался ей просто свежим морским бризом… В следующий момент замешкавшаяся на пороге получила ощутимый тычок под рёбра:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Вы провокатор, пойдите вон! – она топнула босой ногой с такой силой, что ушибла пятку. – Вон!
Торой проигнорировал её просьбу, снова неспешно порылся в сундуке, извлёк оттуда крахмальную простынь и кусок мыла.
– Вот. Мойтесь. Простыня вам – вместо полотенца, вы, должно быть, привыкли к чему-то более изысканному, но сейчас не та ситуация, чтобы привередничать.
С этими словами мужчина ушёл, положив мыло и простыню на ковёр.
Люция постояла ещё пару минут, боясь, что он снова ввалится без предупреждения, но за дверью было тихо.
Девушка сбросила сорочку и села в корыто. Вода была чуть тёплая, видимо даже не нагретая, а просто взятая из бочки, стоявшей на солнце. Однако это уже не имело никакого значения, Люция с наслаждением начала отмывать липкие руки. Одного ведра воды, чтобы как следует помыться, было, конечно, маловато, но, как верно заметил Торой – не время для капризов.
Кусок мыла, который ей вручил хозяин комнаты, пах ванилью и чем-то горьковатым, тихонько напевая себе под нос, девушка тщательно намылила волосы, плечи и руки и уже собралась погружаться с головой, чтобы смыть сладко пахнущую пену, как вдруг сверху на неё опрокинулся ледяной водопад. Сердце сжалось и болезненно ухнуло, Люция обмерла, а потом открыла глаза.
Торой возвышался над ней с пустым ведром в руках и скучающим выражением на лице:
– Что же вы, собрались плескаться в корыте, в котором и воды-то всего на донышке? Я принёс вам ещё, однако вижу, вы не оценили этих стараний. – Заключил он кисло.
– Да как вы, как вы… – Люция даже задохнулась от стыда и ярости. – Вы намеренно меня унижаете, да? Зачем?
Торой покачал головой и вздохнул.
– И в мыслях не держал. Какая вы все же нервная, ладно, я выйду, но снова зайду через несколько минут, так что побыстрее заканчивайте омовение, говорите, что у вас ко мне за дело и распрощаемся. Наше знакомство и так уже более чем тайное. – Он снова нахально подмигнул девушке и покинул комнату.
Люция завершала туалет со скоростью солдата, поднятого по тревоге. Будучи всё время начеку, она уже не решалась зажмуриваться и постоянно поглядывала на дверь. Как только с мытьём было покончено, девушка быстро освободила корыто, поспешно вытерлась оставленной простынёй и стала натягивать сухую одежду. Платье оказалось великовато – длиннее, чем требовалось и широко в талии, зато было сухое и к телу не липло. Только-только Люция закончила одеваться и начала собирать свою сырую одежду, как в комнату вошёл Торой. Пунктуален, ничего не скажешь.
– Вы, закончили? Тогда хватит топтаться на месте, помогите мне с корытом.
– Я?
– Ну да, вы. А что тут такого, думаете, я вам ярмарочный силач, тащить в одиночку такую тяжесть? Оно и пустое-то весит не меньше пожарного колокола, а уж с водой… Кроме того, сейчас вы уже можете особо не печься о своей репутации, выглядите, как простая служанка, никто и не догадается, что корыто волочит знатная девушка, давайте, давайте, нечего глазеть по сторонам.
Со вздохом, Люция помогла ему стащить корыто вниз по лестнице и даже вынести во внутренний двор, где Торой без церемоний выплеснул содержимое в кусты жасмина.
– Вёдра, так и быть, сам отнесу, – смилостивился он, – а вы пока, ступайте наверх и соберите своё платье.
Люция покорно поплелась в покои нового знакомого. Подобрала с пола юбки, рубашку, корсет, панталоны и сорочку, аккуратно всё сложила в одну кучу и, за неимением лучшего, завернула в мокрую простыню, которая, несколько минут назад, выполняла функцию полотенца. Получился внушительный узел.
– Ого! – присвистнули от двери, – Да вы намного сообразительнее, чем я ожидал. – Итак, садитесь.
Торой повелительно указал на один из стульев. Люция послушно присела на краешек, сложив на коленях руки.
– Говорите, что вам от меня надо? Ради чего я терпел ваше бесцеремонное вторжение, оскорбления, да ещё и попрёки за своё гостеприимство?
Девушка смутилась, покраснела, но, наконец, собралась с духом и, глядя в пол, начала.
