А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Падаю шумно, но вполне прилично.
Я высоко подпрыгнул, приземлившись на колени, кувырком ушел вперед,
застывая в позиции низкого выпада -- и обнаружил обнаженного Единорога у
себя в правой руке.
Мы ничего не сказали друг другу. Что значат слова для тех, кто способен
слиться воедино теснее объятий влюбленных, ближе матери и ребенка в ее
чреве, неразрывнее двух смертельных врагов, сцепившихся в решающей
схватке?! Язык Единорога -- язык Блистающих -- был ближе к тому, что
переполняло нас обоих, но и он не годился для выражения очищенных от
рассудочной шелухи чувств и спрессованных в мгновенный взрыв движений.
Вот мы и не говорили.
Мы двигались. Словом можно обмануть, и я не хочу никого обманывать,
описывая это словами; движением обмануть нельзя. Настоящий удар не бывает
неискренним.
... Я не думал о том, что делаю. Сознание мое было свободно, и я почему-то
вспомнил сперва своего отца, Янга Анкора, а потом и деда Лю. В роду
Анкоров существовало две главные родовые ветви -- Анкоры Вэйские и Анкор-
Куны, южане и северяне, но за столетия смешанных браков эти ветви срослись
почти намертво. Мой дед Лю -- как и я -- по внешнему виду был чистым
южанином: невысокий, стройный, жилистый, с буйным, но отходчивым
характером и способностью моментально вспыхивать по любому поводу и без
повода. В его старшем сыне и моем отце, спокойном и неторопливом Янге,
волею судеб повторились в основном северные черты: мощное телосложение и
уравновешенный нрав, ленивая грация крупного зверя и умение незаметно
избегать любых столкновений. Впрочем, отец в последние годы жизни с
Единорогом в руках выигрывал у деда, вооруженного Большим Да-дао-шу,
одну Беседу из двух.
Это было немало. Это было даже очень много. Могучий Янг с легким
Единорогом и маленький Лю с огромным Да-дао-шу. На их Беседы сходился
посмотреть чуть ли не весь Кабир.
Мой отец погиб, когда мне было семнадцать лет. Погиб нелепо, по-глупому:
взбесившаяся лошадь понесла по краю обрыва, случайная осыпь и... и все. Дед
пережил его на восемь лет и тихо умер в своей постели пять лет тому назад. Но
к Единорогу дедушка Лю с тех пор ни разу не прикасался, отдав его в мое
безраздельное пользование (до того я брал Единорога лишь во время обучения
-- вернее, мне его давали -- а так я носил точно такой же прямой меч Дан Гьен,
только чуть-чуть худшей проковки.)
Дед забрал мой первый меч себе, отдав Большого Да нашему родственнику,
который прошлым летом и уехал с ним в Мэйлань -- и будь проклята черная
лихорадка, что за неделю свела в могилу нестареющего Лю Анкора!
В нашей семье бытовало одно предание -- о том, как наш божественный предок
Хэн в великую засуху спас первую виноградную лозу бога виноделия Юя, и в
благодарность получил от божества бочонок вина и дар "пьяного меча". Каким
образом Хэн спасал эту лозу и чем он ее поливал и удобрял -- об этом Анкоры
предпочитали не рассказывать посторонним во избежание кривотолков. Но
дальше в предании говорилось, что предок Хэн, не очень-то доверяя лукавому
богу, сперва отхлебнул из бочонка один-два глотка и сразу после этого взял в
руки "пьяный меч". Но погода стояла жаркая, и вспотевший Хэн вскоре выпил
целую пиалу, потом перелил часть бочонка в жбан и осушил его единым
глотком (ох, здоровы пить были предки!), а вскоре и в самом бочонке
показалось дно.
С тех пор и делятся мастера "пьяного меча" на "пьяниц одного глотка",
"пьяниц с пиалой", "пьяниц со жбаном" и "пьяниц с бочонком".
Мой дед Лю был большим мастером "бочонка" -- и когда он метался по
турнирной площадке с "мертвецки пьяным" мечом в руке, успевая упасть лицом
вперед -- плашмя! -- и мгновенно перейти к "Фениксу, взмывающему в грозовое
небо", то на это стоило посмотреть.
Но и не меньше стоило посмотреть на его сына Янга, чей "Феникс" был вдвое
тяжеловесен и, прежде чем взмыть в "грозовое небо" сперва "расправлял
крылья", затем "бил клювом на четыре стороны света" и лишь после...
Собственно, взмывать зачастую уже не приходилось, поскольку у со-
Беседников, попавших под клюв могучего феникса Янга, возникали большие
неприятности.
Вот такие-то дела... Просто-напросто сыну и внуку Чэну Анкору, надевшему
доспех аль-Мутанабби, пришлось стать меньше похожим на своего деда и
больше -- на отца. Ладно, запомним -- в доспехе мне больше жбана не выпить.
