-- Убью,-- согласился Я-Единорог.-- А слушать не буду. Не хочу я тебя слушать.
И тут Фариза и Кунда Вонг не выдержали.
Пружина, скрытая в неистовой Фариде, сорвалась, не вынеся напряжения -- и
кривой клинок Кунды наискось метнулся над столом, прорываясь к моему
горлу. Дзю кинулся наперерез, с нечленораздельным лязгом перехватил
вскрикнувшую саблю, намертво припечатав ее к столу -- а хватка у Дзю была
еще та -- и обнаженный единорог уже упирался острием в нежную кожу под
подбородком Фаризы.
Я чувствовал, как пульсирует тоненькая жилка на шее молодой женщины. Одно
неосторожное движение...
-- Еще раз вмешаешься в разговор без спроса -- умрешь,-- ледяным голосом
заявил Обломок, не выпуская трепешущей Кунды.-- Поняла?
-- Еще раз вмешаешься в разговор без спроса -- умрешь,-- сообщил я пепельно-
серой Фаризе, пытаясь точно повторить интонации Дзю.-- Поняла?
-- Она поняла,-- вместо Фаризы и Кунды ответили Но-дачи и Асахиро Ли.--
Она все поняла.
Дзю и Единорог снова легли на стол -- Обломок нехотя выпустил слабо
звенящую Кунду Вонг -- а поверх Блистающих лежали мои руки в чешуйчатых
латных перчатках.
Только левую перчатку можно было снять.
И в мертвых глазах Асахиро мелькнуло что-то живое, когда он посмотрел на
мои руки.
Мелькнуло и погасло.
Кос стоял почти вплотную к Асахиро Ли. Рука Коса по-прежнему оставалась за
пазухой -- и на груди ан-Таньи из-под блузы еле заметно выпирало острие Сая
Второго. Этот бугорок был совсем рядом с затылком Асахиро, словно нарыв,
готовый прорваться смертью.
"Интересно, смог бы он?" -- подумал Единорог, имея в виду Сая.
"Интересно, смог бы он?" -- подумал я, имея в виду ан-Танью.
Кос спокойно поглядел на нас и скривил свои тонкие губы в подобии улыбки.
Асахиро должен был спиной почувствовать эту улыбку.
-- Хороший у меня человек Кос ан-Танья,-- сообщил в пространство Заррахид,
так и не покинувший ножен.-- Хороший... у нас человек.
Блуза на груди Коса шевельнулась, и я понял, о ком говорил эсток, говоря
"нас".
Фариза отошла на прежнее место, не попадая саблей в ножны. Обеих била
мелкая дрожь. И я ничем не мог им помочь.
Не собирался я им ничем помогать.
Мы шли по Пути Меча.
-- Я убью тебя,-- еще раз сказал я, и Фариза тихонько заскулила.-- Сегодня.
Сейчас. Сию минуту. Я убивал тебя все это время, с того самого момента, когда
ты, Асахиро, человек -- когда ты, извинившись, отрубил мне руку...
-- ... когда-ты, Но-дачи, Блистающий -- когда ты, извинившись, отрубил мне
руку, державшую меня,-- эхом прозвенел Единорог.
Остальные молчали.
-- Я убивал тебя, в отчаянии поднося к своему горлу нож-кусунгобу; я убивал
тебя, стоя у наковальни в кузнице Коблана: ненавидя мертвый металл на своем
обрубке, сжимая стальные пальцы на рукояти меча, совершая невозможные --
все это время я непрерывно убивал тебя...
-- Я убивал тебя,-- отозвался Единорог.
-- ... мечась между мудрым Муниром и гордым Масудом, вкусив крови зверя,
пережив смерть Друдла, отправив твоих кабирских убийц к Тому, кто ждет их в
раю, если Он их там действительно ждет -- все это время я непрерывно, в душе и
в помыслах своих убивал тебя и только тебя.
При последних словах Асахиро Ли и Но-дачи вздрогнули.