– Меня зовут Люция, я дочь Сандро Нониче, того самого, который содержит при королевском дворе оранжерею с редкими птицами. Птиц покупают у моряков и торговцев, приезжающих из всех уголков мира. Мой отец хорошо разбирается в своём деле и сейчас при царском дворе содержится более тысячи экзотических пернатых. Однако не далее как неделю назад, в подарок Его величеству привезли одну из самых редких птиц в мире – паэллу. Говорят, таких на свете всего около сотни и обитают они где-то в лесах Атии. Король радовался, как ребёнок, весь день слушал, как поёт эта проклятая паэлла. А к вечеру…
К вечеру отец отнёс птицу в оранжерею, где собирался выпустить её из клетки, однако его удивило, то, что паэлла вовсе не собиралась никуда лететь, она продолжала сидеть на жердочке и нежно чирикать. Тогда он сам аккуратно извлёк птаху из клетки и чуть не обмер от ужаса – птица оказалась механической! Как мог этот грубый механизм из перьев и металла издавать такие редкостные звуки и выглядеть столь правдоподобно – неизвестно, может быть, тут замешана магия… Но, лишь отец извлёк паэллу из клетки, как она перестала щебетать и изо всех сил вцепилась клювом ему в пальцы, после чего в устройстве что-то хрустнуло, и птица безжизненно поникла. Папа говорит, что это выглядело так, будто у паэллы закончился завод – птица стала похожа на самую заурядную механическую игрушку, утыканную перьями. Теперь паэллы нет, но Его величеству батюшка сказать о подделке побоялся, поскольку, король, так трепетно относящийся к птицам, скорее всего, решит, будто паэлла погибла из-за неправильного ухода. В свою очередь недоброжелатели могут наушничать Его величеству, что отец по недосмотру угробил редкую пташку и, желая сохранить своё место, подсовывает королю жалкую механическую подделку, к тому же сломанную. Иными словами, вся эта история приобретает скандальный характер.
Даже мой батюшка, на глазах у которого сломалась треклятая птица, до сих пор не может поверить в то, что она была механической.
Так или иначе, но с той поры прошла неделя, батюшка даже ездил в соседний город к старому другу – часовому мастеру, в надежде, что тот сможет отремонтировать «паэллу», но мастер сказал, что представления не имеет, как этот непонятный и грубый механизм мог петь.
А вчера король приказал батюшке, чтобы через три дня он поймал птицу и снова посадил в клетку, поскольку Его величество желает показать её своим гостям – кузине и королеве-матери, что завтра прибудут в столицу с визитом. Мой отец в панике и вот уже неделю его мучают недомогания.
Сказать же Его величеству, что паэлла – лишь механическая игрушка – невозможно, тот никогда не поверит, что атийские послы преподнесли ему «фальшивку», скорее он отправит отца в заключение… Или на плаху.
Люция замолчала, с мольбой взирая на Тороя. Тот задумчиво смотрел в окно – в тёмных волосах белел цветок жасмина, брови сосредоточенно сдвинуты. Через пару секунд мужчина, словно очнулся ото сна.
– Весьма слезоточивая история, – равнодушно изрёк он. – Но от меня вы чего хотите? Я не мастер по ремонту механических игрушек, да и в птицах не разбираюсь…
– Я понимаю, но про вас говорят, будто несколько лет назад вы входили в состав Великого Магического Совета…
– Врут.
– … и я подумала, что даже, если это ложь и выдумки, то вы всё равно сможете что-нибудь придумать. Ходят слухи, будто у вас много знакомых, которые умеют разные необычные вещи. В конце концов, чтобы спасти отца я готова заплатить большие деньги, ведь можно же организовать похищение этой птицы из оранжереи, тогда Его величество не будет иметь претензий к папе. – По мере того, как Люция излагала эти невероятные предположения, голос её становился всё тише, а интонации всё безнадёжнее.
Торой молча прошёлся по комнате, у двери круто развернулся, направился к окну, возле которого снова замер, заложив руки за спину.
Со своего места Люция смотрела на него полными слёз глазами – силуэт Тороя двоился, троился и дрожал – вот и четвёртый появился в такой же голубой сорочке и узких чёрных брюках. Ещё секунда и крупные, как фасолины слёзы посыпались из глаз девушки.
– Прекратите рыдать. – Раздражённо бросил Торой от окна. – С чего вы взяли, что я стану вам помогать?
– Я могу заплатить вам, столько, сколько скажете. Любую цену…
– Я спрашиваю вас не о том, как вы со мной расплатитесь, а почему вы решили обратиться за помощью именно ко мне, – отрезал он.
– Потому что про вас говорят, что вы сволочь и висельник… Что вы отчаянный авантюрист и искатель приключений, который любит опасности.
Он хмыкнул.