Ну и небольно-то хотелось... я ж не божественный предок Хэн, мне лозу не
поливать...
--------------
4.
... Мы замерли, и некоторое время я стоял, не двигаясь, и прислушиваясь к
самому себе. Дыхание сбилось лишь самую малость и почти сразу же
восстановилось, тяжести доспеха не ощущалось вовсе, словно он стал второй
кожей и прирос к телу; само тело от ног до кончика клинка Единорога было
легким и послушным.
-- Ну? -- бросил я в сторону мрака по имени Кос.-- Как?
-- Ничего,-- ответила темнота.-- Вполне.
В устах ан-Таньи -- тем более нового, независимого ан-Таньи -- это было
невероятной похвалой. Впрочем, я мог и не интересоваться его мнением. Я и
сам знал, что -- вполне.
Мы знали. Я -- Единорог.
Наступала очередь Дзюттэ. Я аккуратно и бережно опустил возбужденного
Дан Гьена в ножны и вынул из-за пояса подозрительно тихого шута.
И вновь стал ходить по двору кругами, помахивая Дзюттэ в воздухе, привыкая
к его балансу и рельефу рукояти. Правую, железную руку я намеренно держал
подальше от Единорога -- мне хотелось поближе познакомиться с шутом-
Блистающим без посредничества моего меча.
Работая Единорогом, я обычно держал пальцы левой руки собранными в
незамкнутое кольцо, то есть сжимая воображаемую пиалу, или смыкал прямые
указательный и безымянный, собрав остальные пальцы к центру ладони --
отчего ладонь начинала походить на своеобразный меч.
Так, держа Дзю, я смогу одновременно "взять пиалу"... это хорошо. Это
привычно. Поехали дальше... баланс, вроде, пойман... интересное дело --
Обломок в два с лишним раза короче Единорога, а весит, почитай, столько же!
Колоть им бессмысленно -- он тупой; рубить тоже глупо -- разве что по голове
кому-нибудь попадешь...
Что ж это выходит, шут? Оказывается, ты для нападения совсем-совсем
неприспособленный?! И переучивай тебя или не переучивай -- ты все равно для
убийства не годен? Все Блистающие могут в принципе переучиться и убивать
людей, да не хотят,-- а ты даже если и захочешь, то все равно не сможешь!
Вот и Друдл, пусть и с Детским Учителем в руке -- хотел, да не смог... а вот их
обоих -- и захотели, и смогли!
Так, не будем погонять коня ненависти... не ко времени. Как же тебя
перехватывать, Обломок ты этакий, чтоб ты из прямого хвата в обратный лег?
А если...
И тут я отчетливо почувствовал, как Дзюттэ дрогнул в моей руке, пытаясь
помочь, подтолкнуть, подсказать...
-- Нет уж, погоди,-- вслух сказал я, прекрасно понимая, что без помощи
Единорога Обломок меня не услышит, а услышав -- не поймет.-- Дай-ка я сам
сперва разберусь, что к чему... сам.
В общем, при определенной сноровке дело оказалось не очень сложным. Я еще
раз мысленно представил, как увесистый Обломок вращается вокруг моего
запястья, как после четверти круга я прихватываю большим пальцем его гарду-
лепесток, удобная у тебя гарда, шут, зря над ней Кабир смеялся, дураки они все!
-- и к концу оборота Дзю уже...
-- Ну, теперь давай, шут! -- выкрикнул я.
... и через мгновение лихо крутанувшийся Дзю уже лежал вдоль моего
предплечья, лязгнув о металл поручня... или наруча, или как там этот железный
нарукавник называется.
-- Молодец,-- прошептал я, имея в виду то ли себя, то ли Обломка, то ли нас
обоих вместе.
Продолжая крутить Дзюттэ, то и дело меняя хват, я прикидывал, как можно на
Обломка -- вернее, на руку, защищенную им,-- ловить чужой клинок.
Получалось, что ловить можно по-всякому и довольно неплохо. На такой
толстый брусок (прости, Дзю!) и Гвениля поймать не страшно, если вовремя
спружинить.
Главное -- чуть проскальзывать во время столкновения, и тогда бьющий
клинок вполне способен застрять между Дзю и лепестком его гарды. А там --
резкий рывок с поворотом, и Блистающий вылетает из рук, его держащих,
или...
Или одним Блистающим в мире становится меньше. Был бы жив Шото, он бы
со мной согласился.
... Я поймал себя на том, что понятия мои и Единорога так тесно переплелись в
моей голове, что я сам путаю их и не замечаю этого. Говорю "Гвениль", а
представляю себе Фальгрима, и Беловолосый настолько сливается в моем мозгу
со своим двуручным эспадоном, что мне, в общем-то, уже все равно -- как
называть получившееся двойное существо.
Опять же Кос с его Заррахидом... наши отставные дворецкие. И не только они...