Я-Единорог ждал.
Нет.
Они не сказали ничего.
И косого взгляда Асахиро в сторону Фаризы было достаточно, чтобы сабля и
женщина остались на месте.
-- Я убивал тебя, но ты не умирал. Ты оставался где-то глубоко внутри меня, и
если сейчас я на самом деле убью тебя, то ты останешься во мне навсегда. Я
никогда не смогу избавиться от призрака. И все-таки ты умрешь, Блистающий
Но-дачи и человек Асахиро Ли. Сегодня. Сейчас. Сию минуту.
Дзю рванулся вперед и с силой ударил в клинок Но-дачи. Раздался долгий и
чистый звон. В то же мгновение Единорог почти нежно погладил Асахиро Ли
по щеке. Лезвием. Капля крови, набухая, сорвалась вниз и упала на большой
меч, лежавший поперек стола.
И растеклась.
-- Ты умер,-- сказал Я-Единорог.-- Отныне, ты умер, Блистающий Но-дачи и
человек Асахиро Ли. Призрак, мучивший меня все это время, мертв. Я свободен
и говорю тебе, мертвому -- спасибо за то, что я стал тем, кем стал. Раньше ты
принимал решения за других: сегодня я принимал решения за тебя. Ты умер. Ты
родился заново. Мы обязаны друг другу жизнью -- не той, что была, но той, что
начинается отныне. Так что мы квиты. Я приветствую тебя.
-- Я приветствую тебя,-- следом за Мной-Единорогом повторил Обломок.--
Смотри, младенец, чтобы мне не пришлось раскаяться в этом. Потому что мои
шутки не всегда бывают смешными.
-- Я приветствую тебя,-- одновременно заговорил Заррахид и Кос.-- Имей ты
хорошего дворецкого -- не гулять тебе тогда по ту сторону Кулхана. Ладно,
будем считать, что тебе просто не повезло в прошлой жизни... надеюсь, в новой
повезет больше.
И тут случилось непредвиденное.
-- Привет, Но! -- радостно завопил Сай Второй, вылетая у Коса из-за пазухи и
вонзаясь в столешницу рядом с Но-дачи и Асахиро Ли.-- Привет, Кунда! Чтоб
вы все сломались -- до чего же я рад вас видеть!.. А мы тут вас ищем, ищем...
Асахиро рывком поднял голову и посмотрел на меня.
Глаза его неестественно блестели.
Живые глаза.
Точно так же блестел клинок Но-дачи.
Живой клинок.
-- Лучше б ты убил меня,-- тихо сказали человек Асахиро Ли и Блистающий
Но-дачи.
-- Обойдешься,-- ответил Я-Единорог.
-- Правильно,-- согласился Обломок.-- Я им такую новую жизнь устрою...
2.
... а потом мы долго говорили -- часа два или больше, перебивая друг друга,
веря и не веря, споря, соглашаясь, хмурясь и смеясь; мы говорили о Кабире и
Шулме, о Мунире и Масуде, о жизни и смерти... о Коблане, Друдле, Чин, эмире
Дауде, Детском Учителе, Шешезе, Гвениле, Волчьей Метле, о старом Фархаде, о
руке аль-Мутанабби, о людях и Блистающих, о возможном и невозможном, о
записках Фаня Анкор-Куна, о старейшинах Совета Высших и Тусклых-
батинитах; о Джамухе Восьмируком и Тусклом Чинкуаде...
-- Больше никто не вернулся,-- взахлеб рассказывал Асахиро, и ему вторил Но-
дачи,-- никто из наших... только мы да Фариза с Кундой. Ну, Кургай с Шото и
Тощий Ар-Фасин с двумя Саями -- эти в Кабире погибли, а остальные где? Где
они?! Ну хоть кто-нибудь!..
-- Там же, где и еретики-батиниты Хаффы, Кабире, Дурбана и Кимены,--
перебивали их Кос и эсток.-- Дескать, мир не переделаешь, даже под угрозой
конца света; а мы тоже люди. Или: мы тоже Блистающие. Лучше и не скажешь.
Решили, небось -- поживем, как следует, а придет Шулма, так умрем, как
следует...
-- Зря, все зря,-- сокрушался Асахиро.
-- Ну почему же! -- возмущался я.-- И ничего не зря... хотя, конечно...
Все те же три любопытные звезды мерцали за окном, дело близилось к
полуночи -- на улицах простучали колотушки третьей стражи, значит, полночь
наступит через два часа -- и у меня уже заболел язык, а у Единорога -- клинок,
когда Фариза и Кунда вспомнили о главном.
Точнее, о том, что еще недавно было главным для них.
О том, что заставило их преградить нам дорогу.
Сегодня днем около базара мальчишка-посыльный передал Фаризе записку.
"Пора платить,-- значилось там.-- Этой ночью в четвертую стражу у
заброшенного водоема в квартале Цин-эрль, в восточной части города. Если,
конечно, ты не боишься. Эмрах ит-Башшар из Харзы."
Когда Фариза прочитала записку и огляделась по сторонам -- у дальней
коновязи она увидела Эмраха. Которого не помнила в лицо; верней, помнила,
но смутно.
Зато сабля Кунда Вонг отлично помнила Пояса Пустыни, Маскина Седьмого
(ныне Тринадцатого), чьего прошлого Придатка она зарубила нынешним
летом в Харзе -- а Пояс Пустыни блестел в руке ит-Башшара отнюдь не
двусмысленно.
Эмрах и Маскин насмешливо отсалютовали Фаризе и Кунде, и исчезли за
коновязью.
Догнать их не удалось.
Да и к чему их догонять? -- у заброшенного водоема, в квартале Цин-эрль и так
далее...
Я еще раз повторил историю о Тусклых, жертвоприношении Прошлым богам и
клятвопреступлении старейшин.
Вкратце.
-- Плевать,-- отрезала Фариза.-- Одного ублюдка убила, и второго убью.
Батиниты, Тусклые... дерьмо.
Как я уже понял, Фариза вообще не отличалась изяществом обхождения.
Думаю, что шулмусы с радостью принимали ее в племя. Эмрах поступил умно,
написав: "Если, конечно, ты не боишься". После этих слов Фариза не то что
пришла бы -- приползла бы к водоему и зубами загрызла бы мстителя.
Сабля Кунда Вонг в ответ на предложение Но-дачи попросту не ходить никуда
только насмешливо присвистнула, едва не задев ухо отпрянувшего ан-Таньи.А
если пойдут они -- пойдет и Асахиро. Естественно, вместе с Но. Вот почему они
сперва явились ко мне -- если настала пора платить по счетам, то они хотели
расплатиться сразу по всем. "Убей, но выслушай!" Да, они готовы были
платить...
Платить той монетой, которую разменяли в Шулме.
-- Ох, Шулма-то рада будет,-- проворчал Обломок.-- Пока она еще до нас
доберется -- а мы тут уже сами друг друга перерезали да переломали...
-- Собираемся,-- коротко приказал я.-- К полуночи мы должны быть у водоема.
Все.
-- Зачем все? -- недоуменно спросил Асахиро и Но-дачи.-- Вас туда не звали!
Зачем судьбу лишний раз вдоль лезвия щекотать?!
-- Затем. С будущими союзниками знакомиться будем. Заодно и извинимся за
чужой грех вековой давности.
-- Я лично извиняться не собираюсь,-- вмешалась Кунда, на всякий случай
косясь на Дзюттэ.-- Я собираюсь драться. Меня драться звали. Ясно?
-- Ясно, ясно,-- оборвал ее Обломок.-- А мы уж было решили, что тебя на
праздничную заточку пригласили! Где ж тебя ковали, такую полоумную?!
-- Молчи, Кунда,-- испуганно влез Сай.-- Не то он и тебя воспитывать станет...
Асахиро Ли встал из-за стола и подошел ко мне.
-- Что ты задумал, Чэн? -- вполголоса спросил он.
-- В Шулму он идти задумал,-- вместо меня ответил Кос.-- А то как же вы там
были. Джамуха был, а он -- нет! Чего тут непонятного?! Я его с самого детства
помню -- никогда ждать не любил, хоть ребенком, хоть сейчас. Не любил и не
умел. Да, вовремя я уволился...
-- Хороший у нас человек Кос ан-Танья,-- улыбнулся Я-Единорог.-- Да,
Заррахид?
-- Да,-- очень серьезно ответил эсток.
3.
Пока мы добирались до назначенного места встречи -- пешком, как советовал
Фань Анкор-Кун в своих записях, и покинутый Демон У шумно тосковал в
конюшне -- у меня в голове бродили разные мысли, иногда забираясь в такие
закоулки сознания, куда я и сам-то опасался заглядывать. Или даже не знал о
их существовании.
Возьмем, к примеру, рассказ Матушки Ци об Этике Оружия -- верней, об эпохе
ее зарождения -- в результате чего поединки превратились в Беседы и стали
бескровными. Ведь как раз тогда мы, люди, решили, что оружие -- не просто
вещь, но вещь-драгоценность, вещь-символ и даже вещь-святыня. То есть как
бы уже и не совсем вещь. Уничтожать такую -- сперва глупость, затем -- грех, и
наконец -- святотатство. Я и помыслить-то не мог, что из-за какой-то неловкой
оплошности (хоть своей, хоть со-Беседника) способен сломать Единорога. Вот
и сейчас -- как подумаю, так просто в пот бросает!
Опять же, одних названий оружия -- если даже не считать собственных имен --
великое множество. Такого разнообразия нет среди никаких других... вещей.
Оружейники до сих пор спорят: Малый Крис или та же Чинкуэда -- это
короткий меч или все-таки кинжал? Большой Да -- это еще меч или уже
алебарда?!
И впрямь впору говорить о новой расе...
И все-таки -- с какого момента Беседа превращается в поединок и наоборот?
Где зародыш насильственной смерти?!. Можно убить, ненавидя -- но разве в
Шулме ненавидели рабов, сходясь с ними лицом к лицу во время тоя?
Зачем шулмусы выпускали в круг чужаков?!
Они хотели доказать. Доказать не-шулмусам, не-таким, как они -- и поэтому
доказать сами себе -- свое превосходство. Это было для шулмусов жизненно
необходимо -- доказывать. Успешный набег -- доказательство военного умения,
более тучные стада -- доказательство богатства, укрощение дикого жеребца --
доказательство отваги; бой один на один с чужаком на глазах всего племени --
доказательство силы и превосходства.
Не умеющий доказывать любой ценой, не гнушаясь никакими доводами,
вплоть до убийства -- умрет.
А умеющий или научившийся -- будет принят в племя.
Он -- свой. Теперь он -- свой.
Он тоже умеет доказывать. Он -- шулмус.
С белой кошмы -- на пунцовую...
Клинком подать... Джамуха Восьмирукий и Чинкуэда отлично поняли это -- и
сумели доказать свое право на власть в Шулме, безошибочно выбрав время,
место и способ.
А что доказывали Тусклые, принося жертвы Прошлым богам?
Они доказывали жизнеспособность своей расы (человечества или Блистающих)
согласно канону учения Батин.
Ну а я: я сам -- Беседуя с тем же Фальгримом, я ведь тоже доказываю?!
Да. Безусловно.
... И когда я понял разницу -- я беззвучно расхохотался, весьма удивив этим
идущих рядом Коса и Асахиро.
Фаризу было трудно чем-то удивить.
-- Ничего, ничего,-- шепнул я им.-- Все в порядке... это я так.И мы зашагали
дальше.
Дальше...
Шулмусы и Тусклые доказывали КОМУ-ТО!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74