– И кто же такое говорит? Ваш папаша?
– Нет, – она пропустила шпильку, решив, что не время отвечать сарказмом на сарказм, – но так говорят многие сплетники. А уж среди начинающих магов про вас ходят совершенно невероятные слухи. Говорят, будто вас давно бы арестовали и отправили на виселицу, но вы так умело обводите власти вокруг пальца, что, хотя они и подозревают вас в связи с Гильдией Чернокнижников, но доказать это никак не могут. Ещё говорят, будто маги в некоторых королевствах за вашу голову готовы заплатить немало золота. Вот поэтому я и подумала, что вы сможете помочь.
Торой нахмурился:
– Спешу вас разочаровать – я берусь за ту или иную авантюру, исходя из соображений собственной выгоды…
– Я же обещаю, что заплачу столько, сколько вы попросите! Какой назначите задаток? – она поспешно потянулась к узлу со своей одеждой, где в изящной сумочке лежал туго набитый монетами кошель.
– Почему вы думаете, что под словом «выгода» я подразумеваю именно золото? – искренне удивился он.
– Так чего же вы хотите? – голос девушки был исполнен отчаянья.
Торой снова задумался. Люция внимательно всматривалась в его лицо, надеясь угадать, о чём он размышляет. Ничего не вышло – чёрные брови упрямо сдвинуты на переносице, синие глаза сосредоточенно всматриваются в пейзаж за окном, губы плотно сжаты. Наверное, Тороя всё же нельзя было назвать красивым, но определённое обаяние…
– О чём вы сейчас думаете, что у вас так глупо открыт рот и вытаращены глаза? – Он задал этот вопрос неожиданно, но Люция не растерялась.
– Я думаю о том, что, может быть, станет меня жалко, и вы согласитесь помочь…
Торой расхохотался.
– Ладно, пожалуй, я так и поступлю, раз уж вы столь трогательно наивны. Но услуга за услугу. Я постараюсь привести в «чувство» эту, как её…
– Паэллу?
– Ну да, но и вам со своей стороны придётся попотеть, дорогая моя. Что ж… Едем к вам. Птичка, я так понимаю, дома с папой?
– Да. Но это невозможно, чтобы вы ехали к нам! Отец ни за что вас не пустит на порог!
– Вот как? Что ж, тогда я остаюсь здесь, а вы со своей дохлятиной разбирайтесь сами. – И Торой без предисловий плюхнулся на кровать, смяв покрывало.
Люция с досады прикусила губу.
– Едемте, я что-нибудь придумаю!
– Вот видите, при желании даже невозможное становится возможным! И безо всякой магии. – Мужчина бодро поднялся. – Забирайте свой узел. Кстати, на чём вы сюда добирались?
– Что за вопрос, конечно, на извозчике! Надеюсь, вы не думаете, будто я настолько глупа, что приехала сюда в своём экипаже?
– Странно, но именно об этом я и думал. – Он усмехнулся. – Что ж, вы умнее, чем кажетесь.
Люция прикусила язык, стараясь удержаться от словесной перепалки.
– На чём мы поедем? – спросила она, стараясь ничем не выказать своей досады и обиды.
– До Площади Трёх Фонтанов доедем с кем-нибудь из торговцев, за небольшую плату нас посадят в телегу с овощами, через площадь перейдём пешком, затем где-нибудь в переулке я свистну извозчика, на нём и доберёмся до вашего дома, за квартал до особняка сойдём, а там уж вы сами придумывайте, как нам незаметно попасть внутрь.
Люция вздохнула.
– Как долго…
– Зато безопасно. – Отрезал Торой
– А что вы собираетесь делать с птицей?
– Представления не имею. Вполне возможно, что, посмотрев на эту вашу паэллу, я откажусь от всякого сотрудничества. Погодите паниковать, – успокоил он девушку, увидев, как вытянулось её лицо, – обычно из любой ситуации можно найти выход.
Люция решила, что задавать дальнейшие вопросы будет пустой тратой времени, поэтому она подняла с пола тяжёлый узел с намокшим платьем и проследовала к двери. Торой, не ожидавший, видимо, такой покорности, удивлённо вскинув бровь, направился следом.
Они спускались по скрипучей лестнице – впереди невзрачная худенькая девушка в платье простолюдинки и с огромным узлом наперевес, следом молодой высокий мужчина.
Люция открыла дверь, вышла на залитую солнечным светом улицу и с наслаждением вдохнула прогретый пыльный воздух – в сравнении с кислыми запахами таверны он показался ей просто свежим морским бризом… В следующий момент замешкавшаяся на пороге получила ощутимый тычок под рёбра:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79