Я отругал себя за посторонние мысли -- думать о чем угодно я могу позволить
себе только с Единорогом, да и то не всегда -- и продолжил изучать Дзюттэ.
Нет, не изучать -- знакомиться; и не я с ним, а мы друг с другом. На равных.
Это я чувствовал и без Единорога.
М-да, если со-Беседник вовсе не со-Беседник, а враг, и не имеет никакого
желания останавливать свой удар -- то такой вот Обломок для человека с
незащищенными руками просто находка! Чуть ли не отец родной, благодетель
и спаситель...
И при этом палач для Блистающих!
А ведь ты не мог не знать этого, шут... Ты обязан был это знать. В какие ж
времена тебя ковали, для чьих рук?! Сколько тебе лет, Дзю?
"Сколько тебе лет, Дзю? -- эхом отдался у меня в сознании голос Единорога,
очень похожий на мой собственный, и я ощутил, что стальные пальцы крепко
сжимают рукоять.-- Сколько?"
-- Много,-- глухо буркнул Дзюттэ, и его ответ был подобен скрежету клинка о
наруч.-- Много мне лет. Слушай, Единорог, а ты действительно... ну, ты и
вправду с ним, со своим... разговариваешь?
По-моему, он хотел сказать "со своим Придатком", но поостерегся.
-- Да,-- коротко отозвался Единорог-Я.
-- А сейчас... кто из вас спрашивал, сколько мне лет?
-- Не знаю,-- задумчиво прошелестел Единорог-Я.-- Кажется, оба. А какая
разница, Дзю?
-- Разница? -- медленно протянул Обломок.-- Не в разнице дело... А он один --
Чэн твой -- может мне что-нибудь сказать? Пусть через тебя, но -- один?
"Скажешь? -- беззвучно обратился ко мне мой меч и с готовностью расслабился,
пропуская меня вперед.-- Давай!.."
-- Я...-- начал было я и почувствовал, как шорох клинка в ножнах, еле заметное
покачивание, трепет кисточек -- как все это становится речью, словами,
понятными и доступными нам: Единорогу, Обломку и мне.
-- Я... мне... очень жаль, Дзю, что Наставника убили. Честное слово, просто
очень жаль. Если б мы с Единорогом знали тогда... если б мы понимали!..
Ну вот, как с покойным Друдлом говорю! Косноязычным становлюсь, слова все
куда-то разбегаются, и чувствую себя уже и не дураком, а полным недоумком.
До каких пор это будет продолжаться?!
-- Спасибо,-- очень тихо и серьезно произнес Дзюттэ Обломок, и еще раз
провернулся у меня в руке.-- Спасибо и... завидую. От души.
А потом добавил более привычным тоном:
-- Везет же дуракам! Правда, не всем. Ну тогда не вцепляйся в меня на перехвате
со всей дури, я ж тебе не кебаб недожаренный...
5.
И я кивнул, вняв дельному совету. Действительно, теперь перехват получался
куда легче (я бы даже сказал -- изящнее), и Дзю почти без лязга сам ложился
вдоль предплечья, а когда было надо -- стремительно бросался вперед,
заклинивая невидимого Блистающего, уводя его в сторону, вырывая из чужих
пальцев...
Я и сам не заметил, как в правой, железной руке у меня оказался Единорог, и в
свете выкарабкавшейся наконец из-за облака луны тусклым маревом
развернулись "Иглы Дикобраза"; длинные уколы и кистевые удары Единорога
сменялись короткими и азартными всплесками Дзюттэ, и все получалось само
собой -- хотя в каноне ничего подобного и близко не было.
Похоже, все в порядке. Ну, не то чтобы совсем в порядке -- воду из этого
колодца можно еще черпать и черпать, добраться до дна, пробить его и черпать
снова -- но для первого раза все складывалось достаточно неплохо. А о том, что
на мне доспех, я вообще напрочь успел забыть...
Закончив, я посмотрел туда, где все это время сидел Кос -- и выяснил, что ан-
Танья под дувалом отсутствует. Впрочем, как тут же выяснилось, отсутствовал
он только под дувалом. А во всех остальных местах двора Кос присутствовал --
причем, по-моему, во всех местах сразу. Ан-Танья творил что-то невероятное,
став удивительно похожим на своего собственного дедушку -- ну просто
зависть брала, до чего ловко, хотя и не совсем привычно для моего взгляда, он
орудовал почти неразличимым из-за скорости и скудного освещения эстоком!
Через мгновение я заметил, что во второй руке Коса со свистом вертится Сай
Второй. Оставалось только диву даваться, как быстро наши бывшие дворецкие
сумели найти общий язык с этим неприятным трехрогим нахалом!..
А потом Кос закончил свою невообразимую импровизацию, крутнул
напоследок Сая, взвизгнувшего от удовольствия -- и оказался напротив меня с
двумя клинками в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов